– Подержи-ка, – сказал он, передавая ей поводья. Кэсси не помнила себя от радости. Она без умолку тараторила, снова и снова переживая случившееся. Леон же быстро собрал все снаряжение и сложил его в седельные мешки. Взяв у нее поводья, он сел на лошадь. И тут Кэсси сообразила, что ее мерина рядом нет.
– Что же будем делать?
Леон наклонился, поднял ее и усадил в седло перед собой.
– А как же моя лошадь?
– Она сама доберется до конюшни, – сказал он совершенно спокойно.
Кэсси положила голову ему на плечо, руками удерживая спадающую шляпу.
– Как это я забыла о ней?
– Ты слишком счастлива, – сказал он, прижимая ее к себе, и, помолчав, добавил: – А я нет.
– Ты нет? Почему же?
– Тебе хотелось всего лишь помочь этому глупому бычку. И ты это получила. А я хочу кое-что еще.
В его голосе были какие-то особые нотки, но она боялась строить догадки. Повернув голову, она посмотрела на него.
– Чего же ты хочешь, Леон? – спросила она, чуть дыша.
Он покосился на нее, потом уставился прямо перед собой. Какое-то время, показавшееся Кэсси вечностью, он молчал, потом подвинулся и еще крепче обнял ее.
– Ждать нужно три дня, – тихо сказал он. – Если мы получим документ завтра, то сможем сделать это в пятницу и провести уикенд... празднуя. Нужно кое-что купить, конечно. Я думаю, здесь проблем не будет, ведь так?
Она не говорила ни слова, ей казалось, что все это сон.
А Леон продолжал:
– Если ты хочешь проповедника, то есть тут один, можно его пригласить. Есть и священник.
Кэсси выпрямилась в седле и обернулась к нему.
– Я мог бы попросить Долорес и Каттера быть нашими свидетелями. А если ты еще не поняла, о чем речь, то я прошу тебя выйти за меня замуж.
Так это был не сон! Кэсси смахнула с лица слезы.
– О, Леон! – прошептала она.
Глаза его заблестели.
– Вспомни свои слова. Теперь ясно, что мы с тобой – хорошая команда, и я считаю, мне здорово повезет, если ты скажешь мне "да". – Он остановил лошадь и повернул к себе Кэсси. – Ведь ты скажешь "да", правда?
В горле у нее стоял ком, поэтому она лишь кивнула головой. По щекам текли слезы.
Он поцеловал ее так, как никогда прежде ни один мужчина не целовал ее.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Первое, о чем подумала Кэсси, проснувшись от яркого солнечного света, заливавшего комнату, было ее предстоящее замужество. Уже потом она поняла, что проспала. Леон обычно завтракал до рассвета. Она повернулась, чтобы по падавшим на каменный пол лучам определить время, и почувствовала боль. Ничего удивительного – после всех вчерашних приключений. Боль оказалась куда сильнее, чем она ожидала. Просто сесть на кровати и спустить ноги удалось с невероятным трудом. Боль пронизала ее всю. Руки были словно свинцовые. Встав на ноги, она вскрикнула. Ни одна мышца не сгибалась.
Откинув в сторону занавеску, в комнату вошел Леон с чашкой кофе. Его взгляд скользнул по Кэсси. На ней были старая майка и трикотажные шорты, но ей казалось, что она совершенно раздета. Слабо улыбнувшись, она взялась за поясницу и попыталась потянуться. С ее стороны это было ошибкой. С нескрываемым интересом он уставился на её приподнявшуюся грудь. Заметив это, она тут же приняла прежнее положение. Его желтовато-карие глаза заблестели.
– Что-то не так? – спросил он, поднося чашку ко рту.
Кэсси, смешавшись, кивнула головой.
– Я проспала, извини.
– Ничего страшного. Ты не забыла, что сегодня мы едем в город?
Город... Брачная лицензия... Ее растерянность сменилась неожиданной застенчивостью. Кэсси покачала головой, не подозревая о том, насколько трогателен ее взгляд.
– Нет, я не забыла.
Леон улыбнулся.
– Хорошо. Позавтракаешь?
– О, ты, должно быть, умираешь с голоду! – воскликнула она.
– Нет. Я уже поел. А твой завтрак стоит в теплой духовке.
– Извини меня, – сказала она, с трудом ковыляя в холл.
Леон пошел следом за ней.
– Не извиняйся. Ты же знаешь, я умею готовить. Кроме того, сегодня ты не в форме.
– Знаю. – Она схватилась за стул и оперлась на него. – Что же мне делать?
– Прежде всего, – сказал он, ставя чашку на стол, – тебе нужно расслабить мышцы. Иди сюда.
Она направилась к нему, держась рукой за поясницу.
– Повернись.
От первого же его прикосновения у Кэсси искры посыпались из глаз, но она не стала сопротивляться. Ей просто в голову не пришло, что можно ему возражать. Леон положил ей руки на плечи. Они были теплыми и тяжелыми, а когда он начал массировать ее, руки превратились в инструмент пытки.
Кэсси стонала от боли.
– Это единственный способ помочь тебе, дорогая.
Склонив голову, она поднесла руку к шее. О Боже! Как она умудрилась заполучить эту болячку? А потом вспомнила, как хлопотала над бычком, бившимся в своей западне, как упиралась ногами в стенки расщелины, как изгибалась всем телом. Вспомнила и веревки, врезавшиеся ей в плечи.
– Абсолютно все ноет и болит, – жаловалась она.
– Тебе станет легче быстрей, чем ты думаешь.
– Надеюсь.
На самом деле она уже чувствовала облегчение в плечах. В тело возвращалась гибкость. Боль утихала. Он массировал ей спину, разогревая мышцы. Она слегка наклонилась вперед, чтобы Леону было легче. Продолжая массировать, его руки опустились ниже поясницы. Кэсси надеялась, что он сразу перейдет к ногам. Она напряглась, и боль снова пронзила ее насквозь.
– О! – простонала она.
– Расслабься, – приказал Леон.
Кэсси опустила голову, глубоко вздохнула, стараясь расслабиться, но каждое его прикосновение заставляло вздрагивать. Одновременно она чувствовала, как тепло разливается по всему телу, и была рада, что разлохматившиеся волосы скрывают ее пылающее лицо. Спустя несколько минут его руки оказались между ее ног. Она была так возбуждена, что дышала с трудом.
– Раздвинь их, – резко скомандовал он.
Следовало бы отказаться, но она не решилась. Да и ей самой безумно хотелось, чтобы он касался ее. И это желание не было вызвано тем, что он очень скоро станет ее мужем. Она поняла, что ей этого хочется независимо от того, сделал он ей предложение или нет. И эта мысль поразила Кэсси. Она совершенно не ожидала, что ее так страстно потянет к нему. Она надеялась, что он не отвергнет ее, а тут вдруг поняла, что хотела его почти с самого начала, и ее поведение было тому доказательством. Кэсси чуть не засмеялась: по правде говоря, она с первой же минуты поняла, что тела их найдут общий язык. Его пальцы касались чувствительной области между ног, а она задыхалась от необыкновенных ощущений и издавала какие-то низкие звуки. Леон не говорил ни слова, просто массировал сухожилия, повторяя одно и то же движение.
Это был сущий ад – но и райское блаженство. Кэсси уже забыла, что так бывает. Она испытывала пьянящее забытье и вместе с тем невыносимое возбуждение. Леон массировал ногу, опускаясь к щиколотке. Его крепкие пальцы то сжимали, то растягивали ноющие мышцы. Кэсси, хватая воздух, отчаянно пыталась успокоить жаждущее любви тело. Дойдя до щиколотки, Леон поднял ей ногу и согнул ее. Голень Кэсси оказалась на его бедре. Сильные пальцы стали ловко разминать ступню.
Ничего подобного прежде она не испытывала. О таких нежных, обволакивающих сладостным покоем касаниях можно было только мечтать. Чтобы не сомлеть от удовольствия, Кэсси оперлась рукой о стену.
– Я вижу, тебе нравится, – сказал Леон мягким, проникновенным голосом.
Она лишь простонала в подтверждение его слов.
Но вот Леон перешел на другую ногу. Кэсси было удивительно хорошо и тепло. Она понимала, что ее любят, и это было как подарок судьбы, ведь казалось, больше уже никогда она не будет любима. Слезы застилали ей глаза. Неужели это возможно? Любить и быть любимой во второй раз? Неужели Бог настолько добр, настолько щедр? Это граничило с чудом, но какая же надежда вдруг у нее появилась! Неужели и впрямь можно будет немного облегчить трудную жизнь? И это уже не просто сделка. Но она до сих пор не сказала Леону правду! Он еще не знает, что она не может войти в его жизнь одна. Не знает, что она хочет от него больше, чем он от нее. Господи, как же теперь сказать ему? Она обидит его. Он будет в шоке. Это – предательство. Что же она наделала?
Теперь Леон стал массировать ногу Кэсси в обратном направлении, вверх от ступни. Боль возвратилась, но не такая острая, как прежде. Жаль, что Кэсси могла теперь думать только о предстоящем признании. Ничто не могло отвлечь ее мысли. Что же делать? Необходимо рассказать Леону все. Но с чего начать? Неужели она сможет обидеть его? Но и умолчать нельзя. Может быть, ей лучше уехать? Отказаться от своих планов и оставить его, так и не открыв ему свой тайный замысел. Но как иначе она могла узнать, сумеет ли он влюбиться в нее? А вообще: почему такой мужчина, как Леон, полюбил ее?
Или Джоз, еще один мужчина?
Для Кэсси это была загадка. В ней, оказывается, есть что-то такое, что заставило двух хороших мужчин полюбить ее. А ведь на самом деле она лгунья, потребительница. Внезапно вспомнился отец, и от этого воспоминания ей стало плохо. Не хватало еще ему уподобиться. Она уедет. Сегодня же. Леон повезет ее в город. И вот там она скажет ему, что передумала, и попросит купить билет на автобус... но куда? Нельзя даже вернуться к мальчикам: сейчас они с Чинцем. Все, кроме Пита. Интересно, она и Пит смогли бы пожить у Доди? Доди нужна помощница, и Кэсси в лепешку расшибется, чтобы угодить ей. А платой за работу будет проживание и питание для нее и сына. Но в этом случае мальчикам пришлось бы остаться у Чинца и Марлин, а скорее всего, оказаться под опекой социальной службы. И поделать с этим ничего нельзя, говорила она себе.
Широченная улыбка Фредди, очки Бартона с толстыми стеклами проплыли у нее перед глазами. Как же она может оставить ребят у Чинца? Переживут ли они жестокое обращение с ними, которое день от дня все возрастает? А близнецы? Они и так уже отбились от рук. Много ли времени им понадобится, чтобы стать такими, как отец? И, конечно, Ньют. Он заслуживает большего. Он умен, настойчив, упрям. Сколько раз он уже сталкивался с отцом, и это будет повторяться снова и снова... пока Чинц не убьет его. Или наоборот. Неизвестно, что хуже.
Нет, путь назад отрезан. Да она и не хочет возвращаться. Остается лишь одно: всем сердцем и душой любить Леона Парадайза. И телом. Сейчас он ясно дает ей понять, каково бы ей было, если бы она отдалась ему. Кэсси с наслаждением восприняла боль, возникшую во время массажа сухожилий в паху. На этот раз Леон скорее ласкал ее, чем массировал. И, казалось, не скрывал этого. У Кэсси кружилась голова. Она еле дышала, с трудом хватая воздух, дрожала всем телом – и даже не пыталась скрыть свое состояние. Итак, решение принято. Не бросать же все на полпути. Остается одно: открыться Леону, и сделать это осторожно, постепенно, деликатно. Но прежде надо внушить ему, что она способна на любовь и будет его любить, уже любит каждой своей клеточкой.
Закончив массаж, Леон привстал и склонился над Кэсси. Прижав к себе, он начал ласкать ее уже в открытую. Она же, изогнувшись всем телом, откинув голову назад, тоже откровенно наслаждалась его ласками.
– Боже! Кажется, все бы сделал, чтобы боль твоя прошла.
– Мне уже легче.
Он откинул ее волосы назад и языком коснулся шеи.
– Мне не хочется обидеть тебя, – шептал он, дотрагиваясь языком до мочки ее уха.
– Ты не обидишь, ты просто не можешь этого сделать.
– Я хочу тебя, хочу тебя любить.
– Мне тоже этого хочется, но... – Осторожно, не торопись, напомнила себе Кэсси.
Леон заглянул ей в глаза.
– Я подожду. До пятницы осталось совсем недолго.
– Я должна тебе кое-что сказать.
Он коснулся ее лба своим.
– Хорошо. – И, подняв голову, поцеловал ее переносицу. – Что же? – Он улыбался ей, такой уверенный, такой сильный. – Говори.
У Кэсси перехватило дыхание, а сердце билось так сильно, что казалось, она вот-вот потеряет сознание. Пит. По крайней мере нужно сказать о Пите... А что, если Леон рассердится, огорчится? Если не сможет принять сына другого мужчины? Останется ли у нее хотя бы какая-то надежда?.. Леон, увидев страх на ее лице, стал серьезным.
– Ты вся дрожишь, Кэсси, дорогая.
– У меня есть сын! – выпалила она. – Ему четыре года. Мне следовало сказать тебе об этом в самом начале. Не знаю, почему я этого не сделала. Никогда такого от себя не ожидала. Я даже не думала...
Леон опустил руки и в изумлении выгнул брови.
– У тебя сын?..
Трудно было понять по его лицу, какие чувства он испытывает, кроме удивления. Прислонившись к стене, Кэсси обвила себя руками, как бы стараясь устоять на тот случай, если Леон вдруг повернется и уйдет. Оставалось только ждать. Что тут еще говорить?
– Так у тебя сын. – Леон покачал головой. – Ты думала, что от этого что-нибудь изменится? Что если бы я знал об этом, то не захотел бы тебя?..
Она кивнула, приоткрыв рот, но так ничего и не сказав.
Подойдя ближе, Леон взял в руки ее голову. Взгляд его застыл на дрожащих губах.
– Вначале, может, и не захотел бы, но не сейчас, – сказал он откровенно.
Кэсси почувствовала облегчение. Но ее смущала мысль о том, что все сложилось бы иначе, скажи она ему правду в самом начале.
– Где он? – спросил Леон.
– У Доди. Я не могла оставить его с отцом. Марлин шлепает его, а он хороший мальчик, спокойный, застенчивый.
– Как его зовут?
– Питер Джозиа.
– Ага, в честь отца.
– Да. Я зову его Пит.
– Как ты думаешь, я ему понравлюсь? – тихо спросил Леон. – А здесь ему понравится?
Кэсси заморгала.
– О, Леон, – только и прошептала она.
Он поцеловал ее. А у Кэсси сердце готово было разорваться от переполнявших ее чувств: благодарности, облегчения, страсти... и любви. У нее не оставалось никаких сомнений. Да, это любовь.
Обняв Леона за шею, она прижалась к нему всем телом. Он обнял ее и снова поцеловал. В ней разгоралось неукротимое желание, он был ей необходим – сейчас, в эту минуту. Любое движение отзывалось резью в каждой мышце, но она не обращала на боль внимания. В это мгновение для нее существовал только Леон.
Он прервал поцелуй и тихо прошелестел прямо в ухо:
– Ты не ответила.
Но она даже не помнила, о чем он спрашивал.
– Здесь ему будет хорошо? Твоему сыну?
Ах, да!
– Ну конечно. Я уверена в этом.
– Я ему понравлюсь?
– Несомненно!
– Давай сегодня же пошлем за ним.
Сегодня! Кэсси была в восторге. Леону захотелось прямо сегодня послать за Питом, привезти его сюда, воспитывать его! Но ведь Пит лишь один из шестерых... Об остальных пяти Леону тоже нужно знать. Он говорил, что хочет обзавестись семьей, но какой мужчина в здравом уме захочет взять в свой дом шестерых сорванцов? И все же надо сказать ему об этом. Не бросать же братьев на произвол судьбы! Она обещала им крышу над головой. Но это вовсе не значит, что следует говорить о них прямо сейчас. Она объяснится с ним позже, когда его губы не будут так страстно стремиться к ее губам, когда он поймет, как сильно она его любит. Перво-наперво нужно убедить Леона, что она любит его. Надо надеяться, ей это удастся. Но еще сделать так, чтобы и он полюбил ее. Подумать только, она замышляет все это как сделку! И успех сделки зависит от того, сколько счастья и наслаждения они друг другу доставят! На этот раз она сама прервала поцелуй.
– Как я тебе благодарна!
– Не надо меня благодарить.
– А что же? Что же ты хочешь? Я готова на все.
– Я и хочу всего, – сказал он тихо. – Но хочу для нас обоих, Кэсс. Я хочу того, что бывает между мужчиной и женщиной, и в пятницу надеюсь это получить. Уверен, что получу.
Она еще крепче обняла его.
– Нам не нужно ждать.
Он улыбнулся и поцеловал кончик ее носа.
– Нет, нужно. Если браться за дело, то уж браться как следует. Уверен, ты того же мнения. Но мне приятно слышать, что ты в таком же нетерпении, как и я.
Встретив нежный взгляд его карих глаз, она расцвела улыбкой.
– О, Леон! Мне так повезло! Почему же мне так повезло?
– Может быть, просто настало время. Для нас обоих.
В город они отправились поздно, но уже вечером были счастливыми обладателями брачной лицензии, пары свадебных лент золотого цвета и двух автобусных билетов на поездку из Западной Вирджинии в Техас. Пит был слишком мал, чтобы путешествовать одному, поэтому было решено, что вместе с ним поедет Ньют. Леон сказал, что будет рад знакомству с талантливым братом Кэсси. В конце концов, очень скоро они станут одной семьей. Кэсси невзначай заметила, что Ньют мог бы помогать Леону на ранчо, на что Леон ответил, что его дом мал даже для них двоих и Пита, и добавил, что когда-нибудь он все-таки найдет время и сделает пристройку. Кэсси считала, что дом не меньше того, в котором ютились она с Питом, все ее братья и Чинц с Марлин. Но она ничего не сказала Леону по этому поводу. Ее радость слегка потускнела, но оставалась надежда на то, что Леон привяжется к Ньюту и ее брат станет Леону таким помощником, что тот сам предложит Ньюту остаться. А после этого, рассуждала Кэсси, она осторожно расскажет о существовании других братьев, и особенно о близнецах, за которыми нужен глаз да глаз. А уж затем будет сущим пустяком упросить Леона забрать Фредди и Барта. Даст Бог, она сможет убедить Леона и тот не откажет.
Написав несколько строчек Ньюту, Кэсси вложила это коротенькое письмецо вместе с автобусными билетами в конверт с посланием, адресованным Доди. Она рассказала брату о своей предстоящей свадьбе и заверила его, что Леон – замечательный человек. И ее воссоединение с братьями, писала она в письме, всего лишь дело времени. Кэсси хотелось написать брату о ранчо, рассказать ему, какое это замечательное место, но ее торопил почтальон, которому не терпелось поскорее отправить корреспонденцию и закончить работу. После этого Кэсси и Леон поужинали в ресторане и поехали домой на ранчо.