Позавтракав, Соня подошла к комнате отца и прислушалась: ни звука, отец спал тихо. На цыпочках спустившись в кухню, она застала там поставщиков, выгружавших ящики с продуктами. Они привезли овощи, фрукты, сыры, свежайшее мясо. Соня придирчиво осмотрела товар и забраковала лимоны, которые показались ей чуть мягковатыми. Потом попросила накладные и проверила каждое наименование. Отпустив наконец поставщиков, обсудила с шеф-поваром меню обеда и ужина.
Из кухни она отправилась в ресторан. Официанты накрывали столы, и Соня попросила их сменить несколько скатертей; по ее мнению, они были не безукоризненно чистыми. Окинув взглядом зал, она подумала, что маленькие букетики живых цветов очень украсили бы столики, и, накинув плащ, вышла на улицу. Оглядываясь по сторонам, она искала приметы прошлого, но - увы! - все кругом изменилось до неузнаваемости. Кафе "Спорт", на ступеньках которого сидела когда-то "девочка напротив", исчезло, вместо него появился дорогой магазин. Трамвай не ходил больше через Колоньо в Горгонцолу, его заменил автобус. От кипарисовой аллеи, ведущей к кладбищу, осталась половина: на месте вырубленных деревьев красовались указатели с буквой М - до Колоньо можно было теперь добраться на метро. На каждом шагу бары, магазины со сверкающими витринами, от провинциальности родного городка и следа не осталось.
"Это другой мир", - подумала Соня и, увидев надпись "Цветы", направилась к магазину. Когда она открывала дверь, ее чуть не сшиб какой-то светловолосый красивый подросток с открытым чистым лицом. Пробурчав извинения, он влетел в дверь первым и сразу же затараторил:
- Синьора Санти, здравствуйте, сегодня день рождения у моей мамы. Пошлите, пожалуйста, букет ромашек к нам домой вместе с поздравительной открыткой. - Он протянул хозяйке открытку. - Мне пора в школу, а папа зайдет потом и заплатит.
Выпалив все это на одном дыхании, подросток убежал.
- Ох уж эта молодежь! - с улыбкой глядя ему вслед, сказала хозяйка цветочного магазина и повернулась к Соне: - Что вам угодно, синьора?
- Я хотела бы, чтобы вы ежедневно присылали мне свежие цветы для столиков.
Женщина непонимающе посмотрела на Соню и вежливо спросила:
- Для каких столиков?
- Прошу прощения, что не представилась, - спохватилась Соня. - Я дочь синьора Бренна, владельца ресторана "Сант-Антонио".
Хозяйка смотрела на Соню во все глаза.
- Вы та самая знаменитая Соня Ровести, о которой пишут в газетах? - с восторгом спросила она.
- Я уже сказала вам, что меня зовут Бренна, Соня Бренна, - отрезала Соня. - Я помогаю отцу.
- Конечно, конечно, - засуетилась женщина, - я вас прекрасно понимаю, но осмелюсь заметить, вы совсем не похожи на свои фотографии. В жизни вы совсем простая, как и мы.
Вечером, обходя гостей, Соня заметила своего бывшего мужа Альдо Порта. С ним за столиком сидели светловолосая и уже не очень молодая женщина и тот самый подросток, которого утром она видела в цветочном магазине.
- Здравствуй, Соня, - сказал Альдо, поднимаясь ей навстречу.
В этом располневшем лысоватом человеке с внешностью благополучного буржуа трудно было узнать застенчивого парня, за которого она вышла когда-то замуж по воле умершей матери. Да и было ли это на самом деле или ей вспомнился эпизод из старого фильма?
- Здравствуй, Альдо. - Она пожала ему руку. - А это твой сын?
Мальчик встал и вежливо улыбнулся.
- Да. А это моя жена. - И он указал на сидящую за столом женщину.
Блондинка тоже ей улыбнулась.
- Ты не узнаешь меня, Соня? - спросила она. - Я Лоредана.
- "Девочка напротив", - удивилась Соня и обняла Лоредану. - Так, значит, вы муж и жена?
- Как видишь. А этот сорванец - вещественное доказательство.
- Это наш любимый ресторан, - объяснил Альдо. - Мы отмечаем здесь все семейные торжества.
- А сегодня вы пришли отпраздновать день рождения Лореданы, ведь так? - уверенно спросила Соня, вспомнив утреннюю сцену в цветочном магазине.
- У тебя отличная память. - Альдо был тронут.
- Мы знаем из газет о твоем несчастье, - сказала Лоредана и с искренним сочувствием посмотрела на свою бывшую одноклассницу.
- Жизнь не баловала меня, - ответила ей Соня. - За все требовала плату. Вот я и заплатила самую большую цену… Впрочем, не будем об этом, сейчас не время. Примите мои поздравления. - И отошла к стойке. - Отнесите вон на тот столик бутылку шампанского, - попросила она официанта, - за счет заведения. Какая хорошая семья, - сказала Соня отцу, который издали наблюдал за этой сценой.
- Очень хорошая, - ответил он.
- Лоредана права, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Ей можно позавидовать.
- Не надо сравнивать себя с Лореданой, вы совсем разные, - ответил дочери отец. - И жизнь у каждой из вас своя.
ГЛАВА 5
Роберто Кортезини принимал у себя в кабинете супружескую чету. В тот день друзья ювелира отмечали двадцатилетие совместной жизни, и муж захотел сделать жене подарок.
Кортезини положил перед ними на стол брошь в форме бабочки - настоящий шедевр в стиле модерн, на котором стояло клеймо знаменитого ювелирного мастера Вильгельма Лукаса фон Кранаха. Супруги не могли отвести глаз от этой броши, усыпанной драгоценными камнями, среди которых выделялась одна крупная жемчужина неправильной формы и необыкновенного оттенка топаз.
У Кортезини была богатая коллекция ювелирных изделий начала века, и брошь в виде бабочки занимала в этой коллекции почетное место. К тому же она напоминала ему о его старом клиенте, покойном издателе Джованни Ровести, купившем когда-то эту очаровательную бабочку для своей невесты.
- Не знаю, как и благодарить тебя за это чудо, - сказал ювелиру его гость. - Надеюсь, твоя коллекция не слишком пострадает, лишившись этой броши?
- Я езжу по всему миру и всегда привожу что-нибудь интересное, - успокоил гостя Кортезини. - Возможно, и Кранах мне попадется в какой-нибудь ювелирной лавке.
Гости собрались уходить.
- Значит, мы вас ждем вечером?
- Да, мы обязательно будем. Моя жена сегодня полдня провела в парикмахерской, думаю, она к этому случаю и платье новое сшила, - смеясь ответил Кортезини.
До закрытия магазина оставались считанные минуты, когда один из продавцов сказал Кортезини, что его просят к телефону.
- Звонит синьора Ровести, - объяснил продавец.
- Ровести? Которая из них? - спросил ювелир, подумав о Соне: несколькими месяцами раньше Кортезини помог ей продать изумрудное колье, не взяв с нее комиссионных, - он знал, что это одна из последних ее драгоценностей.
- Анна Ровести, - уточнил продавец.
- Скажи, что меня нет. Позвоню ей завтра.
Для Кортезини все клиенты были равны, но в душе он мог позволить себе симпатизировать одним больше, другим меньше. К последним, в отличие от Сони, принадлежала как раз Анна Ровести, клиентка трудная, капризная, заносчивая. Лишний раз беседовать с ней - небольшое удовольствие.
- Извините, но синьора говорит, что у нее важное дело. Судя по голосу, она очень нервничает.
Покорно вздохнув, Кортезини сдался:
- Ладно, соедини меня с ней.
Он снял трубку.
- Вы мне нужны. Приходите, я вас жду, - выпалила Анна Ровести тоном, не терпящим возражений.
- Сожалею, синьора, но я занят. Неотложные дела. Полагаю, нам придется отложить встречу до завтрашнего утра.
- Какие могут быть дела, когда речь идет о бриллиантах стоимостью в тысячу миллиардов лир?
Кортезини буквально онемел: Анна Ровести попала в точку.
- От вашего магазина до меня десять минут ходьбы, так что жду вас ровно через десять минут.
В трубке послышались частые гудки.
Тринадцать лет судьба бриллиантов оставалась для Роберто Кортезини загадкой. Что с ними стало? О перипетиях в семействе Ровести он что-то читал в газетах, знал из разговоров, но историю с бриллиантами покрывал мрак неизвестности.
Сколько раз Кортезини спрашивал себя, куда они могли подеваться, однако ни разу за все эти годы он не нарушил обещания молчать, данного старику Ровести. Никто не знал о бешеной гонке по странам и городам, когда в недельный срок нужно было найти и купить бриллианты на баснословную сумму - на тысячу миллиардов лир. Даже жене он ни словом не обмолвился об этой своей миссии.
Бриллианты, в поисках которых он умудрился объехать за неделю чуть не полсвета, за чистоту которых мог поручиться головой, были его гордостью. Он ждал, что после смерти Джованни Ровести кто-то из его наследников - тот, кого старик любил больше всех, - явится к нему с этими таинственными бриллиантами и попросит снова превратить их в деньги. Ждал, но не дождался: ничего подобного не случилось.
Могло быть и так: наследники Ровести поделили бриллианты с помощью другого ювелира.
Только теперь, по прошествии тринадцати лет, вдруг объявилась одна из Ровести - самая настырная, а может быть, и самая умная. И не просто объявилась…
- Позвони моей жене, - сказал он. - Скажи, что у меня неожиданно возникло важное дело. Пусть идет в гости одна. Я подъеду позже.
На улице Сербеллони его действительно ждали. Слуга открыл Кортезини дверь и проводил его в желтую гостиную на втором этаже.
Пригласив гостя войти, Анна Ровести тут же закрыла за ним дверь. Кортезини давно не видел ее и нашел, что она не постарела. Семьдесят лет, а глаза ясные, хорошая кожа - даже лучше, чем раньше.
Не видя смысла в дежурных любезностях, хозяйка сразу заговорила о том, ради чего ей понадобился Кортезини.
- И вы все эти годы изволили играть в молчанку! - накинулась она на ювелира.
Кортезини уже стоял у стола, на котором, войдя, увидел открытый чемоданчик Паоло Монтекки.
- Если ваш отец ничего вам не сказал, почему это должен был сделать я? - парировал он возмущенную тираду.
- Знаете, куда он их спрятал? Ни за что не догадаетесь.
Кортезини умирал от любопытства, однако виду не подал.
- Они были в цилиндре типографского станка. Станок - громко сказано. Металлолом, миф, завещанный этой… - она хотела сказать "плебейке", но здравый смысл подсказал ей другие слова: -…дочери моего брата. Той, что наложила на себя руки.
Кортезини слушал хозяйку дома, ничем не выдавая жгучего интереса к ее рассказу.
- Отец обвел всех вокруг пальца, - продолжала Анна Ровести. - Всех до единого. Я знала, вернее, догадывалась, что исчезнувшее наследство - трюк. Но мне бы никогда в голову не пришло, что отцу могло взбрести на ум превратить такое состояние в бриллианты. Когда же оказалось, что все-таки могло, я подумала: единственный человек, которому было бы под силу осуществить столь необычный замысел, это вы. - Она возбужденно сыпала словами. - Паоло Монтекки все мне рассказал. Это он их нашел. После смерти Марии Карлотты Соня, моя невестка, подарила ему типографский станок. Монтекки отдал бриллианты мне. Я должна разделить все на равные части. Каждый из членов семьи получит свою долю. Свою часть тысячи миллиардов лир.
Кортезини тем временем взял несколько бриллиантов и один за другим придирчиво разглядывал их, поднося к лампе.
- Вы правы, синьора. Тысяча миллиардов - это тысяча миллиардов, и на сколько частей ее ни дели, любая часть будет состоянием.
Расширенные от возбуждения глаза Анны Ровести сверкали.
Ювелир выбрал один из самых крупных бриллиантов и, пользуясь специальной лупой, посмотрел его на свет.
- Если я правильно понял, делить камни предстоит вам? - уточнил он.
- Мне, - гордо ответила Анна Ровести.
- В таком случае вам же предстоит оповестить своих родственников.
- Не понимаю, - пробормотала хозяйка дома, сбитая с толку.
- Это не бриллианты, синьора. Это всего-навсего стекло. Искусная подделка.
ГЛАВА 6
Соня позволила себе понежиться в постели немного дольше обычного: в воскресенье ресторан не работал. Она слышала, как после утренней прогулки с собаками вернулась Силия, слышала, как она накрывает на стол. Через несколько минут можно будет завтракать.
Накануне вечером Соня легла довольно поздно: сначала они с отцом подсчитывали дневную выручку, потом изучали оставленные архитектором эскизы, прикидывая вместе с Силией, во что обойдется перестройка квартиры.
В комнату вбежали таксы, прыгнули на постель. Пора было вставать.
В гостиной Соня увидела вышедшего к завтраку отца.
- Что это ты? - удивилась она, не веря собственным глазам: сколько она помнила, отец никогда так рано не поднимался.
- По воскресеньям я хожу к маме, - объяснил он.
- Ты не против, если я пойду с тобой?
- Что ты, конечно, нет! - обрадовался отец.
День был теплый, по-весеннему яркий. Антонио Бренна, медленно идя под руку с Соней, ступал тяжело, зато на сердце у него было легко.
- Теперь ты моя опора, - пошутил он.
- Не прибедняйся. Если хочешь знать, ты ни капельки не постарел.
Проходя по кипарисовой аллее, которую она помнила безлюдной в жаркие летние месяцы, Соня думала о том неотвратимом дне, когда отец отправится по ней в последний путь. Или этот день раньше настанет для нее?..
Они вошли в ворота кладбища, и Соню наполнило ощущение торжественного покоя. Она положила цветы на могилу матери, зажгла лампаду, помолилась за маму и за Марию Карлотту.
Подходя на обратном пути к дому, они увидели перед спущенными жалюзи ресторана "Роллс-Ройс".
Шофер поклонился Соне. Антонио Бренна вопросительно посмотрел на дочь.
- Это машина моей золовки, - объяснила Соня, узнав "Роллс-Ройс" Анны Ровести. - Надо думать, она ждет меня наверху.
- Мне не ходить? - спросил отец.
- У меня от тебя нет секретов. Пойдем послушаем, с чем пожаловала эта человекообразная хищница, - усмехнулась дочь.
- Что ей нужно в нашем доме?
- Сейчас узнаем, - заверила Соня отца.
Анна стояла посреди гостиной. Как всегда, она начала без всяких предисловий - сразу взяла быка за рога.
- Что ты сделала с бриллиантами моего отца? - спросила она в упор.
Силия занималась таксами. Антонио Бренна сел на стул, в его глазах было больше любопытства, чем беспокойства.
- Не понимаю, о чем ты, - соврала Соня.
- Все ты понимаешь! - злобно прошипела Анна. - Кому, как не тебе, знать, где были бриллианты? Ты всегда это знала. Всегда! У кого был станок? Разве не у тебя? - Лицо Анны покрылось красными пятнами. - Ты нашла бриллианты. Ты подменила их стекляшками. В Венеции найти фальшивые бриллианты не проблема, мне Кортезини сказал.
- Я правда не знаю, о чем ты говоришь, - покачала головой с невинным видом Соня.
- Слушай меня хорошо. Я не собираюсь устраивать скандал: чего-чего, а скандалов в нашей семье было предостаточно. Но не думай, что тебе это сойдет с рук. Я не такая дура, чтобы отказаться от своей части наследства! Предлагаю тебе выбор: или ты называешь цену твоего молчания и говоришь, где бриллианты, или я подаю на тебя в суд.
- У тебя тоже есть выбор: или ты немедленно убираешься, или я вызываю полицию и поднимаю такой шум, что тебе тошно станет. - Соня говорила тем спокойным тоном, который убедительнее крика свидетельствовал, что ее угроза не пустые слова. - Не трогай меня, Анна! Я больше не имею отношения к вашей семейке. Мне терять нечего. И заруби себе на носу: я чужого не брала. А теперь - скатертью дорога! Убирайся! - потребовала Соня, показывая на дверь.
Соня говорила правду: чужого она не брала. Бриллианты принадлежали Марии Карлотте. Никто другой не имел права на тысячу миллиардов лир, превращенную Джованни Ровести в сокровище, которое тринадцать лет пролежало в цилиндре типографского станка. Будь жив ее тесть, он бы гордился невесткой.
ЭПИЛОГ
Милан, 1988 год
Было первое воскресенье мая. В верхних комнатах шел ремонт - рабочие ломали стену. Антонио Бренна и Силия отправились, как обычно, гулять с собаками, а Соня спустилась в кухню, чтобы привести в порядок счета. Ресторан процветал, прибыль за последний месяц увеличилась на тридцать процентов, и Соня имела все основания собой гордиться.
Зазвонил телефон.
- Привет, - раздался в трубке хорошо знакомый голос.
- Привет, Джулио, - спокойно ответила Соня.
- Чем занимаешься? - спросил Джулио так, будто они только вчера расстались.
- Счетами, - объяснила Соня. - В моем ресторане дела идут прекрасно. А ты как?
- Думаю о тебе. Очень скучаю. Когда мы последний раз виделись?
- Если не ошибаюсь, два года назад. Это было в аэропорту. Я летела в Нью-Йорк, а ты вернулся из Лондона.
- Да, вспомнил! Мы еще не успели тогда выпить вместе кофе.
- Можем это дело поправить.
- Ты где предпочитаешь - у тебя, у меня или в городе?
- У тебя, - ответила Соня, - но прежде я хочу, чтобы ты сходил со мной на Монументальное кладбище, мне надо навестить мою девочку.
- Давай встретимся через час перед центральным входом.
У Сони в руках был букетик ландышей - любимых цветов Марии Карлотты. Они с Джулио расцеловались как давнишние приятели.
- Ты прекрасна, - не смог сдержать восхищения Джулио.
Легкий спортивный костюм, волосы заколоты на затылке, все те же духи, Джулио они всегда нравились. Элегантная пятидесятилетняя дама, которая не скрывает своего возраста, а относится к нему спокойно, даже небрежно, и это ее молодит.
- Ты тоже отлично выглядишь. - Соня взглянула на старого друга: прошедшие годы его словно не коснулись.
Под руку они вошли на кладбище. Было тихо и пахло увядшими цветами.
В усыпальнице Джулио присел у входа на скамеечку, а Соня направилась к надгробной плите Марии Карлотты. Поставив ландыши в вазу, она села рядом с Джулио.
Со стороны их можно было принять за немолодую супружескую пару, пришедшую навестить умерших родителей. Соня обвела глазами надгробья: Карло и Эмма Ровести, родители Джованни, он сам и его жена Веральда Мотта Ровести, Антонио и две Марии Карлотты, одна - дочь Веральды, другая - ее дочь.
- Мне хорошо с ними, - призналась Соня, и Джулио нежно сжал ее руку.
Понизив голос почти до шепота, Соня спросила:
- Ты уже знаешь про бриллианты?
- Еще бы! Весь Милан только о них и говорит.
- Все в это поверили?
- Во что?
- В то, что сокровище Джованни Ровести наконец нашлось?
- Говорят, на тебя пролился бриллиантовый дождь, это правда?
- В определенном смысле правда, - ответила Соня. - А теперь послушай меня, я открою тебе свой секрет. Ведь и ты когда-то доверил мне свой, помнишь?
И Соня рассказала ему о ночи, проведенной у тела дочери, о солнечном луче, о цилиндре и кожаном мешочке, который дед оставил своей любимой внучке. Она рассказала, как, повернувшись к безжизненной Марии Карлотте, сказала ей: "Вот оно, исчезнувшее наследство! Ты только посмотри, девочка моя, сколько тут бриллиантов! Они твои, и только твои, никто никогда их у тебя не отнимет".
Вынимая из мешочка чудесные камни, она стала убирать ими тело дочери, превращая его в светящееся изваяние, а потом укутала Марию Карлотту покрывалом.
"Спи спокойно, бедная моя девочка, - сказала она, целуя дочь в лоб. - Спи и жди меня. Эти чудесные бриллианты, бриллианты на тысячу миллиардов лир останутся с тобой навечно".
В тот день, когда в семейной усыпальнице состоялось погребение младшей из рода Ровести, Соня отправилась в Мурано и купила там стеклянные подделки, которые на первый взгляд невозможно было отличить от настоящих бриллиантов. Она сделала это для того, чтобы продолжить игру, начатую много лет назад Джованни Ровести, - пусть кто хочет продолжает эту охоту за сокровищами.
Соня замолчала. Доверив свою тайну человеку, которого не переставала любить всю жизнь, она почувствовала облегчение.
- Ты самая таинственная, самая непредсказуемая из всех женщин, которых я встречал в жизни, - с нежностью сказал Джулио, когда они вышли из ворот кладбища.
Соня приложила палец к губам.
- Куда тебя отвезти? - спросил он, открывая перед ней дверцу машины.
- Я поеду на автобусе, мне хочется побыть одной.
- А как же наш кофе?
- В другой раз. Мои, наверное, уже беспокоятся.
- Не пропадай надолго, - попросил Джулио. - Я старею, да и ты не молодеешь.
- Подержись еще немного, - сказала Соня. - Дождись меня.
Она улыбнулась и легкой походкой направилась к автобусной остановке.