Друзья быстро расплатились и поспешили на улицу. Они шли за ним по темным переулкам, которые казались совсем незнакомыми в лунном свете и порой переговаривались, чтобы понять, куда именно идет граф и где с ним лучше покончить. Через некоторое время выяснилось, что Бертран Гюрр по какой-то надобности шел к морю. Причем, направлялся он в ту сторону, где почти никто не жил.
- Нам везет, - Жак вытащил кинжал и ускорил шаг. - Сейчас все будет кончено.
Он побежал по берегу, глотая песок, который ветер со злостью бросал ему в лицо, и наконец нагнал графа. Робер не смог угнаться за другом, поэтому лишь со стороны увидел, как Жак замахивается и всаживает свое оружие в спину Бертрана. Один удар, потом еще. Когда Робер подбежал, Жак для верности перевернул уже бездыханное тело и всадил кинжал напоследок в сердце.
- Все! - он вытер клинок о плащ графа. - Кончено. Одним негодяем стало меньше. А теперь, мой друг, прочь отсюда. А то вон та лачуга, которая вот-вот развалится от ветра, показалась мне сперва нежилой, а сейчас в ней светится какой-то огонек. Так что лучше убраться нам, пока беды не случилось.
И они побежали в сторону проулка Снов.
*22*
Старуха Магдалена проснулась от сильной боли в сердце. Она села и свесила ноги со своего старого топчана.
- Как обычно, все как всегда... - прошептала она в открытое окно. - Жестокий ветер дует в ночь полной луны, и кто-то из жителей жестокого Аньера встает на путь убийства. - она зажгла свечку и спрятала ее в рыбацкий фонарь, чтобы ветер не загасил слабый огонек. - Кажется, кто-то вскрикнул... Или это ветер решил посмеяться над старухой... Недобрый ветер... Знает, что мне не так долго осталось жить, что я больна и несчастна, что судьба моя исковеркана... А он все хохочет, издевается над старостью...
Она попыталась надеть растоптанные башмаки, как вдруг, увидев свои ноги вскрикнула:
- Что это?! Если это игры дьявола, то пусть убирается и не морочит старую женщину, - она стала неистово креститься и читать молитвы. Но потом замолчала и стала рассматривать свои ноги. - Что со мной? - Она провела рукой по гладкой молодой коже. Потом легко встала с кровати и внимательно изучила свое тело. - Какой странный сон... Будто мне снова лет девятнадцать... А тряпки ветхие как у старухи. И лачуга моя совсем гнилая... Ладно, видать ветер меня морочит. Но все-таки надо узнать, кто же там кричал.
Она не стала обуваться, так как старушечьи растоптанные башмаки только мешали ей ходить, и отправилась на крик босиком, оставив дома фонарь, который был не нужен в такую яркую лунную ночь. Почти сразу она увидела тело, темневшее на серебристом песке.
- Да, да, все как обычно, - прошептала она. - Кто-то расправился со своим врагом именно в ночь, когда дует самый страшный ветер.
Она подбежала к телу и дотронулась до него, чтобы проверить, есть ли в нем хоть капля жизни. Да, сердце билось. Но кто этот человек в довольно простой одежде? Красивое как у священника лицо, холеные руки... Будто аристократа переодели в тряпье прислуги... Жаль... Такой молодой, а скоро умрет. Она посмотрела на кровавую рану. Может, попытаться его спасти... Магдалена расстегнула на незнакомце куртку, потом с трудом разорвала мокрую от крови рубашку и увидев место, где должна была быть рана, вскрикнула:
- Это колдовство! Раны больше нет! Этот человек будет жить. Но кто, кто он? - она присмотрелась к нему, и вдруг вспомнила, что видела его в соборе в день какого-то большого праздника. - Так это же граф Орский, Бертран Гюрр!
Она села на песок и стала ждать, когда он очнется. Нет, здесь не все так просто, как может показаться на первый взгляд. И это ей не снится. Кто-то очень могущественный в эту ночь затеял колдовство. Но по какой-то причине оно коснулось и ее - старую Магдалену. Но кто этот маг и чародей? Она тяжело вздохнула и смахнула слезу. Лишь одного колдуна знала она в Аньере, и лишь он один был способен вернуть молодость древней развалине, и лишь он мог заживить смертельные раны... Это ее Амброз Брох, ненавистный предатель, которого она до сих пор любила больше жизни. Но зачем ему, этому древнему старику, который позабыл об их связи много десятилетий назад, дарить ей молодость? К чему такая щедрость?
- Никогда не поверю, что он сделал это нарочно, - рассмеялась она вслух. - Если Амброз и правда колдовал сегодня ночью, то мне повезло просто случайно. Быть может, он по старости перепутал что-то в своем ритуале или ветер Аньера летел мимо его окон и украл немного зелья, чтобы принести мне. И как странно, что, научившись наконец дарить людям молодость он не вернул ее себе, а отдал мне и почему-то оживил от смертельных ран графа. А может быть... - ее пронзила догадка. - А может быть, он умер? Там, в своем покосившемся доме возле платана... И тогда, тогда это значит... Надо сбегать туда. Нет. Так нельзя. Сперва оттащу графа в дом.
Она взвалила на себя тело Бертрана и поволокла его в сторону своего ветхого жилища. "Да, если бы не эта чудесным образом обретенная молодость, то я и с места не сдвинула бы такого молодца, - улыбалась она порывам ветра. - Интересно, надолго ли мне такой подарок? Может, утром с лучами солнца море смоет песчаные замки, и я снова стану древней старухой Магдаленой, пересыпающей из одной руки в другую горькие воспоминания...", - она вздохнула и наконец втянула в дом все еще не очнувшегося графа.
Магдалена кое-как пристроила его на своей маленькой кровати, накрыла ветхим одеялом и погасила фонарь. Потом вышла на улицу, заперла дверь и со всех ног побежала в дом Броха.
- Какое чудо! - крикнула она ветру, растрепавшему ее длинные смоляные волосы. - Я молода! Я не задыхаюсь от каждого шага! Я бегу!..
Вскоре она уже колотила в дверь, над которой, как и много лет назад был прибит корень аниса.
- Кто там? - служанка выглянула и удивленно посмотрела на Магдалену. - Чего тебе, девушка? Денег? Еды? Ты в таких тряпках... Могу дать тебе старый плащ... Только уходи. В этом доме сегодня не принимают гостей.
- Но что случилось? Амброз... Амброзиус Брох... Где он? Он жив? - Магдалена попыталась войти в дом, но служанка преградила ей путь.
- Хозяин только что умер. Ровно в полночь. Он ничего не говорил о тебе, девушка. Хотя, предупредил меня обо всех, кто может прийти.
Магдалена почти догадалась, что произошло, но решила до конца подтвердить свои предположения:
- А он сказал вам, что теперь этот дом будет принадлежать Бертрану Гюрру графу Орскому?
Женщина удивленно подняла брови:
- Да, так он и сказал. Но кто ты, если знаешь так много о хозяине?
Магдалена рассмеялась:
- Я его правнучка. И если вам нужны доказательства, то я кое-что скажу. Сейчас я пройду по коридору, в конце которого будет поворот. Он приведет меня в спальню. И там на кровати под балдахином будет лежать мертвый Амброзиус Брох. Думаю, что в руках у него будет свиток. А если вам мало, то я скажу еще. Вот здесь справа вход в подвал, где ваш хозяин занимался тайными науками, делал зелья и лекарства. Туда он никогда вас не пускал. И я туда не пойду. Но вот в спальню вы не сможете меня не пустить! - с этими словами она оттолкнула опешившую служанку и побежала в дальнюю комнату, где на кровати под балдахином действительно увидела бездыханное тело Броха.
- О, Амброз! - прошептала она и присела на край кровати. - Ты умер. Вперед меня. Не простившись со мной как тогда. Тебе всегда было на меня наплевать. Ты не любил меня, а встречался со мной лишь потому, что я безумно тебя любила. Тебе это было приятно, но потом... Такая простая женщина тебе стала не нужна. Да... - она разрыдалась, но вдруг вспомнила, зачем пришла в этот дом и, не обращая внимания на протесты служанки, пошарила вокруг тела. - Да, вот он свиток. Быть может он писал это заклинание на своем родном языке.
Магдалена расправила бумагу и подошла к окну, из которого струился лунный свет. Она медленно по слогам, как научил ее когда-то сам Амброз, прочитала все, что было написано в свитке. Потом взялась перечитывать еще раз, но когда дошла до места про то, что молодость обретет женщина, когда-то родившая сына, разрыдалась, бросила бумагу на кровать и, оставив служанку без объяснений, побежала прочь из этого дома.
Ветер срывал слезы с ее лица и разбрасывал по побережью. Магдалена бежала и думала о том, что Амброз не мог предугадать, кого именно он сделает молодой, когда совершал это колдовское действо. "Даже перед смертью, даже зная, в какой час умрет, он не вспомнил обо мне... - думала Магдалена, отбрасывая с лица непослушные волосы. - Как же больно это осознавать. Он превратил себя в графа. Теперь он станет не только богат, но и знатен. Он украл для себя год жизни, но сколько он подарил мне? Из этой странной записи непонятно, проживу ли я в таком виде день или год, час или еще шестьдесят лет... Да и он сам, скорее всего не знает ничего об этом, потому что не ожидает, что подарил молодость именно мне..."
Она добежала до своей лачуги, открыла дверь и увидела, что граф пришел в себя и зажег ее старый рыбацкий фонарик. Ей оставалось только одно, зайти в дом и поговорить с ним начистоту.
- Амброз, - она назвала его так на свой страх и риск, хотя понимала, что обращается к графу Орскому. - Амброз, ты пришел в себя? Я нашла тебя в крови... Там на берегу... И я... Я была у тебя дома, Амброз. Ты умер. Я видела твое тело и читала свиток.
- Магдалена? - он поднял на нее глаза и привычным для себя, но не для графа движением отбросил назад прядь волос. - Какая ты красивая Магдалена. Ты никогда не была такой... Но почему ты? Ведь много лет назад, когда я был у лучших лекарей африканского побережья, мне сказали, что ни одна женщина не сможет иметь от меня детей. Значит, что-то неправильное было в этом колдовстве... Что-то такое, чего я не учел... - он схватился за голову и немного помолчал. - Не могу прийти в себя. Все кружится перед глазами. - Он снова лег на скрипнувший топчан. - Сядь рядом, Магдалена, дай посмотреть на тебя. С тех пор, как ты была такой молодой, прошло почти семь десятилетий...
Магдалена грустно улыбнулась:
- Какая разница Амброз, сколько прошло. Это были десятилетия горя и слез. Ты видишь меня молодой. Но я... Я только что видела твое мертвое стариковское тело. А это... - она провела рукой по его лицу, - это чужой мужчина, другой человек. Да и какая разница. Сейчас ты уйдешь от меня графом и забудешь о моем существовании... А тогда ты ушел от меня искателем приключений и тоже забыл, выбросил меня из памяти...
- Нет, Магдалена, - он приподнялся и посмотрел ей в глаза. - С этим колдовством что-то пошло не так. Ты была иная... Не могу понять... Я не бросил бы тебя... Никогда не бросил, будь ты такой как сейчас...
Она влепила ему пощечину и расплакалась:
- Что изменилось? Что? Ты поумнел за много лет? Ты устал от старости и сейчас увидел молодую женщину, которую ты можешь обнять, так как тоже молод, да еще и сказочно богат? Убирайся! Убирайся из моего дома. Из этой лачуги, в которой я провела такую никчемную жизнь из-за твоего предательства, - она заставила его встать и вытолкнула за порог. А когда убедилась, что он побрел в сторону дома Амброзиуса Броха, упала на кровать и долго лила слезы, вспоминая былые годы и то, почему в эту ночь колдовства и полнолуния именно она обрела нежданную молодость.
*23*
Всю неделю в Аньере стояла дождливая погода. Такого не было очень давно. Старожилы ссылались на воспоминания дедов и рассказывали, что чуть меньше семидесяти лет назад было такое же странное лето со злыми ветрами, неожиданными дождями и непонятными событиями.
Сначала Аньер гудел по поводу смерти старого чернокнижника Броха. Никто из священников не хотел отпевать его, и все уже почти решили, что хоронить его будут за пределами кладбища. Как вдруг на совет старейшин пришла девушка неземной красоты с длинными и черными как ночь волосами, одетая в дорогое платье с драгоценными камнями и, не спрашивая разрешения, подошла к архиепископу Аньера и что-то прошептала. Очевидцы говорили, что он переменился в лице, а потом объявил перерыв и удалился с этой никому неизвестной дамой в исповедальню. Когда он вышел, то был бледен, будто она выпила из него кровь, и сказал, что отныне эта женщина считается полноправной жительницей славного города Аньера. Зовут ее Магдалена Брох, потому как она правнучка Амброзиуса Броха, которого надобно отпеть и похоронить на городском кладбище как доброго христианина.
А после этого все в городе судачили о том, как на побережье едва не убили графа Орского, который видимо от потрясения на следующий же день расторг помолвку с Инессой Омьенской. Все думали, что будет страшный скандал, но оказалось, что граф Омьенский был слишком хитер - не прошло и дня, как он объявил, что его дочь выходит замуж не за кого-нибудь, а за Альбера Мелье графа Ланьерского и Шеньенского. Что уж там произошло, никто не знал. Но свадьбу сыграли через три дня после помолвки, а еще через день молодые уехали в край озер, о котором в Аньере рассказывали детям страшные сказки.
Тихо и скромно прошла свадьба сестры башмачника Робера Катарины с их соседом столяром Жаком. На этом все было успокоились. Но потом молва вновь всколыхнулась и стала разбрасывать по ветру сплетни о том, что Бертран Гюрр почти совсем потерял память. Порой он не мог вспомнить имена слуг, отошел от светской жизни и большую часть времени проводил в доме Амброзиуса Броха, который достался ему по завещанию. При этом люди конечно говорили, что вовсе не алхимические рецепты привлекают графа в этом покосившемся жилище, а правнучка чернокнижника Магдалена, которую граф пустил жить в дом ее прадеда, привел ей новую служанку и буквально озолотил, да так щедро, что одевалась она лучше аристократок Аньера. Но сказать про нее дурного слова никто не смел, так как по какой-то причине она сумела обаять самого архиепископа, с которым порой прогуливалась по монастырскому саду и говорила о каких очень важных вещах. Впрочем, о чем они разговаривали, знать никто не мог, а лишь догадывались по серьезному выражению лица его светлости.
И почему-то почти ни одна живая душа в Аньере не заметила исчезновения старухи, что жила в ветхой лачуге на берегу моря. А те немногие, кто обратил на это внимание, решили, что в тот день, когда дул сильный ветер, ее унесло в море. По ней никто не горевал, потому что у нее не было ни родственников, ни друзей в городе, где она провела всю свою долгую жизнь...
*24*
Амброз, который мысленно называл себя именно так, не смотря на приобретенный титул и новое имя, сидел на балконе своего графского дома. Он все время думал о двух женщинах, которые теперь стали частью его жизни - о Катарине, которая вышла замуж за столяра Жака, но носила в себе ребенка Бертрана Гюрра, и о Магдалене, к которой он испытывал такой океан разных чувств, что никак не мог разобраться, как именно жить дальше. И главное, ему не давала покоя мысль о том, почему из всех женщин, с которыми он был близок, именно Магдалена получила молодость, хотя в свитке было ясно сказано, что этот дар получит лишь мать его сына. Он так крепко задумался, что не заметил, как в комнате появился слуга. И лишь после того, как тот пошаркал ногами, Амброзиус повернулся и спросил, что ему надо.
- Пришла сестра башмачника Катарина, - доложил тот.
- Пусть проходит, - он встал прошел в комнату и с интересом уставился в сторону двери, так как до сих пор знал Катарину лишь по рассказам графа, и был не прочь увидеть, что за женщина смогла хоть немного тронуть каменное сердце Бертрана Гюрра.
Через некоторое время в дверь вошла бедно одетая молодая женщина в чепце, из-под которого выбивались пряди вьющихся рыжих волос. Она замерла, видимо не зная, как поздороваться со своим бывшим любовником, который первоначально был для нее простым конюхом Бертраном, а сейчас стал графом.
Амброз решил как-то упростить их общение:
- Здравствуй, Катарина. Проходи. Садись. И... Не надо стесняться... Когда-то ты называла меня Бертраном, говори так и сейчас. Или все настолько изменилось, что ты хочешь обращаться ко мне как к графу?
Она нахмурила брови и внимательно посмотрела на него.
- Я тут присяду. Пришла, чтобы узнать о вашем... О твоем здоровье Бертран, - она опустилась на стул и стала разглядывать его лицо.
Амброз по привычке отбросил назад прядь волос и пригладил непослушные волосы, которые его страшно раздражали. Он еще не до конца привык к своей молодости и порой испытывал неудобства. Быть может, ему было бы проще, обрети он свое собственное тело как Магдалена, но выбирать не приходилось - надо было радоваться тому, что есть, тем более, что, положа руку на сердце, Амброз не мог не признать, что граф Орский был намного красивее Амброзиуса Броха в возрасте двадцати пяти лет. Кстати, он так и не понял, почему Магдалена стала девятнадцатилетней, а не оказалась, как это было раньше, его ровесницей...
- Бертран... - Катарина оторвала его от раздумий.
- Да, Катарина. Ты пришла, чтобы узнать о моем здоровье? Видишь, я бодр. И... Что еще... Я рад, что ты вышла замуж. Это был наилучший выход из положения, в котором ты оказалась по моей вине. Если тебе надо денег, то я безусловно дам тебе, сколько потребуется. И потом... Не знаю... После того, как меня чуть не убили, я вряд ли проживу много лет. Не больше года... Да, так сказали лекари... Поэтому, я подумываю о том, чтобы оставить завещание и переписать все на нашего сына...
К его удивлению Катарина встала и медленно подошла к нему.
- Бертран? - она смотрела на его лицо, будто видела в нем какие-то незнакомые черты. - Бертран, позволь мне... Как раньше... Всего один раз...
- О чем ты? - Амброз решил, что она хочет поцеловать его и отшатнулся, так как перспектива близости с чужой беременной женой, к которой он сам не испытывал даже намека на симпатию, его не прельщала.
- Я могу дотронуться до твоего лица? - спросила она и протянула руку.
Он нехотя согласился и отбросив назад волосы закрыл глаза. После этого некоторое время ему пришлось терпеть, как по его бровям, губам и вискам водит пальцами эта рыжеволосая женщина. Наконец она закончила свой странный ритуал и спросила:
- Кто ты?
Амброзу стало не по себе. Что она имеет ввиду? И как он должен отвечать?
- Катарина... Ты же знаешь, я болел, это меня изменило... Я многое забыл...
Она охнула, на миг прикрыв лицо руками, а потом вытирая слезы, покатившиеся из ее глаз, сказала:
- Бертран... Я должна сказать тебе кое-что очень важное. Поклянись, что никому никогда не передашь того, что сейчас услышишь.
Амброз не знал, о чем она говорит, поэтому от интереса, был готов поклясться в чем угодно. Тем более, он-то знал, что жить ему осталось меньше года, так что тратить эти жалкие месяцы на расследование каких-то тайн он не собирался.
- Конечно, я клянусь. Говори.
Она снова села на стул:
- Ты знаешь, кто хотел тебя убить?
- Нет, - Амброз подумал, что это его не волнует, так как человек, совершивший преступление, подарил ему молодость, за что надо было бы не сажать в подземелье, а награждать.