– Kwik-kwik, – вдруг тонко взвизгнул Ежи, подражаю хрюканью свиньи, и зашелся в новом приступе хохота.
– Точно! Мы все извалялись черт знает в чем с ног до головы! Ты вообще красавчик, Ежи! У тебя в волосах, кажется, застрял кусок свинячьего дерьма. Мерзкие хрюшки!
– Piękna panna, bardzo! – с трудом сказал Ежи, вытирая глаза.
– Что? Я не понимаю! – ответила Тая, стряхивая куски мокрой земли с комбинезона.
Но Ежи не ответил и перестал смеяться. Девушка подняла голову и замерла, не веря своим глазам. К ним подходил Стас. Ежи вежливо поздоровался с паном. Затем подхватил мешок и устремился к свинарнику.
– Он сказал, что ты очень красивая, – с улыбкой произнес Стас и подал девушке руку. – Привет! Где ты так живописно измазалась?
– Привет, – растерянно ответила Тая и ужаснулась, в каком виде он ее застал.
Не так она представляла их встречу. Тае в грезах виделось, как она сидит в роскошном платье у камина, огонь бросает отблески на ее розовые щеки, ее глаза сияют не хуже, чем бриллианты на ее шее, от нее исходит изысканный аромат французских духов… А что получилось в реальности? Она сидит в грязи в "униформе" цвета хаки, и от нее пахнет далеко не Kenzo. Тае захотелось плакать, но вдруг из памяти всплыли чередой картинки ее встреч со Стасом: нищенка возле церкви, валяющаяся в яме лыжница и вот сейчас настоящая свинарка, и она вновь начала хохотать.
"Наверное, это нервное, – метались мысли, – я веду себя как истеричка".
– Ну вставай же! – сказал Стас и потянул ее за руку. – Ты простудишься, на дворе не лето.
Девушка уцепилась за него и вскочила, но ее ноги в резиновых сапогах разъехались на подтаявшем снегу, и она, вскрикнув, начала падать, но Стаса не отпустила. Они не удержали равновесие, и оба грохнулись на землю.
– Прости, прости, – сбивчиво заговорила Тая, задыхаясь от тяжести упавшего на нее тела, – я такая неуклюжая!
Стас лежал на ней и не шевелился. Он смотрел прямо ей в глаза, и девушка замерла.
– Я такая неуклюжая, – еле слышно повторила она и потянулась губами, ожидая поцелуя.
Но Стас встал и подал ей руку. Она отчего-то жутко разобиделась, вскочила, не воспользовавшись предложенной помощью, отряхнула, где могла, грязь с одежды.
– Какими судьбами? – хмуро спросила Тая, глядя с вызовом на него.
Стас вздернул брови и рассмеялся.
– Вообще-то это дом моей семьи, – сказал он. – И по правде говоря, я не поверил, когда бабушка мне сообщила, что у нас такая гостья, которая к тому же согласилась поработать в свинарнике.
– Пани Казимира тебе звонила? – уточнила Тая.
– Нет, я только что приехал, и никто меня даже не предупредил.
На слове "никто" он сделал ударение и посмотрел в упор на девушку.
– Я тебе звонила, и не раз, – сухо проговорила Тая, – но ты так подло сбежал, а потом еще и телефон отключил.
– Может, мы пройдем в дом? – предложил Стас. – А то ты сильно испачкалась, да и я не лучше…
И он начал оттирать с колен пятна грязи.
У Таи неожиданно навернулись слезы и обожгли глаза. Тон Стаса становился все холоднее, лицо выглядело замкнутым, улыбка исчезла. Перед Таей стоял высокомерный аристократ и смотрел на нее, как ей казалось, с едва скрываемым презрением. Она резко развернулась и пошла к замку. Она слышала, что Стас двинулся следом, но он не догонял ее и ничего не говорил, а просто шел сзади.
Девушка, не оглядываясь, ускорила шаг, она почти бежала вдоль стены замка. Когда поравнялась с какими-то узкими дверьми, скрытыми арочным углублением, они в этот момент распахнулись. На пороге появилась Казимира Карловна, на ее плече висела веревка с разноцветными прищепками. Рядом находилась Барбара с корзиной мокрого, только что выстиранного белья.
– Matko boska! – в один голос воскликнули женщины, увидев молодых людей.
– Где вы так извозились? – продолжила Казимира Карловна, глядя с испугом то на девушку, то на внука.
– Вы же отправили меня в свинарник, и даже не предупредили! – зло ответила Тая. – Откуда я могла знать, что придется выбрасывать кучи дерьма! Да еще и ваши хрюшки сбежали, нам с Ежи пришлось их ловить. А тут Стас появился, как с неба свалился…
– Но почему ты такой грязный? – уточнила Казимира Карловна, глядя на молодого человека. – И ты, что ли, свиней ловил?
Она повернулась к Барбаре, и женщины вдруг зашлись смехом.
– Я понимаю, что мы тут вместо бесплатного развлечения, – хмуро проговорил Стас, – но нам бы переодеться.
– Конечно, конечно, – спохватилась Казимира Карловна, – идите! Я сейчас помогу белье развесить и вернусь. Барбара, придется сегодня еще стирать из-за этих двух… świnie!
– Я, конечно, польский не знаю, но кое-какие слова отлично понимаю… – с обидой начала Тая.
Стас не дал ей продолжить, крепко ухватил за руку и потащил в замок. Но в гостиной они расстались. Тая отправилась в свою комнату. Она первым делом сняла всю грязную одежду и оставила ее за дверью, затем забралась в ванную и с наслаждением встала под душ. Тщательно промыв волосы, оттерев тело душистым мылом, она пустила воду с сильным напором и с наслаждением ощущала, как горячие потоки омывают ее. Но вдруг вода начала остывать, и вот уже холодный душ окатил ее с ног до головы. Тая вскрикнула и выбралась из ванны. Она начала крутить ручки, но вода оставалась ледяной. Девушка накинула махровый халат. Она открыла шкафчик, но фен не обнаружила. Замотав мокрые волосы небольшим полотенцем, вышла из ванной.
На прикроватном пуфе сидел Стас. Он уже переоделся и, судя по влажным волосам, успел принять душ.
– Вода пошла ледяная, – сообщила Тая и запахнула халат.
Она начала дрожать, но не от холода.
– Здесь это бывает, – тихо ответил Стас и встал, – систему нужно в порядок привести. Но в таком огромном помещении это довольно сложно, да и затратно.
– Понимаю… – еле слышно проговорила она и отступила на шаг от приблизившегося Стаса.
Но он схватил ее и крепко прижал к себе. Тая ощутила, как горячие руки забираются под халат, и дрожала все сильнее. Все ее мысли куда-то исчезли, в голове была пустота. И когда жаркие губы коснулись ее лба, затем поцелуями спустились к ее губам, пустота заполнилась нахлынувшей нежностью. Тае больше ничего не хотелось выяснять, а лишь бездумно отдаться эмоциям. И она страстно ответила на поцелуй. Стас подхватил ее, она обняла его за шею, а ноги закинула на талию. Их поцелуй все длился, и вот они, так и не разжимая объятий, упали на кровать. Одежда была стянута и брошена на пол. И когда Стас замер над девушкой, любуясь ее обнаженным телом, она была уже не в силах выдерживать томление и, обхватив его за плечи, потянула на себя. Он вошел резко, секс был агрессивным, но Тае хотелось именно этого, и она наслаждалась напором и пылкостью любимого и охотно шла навстречу всем его желаниям…
Через пару часов молодые люди спустились в гостиную. Там никого не было, но их ждал накрытый стол. Увидев серебряное ведерко с шампанским, старинные на вид фужеры из цветного стекла, белоснежную скатерть, украшенную по краю замысловатым кружевом, начищенный до блеска бронзовый подсвечник в виде фигуры ангела, держащего три красные витые свечи, рождественскую цветочно-елочную композицию по центру стола, Тая восхитилась и удивилась предусмотрительности Казимиры Карловны.
– Прошу, – несколько церемонно произнес Стас и отодвинул стул.
Тая села, выпрямив спину, и положила на колени белую льняную салфетку, украшенную, как и скатерть, кружевом.
"Надо было надеть вечернее платье для такого обеда, – подумала она, – да только все равно у меня нет с собой подходящего наряда". И начала улыбаться.
Стас глянул на нее и тоже улыбнулся.
В гостиную вошла Барбара, с трудом неся большой поднос. Стас тут же встал и помог ей. Служанка явно смутилась и забормотала:
– Przepraszam, panie.
– Не надо извиняться, – ответил ей Стас на русском. – Мне не трудно.
И он начал составлять с подноса блюда с едой. Барбара удалилась, он занял свое место и налил девушке шампанское.
– С Рождеством! – сказал Стас и поднял бокал.
– Со светлым праздником, – поддержала она.
Они отпили по глотку и с аппетитом принялись за еду. Когда расправились с запеченной уткой, то снова выпили шампанское и откинулись на спинки стульев, глядя в глаза друг другу. Оба понимали, что серьезного разговора не избежать, но так не хотелось нарушать умиротворенное расслабленное состояние, в котором они сейчас находились.
– Ой, а это что? – удивленно спросила Тая, только сейчас заметив под еловой веткой композиции искусно сплетенный из соломы высокий то ли валеночек, то ли носок.
– Как я понимаю, это твой "новогодний башмачок", – сказал Стас. – Свой я уже получил.
– Это какая-то традиция? – уточнила девушка, беря подарок.
– Да, башмачки из соломы дарят в нашем роду на Новый год вот уже не одну сотню лет, – ответил он.
– Расскажи! – попросила Тая, кладя изделие себе на колени, но не заглядывая в него.
– Понимаешь, Валенски отчего-то всегда жили на грани: то обладали несметными богатствами, то вдруг все теряли в одночасье и впадали в крайнюю нищету, – начал он. – И вот в один из черных периодов, а это было в семнадцатом веке, Станислав Валенски, мой тезка, дошел до полного разорения и вынужден был перебраться с семейством в лачугу на краю деревни, когда-то принадлежавшей ему. Жена не вынесла тягот такой жизни и вскоре скончалась. Две его дочки из избалованных панночек превратились в наемных работниц, они и скот пасли, и белье стирали, и стога метали, в общем, брались за все, что подвернется. Сам пан Станислав тоже не сидел без дела и не гнушался никакой работой…
– И что же, никто из родни не захотел помочь ясновельможному пану, потомку, как ты говорил, самих Радзивиллов? Но как такое возможно? – не выдержала Тая.
Стас глянул на нее, его брови нахмурились, глаза потемнели.
– Извини, что перебила, – испуганно проговорила девушка.
Она не ожидала такой реакции на, казалось бы, невинный вопрос.
– Проблема в том, что все Валенски имеют один, но очень серьезный недостаток, – сухо продолжил он, – это чрезмерная гордость. Да мы скорее умрем, чем попросим кого-то о помощи. К тому же не забывай, в те времена не было мобильных телефонов, так что позвонить и все рассказать кому-то из родни, дальней или ближней, не имелось возможности, – добавил Стас и улыбнулся.
– Но ведь какая-то почта имелась и в семнадцатом веке! – упрямо проговорила Тая.
– Ты меня слушаешь, но не слышишь, – с легким укором ответил он.
– Ах да, – тихо сказала она, – грех гордыни.
– Именно! В общем, дочки Станислава очень хотели получить подарки от Деда Мороза, в Польше это Святой Николас, но у них даже не было подходящих нарядных носков, чтобы повесить их над печкой. И тогда девушки сплели их из соломы, украсив засушенными цветами. Они горячо просили Святого Николаса, чтобы он сжалился над ними, как он уже сделал это однажды с такой же бедной семьей, и положил им богатство. Но все вышло с точностью до наоборот. Ночью из печки, видно, вылетели угольки, а может, искры попали на солому, и начался пожар. Станислав с дочерями едва успели выскочить из лачуги, как она сгорела дотла. И только после этого мой предок переборол гордыню и отправился на поклон к своему кузену, живущему в Познани.
– Грустная история, – тихо сказала Тая.
– Потом все наладилось, – продолжил Стас. – Родня помогла встать на ноги, и Станислав со временем вернул и поместье и нажил капитал. Да вот только жену было уже не воскресить. Именно с тех пор все в роду Валенски начали класть на Рождество подарки в соломенные плетеные башмачки, чтобы никогда не забывать о том, к чему приводит чрезмерная гордость. А так как у нас были и католики и православные, браки между ними не возбранялись, то со временем эта традиция перенеслась на Новый год, и то, что ты держишь в руках, стало устойчиво называться "новогодний башмачок".
– Мне очень приятно, – с улыбкой произнесла Тая. – Пани Казимира позаботилась о подарке для меня, хотя я и не член вашей семьи.
– Ты показала ей кольцо, – тихо ответил Стас. – А для бабушки это все равно, что мы официально помолвлены. Она точно знает, что я никогда не стал бы дарить такую реликвию первой попавшейся девушке.
– Так почему же ты сбежал? – спросила Тая и пристально посмотрела в его глаза.
– Ты вдруг разоткровенничалась в ту ночь, – после паузы сказал он, – как я понял, из-за сильного опьянения. Ты столько всего наговорила. Употреблю в этом случае одну из так любимых тобой поговорок: "У пьяного что на уме, то и на языке". И главная мысль всех твоих речей была одна: ты ни за что не будешь строить серьезные отношения с бедным парнем, для тебя это табу.
– А что в этом такого? – уточнила девушка и пожала плечами. – Это так и есть, я говорила тебе правду. Я из состоятельной семьи и не хочу, чтобы какой-то нищеброд пристроился к капиталу моего отца.
Стас вдруг встал. Тая с недоумением на него посмотрела. Она не понимала, что его так задело.
– Послушай, – продолжила девушка, – давай будем искренними до конца. Ты, конечно, человек благородный, воспитан в определенном русле, но разве ты сам хочешь себе в жены какую-нибудь бедную простушку? Извини, но жизнь есть жизнь. Это только в сценарии фильма, который мне дали, милая, добрая, но необразованная Лиза вдруг превращается в прекрасную принцессу Элизу. Но это сказка, а в реальности так не будет никогда! И каждый ищет себе ровню.
– А как же твоя подруга Поли и Антон? – спросил Стас. – Насколько я понял, она из простой семьи, к тому же на малообеспеченной работе учительницы младших классов. В России за это платят копейки. А вот Антон чуть ли не олигарх.
– Это единичный случай, – уверенно ответила Тая. – К тому же Поли необычайно утонченная и какая-то волшебная. Даже я со своими предубеждениями хочу дружить с ней и в дальнейшем, хотя всегда избегала таких знакомств. Не удивляюсь, что Антон влюбился…
– То есть ты допускаешь подобные союзы? – напряженно сказал Стас.
– Сядь, пожалуйста, – ответила Тая. – Чего ты ходишь туда-сюда? Меня это сбивает с мысли.
Стас послушался и занял место напротив девушки. Он налил шампанское, они выпили.
– Допускаю, – после паузы ответила Тая. – Но в виде исключения из правил.
– А если я скажу тебе, что полностью разорен и на данный момент я самый настоящий бедняк? И кроме квартиры в Варшаве у меня ничего не осталось.
– Да ладно! – пробормотала девушка. – Ты решил подшутить надо мной? Видимо, это у вас своего рода семейное развлечение. Сначала пани Казимира отправила меня в свинарник, заявив, что лишние руки ей в хозяйстве не помешают, сейчас ты мне тут какие-то небылицы рассказываешь! А ведь мы находимся не где-нибудь в трущобах, а сидим в самом настоящем замке, за красиво накрытым столом, причем приборы старинные и серебряные, насколько я могу судить, пьем очень недешевое шампанское… Кстати, что мне подарила пани?
Тая, наконец, заглянула в соломенный башмачок. Она вынула изящную лакированную шкатулочку, расписанную вручную, и погладила поверхность, любуясь нежно-розовыми букетиками роз в обрамлении зеленых листьев на черном фоне.
– Какая красота! – сказала она. – И это антиквариат, видно невооруженным взглядом.
Девушка открыла шкатулку и ахнула. Она достала переливающееся в свете свечей ожерелье, состоящее из голубых топазов, переплетенных нитями желтого золота.
– Оно идеально подойдет к кольцу! – с восхищением заметила Тая, вытягивая руку и любуюсь кольцом с букетиком незабудок. – Вообще я желтое золото терпеть не могу, – призналась она, – но в этих украшениях оно очень уместно смотрится.
Тая надела ожерелье и снова пожалела, что на ней белая блузка и джинсы, а не вечернее платье. Она расстегнула три верхние пуговицы и поправила украшение.
– Ну как? – с улыбкой спросила она.
– Да, тебе идет, – тихо ответил Стас. – Под цвет глаз…
– Вот что мне принес ваш соломенный башмак! – восторженно произнесла она. – Все бы такими бедными были, как ваша семья! Надо поблагодарить пани Казимиру и сделать ответный подарок. Не мешает прокатиться в Варшаву и побегать по магазинам…
– Тая, ты не ответила на мой вопрос, – прервал ее Стас.
– На какой? – изумленно проговорила девушка и улыбнулась.
– Я полностью разорен, и это правда, – сказал он. – Когда Наташа, моя бывшая, я тебе уже рассказывал о ней, узнала об этом, то тут же меня бросила, ведь она придерживается такой же позиции: никогда не иметь дело с нищими. В ту ночь я слушал твои рассуждения и у меня даже было что-то типа déjà vu, я будто видел Наташу, ты буквально повторяла ее слова. Мне стало страшно, я понял, как ошибался на твой счет, я не хотел повторения боли и просто оставил тебя…
– Но ведь ты мог бы мне все объяснить, – сухо проговорила Тая. – А если это любовь?
– Наташа тоже уверяла меня, что любит. И тяжело было наблюдать, как она изменилась на глазах и из нежной ласковой подруги превратилась в холодное существо с презрительным взглядом. И куда исчезла ее так называемая любовь?
– Мне все кажется, что это розыгрыш, – после паузы тихо сказала Тая.
– Ты видишь только то, что хочешь, – ответил Стас. – Но замок в полном запустении, жилых лишь несколько помещений, а реставрация, приведение всех коммуникаций в порядок, обслуживание требуют огромных вложений. Ты разве не видишь, что здесь давно требуется ремонт? У бабушки есть свои средства, пока она содержит замок на них, но на все не хватает. Слуг всего несколько, старушка Барбара, которая всю жизнь была у нас, двое парней, которые приходят из соседней деревни и работают в свинарнике… Бабушка решила, что это выгодный бизнес, и продает поросят, но все это копейки, конечно. Раньше здесь был настоящий конный двор, но содержание лошадей ей уже не по карману. Конюшни остались, но там лишь две кобылы, с которыми бабушка не хочет расставаться. Одна из них, по имени Маргаритка, моя, вторая – ее любимица.
– Но что случилось с твоим бизнесом? – спросила Тая, видя, что Стас замолчал и погрустнел.
– Не думаю, что тебе важны какие-то подробности, – все же ответил он. – Я неудачно вложил деньги и все потерял. А потом все покатилось под откос, надо было отдавать кредиты, проценты только росли, пришлось продать и бизнес, это была сеть парфюмерных магазинов… Не хочу говорить об этом.
– Хорошо, не надо, – тихо сказала девушка.
Она зачем-то сняла ожерелье, убрала его в шкатулку.
– По традиции нашей семьи новогодний башмачок нужно сжечь, – сообщил Стас, наблюдая за ней.
– Думаешь, и меня одолевает гордыня? – с усмешкой спросила Тая, но встала и прошла к камину.
– Наверняка, – тихо ответил он ей в спину. – И лучше помнить об этом и бороться. Ведь это один из семи смертных грехов.
Тая бросила башмачок в камин. Он тут же задымился, она наблюдала, как огонь весело пожирает солому, и думала, что это сгорает ее гордыня.
Эту ночь они провели в разных комнатах. Тая сказала, что хочет остаться одна и о многом подумать. Стас не настаивал и отправился к себе. Перед тем как заснуть, Тая открыла планшет и нашла текст сказки Андерсена "Снежная Королева". Ей захотелось перечитать именно эту историю. Она думала, что Стас, как и Кай, получил ледяной осколок в сердце, который все еще не растаял. Но ее взгляд зацепился за отрывок: