Следующий день был полон ожидания и предвкушения. Леон, как всегда, выехал из дома до рассвета, но за завтраком и ужином они долго и страстно целовались. Вечер коротали рядом на диване, а когда он усаживался в кресло, она устраивалась у него на коленях. Они старались не нарушать своего договора и сдерживать чувства. Но оба испытывали сладостное искушение. Обсуждая свадьбу, они решили: чем проще, тем лучше. Леон удивил Кэсси своим желанием видеть священника во главе брачной церемонии. Она с радостью согласилась, и Леон договорился обо всем по телефону. Потом надо было сообщить друзьям. Каттер и Долорес Паттерсон, узнав новость, были огорошены, но тем не менее поздравили от всей души и настояли, чтобы церемония проходила у них в доме. Кэсси мало волновал этот вопрос, так как она была бы счастлива выйти замуж за Леона даже на углу улицы, где свидетелем мог быть только фонарный столб. Но Леон откровенно радовался предложению друзей. Они решили, что венчание пройдет ближе к вечеру, чтобы успеть купить свадебные наряды и одеться. Леон и Кэсси долго прощались перед тем, как разойтись по своим спальням. Дрожа от накатывающей волнами страсти, Кэсси никак не могла заснуть.
Тем не менее в пятницу утром она проснулась с первыми лучами солнца. Войдя на кухню, увидела, что Леон уже одет и пьет кофе. Он вышел из-за стола с радостным возгласом, обнял ее за талию, поднял и покружил, как будто давая выход переполнявшему его счастью. Кэсси, смеясь, обвила руками его шею и поцеловала. Усевшись снова на стул, он посадил ее к себе на колени.
– Хочешь есть?
Она покачала головой.
– Слишком волнуюсь, но я приготовлю тебе что-нибудь.
– Нет. Я думаю, не позавтракать ли нам у Софии?
– Звучит здорово. Сейчас я оденусь.
– Даю тебе минуту, – сказал он и поцеловал ее.
Когда они добрались до Ван-Хорна, солнце было уже высоко. Они завтракали у Софии, улыбаясь друг другу, потом забронировали номер на уикенд в местном мотеле, предвкушая все то, что должно было неминуемо произойти между ними. Мотель оказался на удивление приличным, если принять во внимание размеры городка. Кэсси никогда прежде не бывала в подобного рода заведениях. Леон радовался ее восторгу и сказал, что первую годовщину свадьбы они отметят в "действительно хорошем" отеле в Эль-Пасо. От одного лишь упоминания об их первой годовщине в глазах Кэсси появились слезы. Леон, засмеявшись, поцеловал ее прямо в холле мотеля, и затем они пошли за покупками.
Леон был решительно настроен "приодеть" Кэсси. Не обращая внимания на ее протесты, он купил ей несколько красиво сшитых рубашек и две пары сапог: одни, жемчужно-белые, для торжественных случаев, а другие, попроще, на каждый день. Потом выбрал ей две шляпы: одну – фетровую, другую – касторовую. Но на этом он не успокоился. Кэсси ведь хотела какой-то особый свадебный наряд, не так ли? После длительных размышлений и множества примерок Кэсси остановила свой выбор на длинной юбке с индейским рисунком в бело-кремовых тонах. В ансамбле с юбкой была белая блузка и жилет. Леон же настаивал на белой хлопчатобумажной мини-юбке, жакете до талии и ярко-зеленой облегающей блузке. В конце концов им завернули оба наряда.
Кэсси пыталась убедить Леона, что не стоит тратить столько денег на одежду. Куда лучше пустить их на что-нибудь другое. Например, на краску для дома, на один или два ярких коврика взамен коричневой тряпки, лежавшей на полу гостиной. В ответ на это Леон помчался вместе с ней в магазин, где продавали и то и другое. Он предложил ей выбрать краску, но она отказалась. А когда он сам стал предлагать самые невероятные цветовые сочетания, она не выдержала и взяла инициативу в свои руки. Спустя некоторое время они ушли из магазина, нагруженные огромным количеством ведерок с краской всех цветов и оттенков, а в дополнение – кистями и валиками самых разных размеров.
Кэсси пришла в ужас от суммы, потраченной ими в один день. Но Леон был в прекрасном настроении.
– Ведь ты копил эти деньги, чтобы докупить еще 8000 акров земли, – сердилась она.
Леон поцеловал ее в макушку.
– Всему свое время. В данный момент мне нужно обеспечить семью.
Семью. Она расцвела в улыбке.
– Знаешь ли ты, какой ты хороший?
– Я самый счастливый парень в этой округе, – сказал Леон и поцеловал ее. Они поняли, что стоят посреди улицы, только тогда, когда услышали сигналы автомашин и смех прохожих.
Взглянув на часы, Леон спохватился: нужно отвезти все покупки в мотель и вовремя попасть в дом Паттерсонов, чтобы успеть привести себя в порядок.
До венчания, назначенного на шесть часов, оставалось еще целых четыре часа. Но если Леон сказал, что нужно торопиться, значит, нужно торопиться, решила Кэсси. Они были в доме Паттерсонов уже через четверть часа.
Каттер Паттерсон был местным банкиром. Подъезжая к его дому по грязной дорожке, Кэсси увидела длинное низкое сооружение из блеклого кирпича. Крыша была обшита гонтом. Дом окружала черная железная кованая решетка. Лужайка перед домом представляла из себя клочок земли, поросший коричневой травой. Сзади к дому примыкала крошечная терраса. Огромная белая машина занимала почти всю стоянку. Дверь открыла супруга Паттерсона, Долорес. Это была высокая стройная женщина с безупречной смуглой кожей, унаследованной от матери-мексиканки. А густыми рыжевато-каштановыми волосами и синими глазами Долорес была обязана своему отцу, чьи предки жили на Кавказе. Хозяйка, взглянув на гостей, обняла вначале Леона, а потом Кэсси.
– Входите, входите. Вы как раз вовремя.
– Вовремя к чему? – спросил ее Леон, входя в дверь и пропуская Кэсси вперед.
– К обеду, – ответила Долорес через плечо, шествуя красивой походкой через холл в гостиную. – Поставь еще две тарелки, дорогой! – крикнула она. – И возьми, пожалуйста, бумажные. Я не хочу мыть посуду целый день.
Леон и Кэсси догнали ее только в гостиной. Долорес, раскинув руки, обвела взглядом комнату.
– Ну, что скажете?
Кэсси никогда не видела такого красивого дома. Ковры, мебель и стены большого прохладного зала были в розовых, бирюзовых и кремовых тонах. На тяжелых деревянных столах стояли большие лампы, основания которых напоминали керамические вазы. На потолке лениво вращался вентилятор. Одну стену занимал камин из белого кирпича. Над ним висело красивое зеркало в медной чеканной оправе. По бокам его украшали канделябры. Повсюду, на столах и на камине, стояли букеты цветов. Перед камином тоже красовалась огромная корзина с цветами.
– Тебе не следовало этого делать! – воскликнул Леон.
В эту минуту в двери слева появился Каттер Паттерсон. На нем были темно-синие джинсы, белая рубашка с длинными рукавами и черный галстук. Это был довольно полный мужчина, на вид старше Леона, со светлыми, посеребренными сединой волосами. Овал лица у него был слишком округлым, и классически красивым назвать его было трудно. Но в целом этот человек с острым взглядом умных карих глаз располагал к себе. Каттер улыбался.
– Вы надеялись устроить свадьбу безо всякой суеты? Разве Долорес может упустить возможность походить по магазинам? Сегодня утром она была в Эль-Пасо еще до того, как они открылись. По-моему, она скупила все цветы в городе. Давно моя жена так не развлекалась.
– У меня для вас удивительный свадебный подарок! – воскликнула Долорес. – Набор тарелок, изготовленных индейцами... правда, не помню где. Пойдемте, я покажу вам. Я собиралась завернуть их, но теперь нет смысла, вы уже о них знаете.
Все пошли на кухню. Большая коробка с посудой стояла на столе. Тарелки были тяжелыми, цвета красного кирпича и украшены узким желтым кольцом посередине и широким бирюзовым ободком по краю. Кэсси они сразу же понравились. У нее никогда не было целого набора тарелок. В восторге она взяла одну в руки и прижала ее к груди. В глазах появились слезы.
– Спасибо вам, – от души поблагодарил Леон, обнимая Кэсси за плечи.
– Спасибо большое, – сказала Кэсси, всхлипывая.
– Дорогая, – ответила Долорес, – я так люблю делать подарки! По-моему, я только и делаю, что все время что-нибудь покупаю.
– Наверное, поэтому вы дружите с Леоном, – заметила Кэсси. – Сегодня утром он потратил уйму денег. Они утекли как вода.
Долорес удивленно выгнула брови.
– Поразительно!
– Да, – сказал Леон. – Я и себе купил пару джинсов, специально для свадьбы. Где у вас тут крахмал? Я должен красиво выглядеть.
Долорес показала в сторону раздвигающихся дверей:
– Вон там найдешь все, что тебе нужно. А крахмал у меня постоянно наготове, – сказала она, уже обращаясь к Кэсси. – Банкир каждый день должен выглядеть наилучшим образом.
– А зачем нужен крахмал? – с недоумением спросила Кэсси.
Долорес удивилась:
– Как, вы не знаете? Чтобы джинсы стали жесткими и на них держались стрелки.
Кэсси посмотрела на джинсы в руках у Леона.
– Но они и так жесткие.
Долорес сложила руки и выгнула брови.
– Дорогая, ковбои считают, что джинсы должны быть до такой степени жесткими, чтобы в них было трудно передвигаться. – Она распрямила грудь и похлопала себя по плоскому животу. – Лично я люблю джинсы за то, что они держат тебя в форме. – Она окинула взглядом Кэсси. – Но вас, наверное, пока не волнует эта проблема?
– Еще как волнует! – отвечала Кэсси.
Долорес просияла.
– Я знала, что мы будем друзьями.
Обе засмеялись, а Леон пошел крахмалить джинсы. Долорес, усевшись за стол, пригласила Кэсси сесть рядом. Каттер занялся приготовлением жареного бекона и бутербродов с сыром, что было довольно просто сделать с помощью гриля. О кулинарном искусстве говорить не приходилось. Долорес расспрашивала Кэсси обо всем без церемоний, а та отвечала ей как можно осторожнее. Спустя несколько минут она рассказала ей все, что могла, в том числе историю второго брака отца.
Когда Кэсси закончила свой рассказ, Долорес, поправив волосы, фыркнула:
– Старый развратник! Связался с семнадцатилетней девчонкой!
Кэсси покачала головой.
– Марлин тоже тихоней не назовешь. Хотя я не понимаю, как это она позарилась на моего отца. Он ведь такой пьяница!
– Может быть, она оставит его, как только подвернется что-нибудь получше, – предположила Долорес.
– Мне кажется, совсем наоборот. Никогда не могла понять, но женщины так и вьются вокруг него.
– Очень похоже на Каттера, – пробормотала Долорес, не зная, что муж стоит прямо за ее спиной. Кэсси округлила глаза. Долорес, махнув рукой, продолжала: – Нет, поймите меня правильно. Он не бегает за женщинами, но они прямо-таки виснут на нем. Да, ничто не делает мужчину столь привлекательным, как деньги. Леон же, судя по всему, в них не нуждается. Как же вы встретились?
Лицо у Кэсси вспыхнуло:
– Мы...
– Я дал объявление, – признался Леон, встав у Кэсси за спиной. Поспешно обернувшись, она посмотрела на него умоляющим взглядом. Леон невозмутимо пожал плечами и перевел взгляд на Каттера. – Я дал объявление, – спокойно повторил он, – в журнале по коневодству. Его читают в Западной Вирджинии. Этот номер попал в руки подруге Кэсси, и она ответила мне от ее имени. И убедила Кэсси написать мне. Мы переписывались несколько месяцев, а потом я пригласил ее сюда погостить. Теперь же мы решили, что гостья станет полноправной хозяйкой в доме. – Леон вновь посмотрел на Кэсси. – Все получилось как нельзя лучше. – Он улыбнулся. Эта улыбка, предназначенная только Кэсси, обещая очень многое, вызвала в ней и благодарность, и любовь.
Кэсси поднялась и подошла к Леону. Обняв его за талию, она уткнулась ему в плечо, а он крепко стиснул ее, прижавшись щекой к ее голове. Ни один из них не видел, как переглянулись Каттер и Долорес. В глазах у них были надежда и обеспокоенность.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Кэсси надела свадебный наряд задолго до начала церемонии. Пройдя в гостиную, она переходила от букета к букету, наслаждаясь экзотическими ароматами и стараясь отогнать от себя дурные предчувствия. Кэсси не тревожилась по поводу своего замужества. Ее мучила мысль о том, что она лжет. Она обещала мальчикам дом, и обещание нужно выполнить. Ведь именно затем она приехала в Техас, но это было главным только в самом начале. Поверит ли ей Леон? Не лучше ли так и оставить его в неведении? Лучше жить всю жизнь с ощущением вины, чем разочаровать его. И все же Кэсси решила больше не скрытничать. Но случилось так, что она, подойдя ближе к холлу, услышала обрывки разговора, после чего ей стало немного легче. Судя по тому, о чем говорили Леон и Каттер, у Леона тоже имелись свои секреты, он тоже был с ней не до конца откровенен.
– Тебе не кажется, что ты должен по крайней мере им позвонить? – спросил Каттер.
– Нет, – последовал ответ Леона. – Они и сами скоро обо всем узнают. Мне хочется побыть с ней какое-то время наедине, прежде чем они обрушатся на нас. Я же не многого хочу, так ведь?
– Но они – твоя семья. Твоя мать, как никто другой, имеет право знать, что ты женился.
– Я не нуждаюсь ни в чьем разрешении на женитьбу! Ни матери, ни кого-либо еще.
– Ты имеешь в виду Дэйла? – тихо спросил Каттер.
– Дэйл не удержит меня, – сказал Леон с подчеркнутым спокойствием.
– Но он другого мнения. Как-никак он твой старший брат, и его обязанность – следить за тем, чтобы ты не натворил...
– У него ничего не получится. – Кэсси слышала раздражение в голосе Леона. – Я сам себе хозяин и поступлю так, как хочется мне, включая и женитьбу. Для меня не имеет ни малейшего значения, что думает или говорит Дэйл.
– А Кэсси?
– Ты ведь знаешь, что он станет говорить по этому поводу. И ты думаешь, я позволю ему высказаться перед ней? Каттер, я поступлю с ним, как считаю нужным, да и маме это пойдет на пользу.
– Но рано или поздно придется объясняться, – тихо сказал Каттер, как бы предупреждая Леона.
– Чем позже, тем лучше, – сердито ответил Леон. Кэсси, услышав его шаги, поняла, что он идет в ее сторону.
Через секунду она стояла уже посреди гостиной, застенчиво сложив руки. Стоило Леону только взглянуть на нее, как от сердитой гримасы не осталось и следа. Она почувствовала, как ее согревает его теплый взгляд. Да, вполне вероятно, она придется не по душе его брату. Может быть, вся его семья будет ошеломлена новостью, что он женился по объявлению. Возможно, и он и она не были до конца честны друг с другом, но это вовсе не значит, что они не должны быть вместе. Какие бы ошибки Кэсси ни совершила, но, выходя замуж за этого человека, она поступает правильно. Она чувствовала свою правоту инстинктивно. Мнение других людей ее совершенно не волновало, включая и мнение Дэйла. Кэсси протянула руку Леону, и в эту самую минуту раздался звонок в дверь. Вдруг мимо них пропорхнула Долорес, обдав запахом терпких духов, и спустя какое-то мгновение вернулась вместе со священником, у которого был слегка неуверенный вид.
Не успела Кэсси осознать, что с ней происходит, как уже стояла рядом с Леоном, держа в одной руке букет (подарок Паттерсонов), в то время как на другую Леон надевал кольцо. Свершилось! Она посмотрела в его сверкающие глаза и услышала: "Вот и все. Теперь мы вместе, дорогая. Навсегда". Кэсси слегка откинула голову, и он поцеловал ее, как бы в подтверждение своих слов. Она верила, приказала себе верить в эту минуту, что все проблемы будут решены. Ей нельзя было верить ни во что другое. Просто нельзя.
Леон стал торопиться, хотя понимал, что это не совсем прилично. Он вежливо отказался от предложения Долорес выпить шампанского и поужинать. Каттер, подойдя сзади к жене, положил одну руку ей на плечо, а другой прикрыл ей рот, остановив таким образом нескончаемый словесный поток.
– Увидимся позже, ребята, – сказал он, подмигнув. Леон улыбнулся, приветственно коснулся шляпы и подтолкнул Кэсси к открытой двери.
– Это было грубо! – сказала Кэсси, но в словах ее не слышалось упрека. Она улыбалась, а в глазах сверкали искорки.
– Хочешь вернуться? – спросил он, пожирая ее взглядом. Она покачала головой. – Тогда пошли.
Взяв за руку, он подвел ее к грузовичку и усадил в кабину со стороны водителя. Кэсси продвинулась к середине сиденья, но не дальше. Леон, усевшись рядом, обнял ее за плечи. Поцелуй был долгим и жарким.
– Боже! Ожидание было невыносимо! – прошептал он ей в висок.
– Меня оно тоже убивало, – тихо сказала она, кладя руку ему на бедро. Даже от этого легкого прикосновения Леон задрожал. – Но ты был прав. Так лучше. Спасибо.
Леон чувствовал себя хозяином положения, и это поднимало его в собственных глазах. Никто не мог воспрепятствовать тому, что он сделал и как он это сделал. Нет, один человек мог бы. Дэйл, его брат. Но Леону не хотелось думать ни о нем, ни о ком-либо другом, кроме своей молодой жены. Да, теперь он женат, и это приводило его в восторг. Ему не терпелось уединиться с ней, но, добравшись до мотеля, он делал вид, что не торопится, небрежно выключил мотор и вынул ключи. Рот его, правда, растягивала невольная улыбка, но он надеялся, что она не выдаст его желания и волнения.
– Мы когда-нибудь выберемся из машины? – спросила его Кэсси.
– Конечно.
– Когда же? – Она засмеялась. – Поторапливайся, ковбой. Невесте не терпится.
И тут он прямо-таки выскочил из кабины, увлекая Кэсси за собой вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Открыв дверь, он остановился и нерешительно посмотрел на нее.
– Вообще-то я должен был это сделать у нас дома...
– Дома, – эхом повторила она, и слово это показалось ему необыкновенно теплым.
– Добро пожаловать, миссис Парадайз. – Он поднял ее на руки.
Кэсси обхватила руками его шею.
– Спасибо, мистер Парадайз, – тихо произнесла она. – Пожалуйста, займитесь со мной любовью.
Сердце его едва не вырвалось из груди.
– Дорогая, тебе не придется просить об этом дважды! – Он прошел в дверь и плечом прикрыл ее. Прижимая одной рукой Кэсси к груди, Леон хотел опустить ее на пол, но она обвила ногами его талию, юбка приподнялась, обнажив бедра.
– Я так горда, так счастлива, так...
Леон не дал ей договорить. Накрыв ее губы своими, он понес ее на кровать. И потом было уже слишком поздно произносить какие-либо слова. Для Леона настала долгожданная минута: сделать Кэсси своей, и сделать это так, как мог бы только он один. Конечно, он у нее не первый муж, зато единственный, а это гораздо важнее. Кэсси, не скрывая нетерпения, приняла его в свои объятия. Теперь он принадлежал ей. Только ей...
Около десяти часов они заказали по телефону пиццу, ели ее прямо в постели, а потом снова занимались любовью. Смеялись, в поцелуе слизывая друг у друга с губ томатный соус и расплавленный Сыр...
На следующее утро они проснулись поздно, потом очень долго и с неохотой одевались и наконец вышли из комнаты, чтобы пообедать. София, услышав новость, накормила их бесплатно, кудахча как наседка и все время повторяя, что ей повезло присутствовать при зарождении их любовной истории. Послушать ее, так Кэсси просто свалилась к ее ногам с небес, а уж она лично передала ее в руки Леону.