- Не знаю. В последнее время он вроде нормальный, но мне все равно кажется, что что-то не так, хотя, может, ты была права. Может, я просто все придумала. Но он стал дарить мне прекрасные цветы, поэтому посмотрим.
- Я же говорила! - смеюсь я. - Джейми бы никогда тебя не обидел…
Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, хлопает входная дверь. Я быстро шепотом прощаюсь и как можно тише кладу трубку.
Входит Эд, с пакетом в одной руке и картонной коробкой в другой, и я понимаю, что это одна из тех коробок, которые дают в очень дорогих кондитерских для пирожных и булочек.
- Эд! Что ты принес?
- Я не знал, что ты любишь, поэтому купил всего понемножку.
- Покажи! - Я вырываю у него коробку, понимая, что это совсем не женственно, и срываю ленточку.
Чего там только нет: и маленькие шоколадные эклерчики, и марципановые зверушки, и клубничные корзиночки, и ванильные пирожные с заварным кремом.
- Эд! Этим можно целую армию накормить! - Но, говоря это, я облизываюсь.
Эд очень доволен собой, ведь он видит, как мне не терпится накинуться на все эти сладости.
- Я еще вот что купил, - говорит он и протягивает мне пакет.
Там целые пачки печенья с шоколадной крошкой, швейцарского сливочного печенья и вкуснейшего овсяного печенья с шоколадом, которое, я знаю, продается только в очень дорогих супермаркетах.
- Эд! - Я начинаю смеяться. - Зачем ты купил так много сладостей?
- Ты не любишь сладкое? - обеспокоенно спрашивает он.
- Не люблю? Да я его обожаю! Боже, я с тобой растолстею.
- Ну и что, - говорит он, опуская пакет и обнимая меня за талию. - Ты все равно будешь само совершенство.
- Ну разве можно упустить такого мужчину?
Эд не ест пирожные с кремом. И не притрагивается к печенью. Только когда меня уже начинает тошнить от объедания, я вижу, что он ничего не ест, и спрашиваю почему. Он отвечает, что не голоден. Именно в этот момент я понимаю, что этот человек сделает ради меня что угодно, и начинаю чувствовать свою власть над ним. Надеюсь, мне не придет в голову воспользоваться этим и начать издеваться - иногда я могу быть просто глупой коровой. И все испортить.
Мы отлично проводим вечер. Честно говоря, мне даже не хочется никуда идти, но мы все еще плохо знаем друг друга и не готовы проводить уютные вечера дома, как семейная пара. Это можно делать, только если вы уже переспали, а, как бы мне Эд ни нравился, спать с ним я пока не готова. Пока еще нет.
И вот, вместо того чтобы свернуться калачиком на диване и смотреть видеофильм, мы садимся в машину и несемся на Бейкер-стрит, в кинотеатр. Эд покупает мне огромный пакет попкорна, и, хотя при одной мысли о еде после всех этих пирожных тошнит, все равно это очень мило с его стороны.
Самое странное, что он хочет доставить мне радость и убедиться, что мне хорошо каждую секунду в его компании. Он ухаживает за мной, как ни один мужчина до него еще не ухаживал, и я начинаю думать: может быть, в конце концов, это и есть моя судьба?
Глава 19
Эд звонит мне в офис и просит меня заехать за ним после работы в Сити. Прежде чем я успеваю подумать, уже соглашаюсь.
Я еду на метро до Мургейта, пытаясь тщательно следовать тем инструкциям, которые он мне оставил, потому что Сити для меня все равно что Испания.
Вокруг снуют люди, и вид у них такой, будто они точно знают, куда направляются. Они все одеты в одинаковые темные костюмы и несут зонтики. У меня чувство, что я попала к инопланетянам, потому что даже улицы здесь совсем не похожи на улицы Килберна или Лэдброук Гроув, а в воздухе прямо-таки пахнет деньгами.
Наконец мне удается найти офис Эда, и я оказываюсь во внушительной приемной, где повсюду черные кожаные диваны, а на большом полированном столе из березы стоят огромные стеклянные вазы с лилиями.
- Чем могу помочь? - спрашивает девушка в приемной.
- Я к Эду Макмэхону, - отвечаю я.
- Ваше имя?
- Извините. Либби.
Она улыбается, снимает трубку и через несколько секунд предлагает мне пройти в кабинет Эда.
Я иду по коридорам мимо конференц-залов, в которых сидят сосредоточенные люди, и в конце концов оказываюсь в большой, просторной комнате, где повсюду расставлены столы и туда-сюда снуют служащие. Шум стоит оглушительный, кажется, что все они одновременно говорят по телефону. Немножко похоже на наш офис, но в более крупных размерах.
Я стою там несколько секунд и не знаю, куда идти дальше, но потом встречаюсь взглядом с какой-то девушкой. Она улыбается и спрашивает:
- Вы заблудились?
- Да, - отвечаю я и улыбаюсь в ответ. - Я ищу Эда Макмэхона.
Она показывает на другой конец комнаты, на три кабинета с закрытыми дверями. Я стучу в дверь, на которой табличка с именем Эда, и через несколько секунд он открывает.
Он с кем-то спорит по мобильному телефону и, увидя меня, не улыбается, просто жестом показывает, чтобы я села, и продолжает разговор.
Я наблюдаю за ним и вдруг понимаю, какой властью он обладает. Раньше мне не доводилось думать об Эде как о ком-то, у кого есть авторитет, но сейчас, слыша его голос, понимаю, почему он достиг таких высот и почему заслужил уважение, по крайней мере уважение своих сотрудников. Эд кладет трубку, целует меня, подходит к двери и кричит, чтобы кто-то зашел к нему в офис.
Заходит мужчина средних лет, одетый в дорогой костюм, и сразу же можно понять, что он боится Эда. Эд объясняет ему что-то по поводу брокерской сделки, которой он занимается. Судя по этому телефонному звонку, со сделкой какие-то проблемы, и мужчина - Питер - бормочет, что немедленно займется этим.
И это производит впечатление. Если хотите знать, я просто потрясена. И именно в этот момент я осознаю, что, может быть, сделала правильный выбор.
Я вхожу домой, и звонит телефон, но какое-то время сложно разобрать, кто это, потому что в трубке слышны лишь всхлипы.
- Алло! Алло! Кто это?
- Это я.
Узнаю срывающийся голос Джулс, и чувствую, что бледнею.
- Джулс! Что случилось?
- Я… - Она не может говорить.
- Я сейчас приеду, - говорю я, бросаю трубку, хватаю ключи и выбегаю из квартиры.
Джулс выглядит ужасно. Ее глаза так распухли, что превратились в тонюсенькие щелочки. Они зареваны. Я обнимаю ее, а она кладет голову мне на плечо и снова рыдает.
Наконец слезы прекращаются, и Джулс начинает икать. Я веду ее на кухню и усаживаю на диван, обняв ее дрожащие плечи. Не произношу ни слова и жду, пока она заговорит.
- Я не знаю, что делать, - наконец говорит она, и боль в ее голосе разрывает мне сердце, - я не знаю, что делать.
- Что случилось? - спрашиваю я мягким, успокаивающим тоном.
- Он ушел, - говорит она, и слезы снова начинают катиться по щекам. - Я не знаю, что делать.
Через час, когда слез уже не остается, я наконец узнаю все с начала до конца, и мне становится больно. Я всегда думала, что Джулс и Джейми - идеальная пара. У них была семья, о которой я всегда мечтала, они жили так, как я всегда хотела жить. Они воплотили мою мечту в жизнь, и вот теперь осколки этой мечты лежат у нас под ногами.
Джейми, из того, что мне удалось понять, пришел вчера вечером домой и сказал, что должен ей кое в чем признаться, потому что любит ее и не понимает, что на него нашло. Он сказал, что у него был роман с Лорой, тоже адвокатом. То есть не совсем роман: они просто переспали три раза, и он испытал такое чувство вины, что порвал с ней.
Он сказал, что признается Джулс в этом, потому что с Лорой все кончено и это заставило его понять, как дорога ему его жена. Он больше не может жить с чувством вины и надеется, что она простит его, и это больше никогда не повторится.
Джулс, разумеется, сидела и не могла проронить ни слова, она была в шоке. У нее было такое чувство, будто он подошел и ударил ее ногой в живот.
Состояние шока сменилось злобой, и тогда она побежала в спальню, стала распахивать дверцы шкафов, сваливать всю его одежду в одну кучу и кричать, чтобы он убирался.
Джейми начал плакать, пытался обнять ее и говорил, что любит, что не может без нее жить, но Джулс продолжала кричать, чтобы он ушел. Всю ночь она ходила туда-сюда по квартире, и теперь гнев прошел и на его место пришло опустошение. Вот почему она не знает, что делать.
- Я его ненавижу, - всхлипывает она, - я так его ненавижу!
Я пытаюсь успокоить ее, облегчить страдания, но чувствую себя беспомощной.
- Джулс, - наконец произношу я, и она прекращает плакать, - ты уверена, что между вами все кончено? Может, вам стоит все обсудить, может, нужно, чтобы прошло какое-то время?
Она молчит, а потом говорит:
- Не знаю. Не знаю, что делать.
- Он сказал, что порвал с этой Лорой.
Джулс вздрагивает, услышав ее имя, но я все равно продолжаю.
- Он любит тебя, стоит ли так все бросать из-за какой-то ошибки?
- Огромной ошибки, черт возьми, - говорит она. - Я не знаю, смогу ли простить его, смогу ли когда-нибудь снова доверять ему.
Я сижу, смотрю, как она выпускает злобу, как она страдает, и думаю: если этот брак не удался, как я могу и дальше верить в свою мечту?
- Олли! Что ты здесь делаешь? - Я бросаюсь к нему на шею, и он отрывает меня от земли и начинает кружить.
- Извини, сестренка, - смеется он. - Есть у меня такая ужасная привычка - все время удивлять тебя.
- Это не ужасная привычка, - говорю я, - а очень даже хорошая! - Именно это мне и было нужно для поднятия настроения, потому что я чувствую себя такой же измученной, как и Джулс. Может, глупо говорить, что, когда ей больно, мне больно тоже, но так ужасно смотреть, как она мучается. Я пытаюсь поддержать ее, поухаживать за ней и, конечно, не жалуюсь, но это так выматывает.
Мама стоит в гостиной, смотрит на Олли и прямо-таки светится от счастья: ненаглядный сыночек приехал домой.
- Ты надолго?
- Только на выходные, но скоро я опять приеду на пару недель, потому что нам надо отснять кучу материала в Лондоне, когда мы с группой переместимся в лондонский офис.
- Ты же остановишься у нас, да, Олли? - гордо говорит мать. - Все будет как в старые добрые времена, когда ты жил дома.
- Остановлюсь, если обещаешь не суетиться и не баловать меня, - говорит Олли с хитрой улыбкой.
- Ах ты, - улыбается мать и слегка шлепает его по коленям посудным полотенцем.
- Я тут только пять минут, - говорит мне Олли, - а она уже пытается накормить меня. Кажется, мама думает, что я ничего не ел с тех пор, как в последний раз был у нее в гостях.
- Я не думаю, что ты не ел, - говорит мама. - Меня волнует, что ты брал в рот.
Мы с Олли обмениваемся взглядами и пытаемся сдержать смешок. Наша мама, конечно же, не нарочно так скаламбурила, но в наши испорченные головы приходит одна и та же пошлая мысль.
- Все эти полуфабрикаты, Олли… Тебе нужна хорошая домашняя пища.
- Ммм… - говорит Олли и потирает живот. - Что у нас на ужин? - Он с надеждой смотрит на нее.
- Ростбиф и йоркширский пудинг. Все, что ты любишь.
- Спасибо, мам! А на десерт?
- Как ты думаешь?
- Неужели шоколадная колбаска?
Она кивает, и на лице у нее появляется самодовольная улыбка, по крайней мере мне так кажется. Олли вскакивает на ноги и обнимает ее.
- Я говорил, что ты лучшая мама на свете?
- Ты такой славный, Олли.
Я сижу, смотрю на них и думаю: как ему это удается? В ее глазах он все делает правильно. Он дразнит ее, а ей это нравится. И, наверное, в чем-то я ему завидую. Не то чтобы я хотела, чтобы у нас с ней были такие отношения, - боже упаси, - но иногда мне действительно хочется, чтобы у меня была мать, которая бы так меня обожала.
Взять, к примеру, Джо с работы. Она и ее мама души друг в друге не чают. Будто Джо родилась у своей лучшей подружки. Они вместе ходят по магазинам, вместе ужинают, и, если у Джо какие-нибудь проблемы, она первым делом расскажет матери.
И вы бы видели ее маму! Высокая, элегантная, стильная и такая приветливая и дружелюбная, что все моментально влюбляются в нее. Я помню, как она зашла к нам в офис, - они вместе с Джо собирались пообедать. Все мужчины только и делали, что отвешивали ей комплименты, а женщины вздыхали и говорили, что хотели бы они иметь такую мать. Особенно я.
Я бы повесилась, если бы моя мать появилась у нас в офисе. Серьезно, мне бы захотелось, чтобы земля под ногами разверзлась и поглотила меня. Я бы умерла со стыда. Провинциальная домохозяйка из ада, которая понятия не имеет, о чем и как разговаривать в присутствии моих коллег.
Я вздыхаю, глядя, как мама спешит на кухню приготовить чай, и усаживаюсь на диван с Олли.
- Как Кэролин?
- Отлично, - отвечает он.
- Все еще встречаетесь?
- Да. Удивительно даже. Все еще встречаемся.
- В чем же ее секрет?
- Даже не знаю.
Вот уж не думала, что мужчины умеют анализировать, но тут Олли меня удивляет.
- Думаю, дело в том, что она ничего от меня не требует. Обычно через несколько недель женщины начинают чего-то от тебя ожидать. Хотят видеться все чаще, обижаются, когда ты встречаешься с друзьями в мужской компании, и все такое. Но Кэролин очень спокойная. Она счастлива, когда занимается своими делами, и мне с ней так удобно и приятно, потому что она не ожидает, что я все время буду проводить с ней.
- И как часто вы встречаетесь?
- На самом деле, - он смеется, - очень часто, потому что мне с ней легко. А когда мы не вместе, она встречается со своими друзьями.
- Здорово, Олли, - говорю я.
Ломаю голову: ну почему я не могу быть такой, как Кэролин, спокойной, невозмутимой. Но потом понимаю, что с Эдом веду себя именно так. Может, в конце концов мне удалось стать похожей на Кэролин?
- А ты, Либби? Что происходит на любовном фронте? Что-нибудь серьезное?
- Да. Помнишь, я говорила тебе, что ужинала с одним парнем?
- Да.
- Мы все еще встречаемся, и он очень милый.
- Расскажи.
- Его зовут Эд, ему тридцать девять лет.
- Тридцать девять? Не староват для тебя?
- Нет, мне нравятся мужчины постарше.
Вообще-то, раньше мне никогда не нравились мужчины старше меня, но в этом есть что-то особенное. К тому же, если я собираюсь жить так, как мечтаю, мне придется встречаться с такими мужчинами, потому что я не знаю ни одного парня моего возраста с большими деньгами.
- Продолжай.
- Он банкир…
Олли издает громкий свист.
- Черт! Да у него, наверное, куча денег.
- Да, - говорю я с довольной улыбкой, - но, самое главное, он очень хорошо ко мне относится как к королеве.
- Он правда тебе нравится?
- Да-а, - тяну я, - нравится. Правда, жгучей страсти я не испытываю, но, может, со временем это придет.
Дерьмо. Моя вездесущая мать услышала последние слова.
- Ты не испытываешь жгучей страсти? Жгучей страсти? Никогда не слышала подобной чуши, Либби. С каких это пор необходимо испытывать страсть? Главное не страсть, главное - чтобы он тебе нравился и у вас были хорошие отношения. Страсть проходит, и, думаешь, в моей молодости люди женились по безумной любви? Ты думаешь, я сходила с ума по твоему отцу, когда вышла за него?
И Олли, и я корчим рожи. Лично мне как-то не хочется об этом задумываться.
- Это Эд Макмэхон, Олли, - говорит мать. - Он очень богатый и очень славный, а Либби беспокоится о том, что не испытывает жгучей страсти! Честное слово, я иногда прямо не знаю, что мне с ней делать.
- Откуда ты знаешь, что он очень славный? - язвительно замечаю я. - Ты же его в жизни не видела, может, он паршивый ублюдок.
Как Джейми, думаю я. И, хоть мне не хочется признаваться в этом, может, моя мать и права. Ведь Джулс была без ума от Джейми. Она думала, что все кончится хорошо. Может, дело действительно не в безумной страсти.
- Я не потерплю таких выражений в своем доме, Либби, и я слышала, что он славный.
- Ну да, разумеется. Потому что вы вращаетесь в одном обществе.
Моя мать ворчит и идет обратно на кухню.
- Что это на вас нашло? - У Олли озадаченный вид.
- Ты же знаешь маму. Она решила, что в лепешку разобьется, но заставит меня выйти за Эда, потому что у него куча денег и она сможет похвастаться перед всеми своими подругами.
- О-о, - отвечает он, - по-моему, у тебя неприятности. И когда же я познакомлюсь с пресловутым Эдом?
Мать снова возвращается в комнату, наверное позабыв о моем саркастическом замечании.
- О, я бы тоже хотела с ним познакомиться, - говорит она, и ее глаза загораются при этой мысли. Мой сарказм прощен.
- По-моему, еще слишком рано знакомить его с родителями, - говорю я и физически ощущаю, как меня тошнит при одной этой мысли.
- Я так не считаю, - возражает она. - Если он такой славный, как ты говоришь, то с удовольствием познакомится с нами.
Я знаю, как работает ее мозг. Она хочет познакомиться с ним, чтобы потом упомянуть об этом как бы невзначай во время своих отвратительных посиделок за кофе с подружками. Я прямо слышу, как она говорит: "У нас вчера был такой замечательный вечер. Заходил новый кавалер Либби, Эд Макмэхон. Да, тот самый Эд Макмэхон. О, он совершенно без ума от Либби, - тут она понижает голос, - думаю, скоро можно уже начинать планировать…"
- Я так не считаю, - резко отвечаю я. - Слушай, Олли, мне пора. - Даже тот факт, что Олли здесь, не способен заставить меня задержаться в этом доме хоть на секунду дольше, чем необходимо. - Хочешь пойти со мной и немного выпить?
- Олли останется здесь! - непреклонно заявляет моя мать. - И куда это ты так спешишь?
- К Эду, - вру я, потому что знаю, что только это заставит ее прекратить уговоры остаться.
- О, как мило, - щебечет она. - Спроси, не хочет ли он поужинать с нами.
- Непременно, - обещаю я и целую ее на прощание.
Вернувшись домой, я обнаруживаю на автоответчике длинное, несвязное сообщение от Эда и перезваниваю ему. Он очень рад меня слышать и кажется мне таким славным. Эд спрашивает, как прошел день, и я говорю, что только что приехала от родителей. И тут он говорит, что с удовольствием познакомился бы с моими родителями.
- Ты что, шутишь?
- Нет, конечно. Зачем так шутить?
- Забавно, но моя мама тоже мечтает с тобой познакомиться.
- Значит, решено. Почему бы нам всем вместе не поужинать на этой неделе?
- Эд, - медленно выговариваю я, не имея понятия, что сказать дальше, - давай подождем. Может, после бала?
- Хорошо, хорошо. Но я очень хочу с ними познакомиться.
- Хмм, тебе не кажется, что… это слишком скоро? Мы же совсем недавно начали встречаться.
- Либби, - спокойно говорит он, - сейчас самое время.
Я озадаченно вешаю трубку.
Что это еще за черт - "сейчас самое время"? Что он имеет в виду? Он что, так говорит, что любит меня? Может, ему кажется, что я - Любовь Всей Его Жизни? И чувствую ли я то же самое?