Грейс знала, что он не имеет в виду инцидент с пиццей.
- После того, как монстр свалился на мою кровать, я упаковала свои вещи, вытащила деньги из его бумажника и сбежала.
- Умница.
- Я боялась, что меня обвинят в его смерти. - На несколько секунд повисла тишина, наполненная сомнениями. - Учитывая, что я действительно виновата, не думаю, что было бы разумно остаться и пытаться объяснить, что произошло. В конце концов, причиной смерти признали сердечный приступ, но то, что я сбежала с деньгами, выглядело не очень. Я знала, что не могу вернуться. Да я бы и не вернулась в тот дом, ни при каких условиях.
- И тогда ты оказалась на улице?
- Да. Я уже говорила, что благодаря таланту смогла выжить. Он подсказывал, кому можно доверять, а кого лучше избегать. Можно сказать, улицы многому меня научили. Какое-то время я спала в приютах. Мыла посуду. Обзавелась кое-какими связями. В конечном счете, организовала небольшое успешное дельце по продаже… разных вещичек.
- Но не себя, - уверенно заявил Лютер.
- Нет. Даже если бы я отчаялась настолько, чтобы продавать себя, это был бы не вариант. Мне тяжело прикасаться даже к тем людям, которые мне нравятся. Не могу представить, что занимаюсь с кем-то сексом только ради денег. Я бы этого не выдержала. - Грейс поморщилась. - Наверное, я сошла бы с ума и начала убивать клиентов, что не пошло бы на пользу бизнесу.
- Что ты продавала?
- В основном, фальшивые документы через интернет. У мамы был талант криптографа высокого уровня, она была компьютерным гением. Перед смертью она научила меня ориентироваться в интернете. Из меня получился отличный посредник между покупателями и продавцами.
- Ты брала комиссионные от совершенных сделок?
- Да. На самом деле работа прибыльная, но и рискованная. Однажды я решила найти себе настоящую работу, не связанную с мытьем посуды и продажей поддельных документов.
- Почему?
Грейс пожала плечами:
- Потому что хотела понять, каково это - быть нормальной. Так наивно. Не думаю, что такие, как мы, когда-нибудь почувствуют себя нормальными.
- Какую работу ты нашла?
- Хочешь верь, хочешь нет, я начала работать в цветочном магазине. - Воспоминания вызвали у нее легкую улыбку. - Мне там нравилось, хотя нормальной я себя так и не почувствовала. Через некоторое время меня повысили до менеджера. Тогда-то Мартин меня и нашел. Он пришел купить дюжину роз для одной из своих женщин и сразу распознал во мне сильного парапсихолога. Он был стратегом высокого уровня и быстро понял, что я могу ему пригодиться. В то время Мартин управлял небольшим казино, и у него были проблемы. Он предложил мне работу в своей службе безопасности.
- Какие проблемы?
- На казино нацелилась группа мошенников. Они обдирали его до нитки. Босс Мартина начал подозревать, что тот был ответственным за убытки.
Лютер сильнее сжал ее руку.
- Что Крокеру нужно было от тебя?
- Я составляла профили игроков. Указывала на членов группы мошенников. Одно за другим, и Мартин в итоге стал президентом компании, которой принадлежало казино. Дела пошли в гору.
- Он использовал тебя.
Грейс покачала головой:
- Это было равноправное партнерство. В обмен на мою помощь Мартин заботился, чтобы у меня была высокая зарплата и образование. Он считал себя Пигмалионом. После того, как он основал "Мир Крокера", у меня не только сильно повысилась зарплата, но и появились акции компании.
Лютер тихо присвистнул.
- Когда-то доля в "Мире Крокера" стоила целого состояния.
- Так и было. Когда я впервые заметила действие препарата в его ауре, я задумалась о распродаже своих акций и переводе денег на оффшорный счет, но испугалась, что Мартин узнает. Он стал крайне подозрительным, с тех пор как стал принимать препарат. Мне нужно было быть осторожной. Потом я узнала о торговле оружием.
Лютер стиснул ее руку.
- И этот ублюдок попытался тебя убить.
- Как только тело Мартина было найдено, стоимость акций компании рухнула и так и не восстановилась.
- Не важно, даже если бы они поднялись, ты не смогла бы распродать свои акции. Власти заметили бы активность на банковском счете мертвой экономки.
- Да. Впрочем, "Тайное общество" хорошо платит, да и жизнь в Эклипс-Бей не дорогая. Я справляюсь.
- Но тебе пришлось отказаться от империи, которую вы с Крокером построили вместе.
- Ближе к концу прибыль омрачалась сделками с оружием, которые Мартин организовал для "Ночной тени". Кровавые деньги. - Грейс вздрогнула. - Даже если бы это было безопасно, я все равно не прикоснулась бы к акциям. Ни за что. Меня тошнит от мысли, что какое-то время я была частью этого бизнеса.
Лютер обнял ее и притянул к себе.
- Не все думают так же, - сказал он. - Деньги - это деньги. Многие бы сказали, что кровь очень легко отмыть.
- Что ж, они ошибаются.
ГЛАВА 37
Папочка был мертв.
Борясь со слезами, Дамарис села на край кровати, пытаясь остановить вызванную препаратом дрожь. Они лишь недавно обрели друг друга, всего год назад, а теперь его не стало. Она не могла в это поверить. Отец казался таким сильным, влиятельным, таким непобедимым.
Уильям Крэйгмор был богатым человеком. Весть о его смерти тут же разлетелась по интернету, а затем появилась и в утренних газетах. "Финансист-затворник найден мертвым в своем доме". Однако Дамарис еще час назад узнала, что в Гонолулу произошло что-то ужасное. Некоторое время она еще надеялась, говоря себе, что предчувствие смерти - это всего лишь еще один побочный эффект препарата, но когда в интернете стали появляться первые сообщения, ей пришлось признать правду. Папочка был мертв.
Дамарис не понимала только одного - как его тело оказалось в доме в Лос-Анджелесе. Она отказывалась верить, что он умер от сердечного приступа. Она знала, что он отправился в Гонолулу, потому что один раз позвонил ей оттуда, сообщил, что приземлился, и заверил, что все под контролем. Это был последний раз, когда она с ним говорила. На следующий день его тело было найдено в его доме в Лос-Анджелесе.
Не может быть. Что бы с отцом ни произошло, это случилось в Гонолулу, а это значит, что за его смерть несет ответственность "Джонс и Джонс".
Зазвонил телефон, заставив ее вздрогнуть. Дамарис повернулась и подняла трубку с ночного столика.
- Привет, Вивиан, - тихо поздоровалась она.
- Я только что услышала новость. - Вивиан была в ярости. - Почему ты мне не сказала?
- Я сама только что узнала. Собиралась позвонить через несколько минут. - Дамарис помассировала виски. - Мне нужно немного времени, чтобы оправиться от шока.
- Что случилось? - резко спросила Вивиан.
- Не знаю. В газетах пишут, что у него был сердечный приступ, но я в это не верю.
- Я тоже не верю. Они добрались до него?
- "Джонс и Джонс"? Да, я тоже так думаю. Не знаю как. Должно быть, они выяснили, что он состоял в "Ночной тени".
- Думаешь, они знают о нас с тобой? - Впервые в голосе Вивиан звучало искреннее беспокойство.
- Нет, мы в безопасности. Папа делал все возможное, чтобы сохранить наше существование в тайне. Даже если бы они узнали о нас, то не смогли бы ничего сделать. У "Джонс и Джонс" нет доказательств, что мы занимаемся чем-то незаконным.
- Все так ужасно, - прошептала Вивиан. - И совершенно несправедливо. Это неправильно.
Дамарис была удивлена и тронута, услышав печаль в голосе сестры. Очевидно, Вивиан питала больше чувств к отцу, чем казалось на первый взгляд.
- Знаю, - сказала Дамарис. - Он был с нами так мало…
- Чертовски в духе этого ублюдка.
- Что?
- Умереть до того, как найти для меня ту женщину, которая видит ауры. Честно, если бы он не был мертв, я бы не избежала искушения дать для него одно из своих частных выступлений.
- Вивиан…
- Разве я многого прошу? Только имя - вот и все, что мне нужно. Только имя этой сучки. Но нет, папочке нужно было умереть раньше, чем он ее нашел. Одно паршивое имя - это единственное, что я когда-либо у него просила. Этот ублюдок даже этого мне не дал.
Дамарис упала на кровать.
- Он нашел ее, Вивиан. И ее телохранителя тоже. Именно поэтому он поехал в Гонолулу. Он собирался исправить положение, ради нас.
- Почему ты не сказала мне? - требовательно спросила Вивиан.
- Я не сказала тебе, потому что папа хотел сам с ней расправиться. Я могу назвать имя, но оно ничего тебе не даст. Теперь, когда отца не стало, мы потеряли доступ к файлам "Джонс и Джонс". Это всего лишь имя.
- Говори.
- Грейс Ренквист.
- Ты уверена? - взволнованно спросила Вивиан.
- Да, но я не понимаю, что тебе…
- Спасибо и пока. Пора на репетицию. Не поверишь, что мне приходится выносить от директора тут, в Акация-Бей. Он ноль без палочки, но почему-то возомнил, что может приказывать самой Сирене.
Телефон замолчал. Долгое время Дамарис просто сидела и смотрела на него. Папочка был мертв, и, в сущности, она тоже. Именно от него она получала препарат, а теперь все закончилось. Хорошая новость заключалась в том, что скоро не будет этих ужасных инъекций. Плохая же - отец предупреждал ее, что, прекратив принимать препарат, она сойдет с ума и умрет. У Дамарис в запасе оставалось чуть больше трех недель. Теперь это был лишь вопрос времени. Интересно, будет ли Вивиан по ней скучать.
ГЛАВА 38
Лютер смотрел, как Грейс вышла из моря и, идя по берегу, сняла маску и трубку. Капли воды скатывались по ее плечам, груди и бедрам. Волосы были убраны за уши.
Этим утром она купила маленький черный купальник в одном из бутиков на улице Калакауа. Бросив плавательные принадлежности на заднее сиденье джипа, Лютер привез Грейс в небольшую уединенную бухту, которую считал своим собственным кусочком рая.
Уэйн с Петрой проводили их, снабдив парой сандвичей и водой в бутылках, и категорически настаивали, чтобы они не возвращались до обеда. "Настоящее свидание", - подумал Лютер.
Грейс опустилась на полотенце под зонтиком рядом с ним. Она выглядела посвежевшей и полной энергии, очень женственной и мокрой. Невероятно сексуальной.
Взяв бутылку с холодной водой, она с любопытством взглянула на Лютера и спросила:
- Что-то не так?
Лютер понял, что пялится на нее.
- Все в порядке, - ответил он.
- О чем ты думаешь?
- О сексе.
- Я слышала, мужчины часто о нем думают.
- А как насчет женщин?
- Мы тоже думаем о сексе, - ответила Грейс, - но, вероятно, у нас более широкие горизонты воображения.
- Да? И что еще маячит на вашем горизонте?
- На ум приходит обувь.
Оба взглянули на босые ноги Лютера.
- В моих фантазиях обувь отсутствует, - признался он.
- Ничего. - Грейс похлопала его по голой ноге. - У тебя прекрасные ноги. Большие и сильные.
- Тебе нравятся большие и сильные мужские ноги?
- Честно говоря, до недавнего времени особого внимания на мужские ноги я не обращала. - Она улыбнулась несколько самодовольно и надела солнцезащитные очки. - Но теперь нахожу их очень привлекательными.
- Рад слышать.
Грейс оперлась на локти.
- Ты так и не рассказал мне, почему оставил работу в полиции.
Обдумывая ответ, Лютер разглядывал пенный прибой. Он ждал этого вопроса. Она рассказала ему о своем прошлом и имела право знать о его. Более того, он сам хотел ей все рассказать. Узнавание друг друга сближает еще сильнее.
- Я уже говорил, что использовал свой талант, пока работал в полиции, - начал он.
- Да, думаю, тебе удавалось нейтрализовать любую опасную ситуацию. Одно прикосновение твоей ауры, и преступник опускает пистолет и засыпает. Круто.
- Благодаря таланту я был способен и на другие вещи.
Грейс слегка наклонила голову:
- Какие?
- Получать признания.
- Хм. Признания. Вдвойне круто.
- Не прикасаясь к преступнику, - спокойно добавил Лютер. "Я даже не прикасался к вашему клиенту, господин адвокат. Посмотрите видеозапись признания. Вашему парню не терпелось рассказать нам, как он до смерти избил жертву".
- Как это отражалось на тебе?
- Отлично. В первое время. Ты даже не представляешь, как это просто. В глубине души многие из них сами хотели рассказать мне, какие они умные и сильные. Ограбление ночных магазинов вызывает прилив адреналина. При взломе и проникновении в дом испытываешь острые ощущения. Убийство позволяет окончательно утвердить свою силу. Преступники хотят произвести на копов впечатление. Показать, какие они крутые. Так что иногда многие из них действительно хотят поговорить. Я просто психически подталкиваю это естественное желание в правильном направлении.
- Я всегда считала, что вина - мотивирующий фактор в признании.
- Иногда так и есть. - Лютер взял бутылку воды из холодильника. - Но я могу справиться и с угрызениями совести. Пара щипков, и небольшое сожаление или беспокойство о том, что подумают родители, может перерасти в невыносимое чувство вины.
- Значит, нужна всего лишь тонкая манипуляция, и подозреваемые вдруг не могут сдержаться и выкладывают все как на духу, правильно я понимаю?
- Запиши все на пленку, добавь небольшое веское доказательство, и дело с концом. Не нужно никаких резиновых дубинок и наводящих вопросов.
Грейс наблюдала за ним. Ее глаза были скрыты очками.
- Наверное, ты был очень хорошим копом.
- Да, - признал Лютер и сделал глоток холодной воды. - Очень, очень хорошим.
- Значит, ты ушел, потому что почувствовал, что превратился в парапсихического борца за справедливость.
Он знал, что она поймет. Однако его удивило чувство облегчения, которое он испытал.
- Вроде того, - сказал Лютер. - Однако борьба не была честной. Статистика показывает, что большинство преступников, с которыми я имел дело, были серьезно испорчены. По сути, они - продукты ужасного воспитания. Или у них вообще не было никакого воспитания. Многие из них подвергались в детстве насилию. Некоторые были умственно отсталыми. Почти половина из пойманных мной преступников не могли даже прочесть газету, не говоря уже о приличной работе.
- Ты чувствовал к ним жалость?
Лютер слегка улыбнулся:
- Я бы не стал заходить так далеко, но у большинства людей, которых я помог засадить за решетку, не было против меня ни единого шанса. Я мог нарушить и нарушал их право на справедливое судебное расследование, но никто об этом не знал, даже подозреваемые.
- Ты не нарушал их права в юридическом смысле.
- Нет, но практически делал именно это.
- Ты сделал много хорошего, Лютер. Сажал плохих людей за решетку. Осуществлял правосудие ради жертв. Тех, кто важен для цивилизованного общества.
- Я говорил себе это несколько лет. Но на собственной шкуре узнал, что борьба за справедливость несет плохую карму.
- Два твоих неудачных брака?
- Не только. Еще мне удалось взбесить почти всех своих напарников, и, в конечном счете, никто не хотел со мной работать. Я получил репутацию одинокого волка. Для копа это не очень хорошо, так как предполагается, что ты должен быть частью команды. Рядом со мной окружающие чувствовали себя очень неловко.
Грейс нахмурилась.
- Другие детективы, с которыми ты работал, понимали, что ты делаешь?
- Они знали, что я почти всегда добиваюсь результатов, но не знали, каким образом. Проклятье, да они и не хотели знать. Некоторые считали, что я каким-то образом гипнотизирую подозреваемых. Оказывается, никто не хочет работать с тем, кто может загипнотизировать тебя без всякого предупреждения.
- Да, это может быть серьезной проблемой, - согласилась Грейс.
- Я менял напарников, как "Темная радуга" - посудомоек. Некоторые парни, имеющие врожденную чувствительность, пытались объяснить то, что я всегда добиваюсь чистосердечных признаний, сверхъестественным вмешательством. Эта идея нравилась им не больше теории гипноза.
- Потому что это заставляло их сомневаться в собственном здравомыслии? - спросила Грейс.
- Большинство успешных копов имеют хорошую интуицию, когда дело доходит до контакта с людьми, которые лгут, мошенничают и убивают. Как правило, они с радостью признают, что у них хорошие инстинкты.
- Разве хорошие инстинкты не считаются среди полицейских полезным качеством?
- Конечно. Но ни один коп не хочет прослыть экстрасенсом. Любая "абракадабра" может в мгновение ока уничтожить карьеру.
Грейс взглянула на него с недоумением:
- И ты просто ушел с работы?
- Случилось то, что можно назвать последней каплей. Один инцидент. Погибли люди. После этого я ушел.
- Что произошло?
Лютер смотрел, как солнечный свет мерцает на водах бухты.
- Был один человек, - начал он. - Его звали Джордж Олмстед. Однажды он пришел в участок и сказал, что только что убил своего делового партнера. И отдал пистолет, на котором были его отпечатки пальцев. Он утверждал, что они с партнером поссорились из-за продажи бизнеса. Сказал, что отчаянно нуждался в деньгах, а партнер отказался довести сделку до конца.
- Ты ему не поверил?
- Он казался вполне спокойным, но в его ауре были какие-то искры. Некоторое время я с ним разговаривал. Слегка воздействовал на него. Оказалось, в партнера стрелял не он. Олмстед покрывал свою дочь.
- Она была связана с партнером?
- Они были любовниками, - подтвердил Лютер. - Ей было двадцать пять. Она начала посещать психиатра еще в средней школе, принимала лекарства. Партнер поздно начал понимать, что она не совсем стабильна. Попытался разорвать отношения. Она обезумела и застрелила его.
- А затем побежала к отцу?
- Который обещал ей, что все уладит. Он хотел защитить ее, считал это своим долгом. На протяжение всей ее жизни он был рядом. Она была его единственным ребенком, мать умерла несколько лет назад.
Грейс кивнула:
- Он знал об их отношениях?
- Да. И поощрял их, так как думал, что брак обеспечит дочери некую эмоциональную стабильность. После убийства он был убежден, что это его ошибка, поэтому взял вину на себя.
- Но его история развалилась.