- Это небольшая равнина, смотрите, господин Мирон, от Райрона совсем недалеко, всегда можно вовремя отступить…
- Я это вижу! - он перебил его нетерпеливо, чувствуя физически, как уходит время.
- Слева река, берега пологие, она неглубокая, они могут и отойти, если что, если побегут от сильного натиска, но это всё равно дезорганизует их, - барон говорил быстро, не только описывая места, но и высказывая своё мнение. Идвар не мешал ему, чем больше он слушал, тем лучше вспоминались ему эти места, он уже видел их. - Справа холм, получается, по центру вот эта равнина, она длинная и узкая…
- Какова её ширина?
- Ну-у… - барон замялся.
- Сколько рыцарей в линию пройдут?
Райронец задумался, думая с открытыми глазами.
- Ну, человек пятьдесят рыцарей, думаю, пройдут.
- Отлично! Здесь мы их и встретим. Высота холма какая? Вершина? Подступы наверх есть?
- Да-да… - барон подался вперёд, оживился. - Вот здесь, в этом месте, можно подняться наверх, круто, конечно, но можно. Вершина хорошая…
- Значит так, - Мирон склонился над картой, опёрся на левую руку, - если мы поторопимся, мы успеем занять позиции до сумерек и нападём на них, пока они этого не ждут. Соберите рыцарей, объясните задачу - пусть двигаются фалангой пятьдесят человек вдлину и глубина - пять, - посмотрел в сосредоточенное лицо герцога Вальдена. - От замка разбиться на три части, наступать рысью. Между - поставить арбалетчиков, отберите молодых и быстроногих… Перед столкновением сомкнуться, чтобы прикрыть арбалетчиков, примерно вот тут… - указал на карте. - Они должны как раз успеть подойти сюда, и мы их встретим. Правым флангом будет командовать граф Мардейн, - посмотрел в сторону чернобородого загорелого, что стоял в стороне. - Левым, по кромке реки, - вы! - перевёл глаза на лицо барона из райронцев, что рассказывал по карте.
- Хорошо, господин Мирон! - быстро кивнул головой, в волнении облизав губы. Он сделает всё, что сможет и даже больше.
- Как вас зовут? - спросил Мирон.
- Эйлур… Барон Эйлур…
- Барон Одар, - посмотрел исподлобья на молодого человека в облегчённых кожаных доспехах, - возьмёте своих лучников и займёте позицию на этом холме, - указал на карте. - Я думаю, вашего отряда хватит.
- Хорошо, господин Мирон, - командующий лучниками согласно кивнул головой.
- На каждый фланг возьмёте по сто человек, двадцать шеренг… - быстро глянул в оба лица только что назначенных командующих правого и левого флангов. - И ещё, самое главное для всех, сражаться придётся в сумерках, каждому своему человеку от арбалетчика до оруженосца закрепить алый султан на шлеме. А вашим лучникам, - многозначительно посмотрел в лицо барона Одара, - это учесть, - дал полминуты на размышление, чтоб каждый понял, какую задачу поставили перед ним. - Вопросы есть? - все промолчали, лишь герцог Вальден спросил:
- Где будете вы, господин Мирон?
- Я, герцог, буду командовать центром, - все посмотрели на него многозначительно: на центр приходилось всего пятьдесят воинов, а именно ему придётся столкнуться с центром армии Райронского князя. - А вы останетесь здесь за главного, и не забудьте открыть ворота в случае нашего отступления, и прикрыть нас.
- Да, господин Мирон. Мы разведём костры у стен города, пока вы задержите их, и встретим вас лучниками. Насчёт этого не беспокойтесь.
Мирон согласно покивал головой. Приказал:
- Выполняйте, выходим через час. Секретарь, запишите все приказы! - обратился к старику за письменным столом.
- Я уже пишу, господин Мирон. - отозвался тот, быстро работая пером. Король любил просматривать подобные записи, требовал готовить карты сражений. По всему этому потом учили молодых Миронов.
Идвар оторвался от карты, поднял голову и встретился взглядом с герцогом, остальные уже ушли. Спросил негромко:
- У вас вопросы, герцог?
- Княжна, господин Мирон…
- Что? - Идвар старался делать вид, что вопрос его не удивил.
- Вы обещали казнить её. Князь перешёл в наступление, сейчас - самое время, это подстегнёт наших людей…
- Вы считаете, её смерть поможет нам одержать победу?
- Я хочу, чтобы вы сделали то, что должны были сделать, и что обещали словами парламентёра, - глаза герцога, казалось, смотрели в самую душу, и предательская любовь к дочери и сестре противника пыталась найти спасение под этим взглядом. - Её надо было казнить ещё в первый день, но вы сохранили ей жизнь. Я, так думаю, только для этого и сохранили, чтобы надавить на князя. Разве не так? Господин Мирон? - Идвар промолчал, чувствуя, как кровь отливает от лица. - Сейчас казнить её - самое время, под светом костров, на городской стене, думаю, и князь, подступая к Райрону, "оценит" это… Её смерть выведет его из равновесия, он наделает глупостей…
- Он и так их уже наделал…
- Возможно, он не поверил словам парламентёра, думал, что мы блефуем, кто знает. Господин Мирон?..
- Она - моя пленница, я не собираюсь казнить её… - Идвар упрямо оставался при своём мнении.
- Почему? Для чего вы тогда сохранили ей жизнь? Может, вы пожалели её? Она, конечно, симпатична, хороша собой… Она - дочь предателя-отступника, ваш отец всё равно прикажет казнить её!
- Это ещё неизвестно…
- Я могу сказать об этом с уверенностью. Король казнит её. Но вы можете предугадать его действия, это будет похвально для вас, и…
- Я не отдам приказа на казнь! - перебил его Мирон, сверкнув тёмными глазами.
Герцог помолчал, прищуривая глаза, пожевал губами, размышляя.
- Какие у вас отношения с ней? Вы что-то скрываете?
- Никаких! Вам показалось!
- Беседы, ужины, врач… - голос герцога был вкрадчивым, как холодными пальцами он сжимал сердце Идвара железной хваткой, смертельными тисками. Он нахмурился, кривя губы. "Он всё, всё знает, все докладывают ему, каждый слуга, каждая стена… Будь ты проклят, Вальден!"
- Вы в чём-то обвиняете меня?
Герцог пожал плечами:
- Нет, господин Мирон, обвинять вас будет ваш отец, когда я сообщу ему, а я сообщу…
- Вы уже сообщили!
Герцог улыбнулся.
- Я предупреждал вас ещё в первый день, казните княжну, вы не послушались… Это был хороший совет, поверьте моему слову.
- Мне выступать в сражение, а вы обвиняете меня в каких-то преступлениях. Мне надо готовиться к бою, и никаких приказов на казнь я вам не давал.
Герцог усмехнулся:
- По записям секретаря, вы оставили меня главным в городе, это ваш приказ, до вашего возвращения я командую обороной в Райроне.
Идвар скрипнул зубами от досады:
- Казнь княжны не входит в оборону города. Это только ваше личное желание - расправиться с беззащитной девушкой…
- "Беззащитной девушкой", господин Мирон? - герцог заметно удивился. - Это уже интересно. Думаю, короля заинтересует такой оборот. Связь с дочерью врага накладывает на вас тень…
- О чём вы говорите?
- Почему вы так защищаете её?
- Я никого не защищаю! - Идвар повысил голос, в сердцах рубанув воздух ребром ладони. Герцог улыбнулся, собираясь ещё что-то сказать, но в комнату зашёл оруженосец Мирона.
- Господин Мирон, все уже почти собрались, вас потеряли, вы ещё не собраны для похода…
- Иду, - проходя к двери, Идвар чуть задержался у герцога, шепнул:- Если вы тронете её, я убью вас…
Герцог приподнял брови:
- Я успею отправить письмо в Мирополь…
Идвар с усилием стиснул зубы, чтобы не ударить его, эх, было бы побольше времени, он бы придумал, куда отправить герцога, может быть, даже заменил им себя… Он и не думал, что герцог настолько ненавидит его, или ненавидит Райрон… Опасный человек.
- Сохраните ей жизнь до моего возвращения, прошу вас, герцог, просите потом, чего хотите… - он мог говорить, говорить до бесконечности, но герцог мягко перебил его:
- Конечно, вас ждут, господин Мирон, армия ждёт…
* * * * *
Она уже лежала в постели, когда в комнату вломились вооружённые солдаты, глядела на них удивлённо огромными глазами. "Что это?.. Что случилось?"
- Вставайте! - приказал один из рыцарей.
- Куда? Что всё это значит? - Аэлла сидела в постели, подтянув к груди одеяло.
- Вставайте, пока вас не вытащили силой!
- Что вы себе позволяете? - она повысила голос.
- Как хотите! - рыцарь подошёл в несколько шагов, рывком сдёрнул одеяло, и, поймав княжну за локоть, сорвал её на ноги. - Пойдёмте! - толкнул впереди себя к другим в руки.
- Не трогайте меня! - она дёрнулась, пытаясь освободиться, но пальцы на локтях превратились в клещи, сдавили до синяков.
- Что вы делаете? - это появилась Эл, бросилась защищать госпожу. - Как вы можете? Кто дал на это приказ? Госпожа больна и неодета…
Рыцарь, что вырвал Аэллу из постели, окинул княжну глазами сверху вниз, дёрнул за шнурок, развязывая тесёмки ночной рубашки на груди, отдёрнул в бок, открывая верх вздымающейся в волнении груди с тёмной уходящей вниз ложбинкой. Аэлла вспыхнула, сверкнув глазами:
- Вы ответите…
- Виселица принимает и больных, и неодетых, уж поверьте мне…
- Не-ет! - закричала Эл, но её отбросили на постель грубо и стремительно.
От возмущения и неожиданно навалившихся страха и отчаяния Аэлла не могла вымолвить ни слова, только ноги подкосились, отказывая держать её.
- Вперёд! - приказал рыцарь, и остальные, подхватив княжну под руки им поудобнее, потащили вперёд. Аэлла хрипло дышала, еле-еле перебирая босыми ногами по каменным плитам пола, смотрела вокруг огромными ошарашенными глазами, и не верила тому, что это происходит с ней. Как?.. Как же так?.. Идвар, ты же обещал… Ты говорил, что не убьёшь меня… Я не хочу, я боюсь… Боже… Нет…
Безвольную, почти невменяемую, её стаскивали со ступенек лестницы, поднимали вверх куда-то, она не видела ничего! Опомнилась лишь наверху Городской стены, в свете костров, на самом высоком месте, где даже не было зубцов, и всё просматривалось на милю вокруг. Стояли люди, трещал огонь, слышно было, как переговариваются лучники, внизу, под стенами, горели костры, расцвечивая ночь ярким светом.
И даже когда ей связали руки спереди, она не верила, что это с ней, смотрела отсутствующим взглядом, хрипло дыша больными лёгкими. И лишь, когда на её шее затянули грубую скользящую петлю, Аэлла испугалась настолько, что из глаз потекли слёзы.
- Нет… Нет… Нет… - шептала она, ища по лицам окружающих её людей, всё искала его, ждала его, хотела увидеть, но встретила лишь лицо седовласого человека с тёмными пугающими глазами. Он подошёл к ней и встал рядом. Аэлла прошептала ему в лицо:- Чей… Чей это приказ?.. Кто… - она в отчаянии закачала головой, не отводя взгляда от чёрных глаз. - Нет… Пожалуйста…
Мирополец поймал пальцами переброшенную на грудь косу из светлых необычных волос, покрутил, разглядывая, потом отбросил, коса качнулась тяжело и снова легла на грудь княжны.
- Не убивайте меня… прошу вас… - Аэлла смотрела ему в лицо, а слёзы сами текли и текли на щёки, срывались на шею.
Мирополец молчал, разглядывая её в упор, и Аэлла отвернулась, снова бросилась взглядом по лицам, искала, искала его! Но лица все, отсвечивающие алым в свете костров, были чужими, враждебными, безразличными.
- Мирона ищешь? - мягко спросил незнакомец, наклоняясь к самому лицу, но Аэлла даже не глянула на него, смотрела мимо отсутствующим взглядом, хрипло дышала через распахнутые губы. - Зря ищешь, его здесь нет, он вон там, - указал подбородком вдаль, в черноту, где метались огни, - воюет с твоим братом…
Но Аэлла никак не прореагировала, будто оттого, что с ней случилось, она тронулась рассудком, ничего не видела, не слышала, не чувствовала. Даже, когда герцог ущипнул сильными пальцами за грудь через ткань рубашки, княжна лишь хрипло застонала, но даже не глянула в сторону источника боли - смотрела куда-то в сторону. Герцог Вальден усмехнулся.
* * * * *
Всё произошло так, как он и рассчитывал: они столкнулись в долине как раз в сумерки, когда день сменился вечером. Удар двух армий получился сильным, первые ряды буквально смело, перемешав под ноги и копыта следующих. Середины двух армий увязли, а усиленные фланги миропольской армии начали теснить противника, медленно отодвигая его назад. И хотя армия Райронского князя была больше, в узком месте долины она не могла развернуться в полную силу. Некоторые части попытались обойти справа, вошли в реку, но пока подобрались через неё на помощь своим, перевес в бою был уже на стороне противника. Заметив это, райронцы вернулись обратно в реку и тут же попали под перекрёстный огонь миропольских арбалетчиков и дальнобойных лучников, стреляющих с холма. Отходили они поспешно, бросая в шуме боя и плеске воды раненых и утопающих. В это время фланги миропольцев сомкнулись, зажав в кольце у себя в тылу центр райронской армии, в пылу боя всё ещё сражавшийся с центром миропольской.
Разрозненная армия князя начала отходить, понимая, что штурмовать в лоб армию рыцарей не имеет смысла. В темноте шли личные поединки лишь в центре, да иногда пролетали короткие арбалетные стрелы - болты. Дальнобойные луки уже не стреляли: никто не хотел тратить драгоценные стрелы в полумраке, разя вслед уходящему противнику.
Метались раненые люди, обезумевшие кони рвались с поводов, горели факела, звенело ещё оружие в единичных поединках, кто-то кричал от безумной боли, и многие, многие ещё продолжали умирать, хотя бой уже был практически остановлен.
С самого начала Идвар, как и хотел, попал в центр атакующей армии, там, где было тяжелее всего. Он ничего не видел, ничего не слышал, надеялся на своих командиров на флангах, надеялся, что они сумеют пробиться вперёд, используя преимущество.
Он отбивался со всех сторон, знал, что телохранители всегда будут рядом, а значит, он будет не один, а поэтому рвался вперёд, разбрасывая лёгких ополченцев грудью коня, закованной в броню. Там, впереди, были рыцари и, возможно, именно там был князь Райрона, брат Аэллы… Лучше бы ему погибнуть в бою, в плен он брать его не хотел…
А вот и первый рыцарь, чёрный орёл на щите, чёрные перья на шлеме, какой-то знатный богач, аристократ местный. Идвар столкнулся с ним в поединке, и он был сложным, чуть не стоившим ему жизни. Рыцарь был умелый, сильный, и, видно, с хорошим боевым опытом. Легко отбивал удары меча, правильно принимая его на лезвие. Кони крутились по кругу, хрипя и втаптывая копытами в землю зелёную траву. Идвар не сводил глаз через прорезь забрала, следил за каждым движением сильного противника. И тут конь его споткнулся, упал на колено и завалился на бок, придавливая Идвара к земле. Он выронил щит, но пальцы продолжали стискивать рукоять длинного меча, скрипнули металлическими костяшками перчатки.
Идвар на локтях попытался выбраться из-под коня, упёрся ногой, вскинул голову, заглядывая вверх, на нависающего над ним рыцаря.
Рядом закричали:
- Господин Мирон!.. Мирона спасайте!
Идвар ничего вокруг не замечал, только глаз не сводил со своего противника, и, кроме него, казалось, никого больше не существовало. Они двое на всё поле, и время, словно, замедлило бег.
Рыцарь спросил:
- Мирон?.. Так я убью самого Мирона?
Длинная мощная стрела пробила латы на его груди, отбросила рыцаря на землю, и Идвар облегчённо выдохнул, наконец-то, в бой вступили лучники, и вовремя.
- Помогите кто-нибудь! - закричал Мирон, и сразу же весь мир навалился на него, ожил. Появились люди вокруг, звенели мечи, кони ржали, кто-то кричал над ухом. Идвар сам выбрался из-под убитого коня, в груди его арбалетный болт застрял, пробив броню. Хороший был конь, его Идвар помнил по предыдущему бою, тоже с райронцами.
Он подобрал свой щит и тут же поймал на него меч пехотинца, ударил в ответ наискось через живот. Двигался он легко, как угадал, перед боем надел облегчённую кирасу, простые доспехи, поэтому-то и сумел подняться сам, без помощи оруженосца, хотя не мешало бы, чтобы он был сейчас где-то рядом.
Дальше Идвар продвигался пешком, стараясь выбирать пехотинцев, разил мечом, отражая удары щитом. Один из райронцев ранил его в руку, случайно попал лезвием меча между пластинами доспехов. Но ещё бо́льшую рану он получил при близком столкновении с одним из воинов, когда сошлись ближе, чем длина меча и добрались уже до кинжалов. Лезвие кинжала райронского рыцаря попало под мышку, как раз под доспехи, и, если бы Идвар не убил его первым, этот поединок стал бы для него последним.
Он смертельно устал, рана на груди, судя по всему, сильно кровоточила, шерстяная поддёвка под панцирем стала тяжёлой, причиняла постоянную боль.
Сражение подходило к концу, сумерки сгустились, кое-где горели редкие факела, их принесли райронцы. Всюду, куда можно было бросить взгляд, лежали мёртвые и раненые люди и кони, и глаза Идвара сами собой выхватывали яркие красные перья на шлемах.
Идвар перебросил меч в руку со щитом, обернулся, ища глазами сигнальщика с трубой. Тот был рядом, он состоял в свите Мирона, но за время боя она заметно поредела. Парень был занят стрелой под правой ключицей, и, как заметил Идвар, стрела была своя, миропольская. Это всё темнота виновата… Мирон постучал ладонью по шлему сигнальщика, пытаясь обратить на себя внимание. Закричал:
- Труби отступление!.. Труби!.. Мы отходим…
Сигнальщик обернулся, и в прорези забрала стали заметны его огромные удивлённые глаза, будто Мирона рядом он заметил только сейчас.
- Труби отступление! - закричал ему Идвар.
Сигнальщик попытался поднять трубу правой рукой, но она не слушалась, мешала и причиняла боль засевшая стрела, может, даже и сломанные кости ключицы: миропольские луки были очень мощными и, несмотря на расстояние, убойная сила стрел была огромной, они ломали кости, пробивали латы.
- Ну?.. Труби!..
Сигнальщик переложил трубу в левую руку, бросил щит, затрубил, немного не так, неудобно с левой руки, но похоже. Сигнал трубы зазвенел, разлетелся над долиной, рекой, холмами раскатом грома, перекрывая все остальные звуки. С таких труб со стен Мирополя каждый рассвет встречали, предвещали восход солнца. Для каждого миропольца звуки отрадные, сердце замирает, вспоминаются лица родных и любимых, и жизнь начинаешь ценить не так, как в начале сражения.
Воины начали отходить, собирали раненых друзей, ловили растерявшихся лошадей, пусть даже райронских, арбалетчики в полумраке выискивали свои стрелы. Кто-то смеялся, встретив живого друга, которого и не надеялся уже увидеть, кто-то плакал, найдя своего мёртвым. И многие ещё умирали, истекали кровью, теряли сознание.
Идвар поймал взгляд своего оруженосца, кивнул головой, и отбросил рукой забрало шлема. Ему тут же подвели коня из трофейных, высокого, статного, длинноногого. У райронцев хорошие кони, они ими славятся. Равнины, поля, поросшие густой травой, много воды, просторы. Вот они и кони такие.
Оруженосцы подсадили Мирона на коня. Разобрав поводья, он отдал приказ:
- Найдите графа Мардейна и барона Эйлура… из местных он…
- Да, господин Мирон.