Она дождалась, когда Хеннесси обслужат, и они вместе вышли из магазина. На Вайнмана с Ромеро Джо старался не смотреть. Он придержал Норе дверь, и когда они вышли на парковку, обнаружилось, что их машины стоят бок о бок.
- Какое совпадение! - воскликнула Нора.
Она устроила Джеймса на сиденье, потом открыла багажник в передке "фольксвагена" и вздохнула:
- Господи, до чего же я ненавижу этот драндулет.
Билли послушно держал метелку, в ярком дневном свете он казался еще бледнее.
- Вы убиваете людей? - вдруг спросил он Хеннесси.
Тот взглянул на мальчика с высоты своего роста; на макушке у него торчали непокорные вихры.
- Обычно я не выслеживаю убийц.
- Угу, - буркнул Билли и принялся крутить в руках метелку, - Так вы когда-нибудь кого-нибудь убивали?
- На войне. Во Франции.
- Стиви говорит, вы почти каждый день кого-нибудь убиваете.
- Это не совсем так, - сказал Хеннесси. Краем глаза он видел правую руку Норы, она потянулась закрыть багажник.
- Правда? - переспросил Билли.
- Правда, - заверил его Джо, - Стиви пошутил.
Нора подошла к ним и с улыбкой протянула руку. Хеннесси на миг впал в замешательство, и земля начала уходить у него из-под ног. Он сделал шаг вперед, и Нора склонила голову набок.
- Пилу, - напомнила она. Хеннесси остановился как вкопанный. - Вы же сказали, что можете одолжить ее, а она нужна мне сегодня. Если вы не против.
- А, - сообразил Джо, - Конечно.
Он помог Норе уложить пилу на пассажирском месте спереди, а Билли забрался на заднее сиденье.
- Дети, пилу не трогать, - предупредила Нора. - Спасибо вам огромное, - поблагодарила она Хеннесси, садясь за руль. - Я хочу сделать полки.
Стоя у своей машины, Джо проводил ее взглядом. Все-таки очень хорошо, что Сэм Ромеро с Джимом Вайнманом будут считать, будто он сейчас едет домой делать полки, а на самом деле полкам придется подождать, пока Нора не вернет пилу.
Весь следующий день Нора не выходила у Хеннесси из головы. Они с Эллен и детьми съездили в гости к ее сестре, потом он, как всегда по воскресеньям, выкупал ребятишек. И все это время думал о Норе. Ночью, когда на небе показался месяц, она даже ему приснилась. Дети и Эллен крепко спали в своих кроватях, все шторы были задернуты. Хеннесси лежал под белоснежной простыней и легким шерстяным одеялом в своей полосатой пижаме, и ноги у него были белые и холодные. Когда он обнаружил Нору в своем сне, он привлек ее к себе, в свою постель. Эллен ничего не слышала, она даже не шелохнулась во сне. Как она могла не почувствовать аромат Нориных духов? Как могла не слышать скрипа матрасных пружин?
Во сне он расстегнул на Норе одежду, и его не заботило, что жена спит в той же комнате. Он подставил ладони под груди Норы, в то время как Эллен поплотнее закуталась в свое одеяло. Дети мирно посапывали, а на полу в подвале лежали доски, дожидаясь, когда их распилят на полки. Кожа у нее была такая горячая, что обжигала пальцы. Он слышал, как тикает на тумбочке у кровати будильник и гудит отопительный котел в подвале. Его ладонь пустилась в путешествие по ее животу, скользнула между ног. Она застонала, и он свободной ладонью прикрыл ей рот, чтобы не проснулась Эллен. Но как она могла не слышать их? Как могла не видеть губы Хеннесси на коже Норы? Нет, он не мог сейчас об этом тревожиться, не мог даже думать. Он переместился и вошел в нее, и ему стало вообще не до мыслей, а когда он проснулся, то понял, что плачет.
Он отправился в ванную и умылся, возвращаться обратно в постель было страшно. Одевшись, Джо сделал себе чашку растворимого кофе, но пить не смог и вместо этого заглянул к детям, потом вернулся в спальню, взял из тумбочки пистолет и отправился к машине.
Когда он добрался до кондитерской Луи, еще не рассвело. Почтальон разносил утренние газеты.
- Ого, - удивился Луи, когда Хеннесси вошел в его лавку с кипой газет, - А ты ранняя пташка.
Хеннесси уселся за стойку бара и заказал чашку натурального кофе. Он думал о тех троих, что спали в его доме. Он понятия не имел, что вообще чувствует к жене и детям. Не помнил, какую песенку Эллен напевала, когда он вернулся из хозяйственного магазина, какое оправдание сочинил Стиви утром Дня всех святых, когда его спросили, почему окно открыто настежь и отчего, если он улегся спать сразу же после ванны, пальцы у него черны от угля.
До начала дежурства оставалось еще несколько часов, а домой идти Хеннесси не мог, поэтому уселся в машину и принялся медленно объезжать улицы. Листья уже опали, и деревья тянули к голубому небу темные руки-ветви. Черный кот бросился ему наперерез через Харвейское шоссе, и Хеннесси задумался, стоит ли считать это за дурной знак. На всякий случай он свернул налево, не доезжая того места, где кот выскочил на проезжую часть. Он никуда не спешил и без четверти шесть очутился на краю городка, а там заглушил двигатель и оставил машину напротив того дома, куда его вызвали на ту первую бытовую ссору. Джо еще был как во сне, потому что в здравом уме никогда бы сюда не приехал. Язык у него распух, во рту стоял кисловатый привкус, а в загривок словно воткнули сотню булавок разом. С выключенной печкой машина стремительно выстывала, но Хеннесси не двигался с места. Сначала разъехались на работу мужчины из близлежащих домов, потом потянулись в школу ребятишки. К восьми тридцати из дома, за которым он наблюдал, так никто и не вышел. Тогда он выбрался из машины и перешел улицу.
Все тело у него затекло от долгого сидения в одной и той же позе. Поднявшись на крыльцо, Джо постучал в дверь, но никто не открыл, и он сбежал по ступеням обратно. Потом подошел к окну гостиной и заглянул внутрь. Но еще до того, как он протер в грязном стекле глазок и приник к нему, его охватила уверенность, что в доме никого нет.
На соседнем участке на лужайку вышла женщина.
- Вы агент по недвижимости? - спросила она с подозрением.
Хеннесси выпрямился и двинулся к ней через кусты.
- Я друг семьи, - сказал он.
- Правда? - хмыкнула женщина. - Так вот, они здесь больше не живут. Переехали в Нью- Джерси.
- Это все объясняет.
- Три недели назад.
Хеннесси поблагодарил соседку и через лужайку двинулся к машине. Он уже опаздывал на работу, поэтому включил зажигание, развернулся и поехал к Харвейскому шоссе. Но прежде чем включить рацию, он завернул в аптеку и купил большой флакон пептобисмола. Открутив крышку, он сделал солидный глоток, потом открыл бардачок и сунул туда флакон. Он просто немного опоздал, вот и все. От этой мысли ему почему-то стало так тошно, что захотелось нажать на газ и умчаться куда глаза глядят.
4 ВОР
Все вокруг покрывал тонкий слой наледи. На первый взгляд незаметная, она только и поджидала, пока какой-нибудь неосторожный прохожий ступит на проезжую часть. Двери машин примерзали и не желали открываться, ветви на деревьях трескались и падали наземь, светофоры так обледенели, что красный свет нельзя было отличить от зеленого, а идущего человечка от стоящего. Покойничья гора покрылась настом, санки по наезженной колее слетали со склона быстрее молнии. Вечерами от света фар на Южном шоссе все расплывалось в глазах, днем яркий солнечный свет, отражаясь ото льда, слепил и вызывал головокружение, так что те, чьи санки переворачивались, сначала какое-то время лежали на снегу, а потом в панике вскакивали, боясь, что примерзнут и так и останутся лежать до весны, пока Покойничья гора не оттает.
Но ни наледь, ни необычные для этих краев морозы не мешали Джеки Маккарти каждую пятницу намывать свою "шеви" и дважды в месяц, по субботам, натирать ее воском. Он надевал черные хлопчатобумажные перчатки с обрезанными пятыми, в которых удобнее было держать ватные палочки, - при помощи их он счищал грязь с блестящих хромированных дисков. Другими инструментами ему служили автомобильный воск, тепло собственного дыхания и мягкое посудное полотенце, стащенное из кухонного ящика матери. Все это позволяло добиться идеального блеска, так что в заднее крыло можно было смотреться как в зеркало. Он всегда оставлял ключ в зажигании, опускал стекло и включал радио. За работой пел "Oh baby" или "Sweet Little Sixteen" и, когда краешком глаза перехватывал в боковом зеркале свое отражение, начинал принимать разнообразные позы, как на сцене. Да, думал он про себя, самое то!
Джеки казался себе везунчиком и вообще крутым парнем. Теперь деньжата у него не переводились практически никогда. Они с Питом и Домиником Амано увели из гаража Святош очередную машину, новехонький, купленный всего две недели назад "кадиллак" мистера Шапиро. Перед тем как отогнать его на бульвар Квинс, где двоюродный брат Пита расплатился с ними чистоганом, они поехали кататься на Джонс-Бич, прямо по снегу, который еще не успели убрать с шоссе, и это была едва ли не лучшая поездка за всю жизнь Джеки. Да, утром настала расплата, потому что это ему пришлось стоять рядом с отцом и переминаться с ноги на ногу на морозе, когда Святой открыл гараж и увидел, что "кадиллака" и след простыл. Джеки полагал, что в состоянии предугадать его реакцию, и в каком-то смысле даже предвкушал, как Святой взорвется. Когда тот вставил ключ в замочную скважину, Джеки набрал полную грудь воздуха. "Ну, все, - сказал он себе. - Сейчас старик наконец психанет, разорется, может, даже врежет мне". Но как только дверь отъехала в сторону, Святой просто замер и остался стоять столбом, а потом привалился к промерзшей кирпичной стене, будто получив удар под дых.
- Что случилось, батя? - спросил Джеки.
Он собирался вести себя как можно более непринужденно, но голос у него дрогнул. Показалось, что его отца сейчас хватит инфаркт.
Святой опустился на пол гаража, прямо посреди масляных пятен, луж бензина и прочей грязи, от которой им так и не удавалось избавиться, несмотря на ежедневное мытье.
- Вставай, бать, - сказал Джеки.
Когда он опустился рядом с отцом на корточки и попытался его поднять, тот повис на нем мешком. Джеки довел отца до конторы и усадил на железный стул. Больше всего сейчас ему хотелось закурить, но он ни разу не курил в присутствии Святого и определенно не собирался начинать делать это сейчас. Перед тем как вызвать полицию, Святой позвонил на работу Филу Шапиро, и Джеки с болью в сердце слушал, как отец извиняется и покорно молчит, пока бывший владелец "кадиллака" на том конце провода костерит его на чем свет стоит. Когда выносить это стало совсем выше его сил, он наклонился и грохнул по рычагам, оборвав разговор. Отец в замешательстве вскинул на него глаза.
- Вовсе не обязательно выслушивать все то дерьмо, которое он собрался на тебя вылить, - заявил Джеки, - Пусть орет на кого-нибудь другого.
- Это я виноват, - возразил Святой.
- Батя, - возмутился Джеки, - Машину украли.
- Давно надо было установить сигнализацию, - произнес Святой, эхом повторив последние слова Шапиро.
- Послушай, - оборвал его Джеки, - У жидка есть страховка. Купит себе новый "кадиллак".
Джеки отвернулся, чтобы повесить на крючок свою кожаную куртку, и потому не видел, как Святой поднялся и подошел к нему. И понял, что происходит, лишь когда отец схватил его за грудки и приложил о стену. Джеки наконец-то получил тот самый взрыв, которого, как ему казалось, он хотел, наконец-то Святой повел себя как самый обычный человек. Но все произошло совсем не так, как ожидал Джеки, и когда отец выпустил его, он не почувствовал никакого удовлетворения. Когда Святой отодвинулся, он показался Джеки совсем маленьким, тронь - переломится пополам.
Час спустя, когда появился Хеннесси, Джеки в гараже перебирал карбюратор, а Святой так и сидел у себя за столом, глядя в зеркальное окно. Полицейский приехал на своем черном "фордике", у него была портативная мигалка, но обычно он не вынимал ее из-под сиденья. Он поставил машину рядом с пневматическим насосом и выбрался наружу. Клиентов на заправке не было, в гараже играло радио. Пел Синатра. Когда Хеннесси вошел в кабинет и закрыл за собой дверь, Джон Маккарти даже не поднял на него глаз.
- Ты не представляешь, что делается на дороге, - сказал Джо, - Скользко до невозможности.
Он подошел к кофейнику, который Маккарти всегда держал на небольшом столике, и налил себе чашку, потом сообразил, что кофе вчерашний и холодный. Хеннесси поставил чашку на стол и пожалел, что именно его послали на этот вызов.
- Я отвечал за эту машину, - проговорил Маккарти.
- Мне неловко тебе это говорить, но такие вещи случаются постоянно. Дверь гаража была взломана?
- Он сдал машину в ремонт, потому что одна дверца скрипела. Хотел вернуть ее продавцу, но я предложил разобраться. Оказалось, нужно было просто смазать петли, вот и все.
- Окна были выбиты?
Джон покачал головой.
- Давно надо было поставить сигнализацию.
Детектив закурил и огляделся по сторонам. Пол был такой чистый, что ему стало неловко бросать спичку, и он сунул ее в карман куртки.
- Вспомни, что было вчера вечером. Ты закрывал дверь гаража?
Между ними повисла завеса сизого дыма. Зеркальное стекло изнутри заиндевело по краям.
- Я не знаю, - покачал головой Маккарти, - Не помню.
Хеннесси дал ему заполнить бланк заявления, а сам отправился в гараж. Тут было холоднее, а вне радиуса действия небольшого электрического обогревателя, установленного на бетонном полу, так и вовсе гулял мороз.
Джеки сидел на корточках на бетоне и мурлыкал песенку, которую передавали по радио; приемник он поставил на верстак. Он видел, как полицейский подъехал, и теперь почувствовал, что тот подошел сзади, но продолжал мурлыкать песенку.
- Тебе бы на телевидении выступать, в шоу Эда Салливана, - сказал Хеннесси.
Джеки обернулся и изобразил на лице удивление.
- Мистер Хеннесси, - произнес он, поднимаясь. И добавил с ухмылкой: - Я подумаю.
Джо принялся осматривать гараж - ни разбитого стекла, ни следов взлома замка.
- Вот ведь непруха, - подал голос Джеки, - Шапиро-то и надо было только смазать петли. Отец не переживал бы так, если бы не "корвет" тогда.
- Твой отец никогда не забывал запереть гараж? - спросил Хеннесси, стоя перед дверью и внимательно ее оглядывая.
- Батя-то? - уточнил Джеки, - Ни разу. Он не забывает даже пол подметать каждый день.
Хеннесси опустил глаза, здесь не обо что было потушить сигарету, и он оставил ее дотлевать в пальцах.
- А ты? - небрежно спросил Джо.
- Э, - ухмыльнулся Джеки. Он слышал, как в ушах у него шумит кровь, - Может, я и тупица, но не дурак.
- Угу, - кивнул детектив, - Послушай, сделай мне одолжение. Приглядывай за отцом.
- Что вы хотите сказать?
Джеки покосился в сторону конторы. Святой с головой ушел в написание заявления - значит, можно по-быстрому выкурить сигаретку, пока отец не видит. Он вытащил сигареты и зажигалку. Пламя взметнулось неожиданно высоко, и Джеки вскинул голову, потом осторожно прикурил.
- Я не знаю, - ответил Хеннесси. - Он в полной растерянности. Не может вспомнить, запирал дверь или нет.
Вот тогда-то Джеки и понял, что у него все получилось. Полицейский ни о чем не подозревал. Джеки оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что отец не застукает его с сигаретой, глубоко затянулся и стряхнул пепел на пол.
- Да-да, конечно, - заверил он, - Я пригляжу за ним.
В ту ночь за ужином никто не сказал ни слова о "кадиллаке". Святой торопливо поел, вышел из дома и принялся посыпать солью тротуар, чтобы ребятишки по пути в школу не поскользнулись и не упали. Он всегда следил за тротуаром до самого угла за домом Оливейры. Прошел час, но Святой не возвращался домой, а все еще неподвижно стоял на улице, держа в руках мешок с крупной солью.
Эйс узнал про "кадиллак" только на следующее утро, но понял, кто вор, как только Дэнни подошел к нему со словами:
- Ты не поверишь! Папашину машину угнали прямо у твоего отца из гаража.
- Правда? - спросил Эйс. Больше он не произнес ни слова, не кашлянул, не пожал плечами. Ничего.
- Папаша в бешенстве. Наш благовоспитанный Фил рвет и мечет.
- Вся дурная кровь немедля отхлынула у Эйса от сердца, выдавать брата он не собирался.
- Купит себе другой "кадиллак" и успокоится, - отозвался он.
- Ну да, только мне теперь нельзя к тебе заходить.
- Ты что? - изумился Эйс, - Серьезно?
- Родитель как с цепи сорвался. По правде говоря, он в последнее время вообще какой-то не такой. Уезжает на работу в шесть утра и приезжает в девять, мы его почти и не видим. Но этот "кадиллак" стал последней каплей.
Эйс закурил и вспомнил, как вчера вечером его брат развалился за столом и, ухмыляясь, как миллионер, потребовал добавки картошки. Больше всего Эйсу сейчас хотелось плюнуть на школу и вернуться в постель. Тут он заметил чуть дальше по улице Рикки Шапиро, она шла со своей подружкой Джоан. В кожаных сапожках на высоком каблуке она то и дело поскальзывалась и хваталась за руку подруги, чтобы не упасть. В ней произошла какая-то неуловимая перемена: волосы больше не лежали прямыми прядями, они словно бы стали более густыми и вызывающими, как будто она бросила попытки укротить их. С каждым вздохом в воздухе перед ней повисало облачко белого пара.
- Ты написал реферат про Континентальный конгресс? - спросил Дэнни.
- А, черт! - выругался Эйс.
Дэнни порылся у себя в книгах и вытащил свой реферат.
- Держи.
Эйс остановился и уставился на работу.
- Только не забудь поменять титульный лист, - напомнил Дэнни.
- А ты как же?
- У меня сейчас среднегодовая "отлично", - пожал плечами Дэнни. - Ну, будет "хорошо", подумаешь, велика беда. А тебе светит "неуд".
Эйс понимал, что принять такую жертву можно лишь от того, кто тебе как брат, но в душе у него ничего не шелохнулось. Он был совершенно зачарован рыжими волосами Рикки, заложник собственной дурной крови.
- Спасибо. - Эйс положил реферат поверх книг, которые дисциплинированно таскал из школы домой, но ни разу так и не открыл, - Я твой должник.
- Угу, - сказал Дэнни, - Только прочти перед тем, как сдавать, чтобы не засыпаться, если Миллер надумает устроить тебе проверку на вшивость.
Они дошли до школы, и Эйс направился к своему шкафчику на втором этаже. Он шел следом за Рикки и ее подружкой и вспоминал, как его отец вчера стоял на тротуаре с мешком соли в руках. Очутившись перед шкафчиком, он быстро набрал нужную комбинацию цифр, забросил внутрь куртку и захлопнул дверцу, потом зашел за угол и остановился перед шкафчиком Рикки. Она повесила на внутренней стороне дверцы зеркало и только что вытащила из сумочки щетку-расческу.
- Мне нравится, что ты сделала с волосами, - произнес Эйс.
Рикки взглянула на него, скривилась, потом снова уставилась в зеркало и принялась расчесываться.
- Говорят, твой отец вне себя от бешенства?
- Ну что ты, - отозвалась девушка, - Он обожает, когда его новые машины угоняют всего через две недели после покупки. Он просто в восторге.
Она сунула щетку в сумочку и закрыла шкафчик. Потом развернулась, намереваясь пройти мимо Эйса, и ее взгляд упал на его книги.
- А это что такое? - спросила она и, приглядевшись внимательнее, узнала работу, которую накануне Дэнни писал весь вечер, - И ты позволишь ему пойти на урок без реферата?
- Подумаешь, - пожал плечами Эйс, - Свое "хорошо" он и так получит.