- Тогда ты не получишь денег, - сообщил ей Стив подозрительно мягким голосом.
- Тебе придется мне их отдать. Я подам на тебя в суд, я... - Ее голос перехватило от избытка эмоций.
- Ты официально отказалась от своего наследства, прости, что напоминаю тебе об этом уже который раз. Кроме того, мне придется сообщить суду, что твой отец оставил меня опекуном потому, что не был уверен в твоем благоразумии в финансовом отношении. Он считал, что ты еще недостаточно зрелая, чтобы тратить такие деньги.
Кристина растерянно заморгала.
- Ты не посмеешь, - проговорила она, но Стив насмешливо улыбнулся ей, в то время как его глаза остались такими же холодными.
- Еще как посмею. Хочешь проверить?
Опять он пытается манипулировать ею. Как она могла когда-то любить его? В данную минуту она определенно его ненавидела.
- Как ты можешь, - пыталась пристыдить его Кристина. - Если бы ты видел этих бездомных детей, их голодные лица... Если бы ты знал, сколько мы бы могли сделать для них на эти деньги! Им так нужна помощь!
- И они получат ее, Крис, - спокойно произнес Стив, - но это будут деньги не из твоего наследства. Как твой опекун я не могу позволить этого, но как твой муж... - Он замолчал и многозначительно посмотрел на нее, его пронизывающий взгляд не давал ей опустить глаза.
Стив говорил наигранно спокойным голосом, пугая ее этим еще больше.
- Но как твой муж... - снова повторил он, - я готов выплатить приюту миллион фунтов сейчас и еще миллион после рождения ребенка.
Если бы Кристина уже не возненавидела Стива всеми фибрами своей души, она сделала бы это сейчас. Как он может быть таким циничным? Два миллиона фунтов! Насколько же он богат, если может, играючи, расстаться 6 такими деньгами, только чтобы...
Конечно, она в курсе того, как он любил и почитал ее отца, и она могла бы понять эту навязчивую идею родить ребенка, несущего в себе его гены. Но заставлять ее ложиться в постель с ним, дав ей предварительно знать, что он не любит ее... Как он посмел... По щекам Кристины потекли слезы. Ее просто трясло от злости и отвращения.
- Я должна подумать, - дрожащим голосом произнесла она, демонстративно поднимая подборок повыше.
- Подумать или опять сбежать? Я думал, что этот приют и правда важен для тебя, а оказывается...
- Прекрати, - закричала Кристина, закрывая уши руками и отворачиваясь от него.
Его жестокость не знала границ, но в его словах все-таки была доля правды. Как только она представила, что можно сделать для приюта с такими деньгами, она поняла, что не может ставить свои чувства превыше всего.
- Ну что, дорогая, по рукам? Два миллиона тебе на благотворительность, а мне - жену и ребенка?
Как же ей хотелось изо всех сил ударить по его иронично улыбающемуся ухоженному лицу! Но, собрав всю свою храбрость, она открыла рот и чуть слышно сказала:
- Да.
Кристина печально смотрела на окрестности из окна машины - сияющего серебристого "БМВ", а не "демлера", который, как она помнила, Стив водил раньше. Перед ее глазами открывались зеленые просторы пригорода. Она не спросила Стива, куда они едут, и не пыталась заговорить на какую-то нейтральную тему. С самого утра, когда она проснулась в его квартире, но, к счастью, пока не в его постели, она почти не разговаривала с ним.
Кристина не имела ни малейшего представления, куда они едут, и у нее не было никакого желания узнавать это. Единственное, что Стив посчитал нужным сообщить ей после того, как она согласилась на его условия договора, это то, что он отвезет ее в новый дом. Ею до сих пор владело негодование от этой нелепой сделки, которая характеризовала Стива вовсе не с лучшей стороны.
- Не веди себя как трагическая провинциальная актриса, Крис. - Услышала Кристина его голос. - Тебе это вовсе не идет, и к тому же все не так ужасно.
- Ты так думаешь? - тут же вскинулась Кристина. - После всего, что ты сделал? - взорвалась она.
- А что я такого сделал? - поднял брови Стив. - Я всего-навсего предложил тебе сделку, на которую ты по доброй воле согласилась.
- По доброй воле? Да ты намереваешься шантажом заставить меня родить от тебя ребенка! - Кристина опять отвернулась от него и уставилась в окно. - А что произойдет после его рождения?
- А что должно произойти? - недоуменно переспросил Стив. - Я вовсе не хочу, чтобы мои дети росли без одного из родителей, если ты это имеешь в виду.
- Ты предполагаешь, что мы останемся мужем и женой и после этого?
- Я предполагаю, что мы останемся вместе до тех пор, пока наш ребенок будет нуждаться в нас, - заявил Стив, сворачивая с шоссе на узкую дорогу.
Кристина пожала плечами, не желая, чтобы он догадался, какое облегчение она испытала хотя бы оттого, что он не собирается разлучать ее с ребенком и воспитывать его один. Она понимала, что, как бы она ни презирала Стива, что бы она ни думала о нем, она никогда не сможет покинуть свое дитя.
Кристина нахмурилась. Панорама, открывающаяся из окна, внезапно показалась ей знакомой. Ее сердце забилось чаще, так как их путь, видимо, вел в маленький городок, где прошло ее детство. В конце улицы Стив повернул налево. Дорога круто пошла вверх, и хотя Кристина уже давно не бывала здесь, она могла бы пройти по этой улице с закрытыми глазами. Именно по ней Стив отвозил свою маленькую подружку в школу, именно по ней он приехал, чтобы сообщить ей о смерти отца, именно по ней она с дядей Тимом ехала в церковь на венчание.
- Ты купил наш дом? - спросила Кристина, хотя уже знала ответ на этот вопрос.
Ее голос был полон эмоций, которые ей было трудно держать под контролем.
- Я вел переговоры о его покупке еще до нашей свадьбы.
Казалось, Стив был так же спокоен, как всегда, в отличие от Кристины, которая была похожа на птицу, готовую выпорхнуть из машины и полететь к родному гнезду.
- Я хотел сделать тебе сюрприз. Я понимал, как тебе ненавистна сама идея Долли о продаже дома, с которым у тебя так много связано. Когда же оказалось, что в твои планы не входит получение свадебных подарков, было слишком поздно отменять эту сделку.
Стив пожал плечами, как будто удивляясь собственному решению.
- Можно, конечно, было опять выставить его на продажу, но как-то руки до этого не дошли.
Машина завернула на подъездную дорожку к дому, прошуршала по гравию и остановилась у парадного подъезда. На секунду Кристине показалась, что сейчас откроется дверь и отец выйдет им навстречу. Но чудес не бывает, он умер, и какая-то часть ее души умерла вместе с ним.
- Дом выглядит совсем таким же, как и прежде, - сказала она Стиву чужим механическим голосом, когда они вышли из машины.
Как она оказалась здесь, в родном доме, с совершенно посторонним человеком, с человеком, который сегодня ночью...
Стив открыл входную дверь.
- Ты обнаружишь здесь ряд перемен, - предупредил он ее. - Я оставил комнату твоего отца без изменений, но что касается всего остального...
Он замолчал и отвернулся от Кристины, его голос почему-то задрожал. Она вопросительно посмотрела на него.
- Я не думаю, что нам обоим захотелось бы использовать комнаты твоих родителей, поэтому я пристроил новую спальню и зимний сад. Я помню, твой отец часто говорил, что это было мечтой твой матери. У него не хватило духу на это после ее смерти, но мне показалось...
Стив опять замолчал и плотно сжал рот, открывая дверь перед ней, так и не сказав, что же ему показалось.
Кристина вдруг поняла, что она смертельно боится заходить в этот дом, ведь именно по этим ступенькам она выбежала из него, обиженная злыми словами Долли, и именно по ним она вернулась сюда за своими вещами перед побегом в Найроби.
Дом остался таким же, но она сама сильно изменилась за эти четыре года. Теперь она с горечью заметила, что мебель в нем старомодна, а когда-то роскошная красная ковровая дорожка, покрывающая ступени, износилась. Она почувствовала запах заброшенности и запущенности. Облака пыли плясали в солнечных лучах, и толстый серый слой покрывал туалетный столик под венецианским зеркалом, купленным ее родителями во время их медового месяца.
Ее мама была прекрасной хозяйкой, но потом неизлечимая болезнь уложила ее в постель, и дому явно не хватало хозяйского глаза. Что же касается Долли, то ее занимали совсем другие проблемы. Кристине вдруг захотелось снова привести дом в порядок, вдохнуть в него жизнь, наполнить его любовью и радостью...
Стараясь скрыть свои чувства, она повернулась к Стиву:
- Зачем ты привез меня сюда? - Затем она добавила язвительно: - Хотя я не удивлюсь, если ты захочешь зачать этого ребенка на постели моего отца!
Кристина не договорила, испуганная выражением его глаз. В них скрывалась такая очевидная угроза, что слов было не нужно.
- Я привез тебя сюда, потому что теперь ты будешь жить здесь, - сказал он ровным голосом.
- Но ты ведь сам здесь не живешь? - догадалась Кристина.
- Да, я до сих пор жил в Бостоне, но теперь... Я не думаю, что городская квартира - подходящее место для маленького ребенка.
- Но ты все-таки будешь уезжать в Бостон? - настаивала Кристина.
Пусть только он успокоит ее, сказав, что не будет часто наезжать сюда, в этот дом, в ее постель, которую он вынуждает ее делить с собой!
Но вместо того, чтобы честно выложить все начистоту, он вдруг мягко спросил ее:
- Что тебя так пугает в физических отношениях между мужчиной и женщиной, Крис?
- Ничего! - сразу же выпалила она, чувствуя, что ее лицо залила краска. - Я вовсе не секса боюсь, а что-то в тебе... Что-то в твоем...
- Да я тебе не верю, Крис, - прервал ее Стив. - То, что ты еще девственница, говорит о том, что...
- О чем это говорит? - сразу же вспылила Кристина. - Только о том, что я разборчива, в отличие от некоторых.
- Это говорит о том, что тебя страшит что-то, - продолжил Стив, будто вовсе не заметив ее слов. - Ведь это правда?
- Вовсе нет, - страстно возразила она.
Но в глубине души Кристина понимала, что он прав. Она действительно была ужасно напугана. Для нее физические отношения были тесно связаны с чувством любви, и она отчаянно боялась, что занятия любовью со Стивом опять заставят ее полюбить его. Умом она понимала, что этого быть просто не может, но все ее существо противилось этому договору, необходимости делить с ним постель.
В прошлую ночь, когда она лежала без сна в его квартире в Бостоне, она пыталась убедить себя в том, что ее жертва не может сравниться с теми благами, которые получит приют и бездомные дети, что поздно плакать над молоком, которое уже пролито. Но никакие убеждения не могли заставить ее трезво взглянуть на вещи и облегчить тянущую боль в сердце и страх, охвативший ее.
Кристина отошла от Стива и пошла в сторону кабинета отца. Уже почти дойдя до двери, она услышала его сухое замечание:
- Раз в месяц бригада уборщиков приходит из деревни, чтобы навести порядок в доме. В этот раз я попросил их закупить продуктов и заполнить ими холодильник и морозильник. Если они сделали это так же добросовестно, как уборку, боюсь, что у нас нет большого выбора. Может, сходим поужинаем в соседний ресторанчик? У меня там зарезервирован столик. Ты еще не разлюбила итальянскую кухню?
- Что это ты вздумал вести меня в ресторан? - насмешливо протянула Кристина. - Я думала, ты сразу потащишь меня в постель. Зачем тратить время и деньги? Ведь ты и так уже заплатил два миллиона...
- Прекрати!
Стив молниеносно оказался рядом с Кристиной и схватил ее за плечи. Его длинные пальцы больно впились в ее предплечья.
- Кристина, ты моя жена, а не содержанка. И если я хочу немного поухаживать за тобой, то...
- Поухаживать за мной?! - возмутилась Кристина. - Это называется - поухаживать? К чему все это, если тебя интересует только ребенок? Ты можешь получить его, не тратясь на пиццу для меня. Ведь на самом деле тебе совершенно все равно, что я думаю по этому поводу.
Стив так неожиданно отпустил ее, что Кристина чуть не упала. Ее пронзило неприятное осознание, что какая-то часть ее души радовалась прикосновению его руки, в то время как другая была доведена до белого каления. Раздираемая противоречиями, она попыталась убедить себя, что ее память сыграла с ней глупую шутку, напоминая о том времени, когда она мечтала о его руке на своих плечах. Мечтала, жаждала... вожделела, если быть точной.
С трудом Кристина вернулась мыслями к настоящему моменту, встретившись взглядом с негодующими глазами Стива.
Его губы были плотно сжаты.
- Я хочу, чтобы наш ребенок родился если не во взаимной любви, то по крайней мере от обоюдного удовольствия.
Слова Стива шокировали Кристину, заставив ее мысли заработать в опасном направлении.
Она откинула голову и, глядя ему в глаза, отчетливо произнесла:
- Интересно, как это может произойти, если я никогда ни при каких обстоятельствах не захочу тебя?
В установившейся тишине она отчетливо слышала каждый посторонний звук, а Стив не отрывал от нее своих изумрудных глаз. Казалось, они заглядывают ей в душу. Что он искал там? Ее губы внезапно пересохли, и она кончиком языка облизала их. Пронизывающий взгляд Стива проследил за этим ее жестом. Кристина почти физически чувствовала, как его глаза скользят по ее губам, по ее телу, по ее натянутым нервам.
- Ты меня дразнишь, Кристина? - медленно спросил Стив. - Если это так, то я очень легко могу доказать тебе обратное.
Казалось, все чувства Кристины обострились. Она явственно чувствовала запах пыли в воздухе, теплые потоки солнца, пробивающиеся сквозь окна, обжигающий кожу и душу взгляд Стива... Она задрожала, но не от холода, а от чувств, с которыми она уже давно распрощалась.
- Нет, - прошептала она.
Это не правда! Она больше не любит Стива. Ее любовь умерла четыре года назад в день их свадьбы, она больше не позволит опять мучить ее.
- Ты не посмеешь... - прошептала она хрипловатым голосом, стараясь успокоить себя.
- Ты так думаешь? Так запомни... - Казалось, Стив не говорит, а просто выдыхает эти слова. - Запомни, Кристина. Когда ты будешь лежать в моей постели, в моих объятиях, горя от нетерпения в ожидании моих ласк, изнемогая от желания, я напомню тебе о твоих словах.
4
Кристина отвернулась от окна комнаты, которая с детских лет была ее спальней, и посмотрела на часы.
Половина восьмого. Вскоре ей придется спуститься к Стиву, который предупредил ее о том, что если она не будет готова к ужину, то есть, к восьми часам, он сам поднимется за ней.
- Зачем ты все это делаешь? - вопрошала она в недоуменном гневе.
- А ты? - в тон ей ответил Стив.
- Ты сам знаешь почему. Потому что у меня нет выбора.
- Это ты так думаешь. Выбор есть всегда, - парировал он быстро. - У тебя был выбор, ты вполне могла отказаться.
- Ты говоришь ерунду, ведь приют и вправду нуждается в деньгах, ты прекрасно это знаешь.
Кристина говорила чистую правду. Она была уверена на все сто процентов, что не смогла бы жить спокойно, если бы не сделала для несчастных детей все, что в ее силах. Внезапно ей пришло в голову, что, может быть, ее решимость подпитывается чувством вины за то, что она скрывала от своих друзей сам факт существования этих денег. Но прошлое никак не хотело отпускать ее, она долго была во власти любви к Стиву, ей пришлось потратить немало сил, чтобы избавиться от этого.
Но кто мог знать, что Стив решит сохранить их брак, что он захочет иметь общего ребенка... Глаза Кристины опять вернулись к окну. Она теперь вовсе не была уверена, что поступила правильно. Хватит ли у нее силы и храбрости, чтобы осуществить задуманное?
Кристина вспомнила, как часто она выглядывала из этого окошка, ожидая папу с работы. Она уютно устраивалась с ногами на подоконнике, стараясь уловить знакомый звук подъезжающей машины. Услышав его, она стремглав бросалась вниз и влетала в теплые и уютные папины объятия.
Даже в тяжелые дни маминой болезни именно папа поддерживал и успокаивал ее.
А затем мама умерла, и отец женился на Долли, и тогда пришло время искать утешения у Стива. Теперь она нетерпеливо ждала уже его у этого же окна.
Отец любил этот дом. Он однажды сказал, что для него он олицетворяет все то, что должно называться домом.
- Однажды ты приведешь своих детей навестить меня в этом доме, - смеялся он, когда она стала подрастать.
Он так был бы рад рождению внуков! Картина за окном стала расплываться. Ребенок, который будет плотью от плоти ее и Стива. Папа так бы лелеял этого ребенка, он бы души в нем не чаял!
Ребенок Стива. Сколько раз она сидела у окна и фантазировала, что подрастет, выйдет за Стива замуж, тот будет любить ее, и от этой любви родится ребенок. Стив будет носить ее на руках и заботиться об их ребенке... Мечты, мечты...
Самое странное, что почти все ее мечты сбылись, кроме самой главной. Стив не любит ее. Кристина отмахнулась от воспоминаний, способных вызвать очередные горестные слезы. Стиву она сама не нужна, а нужна лишь кровная связь с ее отцом, так он ей сказал.
Кристина уже отвернулась от окна, но в ее глазах все еще стояла картина: они втроем идут к дому по подъездной аллее - Стив, она, а между ними - темноволосый зеленоглазый малыш, малыш, в котором соединились крепкое телосложение его отца и веселая улыбка дедушки.
- Я, по-моему, начинаю сходить с ума, - призналась она сама себе, надевая пиджак, а затем спускаясь вниз в гостиную.
Кристина не могла отрицать, что уже ощутила материнское чувство по отношению к этому, пока не существующему ребенку, которого так охотно нарисовало ее воображение, но она с трудом представляла, что сможет по доброй воле стать законной женой Стива.
Когда она открыла дверь, то увидела, что Стив уже направляется к ней.
В отличие от нее он переоделся, сменив деловой костюм на летние брюки и светлую рубашку с короткими рукавами.
Этим летом в Бостоне стояла теплая погода, и голые руки Стива были покрыты золотистым загаром. Что-то в этих крепких мускулистых руках всегда завораживало ее, посылая холодок какой-то подростковой чувственности по позвоночнику. Когда-то единственное, что она могла вообразить в своих невинных девичьих мечтах, были эти руки, нежно обвитые вокруг нее. Но одного этого было уже достаточно, чтобы она замерла от сладкого чувства предвкушения.
Позже она уже представляла, как Стив касается ее, ласкает, гладит так, что она, лежа в одиночестве на своей узенькой кровати, загоралась горячим, виноватым желанием.
Как заметила Кристина, Стив не только сменил рубашку, но и принял душ, что напомнило ей лишний раз о том, что она все еще в той же одежде, в которой прилетела из Найроби. Она решила не переодеваться просто из упрямства, чтобы показать Стиву, насколько ей безразлично и само его присутствие, и его мнение. Но почему-то она вовсе не испытывала чувства удовлетворения, а напротив, ощущала неловкость.
- Была слишком занята, чтобы переодеться? Ничего страшного. Я думаю, что Луиджи поймет твои трудности, - заметил Стив.
- Ты что, сказал Луиджи, что мы...
- Я сказал ему только, что мы с тобой обедаем. Я надеюсь, ты все еще любишь лазанью и медовое мороженое?
Кристина проигнорировала его вопрос, напомнивший ей, как много он знает о ее вкусах.
- И все? - переспросила она.
- Все, - недоуменно пожал плечами Стив.