- В кабинете на моем письменном столе конверт для тебя. - Это были последние слова Джулио де Броса перед тем, как он вышел из спальни и закрыл за собой дверь.
Через некоторое время Соня встала и пошла в кабинет. На столе и в самом деле лежал конверт, на котором стояло ее имя. В нем оказались бумаги с печатями, заверенные нотариусом. Дарственная. "Джулио де Брос дарит Соне Бренна квартиру на улице Спига со всем находящимся в ней имуществом…"
"Значит, все правда, я никогда его больше не увижу", - подумала Соня. Свет померк у нее перед глазами.
В кабинет вошла Силия, и Соня, потрясенная уходом Джулио, сказала ей со слезами:
- Джулио разлюбил меня.
Силия по-матерински прижала ее к себе.
- Бедная моя девочка! - с искренней болью сказала она.
Силии было около сорока лет. Она ухаживала за матерью Джулио, пока смерть не забрала ее к себе, а теперь безраздельно отдала свое сердце Соне.
- Теперь и ты от меня уйдешь, - всхлипывая, сказала Соня.
- Не плачь, - ласково улыбнулась Силия. - Я останусь с тобой до тех пор, пока буду тебе нужна.
Зазвонил телефон, но Соня долго не решалась снять трубку. Когда она услышала голос Савелли, первой ее мыслью было положить трубку обратно на рычаг.
- Соня, я хочу на тебе жениться. Мы зарегистрируем наш брак в Мексике.
ГЛАВА 23
Командир корабля, второй пилот, повар, официанты и две стюардессы выстроились у двери самолета точно почетный караул, приветствуя новую синьору Савелли. Соня могла себе представить, как экипаж потешается над постоянно меняющимися "официальными невестами" своего патрона, перед которыми им каждый раз приходится ломать такую комедию. Заключительная сцена - бракосочетания - будет разыграна уже в Мексике. У Сони не было никаких иллюзий насчет Савелли. Этот всесильный богач мог позволить себе все, в том числе и дорогостоящие представления, напоминающие фильмы эпохи белых телефонов. Это был такой откровенный китч, что Соне стало даже весело.
В конце концов, они были похожи: оба энергично добивались своего, а добившись, уже стремились к новым целям. Соня не была влюблена в Савелли, но его сила и уверенность в себе давали ей чувство защищенности; с ним она чувствовала себя менее одинокой. Что бы сейчас сказал отец, если бы увидел ее в этом роскошном личном самолете!
Савелли ввел Соню в салон, оклеенный французскими обоями в неоклассическом стиле: из зарослей папоротника к потолку поднимались античные полуразрушенные колонны, перевитые розами. Цветовая гамма обоев была выдержана в полутонах - от розового до серого, от голубого до желтого.
- Эти обои были сделаны на мануфактуре Делинкура в 1897 году, - похвалился Онорио. - Им почти сто лет.
Вдоль стен полукругом стояли мягкие диваны, обитые белой замшей, а перед ними небольшие столики из карельской березы с выдолбленными углублениями для бокалов. Пол был устлан каракульчовыми шкурами. Соня сбросила туфли и в одних чулках пошла по шелковистому меховому ковру.
- Диспетчерская служба вылет разрешает, - доложил второй пилот, появившись на пороге.
- О'кей, - сказал Савелли и жестом предложил Соне занять место на диване.
Едва он помог ей пристегнуть пояс безопасности к изящным золотым колечкам, скрытым среди пухлых подушек, как самолет оторвался от земли. Глядя на спокойное непроницаемое лицо сидящего рядом с ней мужчины, Соня гадала, для чего он устраивает все это? Почему вообще к ней так тянутся мужчины, которых она встречает на своем жизненном пути? Все мужчины, кроме Джулио. Если бы не трагедия, которая с ним случилась, вряд ли бы он обратил на нее внимание, во всяком случае, их связь не стала бы такой важной для них обоих, не обрела бы такого рокового смысла. Да, как бы там ни было, они остались близки друг другу, и никто, Соня была в этом уверена, не разорвет связующую их нить до самой смерти.
- Не волнуйся, - сказал Савелли, повернувшись к ней, - все идет нормально. Самолет уже набрал высоту. - И помог ей отстегнуть ремень.
- Ты умеешь читать чужие мысли, как Ирена? - с веселыми искорками в глазах спросила Соня.
- Я умею читать твои мысли. Ты для меня ясна и прозрачна, как стекло. Пойдем, я покажу тебе свой летающий дом.
Обеденный зал был отделан красным деревом, его украшал огромный овальный стол времен Директории. Стулья были того же стиля. На двух противоположных стенах висело по великолепному Ренуару, еще две картины великого французского импрессиониста Соня увидела в кабинете Онорио, столь же красивом, как и остальные четыре отсека самолета, предназначенные для гостей.
Вернувшись в салон, они застали там стюардессу с тележкой, уставленной самыми разными напитками и сладостями - от шампанского до фруктовых соков, от всевозможных печений и пирожных до орешков и конфет. Соня посмотрела в иллюминатор. Небо сверкало, как расплавленное золото. Внизу синел бескрайний океан. Вдруг ей стало ясно, что, решившись на это легкомысленное приключение, она совершила глупость: Онорио она не любила и согласилась лететь с ним в Мексику скорее с горя, чем ради собственного удовольствия.
- Что я делаю между небом и землей? - вырвалось у нее. - Зачем я все бросила ради тебя?
- Ты летишь вокруг земного шара, чтобы стать подругой моей жизни, - шутливо ответил Савелли. - Тебе мало этого? - И, словно желая ее приободрить, потрепал, как ребенка, по волосам.
- Какой подругой, Онорио? - горько спросила она. - Ты женат, я тоже официально не разведена. Из двух неудачных браков не сделать один удачный.
- Это верно.
- Я уже не говорю о других наших любовных историях, которые мы еще не забыли: ты - свою знаменитую певицу, я - Джулио.
- Если он тебе не безразличен, зачем же ты бросила его ради меня?
- Не я его бросила, а он меня, - с обидой сказала Соня.
- В тебе есть порода, Соня, ты не унижаешься до вранья, - восхищенно сказал Онорио, - за это я и люблю тебя. Любая женщина на твоем месте придумала бы самую несусветную ложь, лишь бы оказаться в моей постели.
- Каждый знает себе цену.
- Ты стоишь дороже всех.
После той ночи, которую они провели вместе в миланской квартире Онорио, он даже не стремился встретиться с ней наедине, и Соня не понимала, почему.
- Я тебе честно скажу, - продолжала Соня, - я не знаю, как мне жить дальше. Найти себя, свой путь в жизни - вот чего мне хочется больше всего на свете, но как это сделать - я не знаю.
- Зато я знаю. Твое место - рядом со мной, и ты сама скоро убедишься, что роль верной подруги Онорио Савелли не из легких. Но ты справишься с ней, в этом я не сомневаюсь. Я научу тебя многим тонкостям, сделаю из тебя настоящую примадонну.
Соня устало закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Мать когда-то тоже страстно мечтала сделать из нее примадонну, правда, не мирового масштаба, а всего лишь их городка. Отец и Джулио принимали ее такой, какая она есть, и за это она и любила их обоих. Отец, правда, был излишне требователен и строг, но это можно объяснить его религиозным воспитанием.
Онорио взял ее руку и надел на палец кольцо.
- От этого подарка ты не имеешь права отказаться, - сказал он.
Соня открыла глаза и посмотрела на свою левую руку. Безымянный палец украшало кольцо из белого золота с таким великолепным бриллиантом, что от его чистого голубоватого блеска просто невозможно было отвести глаз.
- Видимо, я обречена на согласие, - смущенная королевским подарком, сказала она шутливо и с благодарностью вспомнила Пиппо Мелеса, который хоть немного подготовил ее к общению с сильными мира сего, - теперь ей это пригодится.
ГЛАВА 24
Белоснежная вилла у подножия Сьерра-Мадре тонула в ярко-зеленой тропической зелени. Неожиданно начался ливень и столь же неожиданно кончился через полчаса. Омытая природа засияла во всем своем великолепии.
- Богиня земли, великая Тлальтекутли, приветствует тебя на берегу бухты Акапулько, - сказал Онорио, помогая Соне выйти из "Кадиллака", который привез их из аэропорта к ступеням ведущей на виллу лестницы.
- Сводка погоды в мифологической манере? - шутливо спросила Соня.
- В этих краях не принято смеяться над могущественными богами, - предупредил Соню Онорио.
- А разве большинство мексиканцев не католики?
- Безусловно, католики, но это не мешает им поклоняться богу огня и богине земли и воды. Боги всесильны, они могут быть добрыми и злыми, помни об этом, дорогая, и не оскорбляй их, особенно Тлальтекутли, которая встретила тебя чудесным знамением, - смеясь, предостерег Соню ее спутник.
Выстроившись перед домом, слуги в точности повторили сцену приветствия на аэродроме. Отличие было лишь в том, что на этих были белые ливреи. Навстречу Соне выбежали двое детей и преподнесли ей орхидеи. Она наклонилась к ним, благодаря за цветы и пряча смущение, вызванное этой парадной встречей.
- Добро пожаловать на виллу "Суэрте", - сказал Онорио.
- "Суэрте" значит "судьба"? - уточнила Соня.
- Совершенно верно.
- Странное название для дома, - удивилась Соня.
Онорио повел ее к входу на виллу, отвечая ей на ходу:
- В жизни все зависит от судьбы. То, что ты здесь, - тоже судьба.
Они вошли в огромную комнату с белеными стенами и зелеными каменными полами. Ее украшением служили мягкие ковры, разноцветные подушки и каменные статуи индейских богов.
- Завтра у нас будет незабываемое бракосочетание, осталось потерпеть совсем недолго, - как бы успокаивая Соню, сказал Онорио.
- А я и не испытываю никакого нетерпения, тем более что это бракосочетание - шуточное.
- Но желания - вещь нешуточная; я не хочу торопить время, пусть все идет своим чередом, пока не будут выполнены необходимые формальности.
- Я не понимаю, ведь мы уже были близки, но после той ночи ты словно избегаешь меня…
- Я хочу тебя, но еще больше хочу, чтобы все было красиво, как ты того достойна. А теперь мне придется покинуть тебя, у меня неотложные дела в городе. Пилар проводит тебя в твою комнату.
Из окна она видела, как он сел в "Кадиллак", и машина быстро помчалась по дороге, скрываясь иногда в густой зелени.
Повернувшись, она увидела рядом с собой девушку-индианку необыкновенной красоты, которая была примерно того же возраста, что и она. Соня не заметила, как она вошла, и даже вздрогнула от неожиданности. Девушка была босая, в широкой цветной юбке и белой кофточке без рукавов. Ее черные, как вороново крыло, волосы были заплетены в косу. Она посмотрела на Соню с любопытством и одновременно чуть насмешливо, а потом сделала ей знак следовать за ней.
Соню поразил тюлевый купол над кроватью в ее комнате, но она так устала, что ей было не до диковин. Едва она легла на свежие прохладные простыни, как тут же заснула. Ей приснилась мать, одетая, как Пилар, и такая же молодая и красивая. Она шла навстречу Соне по кипарисовой аллее со стороны кладбища. Соня бросилась к ней и крикнула: "Мама!" Мать остановилась, сосредоточенная и усталая, а юбка на ней продолжала волнообразно двигаться, точно она все еще шла вперед. "Мама!" - еще раз крикнула Соня, и женщина повернула к ней наконец свое чужое, отсутствующее лицо. "Я твоя дочь, - сказала ей Соня, - ты не узнаешь меня?" Женщина молча кивнула, взгляд ее стал грустным, и она медленно двинулась дальше, к ей одной видимой цели. Соня проснулась с дурным предчувствием. Пилар стояла около постели и смотрела на Соню через тюлевое покрывало таким же отсутствующим взглядом, каким только что смотрела на нее во сне мать.
- Ты следишь за мной? - недовольно спросила Соня, резко садясь в постели.
Девушка лишь улыбнулась в ответ, а Онорио, который в эту минуту входил в комнату и видел недовольство Сони, объяснил:
- Пилар не может тебе ответить, она немая.
- Прошу прощения, - сказала Соня, - мне такое и в голову не пришло.
- Она на тебя не обиделась. Я подобрал ее совсем ребенком на берегу реки, раненную, испуганную, голодную. Она индианка. Что с ней случилось, почему она оказалась одна на Рио-Браво - мы никогда не узнаем. Я назвал ее Пилар, по-моему, это очень красивое имя.
Пилар в это время делала Онорио какие-то знаки, указывая на Соню.
- Она хочет кое-что сказать, - объяснил Онорио.
Девушка приложила к губам два пальца, потом быстро коснулась лба, после чего тем же жестом указала на губы и лоб Сони.
- Что она говорит? - удивилась Соня.
- Она говорит, с тобой произошло то же, что и с ней.
- В каком смысле?
- В том смысле, - продолжал Онорио переводить жесты девушки, - что ты тоже была немой.
На Соню нахлынули воспоминания: угольщик, его отвратительные прикосновения, потом тьма и спазм в горле: она пытается что-то сказать и не может выдавить из себя ни звука…
- Эта девушка сама не знает, что говорит, - смущенно пробормотала она.
Соня попыталась отогнать от себя давно, казалось, забытые видения и не смогла, они вырвались наружу из глубин ее памяти. Тут же вспомнился только что виденный сон, отчужденное лицо матери. Или это была Пилар? Потом перед глазами возник отец, и ее неудержимо потянуло домой, в родную остерию. Ей показалось, что она одна в утлом суденышке среди безбрежного океана, и волны вот-вот поглотят ее, утащат на дно.
Задумчиво переводя взгляд то на Соню, то на Пилар, Онорио неуверенно произнес:
- Вообще-то Пилар никогда не ошибается.
От него не укрылось странное Сонино волнение, и он постарался перевести разговор на другое:
- Жду тебя в гостиной через полчаса, тебе предстоит встречать гостей.
- Каких гостей? - думая о своем, машинально спросила Соня.
- Ты, кажется, забыла, что завтра мы вступаем в брак, а потому сегодня, в канун столь знаменательного события, должны проститься с нашим холостяцким прошлым, - шутливо и вместе с тем мягко сказал Онорио. - Готовься к вечеринке.
Когда она спустилась, на лужайке уже было полно гостей. Светила луна. Невидимый оркестр играл стройную нежную мелодию. Меньше всего Соня ожидала увидеть здесь, далеко от Милана, Федерику Ровести. Но тем не менее это была именно она. Следом за ней шел крупный, уже немолодой мужчина.
Это был Антонио Ровести - муж Федерики и единственный сын издателя Джованни Ровести. Федерика бросилась к Соне, точно та была ее лучшей подругой, и заключила ее в свои объятья.
- Дорогая моя! - напыщенно и фальшиво воскликнула она, стараясь обратить на себя внимание.
- Как жизнь? - спокойно спросила в ответ Соня, у которой неестественный тон гостьи вызвал неприятное чувство.
- Спасибо, все хорошо. У тебя же, как я понимаю, дела идут просто отлично, ты буквально цветешь. - В ее веселом, беззаботном тоне слышалась скрытая зависть. - Дорогой! - повернулась она к мужу. - Поздоровайся с Соней, вы знакомы?
На первый взгляд Антонио показался Соне похожим на Онорио - та же комплекция, такие же залысины в волосах. Но если от Онорио исходила сила победителя, то Антонио выглядел неуверенным, застенчивым.
- Вы прекрасны, - восхищенно глядя на Соню, сказал Антонио.
Вереницей подходили гости. Демонстрируя почтительность и глубокое уважение, они расточали улыбки и комплименты. Соня прекрасно понимала, что едва они покинут виллу, как начнут перемывать ее косточки, посмеиваясь над безродной миланской манекенщицей, принявшей весь этот цирк за чистую монету. Они воспринимали Соню всего лишь как новую содержанку Онорио Савелли, красивую игрушку, которой он скоро пресытится. Только Антонио Ровести, не заботясь о том, что подумает жена, восторженно смотрел на Соню, и его детская непосредственность тронула ее. "Бедный, - с жалостью подумала она, - тиражи твоих журналов не сравнятся с тем количеством рогов, которые наставила тебе твоя Федерика".
Конечно, Антонио не был красавцем мужчиной и рядом с женой смотрелся и вовсе невыигрышно. В какой-то степени Соня смогла понять Федерику, и все же, глядя на этого трогательного, беззащитного человека, она подумала, что он не заслуживает такого к себе отношения. От всех присутствующих гостей его отличала душевная тонкость, но именно эта черта меньше всего ценилась в обществе, где правили деньги и власть.
- Я счастлива познакомиться с вами, синьор Ровести, - ласково обратилась к нему Соня.
- Я тоже, - смущенно ответил Антонио, неловко стараясь вытащить из внутреннего кармана портсигар. - Я много слышал о вас и видел ваши фотографии в журналах, но ни одна, даже самая великолепная, фотография не сравнится с оригиналом. Когда видишь вас так близко, не хватает слов, чтобы выразить восхищение вашей чистой, совершенной красотой.
Он совсем смутился, покрылся краской и, вынимая дрожащими от волнения пальцами сигарету, высыпал все содержимое портсигара в траву. Пока официант собирал сигареты и поднимал массивный золотой портсигар, он закурил, не заметив, что держит сигарету другой стороной. Едкий дым горящего фильтра вызвал у него приступ кашля, который он всеми силами пытался в себе подавить.
- Вы очень любезны, - с трудом выговорил он. - Знаете, на таких сборищах я чувствую себя не в своей тарелке. Светские приемы вызывают у меня скуку.
- Должна вам признаться, - сказала Соня, протягивая ему свою сигарету, - я тоже не выношу таких мероприятий. Пожалуйста, закуривайте, - добавила она, видя, что он не решается взять сигарету из протянутой пачки, - не стесняйтесь, синьор Ровести.
- Зовите меня Антонио, - тихо попросил он, беря наконец сигарету. - Знаете, мне вообще-то нельзя курить из-за сердца, но сигарета помогает занять руки, они всегда мне мешают.
В эту минуту ее позвал Онорио, и она нехотя оставила Антонио Ровести. Этот милый стеснительный человек смягчил ее сердце.
ГЛАВА 25
Здесь, на вилле "Суэрте", были гости со всего света. У некоторых, как у Савелли, в Акапулько были собственные дома, остальные разместились в лучших здешних отелях. Чтобы лично поздравить молодую блестящую пару, в Мексику приехали коронованные особы, миллиардеры, знаменитые актеры Голливуда, именитые писатели и журналисты. Выражаясь языком Библии, можно было бы сказать, что на этой свадьбе было много званых, но мало избранных.
Соня, как заведенная машина, переходила от одних гостей к другим, не имея времени и сил уделить всем внимание.
Для банкета специально был выписан из Франции повар, известный на Лазурном берегу. В парке установили длинный стол для самых почетных гостей и много небольших для более мелкой сошки. Пиротехники готовили какой-то необыкновенный фейерверк. Модный дом Баленсиаги прислал свою лучшую портниху с полным гардеробом для Сони, фирма "Тиффани" - подарки для гостей: мужчинам - золотые портсигары, женщинам - миниатюрные шкатулочки для лекарств, украшенные эмалью и драгоценными камнями.
Праздник был в разгаре, вино лилось рекой, лимузины подвозили все новых гостей. Соня уже некоторое время не видела Онорио, и ее это немного удивило.
- Где хозяин? - спросила она Пилар.
Немая указала рукой куда-то вдаль.
- Я не понимаю, - Соня замотала головой, чтобы Пилар лучше поняла ее.
Девушка взяла Соню за руку, отвела в кабинет Савелли, где над письменным столом висела подробная карта Мексики, и ткнула пальцем в какую-то точку. Подойдя ближе, Соня заметила, что это очень далеко от виллы "Суэрте".
- Зачем он так далеко поехал? - повернувшись к Пилар, спросила Соня.
Пилар пожала в ответ плечами.
- Почему он мне ничего не сказал? Ты почему-то знаешь, а я…