- Хэтти сказала, ты повредил голову. Мне показалось, ты говоришь как-то странно прошлой ночью. Тебе нужна помощь?
"Ох уж эти сплетни", - мрачно подумал Гейб.
Банксия-Бэй был превосходным местом жительства, пока не заходила речь о желании уединиться. Тем не менее Гейб очень любил этот городок.
- А еще Хэтти сказала, будто за тобой присматривает девушка, которой ты сдаешь часть дома. Ну, дружище… - Рафф многозначительно крякнул.
- Это она ударила меня, - буркнул Гейб, не удержавшись.
- Вот это да! - Рафф ненадолго задумался. - У нее были на то причины?
- Она решила, что я преступник. Она искала собаку, я тоже искал собаку. Мы столкнулись в темноте. У нее в руках была кочерга. И я очень надеюсь, ты об этом никому не расскажешь, - сказал он резко, услышав взрыв смеха на другом конце трубки.
- Страшилка из скаутского лагеря, - съязвил Рафф.
- Мы с тобой никогда не были скаутами. - Рафф, впрочем, как и он сам, были когда-то городскими хулиганами.
- Я о том же. Так тебе нужна помощь?
- Нет. Мы нашли собаку. Поэтому я и звоню.
- Ах, мы нашли собаку? Ты и… мисс Моррисси?
- Никки, - снова не сдержался Гейб.
- Все интереснее и интереснее. Значит, ты и Никки…
- Собака у меня в доме, - прервал шерифа Гейб. - Накормленная, напоенная. Спит около камина. Я привезу ее к Фреду после того, как немного посплю.
- Ты собираешься спать?
- Никки мне велела, - сказал он и неожиданно для себя самого улыбнулся. - Она сейчас командует парадом.
- Ну-ну…
- Даже и не думай об этом! - резко оборвал он. - Мне больше не нужна ни собака, ни женщина. Скажи Генриетте, что собака нашлась и что мы вечером привезем ее.
- Мы?
- Слушай, отправляйся лучше ловить преступников! - зарычал в ответ Гейб. - У меня отваливается голова. Я иду спать.
- Потому что Никки так велела?
Он объяснил Раффу, куда тот должен засунуть свой интерес, и повесил трубку. Снова разделся до трусов и нырнул в кровать. Как велела Никки.
У него очень сильно болела голова.
Она опять будет проверять его каждые два часа. Мысль об этом показалась ему…
"Но лучше просто не закрывать дверь в вашу спальню, чтобы я постоянно могла вас видеть".
Гейб тяжело вздохнул и открыл дверь. Посмотрел на Никки, и она помахала ему в ответ. Он одарил ее сердитым взглядом и снова залез под одеяло.
Ощущение домашнего уюта граничило с чувством клаустрофобии. Камин, собака, Гейб, посапывающий в соседней комнате…
Работа, которую Никки сейчас выполняла, заключалась в том, чтобы совместить планы, которые она уже сделала: ничего сложного, и именно это ей сейчас и нужно. Потому что ее мысли витали слишком далеко от чертежей.
Самое главное место в ее мыслях занимал Гейб.
Нет, нет, это не так! Точнее, так не должно быть. Она должна была думать о том, может ли оставить у себя собаку.
В детстве Никки любила собак. Но даже не мечтала о том, чтобы завести животное. Ее родители были очень успешными людьми - адвокатами с обширной международной клиентурой. Они безумно любили Никки, но время, которое оба могли проводить с дочкой, было очень ограниченно. Никки была их единственным ребенком и сопровождала их в поездках в разные страны, переходя из одной частной школы в другую, переселяясь из международного отеля в роскошную клубную гостиницу.
А потом она окончила университет, нашла высокооплачиваемую работу, удобную квартиру. И, наконец, Джонатана…
Она вполне могла позволить себе обзавестись белым пушистым клубочком, который утешал бы ее в моменты отъезда Джона по делам фирмы. Могла ли собака стать частью той жизни, стиль которой Никки унаследовала от родителей?
И вот теперь…
Ей придется уезжать в командировки. Хотя ее работа не предусматривает длительные отъезды. Ей достаточно один раз съездить на объект, чтобы посмотреть, как все выглядит. Большая часть вопросов может быть решена через Интернет. И не было никакой необходимости постоянно посещать объекты, для которых она проектировала вентиляционное оборудование.
Родители считали - Никки делает успешную карьеру. И Джонатан был с ними согласен. Но теперь…
Вряд ли пришло время задуматься о смене рода деятельности. У Никки прекрасно получалось то, что она делала. И платили ей неприлично много. Она вполне могла нанимать работников для выполнения детальных работ.
Может, все-таки ей завести белый пушистый комочек?
Или оставить у себя Коняшку?…
Коняшка совсем не похож на белый пушистый комочек. Он раз в десять крупнее и гораздо больше нуждался в опеке.
"Возможно, мы с Гейбом смогли бы стать совместными опекунами собаки", - подумала Никки. Когда ей нужно будет отлучиться по работе, он останется дома и не выйдет в море.
Она что, с ума сошла? Собирается стать совместным опекуном для собаки размером с лошадь вместе с угрюмым рыбаком-землевладельцем?
У которого умопомрачительное тело. И бесподобно нежные руки. И голос, в котором звучит забота…
Никки посмотрела в дверной проем. Они договорились - если он оставит дверь открытой, ей не придется проверять его каждые два часа.
Если в результате он умрет, окажется, что договор был неверным.
По крайней мере, пес дышал. Она видела, как вздымалась и опускалась его грудь, вздымалась и опускалась. Он придвинулся к камину настолько близко, насколько это было возможно, чтобы не обжечься. Гейб поставил у огня защитный экран, чтобы из камина не вылетали искры, но Никки была уверена - даже если бы на пса попали искры, они бы его не разбудили.
Но почему она задумывается над тем, чтобы оставить у себя пса?
Да просто…
Последние несколько недель стали для Никки невыносимыми. На словах все звучало чрезвычайно красиво: она хотела переехать к морю, но здесь у нее не хватало работы, которая заполнила бы все ее дни и ночи, казавшиеся невыносимо долгими и безмолвными. Она уезжала из Сиднея в злобе и отчаянии, и по ночам эти чувства вновь начинали преследовать ее. К тому же ночи в сельской местности были наполнены странными пугающими звуками.
- Все потому, что парни вроде тебя завывают на пляже, - вслух заявила Никки, и Коняшка, подняв голову, посмотрел на нее. Затем вздохнул и снова положил голову на лапы, словно ему было слишком тяжело держать ее поднятой.
Огромная раненая собака. Ее новый лучший друг?
Она снова посмотрела в соседнюю комнату. Гейб крепко спал, одеяло едва прикрывало бедра…
"Он тоже испытывает боль", - подумала она, внезапно догадавшись о причинах его поведения. И дело вовсе не в ударе, который она нанесла ему вчера кочергой. Он живет в доме, предназначенном для большой семьи, в миле от города, сам по себе. И у него даже нет собаки…
- Ему тоже нужна собака, - сказала Никки Коняшке. Совместное опекунство показалось ей отличной идеей. - Да, но это будет непросто. - Она встала и направилась к двери спальни Гейба.
Грудь его мирно поднималась и опускалась. А вот вид самой обнаженной груди заставил Никки почувствовать нечто странное в районе собственной груди…
Опять эти гормоны! Она должна научиться управлять ими.
Надо немедленно вернуться к собаке.
Она встала на колени и почесала у пса за ушами. Он пошевелился и выдал протяжный низкий собачий стон, в котором она услышала вовсе не собачью печаль и боль.
Никки положила голову на пол рядом с его мордой. Они лежали практически нос к носу.
- Все в порядке, - сказала она. - Я не хочу больше заводить белого и пушистого. И я думаю, что все-таки люблю собак. Я не отпущу тебя к ветеринару.
Огромная лохматая лапа легла ей на плечо.
Какой бы абсурдной ни показалась ей ситуация, она лежала и обнимала пса. Ее руки обвились вокруг него. Его темные глаза казались просто огромными.
Сможет ли она оставить его у себя?
Ее мама была в Хельсинки по очень важным делам. А отец - в Нью-Йорке.
- Да, а я здесь, - сказала она Коняшке, испытывая новое и странным образом утешающее чувство от близости собаки, наполнившее ее теплом. - Я здесь, лежу у камина вместе с тобой, а за дверью спит наш хозяин. Он сердитый, но я подозреваю - под маской неприветливости скрывается чувственная натура. И что-то мне подсказывает - он позволит тебе остаться.
От огня шло обволакивающее тепло. Прошлой ночью ей не удалось выспаться. Она замешкалась на мгновение, потом стащила несколько подушек с дивана и положила их возле Коняшки. Он вздохнул, но вздох его прозвучал как-то по-новому. Словно жизнь начала налаживаться.
- Идеально, - сказала Никкита Моррисси, специалист по проектированию вентиляционных систем, решившая переехать поближе к морю и снять там дом. - Давай вместе начнем все сначала. Ты и я - и Гейб, если захочет к нам присоединиться. Добро пожаловать в новую жизнь!
Глава 4
Когда Гейб проснулся, все еще ярко светило солнце. Ему потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, почему он в постели, когда часы показывают два часа дня, и почему на полу его гостиной на подушках спят свернувшиеся клубком женщина и собака.
Коняшка. Никки.
Никки спит, обнявшись с Коняшкой?
Собака как-то не подходила стилю этой женщины. Честно говоря, все уже смешалось до неузнаваемости. Ему с трудом удалось привести мысли в порядок.
Сейчас он должен был находиться в сотнях миль от берега. Каждый день простоя лодки в бухте стоил денег. Впрочем, средств у него достаточно. По крайней мере, на день можно забыть о рыбалке.
Гейб почувствовал себя невероятно комфортно. Сколько времени прошло с тех пор, когда он позволял себе просто поваляться в кровати? Не спать, а именно валяться, уставившись в потолок?
Он всегда был одиночкой. В детстве пляж служил ему убежищем от несчастий, которые поджидали его дома. Брак его родителей был ошибкой. Его отец испытывал нездоровую собственническую страсть к своей гораздо более молодой супруге, не желая ни с кем ее делить. Когда Гейб проводил с мамой время, его отец весьма злобно реагировал на это. И для Гейба единственным способом выживания было одиночество. А когда он вырос, местом его уединения стала лодка.
А потом случился его краткосрочный брак, который только подтвердил - люди причиняют боль. И тогда одиночество стало его единственным спасением.
Даже собаки способны разбивать сердца…
- Скорее заведи себе другую, - допустил бестактность ветеринар Фред. - Жизнь измеряется тем, сколько хороших собак ты можешь завести на ее протяжении. Мне уже семьдесят лет, у меня шестнадцатая собака, и я не собираюсь на этом останавливаться.
"Не надо думать об этом. Лучше посмотри на Никки".
Он лежал и через дверной проем смотрел на спящих женщину и собаку.
Вскоре Никки проснется и уйдет. И этот странный эпизод окажется в прошлом. Но сейчас… Сейчас Гейбу нравилось, что она здесь.
Собака и женщина спят у его камина…
Он закрыл глаза и снова погрузился в сон.
Никки проснулась. Было три часа. Коняшка уже не лежал на боку, как раньше. Голова его склонилась набок, словно он пытался рассмотреть ее. Он сидит! Должно быть, это хороший знак.
Она покормила его и дала воды. Затем открыла двустворчатое окно во всю стену и спросила пса, не нужно ли ему выйти на улицу? Тот ответил вежливым отказом, опустив голову на лапы и вновь задремав.
Надо бы вернуться к работе. Но чертежи, лежащие на столе, были такими скучными… Проектирование - это слово звучало очень круто, пока она училась в университете. А теперь надо сидеть за столом и рисовать бесконечные планы систем кондиционирования.
Гостиная Гейба была увешана полками, на которых стояли книги. И альбомы с фотографиями. Ее тайная страсть.
В семь лет Никки впервые попала в частную школу. Когда одноклассники приглашали Никки провести каникулы у них в доме, ее родители облегченно вздыхали. Вот так большую часть детства она провела, изучая чужие семьи изнутри.
Братья, сестры, бабушки, дяди и тети. В своей семье она не видела ничего подобного. А друзья никогда не понимали страсти Никки к семейным альбомам с фотографиями. С возрастом она так и не переросла ее.
Первые четыре альбома были посвящены ребенку, затем подростку и, наконец, молодой женщине. Этот альбом наверняка принадлежал матери Гейба. Девушка, а затем женщина слегка напоминала его. У нее были такие же темные волосы, как у Гейба, и такие же задумчивые глаза. Никки заметила на ее лице веснушки и застенчивую улыбку, которая освещала лицо и девочки, и молодой женщины.
Эта женщина, судя по всему, не училась в университете. На некоторых фотографиях она стояла возле каменной стены, одетая в джинсовый полукомбинезон, тяжелые сапоги и толстые перчатки. Далее шли фотографии каменных стен. Бесконечных каменных стен.
Никки выглянула на улицу, где по границе участка вдоль дороги проходила частично построенная каменная стена, словно ее строительство забросили на полпути. Недостроенную часть стены заменяла натянутая проволока.
Никки открыла следующий альбом, в котором увидела начало романтической истории. Коренастый мужчина, гораздо старше девушки, также немного похожий на Гейба, выглядел так, словно очень старался улыбнуться в камеру. И с видом собственника прижимал к себе девушку.
Свадебный альбом. Затем появился малыш. Гейб.
"Очень хорошенький", - подумала Никки, затем посмотрела в дверной проем и подумала, что нынешний Гейб отдаленно похож на этого ребенка.
Это был Гейб, которого еще не закалила жизнь.
Теперь на всех фотографиях был только он - Гейб в возрасте до семи лет: крепкий, хулиганистый, смеющийся. А затем - ничего. В последнем альбоме было всего пять страниц с фотографиями, вся оставшаяся часть альбома оказалась пуста.
Что случилось? Развод? Несомненно, молодая мама продолжала бы фотографировать ребенка. Несомненно, если бы она уехала, то забрала бы альбомы с собой.
Поставив альбомы на место, Никки обратила внимание на книги: "Искусство постройки каменных стен", "Каменные стены Йоркшира" и какие-то еще фолианты по строительной теме. Она начала листать их, завороженная красотой искусства работы с камнем.
Никки изучала, как строятся каменные стены. Теоретически. Пожалуй, она хотела бы попробовать это на практике.
Она дошла до конца первой книги, когда Коняшка пошевелился, поднялся на лапы и подошел к стеклянным дверям. Начал скрестись лапой.
Просится в туалет? Или хочет сбежать?
В ее памяти всплыл образ Коняшки, воющего на ночном пляже. Она не осмелится отпустить его на волю одного.
Вскоре линялая занавеска была сложена в форме петли, создавая своеобразный ошейник, а шнурок с кистью превратился в поводок.
- Вот теперь пойдем. Только не беги слишком быстро!
Никки кинула последний взгляд на все еще спящего Гейба. Быстро посмотрела на его грудь, которая мирно вздымалась и опускалась.
Теперь они могли с Коняшкой идти куда угодно.
Когда Гейб проснулся, солнце уже опустилось низко за Черную гору. Он что, проспал весь день?
Гейб чувствовал себя отдохнувшим и отогревшимся, его наполняло чувство радости жизни, которого он уже не испытывал с тех пор, как… Он уже этого и не помнил.
Он лениво повернулся на бок и посмотрел в окно. И застыл в ужасе.
На мгновение ему показалось, что он все еще спит. В саду была женщина, она стояла к нему спиной. Вот она наклонилась над грудой камней и стала выбирать из них наиболее подходящие.
Около нее лежала собака. Огромная, тощая.
Никки и Коняшка.
Никки подняла камень, осмотрела его, сказала что-то Коняшке и сделала шаг вперед, чтобы вставить его в незаконченную каменную стену.
Ему показалось, что в комнате внезапно кончился воздух.
В памяти всплыла картинка…
Его мама нагнулась над камнями, стена почти закончена. Мама такая худенькая, измученная, уставшая. Она кладет последний камень. Всхлипывает. Обнимает его.
- Я не могу больше…
- Мам, что случилось?
- Я так устала. Гейб, совсем скоро я засну, - сказала она, и он смог прочитать в ее голосе намек - речь идет не об обыкновенном сне.
А затем… отчаяние. И его отец, который громит камни, громит все. Старая собака мамы скулит, а потом убегает навсегда. Гейб так и не смог найти ее.
- Пап, давай закончим стену. - Ему понадобился месяц, чтобы набраться храбрости и сказать отцу эти слова.
- Она уже закончена! - буркнул тот. - Разве ты не понимаешь, пацан, что все закончено?
Теперь он это понимал. И Никки тоже должна это понимать.
Он должен был упомянуть об этом в договоре об аренде жилья.
Строительство каменных стен привлекало Никки с разных точек зрения.
Ей всегда нравилось собирать пазлы, также она любила строительство. И процесс создания стены из кучи камней просто завораживал Никки…
В течение часа девушка положила уже восемь камней и чувствовала себя так, словно совершила нечто невероятное. Она подумала - вот это и могло бы стать ее новым увлечением. Она могла бы закончить стену.
Коняшка лежал около нее. Казалось, он дремал. Вечернее солнце согревало пса. Изредка он бросал взгляд в сторону побережья, но Никки привязала его за импровизированный поводок и продолжала болтать с ним, пока работала:
- Я знаю. Ты любил его, но он отверг тебя. У нас одинаковая история. Джонатан и твой подлый владелец. Добро пожаловать в "Клуб разбитых сердец"! Нам нужен план, как преодолеть это. Пока я не знаю, в чем именно будет состоять план, но раз мы ожидаем каких-то событий, уже неплохо. - Она подняла очередной камень. - Думаешь, этот подойдет?
Пес поднял голову, словно пытаясь ответить на ее вопрос.
Боль, которая пронзала ее грудь на протяжении последних месяцев, слегка утихла. Растворилась в заботе и работе. Она могла бы стать строителем!
Системы кондиционирования не шли с этим ни в какое сравнение!
Еще один камень… Это совсем непросто. Нужно сделать идеальный выбор.
- И что ты, по-твоему, делаешь?! - рявкнул кто-то сзади.
Она почти подпрыгнула от испуга. Гейб, незаметно подошедший к ней, казалось, полностью загородил собой солнце. Даже Коняшка попятился назад и заскулил.
- Я подумала, что могу попробовать… - неуверенно начала она.
- Не смей!
- Вы разве не хотите закончить стену? Я подумала… Я пролистала книги в вашей гостиной.
- Ты читала книги моей мамы?!
- Прошу прощения…
- Ты не имеешь права!