Джо сдержала вздох. Конечно, все это полная чушь. Она понимала, что вопли в прямом эфире не более чем попытка взвинтить рейтинг до небес. И это работало. И неудивительно, что он принял этот образ, когда она неожиданно свалилась ему на голову. Но хмуриться и дальше… странно.
– Что? – выдавил Мак, когда она отвела взгляд.
Джо тряхнула головой:
– Возблагодарим Господа за пищу, которую она нам послал. Аминь. – Взяв в руки приборы, она подцепила вилкой фрикадельку.
– Вы верующая?
– Нет. – Просто молитва показалась ей подходящей, чтобы нарушить неловкую тишину. – Я имею в виду, что верю в существование чего-то большего, чем мы, что бы это ни было.
Мак ничего не ответил. Он даже не пошевелился, чтобы взять в руки приборы.
Джо решила продолжить:
– На месторождении один из парней был верующим, и мы привыкли к этим словам. Это хорошие слова. Не мешает иногда вспоминать о вещах, за которые мы должны быть благодарны.
Он помрачнел еще больше.
– Вы действительно думаете, что это помогает? По-вашему, можно сделать жизнь более приемлемой, просто сказав подходящие слова.
Она положила вилку и нож на стол:
– Не все, что я говорю, Мак, относится к вам. Кое-что имеет отношение ко мне. – Он мог хотя бы взглянуть на еду. Едва ли она станет вкусней, когда остынет. – Вы ведете себя просто отвратительно. Знаете, честно говоря, мне плевать, что вы решили заняться саморазрушением, но могли хотя бы дождаться, когда Расс оправится после шунтирования.
– Вы не слишком-то вежливы, верно?
– Вы тоже. Кроме того, я отказываюсь изображать из себя хорошую компанию, пока вы дуетесь. Я не ваша мать. И в мои обязанности не входит нянчиться с вами, пытаясь поднять вам настроение.
У него отвисла челюсть.
Но он так и не прикоснулся к еде.
– Съешьте что-нибудь, Мак. Если мы займемся едой, не будет необходимости вести застольную беседу.
Внезапно Мак рассмеялся, и это в один миг преобразило его. О да, шрамы от ожога на левой половине лица и шеи остались такими же яркими и жуткими, но уголки его губ изогнулись вверх, а глаза посветлели, и Джо узнала поворот головы, который помнила по его шоу.
Вот для чего она еще здесь. Несколько часов назад он вдруг вспыхнул, но не от того, что ему стало смешно, а от ярости. И стал тем человеком, которого она знала не только по телевизору, но и по рассказам Расса. С этим человеком она смогла бы иметь дело.
В конце концов, он поддался ее напору и сунул в рот небольшой кусочек фрикадельки в соусе. Когда за этим не последовал хохот, Джо почувствовала, что напряжение немного спало.
– Это неплохо. – Мак съел еще немного и сдвинул брови. – По правде сказать, довольно вкусно.
Ну да, как же. Этот хитрец просто пытается ее умаслить из страха, что она нажалуется Рассу.
– На самом деле, это очень вкусно, учитывая состояние моей кладовки.
Джо почти поверила ему. Почти.
– Завтра я могу съездить в магазин. Если не ошибаюсь, мы где-то посередине между Фостером и Тари. Есть какие-нибудь пожелания относительно того, куда лучше поехать?
– Нет.
Поняв, что он больше ничего не скажет, Джо сосредоточилась на еде. Это был долгий день, и она устала и проголодалась. Однако уже вскоре замерла, с половиной фрикадельки у самого рта, заметив, что Мак перестал есть и пристально смотрит на нее.
– Что?
– Не хотелось бы показаться грубым. Просто я никогда не был ни в одном из этих городов. Мне доставляли продукты из супермаркета в Фостере.
– Доставляли?
Он нахмурился:
– Человек, занимавшийся доставкой, не смог делать все, как я хочу.
А-а. Иными словами, парень, видимо, нарушил его драгоценное уединение.
– Понятно. Ладно, тогда я попытаю счастья в Фостере. – Джо видела название этого города на дорожном указателе, перед тем как повернула к владениям Мака.
Он снова принялся за свою тарелку с… Она моргнула. Ей вдруг стало жарко. У этого человека было свое шоу на телевидении. Он прекрасный актер. Но жар не спадал.
Джо глубоко вдохнула:
– Надеюсь, Расс предупредил вас, что я не спец в кулинарии.
Мак застыл. Очень медленно опустил нож и вилку.
– Расс сказал, что вы готовите просто и хорошо. Если судить по сегодняшнему ужину, я с ним соглашусь. – Его лицо сделалось непроницаемым. – Вас смущает необходимость готовить для…
– Для всемирно известного шефа? – закончила за него Джо. – Да, немного. Просто мне бы хотелось, чтобы вы не ждали ничего необыкновенного. Пожалуйста.
Обыкновенное – какое скучное слово. В голове мелькнула старая поговорка: "Не тот хорош, кто лицом пригож, а кто на дело гож". Да-да, как бы не так.
– Обещаю вам не критиковать вашу стряпню. Я просто… – он поморщился, – …буду вам благодарен, что бы вы ни приготовили. И не надо волноваться, что я буду втайне осуждать вас.
– Надеюсь, здесь не может быть никаких секретов. Думаю, вы с удовольствием поделитесь своим мнением на этот счет.
Мак усмехнулся.
– Есть что-нибудь такое, что вы не едите? – торопливо спросила она, не желая задерживать взгляд на его губах.
Он покачал головой.
– Есть что-нибудь, что вы особенно любите?
Он снова покачал головой.
Было что-то еще, о чем она хотела его спросить…
Ну да, конечно.
– У вас есть гараж?..
Они одновременно потянулись к тарелке с чесночным хлебом. Мак дал ей возможность взять первой. У него были красивые руки. Джо помнила, как восхищалась ими, когда смотрела его шоу. Тонкие, с длинными пальцами, они казались сильными и…
– Гараж?
Джо очнулась от своих мыслей:
– Там хватит места для моей машины? Морской воздух достаточно агрессивен к кузову автомобиля.
– Да, конечно, ставьте.
– Спасибо.
Они одновременно сунули в рот хлеб. Мак искоса наблюдал за ней. Интересно, что он о ней думает, мелькнуло в голове у Джо, пока она жевала хлеб. Очевидно, что она не имела ничего общего с теми женщинами, с которыми он представал на фотографиях в глянцевых журналах. Для начала надо сказать, что Джо не уступала ростом многим мужчинам и выглядела мощнее большинства из них.
Правда, к Маку это не относилось. Даже в своем нынешнем плачевном состоянии он был более высоким и широкоплечим. Хотя она могла поспорить, что сейчас выиграла бы у него в армрестлинге.
Ей стало не по себе. Наверняка он гадает, чем так прогневил Бога, что у него на пороге появилась такая женщина. Мак был настоящий баловень судьбы. Красавец. А она совсем наоборот. Впрочем, это не имело никакого значения. Не важно, что он думает о ее внешности.
Хотя конечно же это было не так. Это всегда имеет значение.
– Судя по всему, вы очень волнуетесь за Расса.
Джо подняла голову:
– Да?
Он нахмурился:
– Вы в него влюблены? Пожалуй, он для вас слишком стар.
Джо не выдержала и рассмеялась от удивления.
– Надеюсь, вы шутите? – Она подобрала куском хлеба оставшийся на тарелке соус.
Мак нахмурился еще сильнее:
– Нет.
– Я ценю вашего брата как друга, но я не влюблена в него. Господи, такое может только в кошмарном сне присниться. – Откинувшись на спинку стула, она вытерла руки салфеткой.
– Почему?
– Я же не мазохистка. У вас с братом одинаковые вкусы относительно женщин. Вы оба предпочитаете миниатюрных блондинок с отличной фигурой в кокетливых платьях и на высоченных каблуках. – У Джо в чемодане не было ни одного платья. И ни одной пары туфель на каблуках.
Мак отодвинул тарелку и помрачнел.
– Черт возьми, откуда вам знать, какие женщины мне нравятся? – Он повернулся на стуле и положил ногу на ногу. Так она не могла видеть его ожоги.
– По правде сказать, все мои представления о вас почерпнуты из таблоидов и рассказов Расса.
– В вашем изложении мы выглядим пустыми и ограниченными. Но смею вас уверить, что ни одна из тех женщин, которых вы описали, теперь даже не взглянет на меня.
– Только если она сама пустая и ограниченная.
Его голова вскинулась вверх.
– Но красота и ограниченность не всегда идут рука об руку.
Так же как простота и глупость или простота и толстокожесть.
Мак открыл рот, чтобы продолжить, но она опередила его.
– В любом случае из этого никак не следует, что вы станете испытывать симпатию ко мне. Я никогда не могла похвастаться тем, что люди называют красотой. Поэтому научилась ценить другие вещи. Вы думаете, люди больше не будут считать вас красивым…
– Не думаю, я знаю!
– Знаете, это еще не конец света.
Он уставился на Джо долгим взглядом, а потом наклонился над столом в ее сторону:
– Какого черта вы, на самом деле, приперлись сюда, Джо Андерсон?
Она уставилась на него в ответ и внутренне зарыдала, потому что на самом деле хотела попросить этого человека научить ее готовить, а он оказался таким убитым и злым, что послал бы ее ко всем чертям, обратись она с такой просьбой.
Его глаза потеплели.
– Джо?
Она понимала, что сейчас совсем не время поднимать этот вопрос, хотя уже смутно предчувствовала, что подходящий момент может не наступить никогда.
Джо взмахнула рукой в воздухе:
– Ответ двоякий. – Она не лгала. – Я здесь, чтобы убедиться, что вы не превратите в ничто результат той тяжелой работы, которую я проделала с Рассом.
Он снова опустился на стул.
– Тяжелой работы?
Пора было убирать со стола и идти мыть посуду, но Мак заслуживал того, чтобы ему ответить.
– Вы знаете, как трудно, как физически тяжело делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца в течение целых пяти минут? – Именно это она проделала с Рассом.
Мак покачал головой, его глаза помрачнели.
– Это действительно тяжело. И все это время твое сознание кричит криком, пытаясь заключить сделку с мирозданием.
– Сделку?
– Пожалуйста, пусть Расс живет, а я никогда не скажу ни о ком дурного слова. Пожалуйста, пусть Расс живет, и я обещаю стать самой лучшей в мире внучкой и внучатой племянницей. Пожалуйста, Господи, пусть Расс живет, и я сделаю все, что ты попросишь, встречусь лицом к лицу с худшими из своих страхов…. – Она отбросила волосы назад. – Ну, вы понимаете, обычные обещания, которые практически невозможно выполнить. – Она опустила глаза на свой стакан с водой. – Это были самые долгие пять минут в моей жизни.
– Но Расс остался жить. Вы действительно спасли его. И это просто потрясающе.
– Да.
– И теперь вы хотите быть уверенной, что я не помешаю его выздоровлению?
– Что-то вроде того.
– И поэтому вы здесь, чтобы присматривать за мной и снять эту заботу с Расса?
– Он собирался приехать сам, но это не самая разумная затея.
Мак нахмурился.
– Но вы не все правильно поняли. Расс сделал мне большое одолжение, предложив эту работу.
Он продолжал молчать, не пытаясь давить на нее, и Джо мысленно поблагодарила его за это.
– Понимаете, этот сердечный приступ у Расса и страх, что он умрет, заставили меня по-иному взглянуть на то, что я тоже смертна.
Мак передернулся, и Джо чертыхнулась про себя. Что она понимала в смерти по сравнению с этим человеком? В приступе сочувствия Джо инстинктивно потянулась вперед и сжала его руку, но тут же застыла на месте. Во рту появился вкус горечи, и она отдернула руку. Сердце стучало. А вдруг ему неприятно ее прикосновение… Конечно, неприятно.
– Думаю, вы понимаете, о чем я говорю.
Мак получил тяжелые ожоги в результате несчастного случая на съемках, но его молодой ассистент оказался на грани жизни и смерти. Джо помнила, какое облегчение испытал Расс, когда молодой парень в конце концов вышел из критического состояния.
– Я пытаюсь объяснить, что это заставило меня переосмыслить свою жизнь. Признать, что я не чувствую себя счастливой, что в действительности я не люблю свою работу. И что не хочу провести следующие двадцать лет с таким же чувством.
Джо выдохнула.
– Поэтому, когда Расс понял, что вам нужна дом работница, и сказал мне об этом, я обрадовалась этому шансу. Это дает мне два-три месяца, чтобы придумать, как жить дальше.
Мак пристально смотрел на нее:
– Хотите сменить профессию?
– М-м-м, – протянула она несколько неуверенно.
– И чем собираетесь заниматься?
Ее неуверенность усилилась.
– Понятия не имею.
Мак знал это ощущение.
Ему не хотелось сочувствовать ее истории. Ему вообще не хотелось никому сочувствовать, но вышло иначе. Может, дело было в той простоте, с которой она рассказывала о себе. В полном отсутствии пафоса. Или в том, что ему было знакомо это чувство неудовлетворенности. Но если он закрылся здесь от всего мира, предаваясь жалости к самому себе, то она решительно стремилась вперед.
Может быть, глядя на нее, он научится…
Мак оборвал эту мысль. Он не заслуживал шанса идти вперед. Он исковеркал жизнь другому человеку. И заслуживал того, чтобы провести остаток жизни, стараясь это искупить. Но не за счет других людей. Как Расс. Или Джо.
– Знаете, а вы не правы.
Джо подняла на него глаза:
– Относительно чего?
– Кажется, вы считаете свою внешность простоватой, даже незаметной.
– Незаметной? – Она хмыкнула. – У меня рост шесть футов и телосложение, которое из деликатности называют крупным. "Незаметная" – это точно не про меня.
"Крупная" – не самое удачное слово, чтобы описать ее. Ее фигуру отличали впечатляющие изгибы и выпуклости в нужных местах. И его мужские гормоны отзывались на них, даже невзирая на то, что мозг посылал достаточно ясный сигнал оставить ее в покое.
Мак откинулся на спинку стула, старательно держась к Джо здоровой стороной лица.
– Вы совершенно потрясающая женщина. Ну и что, что вы высокая? У вас хорошие пропорции. – Она выглядела сильной, спортивной и полной жизни. – У вас прелестные глаза, блестящие волосы и кожа, которой позавидовали бы большинство женщин. Возможно, вы не соответствуете идеалу красоты с обложки глянцевых журналов, но это не значит, что вы некрасивы. Перестаньте себя недооценивать. Могу вас уверить, что вы вовсе не дурнушка.
Джо распахнула от удивления глаза. Это заставило его нахмуриться и сесть поглубже на своем стуле.
– Это не так.
Она сжала губы. Одернула блузку, что только подтвердило ему ее истинно женскую природу. Розоватый цвет ее щек стал ярче, как будто по его лицу она догадалась, о чем он подумал.
– Есть еще одна причина, по которой я здесь, – выпалила Джо.
Ее торопливое признание, то, как вылетали ее слова, натыкаясь друг на друга, как мило она выглядела, когда волновалась, вызвало у Мака желание улыбнуться. Он не мог вспомнить, когда в последний раз улыбался, не говоря уже о том, чтобы смеяться… Ладно, это только все усложнит, так же как солнечный свет и морской бриз.
Но ему действительно было ее жалко.
– Еще одна причина? – переспросил он.
Джо облизнула губы. Они были крупными, как и все в ней, и полными обещаний.
– Мак, еще одной причиной того, что я сюда приехала, было то, что хотела попросить вас научить меня готовить. – Она поморщилась. – Ну, если быть абсолютно точной, чтобы вы научили меня готовить башню из миндального печенья.
Все мускулы в теле Мака напряглись. Каждый нерв заныл. На мгновение все его сознание заполнила картина горящего пламени, красного и жгучего. В горле встал ком размером с кастрюлю для соуса. Проглотить его удалось лишь с третьего раза.
– Нет. – Это резкое слово вырвалось у него само собой.
Мак закрыл глаза, с трудом заставляя легкие пустить внутрь воздух, а когда снова открыл их, все тело стало скользким от пота.
– Нет. – Только одно слово, холодное и ясное. – Это не обсуждается. Я больше не готовлю.
– Но…
– Никогда. – Должно быть, его взгляд был слишком безжалостным, потому что Джо вздрогнула. – Это не обсуждается.
Мак встал.
– А теперь, если не возражаете, пойду немного поработаю перед сном. Завтра утром перенесу свои спальные принадлежности в дальнюю комнату.
Похоже, она пришла в себя.
– Сначала я должна здесь убраться.
Это напомнило ему о том, что завтра она собиралась ехать в магазин.
– Деньги на хозяйство можете взять в банке, которая стоит на кухонной полке.
– Хорошо.
Маку совсем не понравилось, как она на него посмотрела. Он повернулся и вышел, с трудом заставляя дрожащие ноги поднять его по лестнице и донести до комнаты. Опустившись в кресло у письменного стола, Мак уронил голову на руки и постарался сделать все, что мог, чтобы успокоить беззвучный крик, разрывавший мозг.
Научить Джо готовить?
Невозможно.
Грудь пульсировала в унисон с висками. В ушах стоял оглушающий шум. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем пульс замедлился, в груди отлегло, дыхание пришло в норму. Ему показалось, что это целая жизнь.
Наконец, Мак поднял голову. Он не мог научить ее готовить. Джо спасла жизнь его брату, и он был у нее в долгу, но он не мог научить ее готовить.
Встав с кресла, Мак подошел к стеклянным дверям на балкон. Теперь, когда шторы были раздвинуты, через них в комнату лился лунный свет. Внизу, в темной воде, отражались звезды. Он не мог научить ее готовить, но мог сделать все остальное, о чем она его просила. Он мог сделать так, чтобы у Расса не осталось причин волноваться за него.
Одну неделю вести жизнь хотя бы отчасти напоминающую жизнь нормального человека? С этим он в состоянии справиться.
Подумав о своем поспешном уходе из столовой, Мак провел рукой по волосам. Джо наверняка сочла его сумасшедшим. Медленно втянув в себя воздух, он прислонился лбом к холодному стеклу. Он не мог помочь ей на кулинарном фронте, но, может быть, сможет помочь ей с поисками нового места работы?
Чем скорее она поймет, куда двигаться дальше, тем скорее уедет и оставит его в покое. Из груди Мака вырвался дикий низкий смех. Ему никогда не найти покоя. Он этого не заслуживает. Но он может сделать так, чтобы она уехала. И он это сделает.
Мак проснулся на час раньше, чем услышал шаги Джо по лестнице. Она прошла мимо двери в его спальню, расположенную в конце коридора. Без сомнения, чтобы убраться там, как и обещала. Ему страшно хотелось кофе, но он терпел, потому что был не готов встретиться с Джо.
Во всем виноват этот свет, проникавший в комнату из окон. Он дезориентировал Мака.
Вранье. Это не свет, все дело в этой женщине, приводившей его в замешательство.
Сейчас можно спуститься вниз и запереться на кухне, пока она занята здесь наверху.
Да уж, так он точно убедит ее сказать Рассу, что у него все хорошо. Мак снова задернул шторы, натянул чистые джинсы и свитер и, пройдя в ванную, смежную со спальней, плеснул в лицо водой. Остановившись у двери спальни, он сосчитал до трех и только потом открыл ее.
– Доброе утро, Джо, – позвал он. Как ни странно, его голос не был резким и хриплым, как он ожидал.
Она появилась в конце коридора:
– Доброе утро. Вы хорошо спали?
Мак с удивлением подумал, что действительно хорошо спал.
– Спасибо, да. – И, вспомнив о хороших манерах, добавил – А вы?
– Нет.