Горничная прекратила мурлыкать под нос и запела по-настоящему. Голос был тихим, но дрейфовал по коридору на крыльях энергии. Каждая нота обладала кристальной чистотой. У Грейс сложилось впечатление, что она в число избранной аудитории не входила; но даже в этом случае ей приходилось сопротивляться желанию подхватить звонкие ноты, летающие в воздухе.
Пара пошла мимо горничной, не обратив на нее внимания. Многие люди склонны игнорировать персонал отеля, но Грейс недоумевала, как можно не заметить того, кто так поет? Выражения лиц мужчины и женщины были совершенно безразличными.
Двери лифта открылись. Послышался звонок, и засветилась стрелка, указывающая, что лифт поднимается наверх. Горничная толкнула тележку внутрь. Двери закрылись, и песня стихла. Грейс увидела, что парочка заметно оживилась и стала вести себя непринужденнее. Женщина несколько раз моргнула, а затем посмотрела на своего спутника.
- В одиннадцать у меня SPA-процедуры, - сообщила она. - Когда ты вернешься с гольфа?
- К пяти часам, - ответил мужчина.
- Тогда, думаю, днем я пройдусь по магазинам.
Они вежливо кивнули Грейс и продолжили идти по коридору к гостевому лифту.
Подождав, пока они не скрылись из виду, Грейс вышла на лестничную площадку. Над ней было еще два этажа, пятый и шестой.
Она бросилась вверх по бетонной лестнице и, прежде чем открыть дверь в коридор, прислушалась. С обратной стороны никто не пел никаких арий. Грейс осторожно открыла дверь и проверила коридор. В нем было пусто.
Она поспешила к следующему пролету, снова остановилась у двери в коридор и почувствовала нежную пульсацию музыки, хотя та была едва уловима.
Открыв дверь, Грейс вышла в коридор как раз вовремя, чтобы увидеть, как поющая горничная исчезла в комнате в дальнем конце коридора, оставив тележку снаружи. В этот момент ее аура страстно пылала. Однако она не оставила дверь открытой, как это обычно практиковалось в отелях. Вместо этого она плотно прикрыла ее за собой.
Грейс посмотрела на номер двери напротив того места, где стояла, и посчитала. На нее нахлынул поток адреналина. Если все было верно, горничная только что исчезла в комнате 604 -в номере Юбэнкса.
"И какова вероятность, что это случайность, мистер Джонс?"
Что бы здесь ни происходило, это было важно. Грейс была в этом уверена. Теперь встал вопрос, что делать дальше. Лютер бы знал, но его тут не было. Хороший агент должен быть готов принимать самостоятельные решения.
Ничего страшного не случится, если она пройдет мимо комнаты, в которую только что вошла поющая горничная, чтобы до конца убедиться, что это действительно номер 604. Для нее, как для будущего специалиста "Джонс и Джонс", будет не очень хорошо, если она облажается с важными деталями.
Грейс не спеша пошла по коридору с ключом-картой в руке, будто бы направляясь в свой номер. Других постояльцев вокруг не было.
В дальнем конце коридора, толкая сильно нагруженную тележку, появилась еще одна горничная. Она остановилась перед номером и тихо постучала.
- Уборка номеров! - крикнула она.
"А вот этого оперная дива тоже не сделала", - вспомнила Грейс. Женщина вошла в комнату без стука и не назвала себя, как будто отлично знала, что внутри никого нет.
Подойдя к тележке поющей горничной, Грейс взглянула на закрытую дверь: 604.
Она продолжила идти по коридору, не зная, что дальше делать. Казалось логичным, но опасным, если независимый агент "Джонс и Джонс" проследит за поющей горничной и последует за ней, когда та выйдет из номера Юбэнкса. В конце концов, это была наблюдательная миссия.
Также обязательно надо было уведомить Лютера, что женщина с паранормальным талантом высокого уровня, являющаяся или нет членом персонала отеля, только что вошла в комнату одного из членов "Ночной тени".
Грейс вытащила телефон и быстро набрала текстовое сообщение: "Талант в номере Ю. Буду следить".
Положив телефон обратно с сумочку, Грейс огляделась по сторонам в поисках места, где могла бы спрятаться, пока будет ждать появления певицы. Все, что она увидела, - это длинный коридор с дверьми по обе стороны. Коридор заканчивался, пересекаясь с другим коридором. У Грейс было два варианта: или вернуться туда, откуда пришла, и спрятаться на лестничной площадке, или повернуть за угол в дальнем конце и ждать, пока откроется дверь в номер 604.
Выбор пал на лестничную площадку. Она была ближе. Грейс поспешила обратно мимо номера Юбэнкса и почти дошла до двери, когда почувствовала сзади какое-то движение. Она повернулась, чтобы взглянуть через плечо, и увидела, как вторая горничная решительно приближается к 604-му номеру.
Грейс напрягла свои чувства и изучила ауру женщины. То была обыкновенная аура не обладающего паранормальными способностями человека, но было очевидно, что горничная раздражена. По каким-то причинам ее беспокоила еще одна тележка, находящаяся в коридоре. Возможно, потому, что это была ее территория.
Грейс вдруг поняла, что горничной лучше не сталкиваться с женщиной, только что вошедшей в номер.
Поддавшись порыву, она направилась назад к номеру, но горничная уже вовсю стучала в дверь. Не дожидаясь ответа, женщина засунула ключ в замок и открыла дверь. Она оглядела комнату. Ее тело было напряжено, а аура отражала растущее беспокойство.
- Кто вы? - спросила она. - Это мой этаж, и я не просила сегодня дополнительную помощь. Вы, должно быть, новенькая.
В комнате возобновилось пение, сильное и такое мрачно захватывающее, что Грейс почувствовала угрозу быть раздавленной под тяжестью нависшего бремени. Сила и жестокость, переданные чистым колоратурным сопрано совершенно гипнотизирующего голоса, вылились в коридор.
Исполненная ужаса аура второй горничной пульсировала. Женщина сделала шаг назад и слегка повернулась, словно собралась бежать. Но вместо этого застыла, как статуя. Затем, будто ее влекла нечистая сила, направилась к затененному дверному проему шестьсот четвертого номера.
Энергия песни трепетала в паранормальном спектре. Грейс почувствовала, как ее неумолимо притягивает, хотя интуитивно ощущала, что притяжение было нацелено на горничную, а не на нее.
Горничная была очарована музыкой. Она сделала еще один шаг к роковому дверному проему. Еще чуть-чуть, и она исчезнет в номере 604.
- Стойте! - громко крикнула Грейс, надеясь разрушить чары музыки силой приказа. - Остановитесь. Не входите туда.
Горничная проигнорировала ее предупреждающий крик. Ее аура уже не пульсировала в нормальном режиме. Грейс с ужасом наблюдала, как та становилась нестабильной и непредсказуемой. Однако в ауре все же продолжала пульсировать паника. Женщина знала, что близка к смерти, но не могла остановиться.
Грейс рванула вперед, максимально усилив собственную ауру. В коридоре музыка звучала приглушенно, но контролируемая ею сила, казалось, заполнила все свободное пространство.
Не так давно Грейс была вынуждена сделать то, что собиралась повторить сейчас. Но она не забыла неизбежную реакцию своих чувств. Ей будет больно.
Приготовившись к удару от физического контакта, она схватила горничную за плечо, одновременно отталкивая волны вселяющей страх музыки и пытаясь оградить загипнотизированную женщину своей аурой.
Грейс пронзила боль. Тонкая ткань униформы горничной не предоставляла почти никакой защиты. Грейс изо всех сил стиснула челюсти, стараясь не выпустить плечо женщины.
По инерции они обе сделали еще пару шагов по направлению к двери, затем споткнулись и упали на ковер. Грейс быстро откатилась в сторону, изо всех сил пытаясь избавиться от неподвижного тела женщины.
Потом встала на колени и посмотрела на дверь номера 604.
Занавески внутри были плотно задвинуты, запечатывая комнату в полумрак. Певица стояла около кровати, ее рот был все еще открыт на последних нотах ужасающей песни. Сочетание огромных темных очков, тяжелого парика и тусклого света лишало возможности четко рассмотреть ее лицо. Но Грейс все еще была начеку. Она без труда наблюдала за аурой женщины, в которой росла ярость.
Огненный каскад новой песни обрушился на Грейс. Каждая нота била по ней с силой ударной волны, как от невидимого взрыва. Ее чувства дрожали под этим натиском. Была тяжело дышать. В груди бешено колотилось сердце. Коридор завертелся перед глазами.
Инстинктивно Грейс собрала всю свою энергию и направила ее против музыки. Коридор перестал кружиться. В голове прояснилось.
Ярость в ауре певицы стала еще сильнее, но сила ее музыки уменьшилась. Звучащие кристально чистые ноты внезапно раскололись.
- Кто ты? - завизжала она. - Как ты посмела прервать мое выступление?
Грейс удалось встать на ноги прямо над лежащей на полу горничной.
- Вы собирались ее убить.
- Глупая женщина заслуживала смерти. Она мне мешала.
- Я тоже вам мешаю, - возразила Грейс. - Вы и меня собираетесь убить?
- Да.
Единственное слово должно было прозвучать как крик, но оно пронеслось через тени в облаке темной тонко контролируемой энергии, предназначенной заманить Грейс в комнату. Нота была такой силы, что причиняла боль. Грейс снова почувствовала, как бешено бьется сердце.
Она изо всех сил сопротивлялась принуждению, боролась с ним и чувствовала, что у нее получается. Певица взяла высокую ноту, очевидно, стремясь компенсировать сопротивление Грейс. Рано или поздно звуки привлекут чье-то внимание. Должен же хоть кто-то быть в соседних номерах.
Разумеется, да, ведь не все гости ушли на пляж, в SPA или на поле для гольфа.
Однако ни одна из дверей в длинном коридоре не открылась; казалось, никого не интересует музыка. Грейс пришли в голову страшные мысли. Возможно, те, кто услышал музыку, решили, что она раздается из коридоров отеля.
Совершенство музыки буквально заставило Грейс затаить дыхание. Она с ужасом поняла, что больше не дышит. Грудь и голова горели в агонии, как будто она тонула в невидимом море.
"Дыши, - сказала она себе. - Ты умрешь, если не будешь дышать".
Будто из ниоткуда Грейс удалось вызвать дополнительную искру энергии. Смертельная песня снова ослабла.
Все еще испытывая головокружение, Грейс удалось использовать паузу, чтобы сделать один вдох, а затем другой. Она была не в силах позвать на помощь. Все, что она могла, - это дышать. Кислород, быстро поступавший в кровь, питал ее волю к жизни. Она не для того пережила смерть матери, приемные семьи, улицы и Мартина Крокера, чтобы умереть от руки оперной киллерши.
Грейс заставила себя сконцентрироваться. В пульсации энергии, пылающей и искрящейся в ауре певицы, однозначно имелись признаки нестабильности. Женщина была не просто сердита, а на грани необузданного гнева. Сопротивление Грейс приводило ее в бешенство.
"Ударь по ней чуть сильнее, - подумала Грейс. - Иначе умрешь здесь, в этом коридоре".
Усиление сопротивления привело к немедленному эффекту. Аура певицы потемнела и вспыхнула нестабильным гневом. Женщина потеряла контроль над своими эмоциями. "Это обязательно должно сказаться на ее вокале", - решила Грейс. Она где-то читала, что для профессиональных оперных певцов губительно испытывать слишком много эмоций, когда они поют. Логика очевидна. Очень трудно, если не невозможно, сохранять полный контроль над голосом, когда твою грудь и горло сжимают гнев, слезы или страх.
Грейс понимала, что столкнулась с похожей проблемой. Если бы она не сдерживала собственную панику, то потеряла бы контроль над самой собой. Ей нужно было подумать о чем-то другом, кроме неизбежной смерти.
Лютер.
Имя обретает силу, если у его обладателя с тобой сильная связь. Сила, которую она почерпнула от имени Лютера, показала ей, насколько важен он был для нее.
Певица завопила. Другого названия этому звуку не было, но это не был обычный испуганный крик. Это была сильная пульсация дикой ярости. Невероятно высокая нота была абсолютно неправильной.
Грейс обнаружила, что снова может двигаться. Инстинктивно она заткнула уши пальцами. Музыка и боль немного отступили.
А затем в коридоре раздался другой звук: звонок лифта.
Видимо, певица тоже его услышала и поняла, что с минуты на минуту здесь появятся другие люди. Хаос заполнил ее ауру. Находясь на краю безумной ярости, она устремилась к Грейс, вытянув кривые, как когти, пальцы.
Грейс бросилась от нее и спряталась за тележкой. Она искала что-то, что могла бы использовать в качестве оружия. Пальцы нащупали щетку для смахивания пыли.
Певица попыталась обойти тележку, но споткнулась о лежащую на полу горничную и упала, растянувшись на ковре. Грейс толкнула тележку на нее, но та откатилась недостаточно далеко.
Певица встала на ноги. Рот ее открылся, горло напряглось. Но единственный звук, который она издала, был удушливый вздох.
Женщина посмотрела на лифт в вестибюле. Двери начали открываться. Логика или, вероятно, инстинкт самосохранения возобладали над гневом. Она вскочила и, пробежав мимо Грейс, скрылась за углом.
Грейс ждала, сжимая в руке щетку, но пения больше не было.
Она глубоко вздохнула и подошла к лежащей горничной, которая уже начала шевелиться. Что-то хрустнуло под ногами. Посмотрев вниз, Грейс увидела сверкающие осколки стекла на ковре. На тележке стояли чистые стаканы, один из которых разбился.
Это напомнило ей, что дверь в номер 604 все еще открыта. Грейс закрыла ее. Что-то подсказывало ей, что Фэллон хотел бы сохранить этот инцидент в тайне, если это возможно.
Она присела около ошеломленной женщины и тихонько спросила:
- С вами все в порядке?
- Кажется, да. - Горничная в недоумении взглянула на нее. - Я упала в обморок?
- Да. Не пытайтесь встать. Рядом с лифтами есть служебный телефон. Я позову на помощь.
- Я в порядке, правда. Просто немного устала, вот и все. У меня был долгий день.
- Видимо, вы правы.
С горничной было все в порядке. Ее аура вернулась в нормальное состояние. Грейс машинально протянула руку, чтобы утешить ее. В последний момент она вспомнила, как обожгло ладонь, когда она отталкивала женщину от двери. Боль ушла, но прикоснуться к горничной Грейс так и не решилась. Потребовались бы дни или даже недели, чтобы оправиться.
И вернуться к прежней жизни.
- Черт, - прошептала она. - Черт, черт, черт…
Потом поднялась на ноги и подошла к телефону у лифтов.
ГЛАВА 23
Лютер нашел Грейс свернувшейся калачиком на диване. Перед ней на журнальном столике стоял включенный компьютер. Лютер ворвался в комнату злющий, как сам Сатана, и прямиком направился к ней, используя трость, чтобы подчеркнуть каждое слово.
- О чем, - тук, - черт, - тук, - возьми, - тук, - ты, - тук, - думала? - тук!
- Не прикасайся ко мне! - крикнула Грейс и, вскочив с дивана, быстро попятилась к открытой двери веранды, спрятав ладони под скрещенными руками. - Я серьезно. Пожалуйста, не трогай меня.
Лютер остановился, явно ошеломленный.
- Думаешь, я тебя ударю? - спросил он. На его лице отразилось недоверие и боль.
- Нет, - печально ответила Грейс. - Конечно, нет. Я просто попросила не трогать меня. Во всяком случае, пока. Мне снова больно от прикосновений.
- Проклятье! - Лютер выглядел чуть менее сердитым, но выражение боли на лице испарилось. - Ладно, расскажи мне, что произошло.
Грейс выдала ему то, что, как она надеялась, было похоже на профессиональный рапорт. Закончив, она ожидала, что он вытащит свой телефон и позвонит Фэллону Джонсу. Вместо этого Лютер просто стоял и пристально ее рассматривал, как будто никогда раньше не видел ничего подобного.
- Тот трюк с горничной, - наконец сказал он. - Ты сказала, что делала это и прежде?
- Несколько раз. - Грейс опустила руки и посмотрела на ладони. - После того как умерла мама, я попала в приемную семью. Где-то через шесть месяцев я сбежала. Потом какое-то время жила на улицах. А там много всяких уродов.
- Точно, мать их, - выругался Лютер.
Грейс сделала вид, что не слышала его.
- Некоторые из них - парапсихологи, которые учились использовать свои таланты, чтобы манипулировать другими. Был там один сутенер со странным, на мой взгляд, харизматическим талантом. Он умел соблазнять молодых девушек, заставлять их влюбляться в него. Ради него они пошли бы на что угодно.
- И он отправлял их на улицы, чтобы они зарабатывали ему деньги, - проговорил Лютер, мрачнея с каждым словом.
- Вижу, тебе попадались такие помойными крысами, - тихо заметила Грейс.
- Да. - В подробности он вдаваться не стал.
- Я часто сталкивалась по ночам с некоторыми из его девушек. Используя свой талант, я говорила им, какие клиенты не представляют опасности, а каких следует избегать. Однажды сутенер увидел, как девушки отшивают опасных типов. Он был в ярости и решил избить двух-трех из них в назидание остальным. Я узнала о его планах. И даже знала, какую девушку он собирался избить первой, - новенькую и самую молодую. Когда той ночью он приехал за ней, я была рядом. Она была в ужасе. Окружающее его насилие было таким сильным, что хоть ножом режь. Когда он потянулся к ней, я схватила ее за руку и максимально напрягла все свои чувства, подавляя ее ауру своей и формируя своего рода барьер для него. В тот момент, когда он дотронулся до нее, он поджарился.
- Что значит "поджарился"? - поинтересовался Лютер. - Умер?
- Нет, - ответила Грейс, ужаснувшись. - Нет, я не убивала его, клянусь.
- Да мне плевать, даже если бы ты его убила.
- О. - Грейс откашлялась. - Ну, тем не менее, я этого не делала. Но что-то произошло, когда он соприкоснулся с моей аурой. Казалось, будто на несколько секунд закоротило его собственное энергетическое поле. Я не могу это объяснить. Знаю только, что он некоторое время был без сознания. Девушка тоже. Когда она пришла в себя, с ней все было в порядке, разве что она была немного потрясена.
- А сутенер?
- Вот он был не в порядке. Выглядело все так, будто у него был нервный срыв. Он сломался. Думаю, его талант пострадал навсегда. Однако что бы это ни было, оно затронуло не только его паранормальные чувства, но и все остальное. Он начал сходить с ума и исчез из окрестностей. Через некоторое время до нас дошли слухи, что его убили в потасовке из-за наркотиков.
- Ты сказала, что были и другие похожие случаи?
- Несколько, - призналась Грейс. - Прием действует и против людей, не обладающих паранормальными способностями. В конце концов, у всех есть аура. Но каждый раз, когда я это делаю, я становлюсь сверхчувствительной и не могу ни к кому прикасаться.
- Хм.
Грейс ждала, но Лютер больше ничего не добавил, только стоял и выглядел полностью погруженным в свои мысли.
- Ну так что? - не выдержала она.
- Просто интересно. Как думаешь, ты сегодня закоротила ауру этой певицы?
- Нет. Она была слишком сильной. К счастью, когда она потеряла самообладание, с ним ушла и большая часть контроля. А затем начал открываться лифт, она запаниковала и сбежала.
Лютер не сводил с Грейс глаз.
- Что бы произошло, если бы певица не сбежала?