- Не имею. - Никки взяла книгу, о которой шла речь. Сделала глубокий вдох, осознав, что в его глазах она выглядит сейчас преступницей. - Я положу ее на место, - сказала она миролюбиво. - Я ее не испортила. - Что такое творилось с этим парнем? - Я вставила всего восемь камней, - сказала она. И даже попыталась улыбнуться. - Хотите, я вытащу их?
- Не надо! - Его голос все еще звучал грубо, но уже не дрожал от бешенства. Он взял из ее рук книгу. Посмотрел на нее. Затем перевел взгляд куда-то вдаль. - Как себя чувствует собака?
- Отлично. - Она все еще чувствовала смятение.
- Мы должны принять решение, - сказал он.
- Я уже приняла его! - Никки гордо задрала подбородок.
- Привет!
Новый голос заставил обоих обернуться. У калитки стояла женщина среднего возраста, скромно одетая в рабочие штаны из грубой хлопчатобумажной ткани и потертый шерстяной пиджак. Она открыла калитку, и Коняшка зарычал и попятился назад.
- Все в порядке, - сказала женщина, подходя к ним. - Как ужасно, что я вызываю подобную реакцию у этих ребят! Но их можно понять - я ведь занимаюсь их отловом.
Коняшка снова зарычал. Никки крепко держала его за поводок. Но она не была уверена, что справится. Неожиданно она почувствовала помощь Гейба. Он положил руку на широкую шею пса, помогая Никки удерживать его за импровизированный ошейник из занавески. Он дотронулся и до нее. Его ладонь была огромной, твердой и… нежной?
Никки почувствовала, что ей стало легче, и она знала - Коняшка это тоже ощущает.
- Рафф передал мне, что вы нашли собаку, - сказала женщина. - Привет, Гейб! - Она вышла вперед, протягивая Никки руку. - Мы еще не встречались. Я Генриетта. Содержу местный приют для бездомных собак. Этот парень - один из моих клиентов.
Коняшка зарычал и попытался спрятаться за Никки. Рука Никки еще крепче вцепилась в ошейник, то же самое сделал и Гейб.
Теперь их руки соприкасались. Она чувствовала его тепло. Силу.
- Хотите, чтобы я его забрала? - спросила Генриетта.
Нет!
Никки уже приняла решение, но ей нужно было получить одобрение Гейба. Ведь он был хозяином дома.
- Я бы хотела оставить его у себя, - сказала она чуть громче, чем планировала.
В воздухе повисла тишина.
Печаль на лице Генриетты тут же исчезла, словно с ее плеч свалился камень. Лицо засветилось широкой улыбкой. А затем она произнесла уже деловым тоном:
- Вы сможете обеспечить собаке надлежащий уход?
- Думаю, я справлюсь, - решительно сказала Никки. - Но я снимаю жилье у Гейба, поэтому мне необходимо получить его согласие.
- Ты просишь меня взять себе эту собаку? - скептически спросил Гейб.
- Нет, - просто ответила Никки. - Я буду его хозяйкой.
Она вдруг подумала: ее жизнь принадлежала ей одной. И она не нуждается в присутствии в ней мужчины. Ни один мужчина - пусть даже хозяин дома, где она живет, - не будет претендовать на ее собаку.
- Мне придется немного скорректировать мое расписание, - заметила она, обращаясь уже к Генриетте. - Потому что иногда мне приходится уезжать в командировки…
- Я не смогу присматривать за ним, - вмешался Гейб. - По крайней мере, в те дни, когда ухожу в море.
- Я и не прошу тебя об этом, - бросила она в ответ. - Я собираюсь реорганизовать свое рабочее время. В конце этого месяца и, возможно, следующего мне придется уехать на пару дней. Но потом в этом не будет необходимости.
Все решалось очень просто. Она передаст международных клиентов своим коллегам по работе. Конечно, коллеги посчитают ее сумасшедшей. В том числе и Джонатан. Сможет ли она работать на него после всего, что случилось между ними?
- Возможно, я вообще полностью поменяю род своей деятельности, - зачем-то сказала Никки. Она посмотрела вниз на камни, удивленная тем, насколько далеко позволила себе зайти в своих фантазиях. Она сходит с ума? Естественно, речь шла всего лишь об увлечении.
Надо думать о Коняшке. Все остальное - чепуха. Бредовые идеи как следствие бессонной ночи.
- Что бы ни случилось, я решила взять себе Коняшку, - окончательно заявила она. - Если мне смогут помочь в первые два месяца.
Но Гейб смотрел на нее так, словно увидел перед собой привидение:
- Ты не имеешь никакого представления о том, какая это ответственность - иметь собаку. Животное - не игрушка, в которую можно поиграть и выбросить, когда она надоест. Шестнадцать лет…
- Речь идет не о Джемме! - резко прервала его Генриетта.
- О Джемме?
- Собаке Гейба, - объяснила ей Генриетта. - Гейб нашел Джемму на пляже шестнадцать лет назад. Прошло три месяца с тех пор, как она умерла…
- Я не знала. Прошу прощения, - смутилась Никки, но, как оказалось, ее извинения сделали только хуже.
Лицо Гейба перекосилось от злости.
- Мы не собираемся обсуждать Джемму.
- Я могу забирать пса к себе, когда вы будете в отъезде, - вмешалась Генриетта, наблюдая за реакцией Гейба. - Я содержу гостиницу для животных при приюте, поэтому если в будущем вы собираетесь реорганизовать свой график работы…
- Ты позволишь ей оставить пса у себя? - В голосе Гейба снова появились скептические нотки.
- Или он остается здесь, или я усыпляю его! - отрезала Генриетта. - Решение за Никки.
- А если я не дам своего согласия? - глухо произнес Гейб.
На мгновение все замерли в ожидании.
Если он не даст своего согласия… Что тогда делать? Забрать Коняшку и переехать в другое место? Найти другое жилье? Но в этом городе не так уж много свободных квартир…
Она может вернуться в Сидней.
Нет! Только не это. Подобный вариант был не менее устрашающим, чем все остальное.
Снова переехать. В неизвестность. Вместе с собакой.
Это было идиотизмом - переезжать из города в город из-за собаки… Но сегодня, когда они спали рядом, Никки почувствовала сердцебиение своего нового друга. И мысль о том, что это сердце может вскоре перестать биться…
Коняшка был таким же потерянным, как и она сама. Никки посмотрела на Гейба и подумала, что они все трое потерянные. За злостью, которую демонстрировал Гейб, Никки сумела рассмотреть боль, которая и заставляла его отказывать ей в помощи.
- Это теперь мой пес! - сказала она.
Генриетта повернулась к Гейбу:
- Давай поговорим начистоту. Ты собираешься отказать Никки в аренде из-за того, что у нее теперь есть собака?
- Она не знает, на что идет.
- Когда вам снова надо будет уехать? - спросила у Никки Генриетта.
Та провела в уме некоторые подсчеты:
- Я могу ненадолго отложить свой отъезд. Через три недели…
- Получается, у вас есть три недели, чтобы научиться ухаживать за собакой, - сделала вывод Генриетта. - И к концу этого испытательного срока вы решите, готовы ли вы оставить ее у себя. И если вы решите, что не готовы взять на себя эту ответственность, мы примем другое решение. Так что, Гейб… Я не вижу никаких препятствий. А ты что думаешь по этому поводу?
Все одновременно посмотрели на него.
- Хорошо, - выдохнул он наконец.
- Я хотела услышать от тебя нечто другое, - покачала головой Генриетта. - Может быть, добавишь немного энтузиазма к своему тону?
- Ты считаешь, я должен прыгать от восторга при мысли о том, что здесь будет жить собака? У владелицы, которая не имеет ни малейшего представления о том, как с ней обращаться?
- Но ведь ты умеешь обращаться с собаками, - возразила Генриетта. - Конечно, мне бы было спокойнее, если бы ты предложил свою помощь. Но есть у меня предчувствие - здесь этому парню и без тебя будет житься неплохо. Если сердце чувствует, что все в порядке, остальное приложится, правда, Никки?
- Я… конечно, согласна, - неуверенно ответила та, пытаясь сообразить, что именно чувствует ее сердце.
- Отлично, - подытожила Генриетта и погладила Коняшку, который все еще опасливо косился на нее. - Как вы собираетесь его назвать?
- Коняшка, - сказала Никки. - Мне надо будет много всего купить. Я пока не знаю, что именно. Вы не подскажете мне?
- Гейб может вас проконсультировать, - начала Генриетта, но затем взглянула на Гейба и остановилась. - Давайте заведем вашего питомца в дом, и я помогу вам составить список того, что ему нужно. Если, конечно, Гейб не собирается вас выгонять.
- Я отправляюсь на свою лодку! - резко бросил он. - Делайте, что считаете нужным, сами.
И он отправился на пристань, подальше от женщин, от собаки. От всего того, с чем желал никогда больше не иметь дела.
На лодке его ждали огромные корзины для ловли рыбы, некоторые из них уже нуждались в починке. Гейб начал работать руками, но это не помогло отвлечь голову от странных мыслей.
Он все еще видел перед собой Никки, выбирающую камни из огромной кучи. Из кучи камней, насыпанной его мамой. Он все еще видел Никки, свернувшуюся калачиком возле камина, и спящего рядом с ней Коняшку…
Коняшка. Какое глупое имя для собаки!
"Но еще глупее то, как я на это все реагирую", - сказал он себе.
Что касается каменной стены… Она больше не подойдет к ней!
Боль - это все, что он чувствовал внутри.
Гейб решил, что надо проверить винт мотора "Леди Нэлл". Недавно он вышел из строя. Они уже прочистили его, но, возможно, ему следовало снова проверить, все ли в порядке.
Через десять минут Гейб стоял на борту лодки в аквалангистском снаряжении, готовый к погружению в воду. Было бы разумнее нырять в присутствии кого-то на лодке. Если вдруг что-то пойдет не так…
Если вдруг что-то пойдет не так, никто не расстроится. Речь шла о его жизни, и он имел право делать с ней все, что считал нужным.
Генриетта ненадолго уехала, а затем вернулась и привезла с собой все необходимое для собаки. У Никки теперь все было: собачий корм, собачья постель, собачьи миски, ошейник, поводок, огромнейший мяч, который вряд ли удастся поместить в багажник машины.
- Вам также понадобится будка, но для собак размера Коняшки будок не делают, - сказала ей Генриетта. - Вместо будки я привезла для него надувной матрас. Но к зиме вам надо будет обязательно построить будку во дворе. И еще, попрошу вас, не рассказывайте никому, что я сама привезла все эти вещи. Обычно я требую у новых владельцев самим обзавестись всем необходимым.
- А почему ко мне такое особое отношение?
Генриетта потягивала чай из изящной сервизной чашки, предложенной Никки. Судя по всему, гостья чувствовала себя при этом не очень комфортно. Наверное, придется купить несколько обычных кружек.
Придется много еще чего поменять в своей жизни. Нынешнее жилье Ники было уставлено элегантной мебелью, которую она приобретала для квартиры в Сиднее. Некоторые предметы интерьера были подарены родителями. Некоторые из них они выбирали вместе с Джоном. Сервиз, из которого они с Генриеттой сейчас пили чай, был вообще антикварным. Его подарил ей Джон на последний день рождения, который они праздновали вместе…
Владельцы таких собак, как Коняшка, не подают чай в антикварных чашках.
- Я ненавижу усыплять собак, - объясняла ей Генриетта. - Но иногда у меня нет другого выбора. Я не могу помочь всем. И если потенциальные владельцы не готовы задуматься о покупке необходимого снаряжения для собак, я не имею права доверить им содержание собаки. У собак, которые попадают ко мне, и так уже много всего было в жизни. Поэтому иногда мне кажется разумнее усыпить их, чем подвергать новым испытаниям.
- Но я…
- Вы живете вместе с Гейбом, - просто ответила Генриетта. - Если вы будете плохо обращаться с Коняшкой, вам придется иметь дело с ним. Даже если он утверждает, что это его совершенно не касается, он будет постоянно наблюдать за вами. И есть еще один аргумент. В этом доме должна быть собака. Гейбу нужна собака. И если он заведет ее благодаря вам, меня такой вариант вполне устраивает.
- Он не заводит собаку благодаря мне. Это мое собственное решение. Это мой пес.
- Да, но вы живете в одном доме! - повторила Генриетта, допивая чай одним шумным глотком. - Вы все время находитесь рядом, что, фактически, превращает вас в семью. И теперь у вас есть собака. Добро пожаловать в Банксия-Бэй и поздравляю вас с новой ролью владелицы собаки! Если у вас возникнут дополнительные вопросы, спрашивайте Гейба. Он мрачный и жесткий и ведет отшельнический образ жизни, но у него есть на это свои причины. Глубоко внутри он прекрасный человек и никогда не позволит собаке страдать. Он относился к Джемме как к настоящему сокровищу.
Она на мгновение замялась, словно решала, стоит ли продолжать свои объяснения. Открыла рот и снова замолчала.
- Пожалуйста, расскажите мне о нем немного, - попросила Никки. - Что случилось с его мамой?
Генриетта надолго задумалась, но затем решилась ответить:
- Наверное, я не должна вам это рассказывать, но все же… Если вы не услышите этот рассказ от меня, в городе найдется сотня людей, готовых поговорить на эту тему. Вот вкратце его история. Мать Гейба умерла от рака, когда ему было восемь. Его отец, черствый как бревно и жестокий, был к тому же ужасным скупердяем. Он заставил Гейба бросить школу, когда парню исполнилось всего четырнадцать, и использовал его как бесплатную рабочую силу. Наверное, Гейб убежал бы от него, но, к счастью, - я повторюсь, к счастью! - тот вскоре умер. Гейбу тогда стукнуло восемнадцать. Отец оставил ему состояние. Завещания не было, но Гейб все унаследовал. Гейб и сам-то был еще ребенком, нуждавшимся в опоре, глубоко несчастным ребенком, который внезапно стал богатым. И тут появилась Лизабетт, самовлюбленная корова, но красивая, как с картинки. Она воспользовалась плачевным состоянием души еще совсем юного мальчика. Она женила его на себе и обобрала до нитки.
- О нет…
- Я бы высекла ее кнутом, если бы снова встретила на своем пути, - мрачно сказала Генриетта. - Но она сбежала. Гейб очень тяжело перенес ее предательство. У него все еще оставались лодка отца, и этот дом, и совсем немного денег. Поэтому он взял с собой Джемму и уехал на запад, туда, где добывают нефть. Хороший моряк, привыкший к риску, может преуспеть во многих других областях. И насколько я поняла, он действительно преуспел в новом деле. Рыболовное хозяйство в нашем городке начало потихоньку угасать, но неожиданно вернулся Гейб. Он умеет обращаться с финансами, он умеет ловить рыбу, он добр с людьми. Он фактически единолично вновь поставил рыбную ловлю на широкую ногу. Так что тут все в порядке. Но вот уже долгие годы Гейб ведет отшельнический образ жизни, и единственным его спутником все это время была Джемма. - Она дотронулась до мягких огромных ушей собаки. - Поэтому, возможно, этот парень станет его новым другом. Или, возможно, его владелица.
- Прошу прощения? - недоуменно спросила Никки.
- Всего лишь мысли вслух, - поспешила одернуть себя Генриетта и поднялась. - Я мечтаю о том, чтобы мои собаки жили в счастливых семьях. Удачи всем вам троим! - Она посмотрела на сервизную чашку и усмехнулась: - Удивительно! Говорят, владельцы с годами становятся похожими на своих собак. Подобные чашки подходят владельцам пуделей, а не волкодавов.
Глава 5
Никки и Коняшка сидели у линии прибоя, в том самом месте, где вчера ночью пес так протяжно выл. Силуэты изящной женщины и огромной худой собаки, выделяющиеся на фоне растущей луны, невозможно было не узнать.
"Может быть, стоит позвать их? - думал Гейб, спускаясь к воде. - Предупредить о моем приближении? Кто знает, чем она вооружена на этот раз?"
- Никки!
Она повернулась. Коняшка сделал то же самое, издав низкий урчащий звук, все еще напоминающий неуверенный вой. Наверное, пес был не менее смущен, чем он сам.
- Гейб? - Она не могла видеть его, потому что он все еще оставался в тени кустов.
- Да, это Гейб, - ответил он быстро, чтобы она не успела достать кочергу.
- Ты все еще сердишься?
Он глубоко вздохнул.
- Я должен извиниться перед тобой, - сказал он, выходя на пляж к ним. - Я был совершенно выбит из колеи. Твое решение оставить у себя Коняшку меня не касается. Кричать на тебя из-за того, что ты разглядывала камни, я тоже не должен был. Можем мы все это списать на мою травму и забыть?
- Конечно. Думаю, я переживу то, что ты проявил некоторую нелюбезность в отношении меня.
- Спасибо, - сказал он с облегчением. - Вы тут вдвоем смотрите на луну?
- Коняшка отказывался утихомириться. - Она немного подвинулась на бревне, на котором сидела, предоставляя место для него. - Он все завывал и завывал, поэтому я решила отвести его сюда, чтобы он сам убедился - никто не собирается возвращаться за ним. Чтобы он наконец понял - для нас началась новая жизнь.
- Для вас? - спросил Гейб заинтересованно. - Ты твердо намерена изменить свою жизнь?
- Моя жизнь уже изменилась, хотела я того или нет. Вот что происходит, когда рвешь отношения с первосортным предателем. Я не могу больше цепляться за прошлое.
Он не задавал вопросов. Его это не касалось.
Но Никки и не ждала, что он будет ее расспрашивать. Она задумчиво смотрела на море и словно беседовала сама с собой.
Коняшка лизнул ему руку. Он потрепал собаку по шерсти и повторил:
- С первосортным предателем?
Он все-таки спросил ее!
- С моим боссом.
Она не оставила ему выбора.
- Хочешь рассказать мне свою историю?
Никки не собиралась рассказывать ему о себе. Она еще никому об этом не рассказывала. Парень, с которым у нее, по ее мнению, была настоящая любовь, оказался женатым.
Ее родители были в курсе того, что она рассталась с Джонатаном. Но каждый из них к этому времени уже поменял трех или четырех спутников жизни, поэтому расставание не казалось им чем-то ужасным. На работе Никки не позволяла обсуждать ее проблемы. Гордость - единственное, что у нее осталось.
Но сейчас, когда они сидели на бревне на пляже, а между ними лежал Коняшка, гордость и скрытность потеряли свою прежнюю значимость.
И она начала свой рассказ, который зазвучал на удивление бесстрастно, словно она рассказывала о том, что произошло с кем-то посторонним, а не с ней самой.
- Его зовут Джонатан Остлер. Из компании "Остлер инжиниринг", - сказала она глухим серьезным голосом. - Инженер с международным именем. Изысканный, богатый, успешный. Он ненавидит смешивать бизнес с удовольствиями. Он мой босс. Четыре года назад он впервые позвал меня на свидание. Через полгода мы уже жили вместе в одной квартире, но никто в офисе не должен был знать о наших отношениях. Джонатан считал, что подобное поведение не соответствует моральному кодексу компании. Поэтому… наши отношения в офисе были безупречно деловыми. Никто бы нас не заподозрил в любовной связи. Если мы должны были появиться на работе в одно время, за несколько кварталов до офиса нам приходилось разделяться и приходить по очереди. Он обращался ко мне по имени, а я называла его мистер Остлер. Никакой фамильярности.
- Все это звучит странно…