Он не мог бы пошевельнуться, даже если бы от этого зависела его жизнь. Его раздирала невыносимая боль - наверное, он ее заслужил. Он распростерся на ней и невольно придавил всей тяжестью.
- Санни… - Он сделал вдох, и перед глазами снова закружились звезды - целое созвездие. - Ты победила, - прошептал он.
Вспышка ярости лишила ее последних сил. Ей не хотелось, чтобы он понял, какая она сейчас на самом деле слабая и беспомощная. Санни стиснула челюсти. Хорошо бы голос не дрожал!
- Я сказала, слезь с меня!
- Как только пойму, что я цел и невредим. Если дашь мне отдышаться, устроим еще один раунд. - Он с трудом повернул к ней голову.
Она плакала. Крупные слезы беззвучно скапливались в уголках глаз и катились по щекам. Больше пораженный ее слезами, чем ударами, Джейкоб покачал головой.
- Не надо! - Он смахнул с ее лица слезы, но она заплакала еще горше. - Черт побери, Санни, прекрати!
- Пусти меня.
Он перекатился на бок, решив не трогать ее, пока она не придет в себя. Сам не понимая, что делает, он посадил Санни к себе на колени и принялся гладить по голове.
- Не трогай меня! - Она вся напряглась. В ней боролись гнев и унижение. - Не желаю, чтобы ты ко мне прикасался!
- Знаю. Но ничего не могу с собой поделать.
- Ты меня обманул!
- Ну да. - Он прижался губами к ее волосам. - Извини.
- Ты меня использовал!
- Нет! - Он крепче сжал ее. - Нет! Уж кому и знать, как не тебе!
- Ты ведь совсем, совсем другой. - Она попыталась отстраниться, но он лишь крепче прижал ее к себе. Вдруг она уперлась в него руками, а лицом зарылась ему в шею. - Я тебя ненавижу! И буду ненавидеть до конца жизни!
Она плакала, но уже не молча. Громко всхлипывая, содрогалась в мучительных рыданиях, положив голову ему на грудь. Джейкоб молчал: что тут скажешь? Ту Санни, которая вырубила его мощным хуком, он отлично понимал. Как понимал и ту, что вырывалась, извиваясь и бранясь. Он знал, как управляться с такой женщиной. Но новая Санни, беззащитная, мягкая, Санни, которая рыдала у него в объятиях, оказалась полной загадкой. Она хрупкая, и у нее разбито сердце.
Он понял, что страшно любит и эту Санни тоже.
Она прижималась к нему, ненавидя себя. Ей хотелось наброситься на него, заставить заплатить за то, что он разбил ей сердце, но она могла только льнуть к нему и принимать то утешение, какое он ей предлагал.
Он осторожно поднялся, держа ее на руках. Он почувствовал потребность утешать ее, защищать, любить. Ему хотелось гладить ее по голове, пока не высохнут слезы, обнимать, пока она не успокоится. Но больше всего ему хотелось доказать ей: из всего, что он совершил в жизни, самым важным было то, что он в нее влюбился.
Санни плакала и не могла остановиться, хотя презирала себя за каждую пролитую слезинку. Драться с ним уже поздно - она показала свою слабость. Теперь она могла только приникнуть к нему, пережидая бурю, и находить слабое утешение в том, как нежно он ее обнимает.
Он повел ее в свой отсек, где царил полумрак. Санни воспринимала происходящее будто во сне. Койка мягкая, как вода, и застелена синим покрывалом. Стены тоже синие. Спокойный цвет, на котором отдыхает взгляд. Он уложил ее и сам лег рядом. Щека намокла от ее слез.
Когда рыдания начали ослабевать, он нежно провел губами от ее виска ко рту. Губы у нее были мокрые и еще дрожали. Но, почувствовав его прикосновение, она отдернулась и отвернулась от него.
- Санни… - Джейкоб неуклюже дотронулся до ее плеча. - Поговори со мной, пожалуйста.
Она даже не потрудилась отбросить его руку. Лежала и смотрела в синюю стену.
- Какая же я дура… Плакала из-за тебя.
Из-за него никто еще, наверное, так не плакал… Во всяком случае, у него в объятиях.
- Я не хотел тебя ранить.
- Ложь всегда ранит!
- Я не лгал. Я просто не сказал тебе всей правды. - Джейкоб надеялся, что в его поступках видна хоть какая-то логика. Правда, он сомневался в том, что она согласится с ним. - Я собирался все рассказать тебе сегодня.
Санни чуть не рассмеялась.
- Оказывается, некоторые вещи остаются в ходу и в XXIII веке? - громко произнесла она. XXIII век… А она находится на борту летательного аппарата, который называется звездолетом, с мужчиной, который появится на свет через много лет после того, как она умрет! Очень хотелось верить, что она спит и видит сон, но боль была настоящей.
- Я прилетел за братом, - продолжал Джейкоб. - Но никак не рассчитывал, что встречу тебя и полюблю тебя. Все случилось слишком быстро.
- Я тоже в курсе, если ты забыл.
- Посмотри на меня.
Санни покачала головой:
- Забудем все, Джей-Ти. Ты, наверное, из тех типов, что считают, будто обязаны иметь по женщине в каждом городе… и в каждом столетии.
- Я сказал, посмотри на меня! - Его терпение иссякло. Он развернул ее к себе за плечи. Теперь она поневоле смотрела ему в глаза. - Я люблю тебя.
Его признание проникло ей в душу и ослабило ее решимость. Она продолжала защищаться только по инерции.
- Очевидно, со временем понятие любви сильно изменилось. Не забивай себе голову. Я справлюсь.
- Ты выслушаешь меня или нет?
- Все, что ты скажешь, не имеет значения.
- Значит, тебе не будет хуже оттого, что ты меня выслушаешь.
Она яростно тряхнула головой. Слезы иссякли, и она снова готова к бою.
- Ты ведь не собирался остаться со мной, вместе строить жизнь. Для тебя я была лишь временным развлечением. Но я тебя ни в чем не виню. Ты ведь ничего мне не обещал, только намекал. И не пользовался старыми приемчиками вроде ужина с вином при свечах, чтобы соблазнить меня и показать мне звезды.
Хотя звезды все-таки были… Наверное, они и ослепили ее.
- Во всяком случае, я - хозяйка своих чувств. И презираю тебя только за то, что ты не сказал мне правды.
- Все очень сложно! Я не знал, как ты отреагируешь…
- А я думала, ученые любят экспериментировать. Ты ведь ученый, кажется?
- Да… Ну ладно. Дело в том, что, пока я был с тобой, мне не хотелось думать ни о чем и ни о ком, кроме тебя. - Она принялась вырываться, собираясь снова отвернуться от него, но он крепко держал ее. - Хочешь признания? Так слушай. Все, что я делал, я делал потому, что не мог остановиться. Я не хотел останавливаться. Если это и было неправильно, то только потому, что я перестал думать головой. Да, я не успел сказать тебе правду, но лишь потому, что не знал, как начать разговор. Мне казалось, что я не сумею все рассказать как надо. А потом я полюбил тебя и теперь не знаю, что делать. Я не знал, чего ты от меня будешь ждать. - Он рассеянно погладил ее по щеке. - Санни, мне казалось, что я не смогу признаться тебе. Я не представлял, как… - Он выругался. - Будь это возможно, я бы доказал тебе свою любовь, но у меня нет для тебя подарка.
- Подарка?! - Только что Санни казалось: она так вымотана, что уже не сможет злиться. Оказывается, она ошибалась. - О чем ты, черт тебя подери?!
- О любви, - повторил он, явно смущенный. - О внимании, комплиментах, подарках…
- Ничего глупее я в жизни не слышала! Любовь? Значит, вот что твоя раса сверхчеловеков вкладывает в понятие "любовь"? - Она отшвырнула его руки. - Идиот! Любовь не имеет ничего общего с подарками и комплиментами! Любовь - это забота и сострадание, общие надежды и общие мечты. И еще любовь предполагает честность.
- Я честен с тобой.
Он прижался к ней губами. Она приготовилась бороться, презрительно отталкивать его. Но его губы оказались не голодными, не страстными и не отчаянными. Как ни странно, они оказались бесконечно нежными. Его нежность затопила ее, словно жидкий солнечный свет, и напускное равнодушие тут же растаяло, как снег весной.
Он посмотрел на нее. Что мелькает у него в глазах - замешательство? Не важно, твердила себе Санни. Она не позволит себе во второй раз поддаться на его обман. Но он ласково погладил ее по щеке и робко, нерешительно коснулся губами ее губ.
Джейкоб даже не знал, что нежность так подкашивает силы. И вместе с тем так наполняет силой. Стоило ему дотронуться до нее, и мощь его возрастала. Его словно било током. А потом осталось тепло - тихая теплая река, которая бежала внутри его. Ему хотелось разделить с ней эту нежность, показать ей, как она драгоценна - и какой драгоценной останется навсегда.
- Я люблю тебя! - прошептал он.
Она еще пыталась увернуться, но он нашел ее губы и накрыл их своими, шепча признание снова и снова.
Драться уже невозможно… Особенно когда голову окутало туманом, а тело утопает в густой, вязкой тьме. Она попробовала позвать его по имени, но язык заплетался. Он отыскал ее дрожащие губы и начал целовать - неспешно и очень нежно. Скоро губы перестали дрожать.
Время, думал он, наслаждаясь ею. Главное - не спешить. И тогда она поймет, что никого и никогда он больше не полюбит так, как любит ее.
Он раздевал ее - медленно, хотя нетерпеливые пальцы дрожали. Он постепенно расстегивал на ней блузку, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее тела. И ласкал ее шелковистую кожу.
Сейчас им владела не дикая страсть, а лишь болезненная, горьковато-сладкая любовная истома.
Сдаваясь, она нырнула ему под свитер и прижалась к его теплой коже. Если у нее остался только сегодняшний день, она забудет все, что ждет ее завтра, и послезавтра, и потом. Когда их губы снова встретились, ей показалось, будто они целуются в первый раз. В первый раз они любят друг друга.
Она навсегда запомнит пряный аромат его губ, тихие слова любви, которые он шепчет ей на ухо. Он ничего не обещает. Какие могут быть обещания? Но его зеленые глаза такие бездонные, что в них хочется утонуть. Его руки такие ласковые, что хочется навсегда забыться в них.
Он осторожно снял с нее джинсы и снова прильнул к ней губами. Покрывал поцелуями ее бедра, колени, икры. В полутемном тихом отсеке исчезли день и ночь. В таком месте сердце, наполненное любовью, не сможет разбиться.
Зачарованный, он ненадолго представил, что они навсегда останутся здесь - одни. И будут так лежать. Они останутся одни, и она вечно будет поглаживать его кожу. И с ним всегда будет ее нежный, соблазнительный аромат.
Любовь текла по его жилам вместе с кровью, проникала в кости. Наконец он понял, что никогда не сможет от нее освободиться. Понял - и обрадовался. Она все равно останется с ним, невзирая ни на какие расстояния.
Он вошел в нее - так сильно он еще никогда не желал женщину. И Санни раскрылась навстречу и щедро отдала ему себя. Время остановилось.
Она проснулась и несколько мгновений лежала, постепенно привыкая к полумраку. Ей стало страшно. Покрывало оказалось холодным. Он ушел. К горлу подступил ком; она резко вскочила. Подавив рвущийся крик, она заставила себя успокоиться.
Он не ушел - а если и ушел, то недалеко, потому что она по-прежнему на звездолете, в его отсеке. Прижимая руку к груди и унимая бешено бьющееся сердце, она легла на спину и стала вспоминать.
Сегодня он любил ее очень нежно, мягко и терпеливо. Он как будто прощался с ней. Санни обещала себе, что больше не заплачет, и смахнула слезы. Слезами горю не поможешь. Если она любит его - а она его любит, - то может помочь ему только одним. Если будет сильной.
Она наспех оделась в темноте и пошла искать его.
Звездолет привел ее в замешательство. Она увидела еще один отсек, поменьше, чем отсек Джейкоба, но такой же синий. Потом ей попалось помещение, которое она приняла за кухню - только потому, что увидела на гладком узком столе пустую банку из-под какого-то напитка. Кроме того, она заметила в стене металлическую дверцу, в которой, поразмыслив, признала нечто вроде печи или духовки.
Джейкоба она нашла в рубке. Он сидел у пульта управления в одних джинсах и смотрел в обзорный экран на лес и тени далеких гор. Кроме того, он разговаривал с компьютером.
- Расстояние - полторы тысячи часов.
- Есть!
- Предпочтительное место назначения - как можно ближе к исходным данным, времени и координатам места вылета.
- Есть!
- Сколько времени приблизительно уйдет на достижение сверхсветовой скорости?
- Загрузка… Приблизительно три часа двадцать две минуты от взлета. Нужны более точные расчеты?
- Нет.
- Джейкоб!
Он с досадой отвернулся от экрана.
- Отбой!
Экран потемнел.
- Я думал, ты спишь.
- Я и спала. - С губ рвались обвинения, угрозы, мольбы. Она силой загнала их назад. Она ведь обещала себе, что будет сильной. - Ты возвращаешься.
- Я должен. - Он встал и подошел к ней. - Санни, я пытался найти другой выход. Его нет.
- Но…
- Ты любишь своих родителей?
- Да, конечно.
- А я люблю моих. - Он взял ее за руку, крепко стиснул. - Не могу рассказать, что мы пережили, когда думали, что Калеб погиб. Мама… Она очень сильная, но, когда сообщили, что Кэл пропал без вести и, скорее всего, мертв, она заболела от горя. Она болела много дней, много недель.
- Мне очень жаль, - тихо ответила Санни. - Вполне могу представить, что вы пережили.
Джейкоб покачал головой. Ему до сих пор было трудно вспоминать те дни.
- А потом, когда мы узнали правду, они оба старались сжиться с тем, что больше никогда не увидят его. Они говорили: Кэл жив, и это самое главное… - Он осекся. - Может, они и привыкнут, после того как я расскажу, что здесь он счастлив. Когда расскажу им о ребенке.
- О каком ребенке?
- О ребенке Кэла… Либби ждет ребенка. Разве она тебе не сказала?
- Нет! - Потрясенная Санни прижала руки к вискам. - Все так запуталось… А я… Либби беременна. - Она невольно улыбнулась. - Ну надо же! У меня родится племянница или племянник! - Ей показалось, что свершилась справедливость - именно сейчас, когда она блуждает во мраке, впереди забрезжила крохотная искорка жизни - и надежды на будущее.
И все же в будущем она его потеряет.
- Ребенок родится через девять месяцев, - сказала она, стараясь притворяться беззаботной. - Не такой уж долгий срок, и все же… насколько я понимаю, ты не дождешься важного события и не узнаешь, какие надувные шарики покупать - розовые или голубые.
Губы ее улыбались, а в глазах плескалась грусть.
- Я не могу рисковать и так надолго оставлять здесь звездолет - и я уже засиделся дольше рассчитанного срока. Санни, мои родители имеют право знать о жизни Кэла и о ребенке. Их внуке.
- Конечно!
- Если бы я мог остаться… Для меня нет ничего важнее того, что я обрел с тобой. Поверь мне, пожалуйста!
Санни старалась сохранять невозмутимость, хотя мир вокруг нее распадался на части.
- Я верю, что ты меня любишь.
- Да, люблю! Но если я не вернусь, если лишу их последней надежды, я никогда не смогу спокойно жить.
Она отвернулась, потому что прекрасно его понимала.
- Однажды - мне было лет девять или десять - я ушла из дому. Мы приехали в хижину на лето, и я тут же убежала гулять. Я думала, что хорошо знаю лес. Но я заблудилась. Ночевала под деревом. Когда на следующий день мама с папой нашли меня, они были вне себя. Я никогда не видела, чтобы отец плакал… так плакал.
- Тогда ты понимаешь, почему я не могу забыть о них.
- Да, конечно. - Она посмотрела ему в лицо, и ей даже удалось улыбнуться. - Извини, что закатила тебе сцену.
- Не извиняйся.
- Нет, правда. Я не имела права говорить то, что сказала. - Зато в том, что она его ударила, она себя не винила. - Вряд ли я смогу встать на твое место и понять, что ты чувствовал все то время, что провел здесь. Ты старался приспособиться и ждал Кэла.
- Приспособиться оказалось нетрудно. Я встретил тебя.
- Да. - Она поднесла руку к его щеке, но рука упала. - Я рада, что ты меня встретил. Хочу, чтобы ты это знал.
- Санни…
- Когда ты улетаешь? - Она нарочно отошла от него подальше. Если он прикоснется к ней, она не выдержит.
- Завтра.
Она едва сумела устоять на ногах - колени подкосились.
- Уже?
- Я решил, что так будет лучше для всех.
Санни растянула губы в улыбке и приказала себе держаться.
- Да, ты, наверное, прав. Но разве ты не хочешь побольше побыть с Кэлом? Ведь ты прилетел издалека.
- Я поговорю с ним утром. И с Либби, - добавил он. - Хочу с ней помириться.
Ей удалось улыбнуться.
- Им хорошо друг с другом. И ты тоже это понял, да?
- Чтобы это не заметить, нужно быть слепым.
- Если отбросить в сторону науку и логику, иногда эмоции - самый точный расчет. - Почувствовав себя сильнее, она протянула руку. - Я бы хотела провести ночь здесь… с тобой.
Он крепко прижал ее к себе - и испугался, что ненароком повредит хрупкие косточки.
- Я вернусь. - Санни покачала головой, но он отстранил ее и заглянул в глаза. На его лице были написаны решимость, страх - и гнев. - Я вернусь! Клянусь. Нужно совсем немного времени, чтобы все проверить. Основные расчеты удалось закончить всего за два года. Пройдет еще два, я отлажу систему, и полеты во времени станут таким же обычным делом, как полеты на Марс.
- Полеты на Марс… - повторила Санни.
- Доверься мне. - Он снова обнял ее. - Как только я все отлажу, я прилечу к тебе, и тогда нам уже некуда будет спешить. У нас будет уйма времени.
- Уйма времени, - прошептала она, закрывая глаза.
Глава 12
Она ушла, не дожидаясь, когда он проснется. Решила, что так будет лучше. Ночью она не сомкнула глаз. Лежала рядом с ним и думала, думала…
Джейкоб включил какую-то музыку - мечтательную и красивую; ее сочинил неизвестный ей композитор. Неизвестный, потому что в конце XX века он еще не родился. Потом Джейкоб поменял освещение; казалось, будто отсек освещают лунные лучи.
Больше романтики. Теперь она понимала, что он имеет в виду, и ее сердце переполнялось нежностью. Он стремился дать ей все, что он мог, чтобы последняя ночь стала незабываемой. Да, он дал ей все, кроме того, чего ей больше всего хотелось. Кроме будущего.
Жизнь часто преподносила ей сюрпризы, и она всегда сама принимала решения. Но раньше ее суждения были черно-белыми. Правда или ложь. Плохое или хорошее. Сейчас ей снова предстоит сделать выбор, но между черным и белым появилось множество оттенков.
Она медленно возвращалась в хижину. Сумеет ли она попрощаться с ним? Такую боль не вынести во второй раз. Санни надеялась, что Джейкоб поймет, почему она так поступает. И почему сейчас уехала.
Она припарковалась за хижиной и немного посидела в "лендровере", глядя, как блестят на утреннем солнце обледенелые ветви деревьев. Она долго вслушивалась в тишину - почти совершенную тишину. Чувствовалось, что скоро пойдет снег.
Медленно, подавляя в себе горе, она подошла к хижине и отворила дверь на кухню.
Либби оставила для нее свет. При виде старой керосиновой лампы, горящей несмотря на ясное утро, ненавистные слезы снова навернулись Санни на глаза. Она проглотила их, села за стол и пробежала пальцами по деревянной столешнице - совсем как Джейкоб неделю назад.
- Ты рано встала.