- Но с чего ты решил, что Люцифер собирается устроить конец света? - Спрашивает Норин, скрестив на груди руки. - Поверь, это последнее, чего он желает. Избавившись от людей, он лишит себя любимых игрушек. Над кем же тогда издеваться? Кого мучить?
- Тогда почему он забрал Ари? Чтобы она читала речи в школе? Носила платья?
- Здесь нечто другое.
- Что? - Я недовольно стискиваю зубы и втягиваю воздух глубоко в легкие, я ужасно устал искать смысл там, где его нет, устал ошибаться, идти вслепую. Я теряю время. - Мы должны понять, что происходит, потому что почти уверен, что Ариадна водит нас за нос.
- Я всего день в Астерии, а ты уже строишь теории заговора? - Внезапно проносится знакомый голос по гостиной, и мы с Монфор ошеломленно застываем.
Я гляжу на языки пламени, хрустящие в камине, и сдавливаю в пальцах мраморную панель, такую же ледяную, как и холод, пробежавший по моей спине. Обернуться сложно, я никогда не думал, что оборачиваться так сложно. Но я должен, должен.
- Вы не рады меня видеть?
Ее голос пробирается внутрь меня, и я сразу же пытаюсь отыскать Ари взглядом, сам того не понимая. Оглядываюсь и вижу, как Ари облокачивается о дверной косяк, скривив алые губы.
Она улыбается, а глаза ее сверкают ярче шипящих искр.
- Ариадна, - срывается шепот с губ Мэри-Линетт, и она робко порывается вперед, но Норин останавливает ее, вовремя вытянув руку. Старшая Монфор недоверчиво горбится и замирает, наверняка, понятия не имея, что делать, а я с маниакальной сосредоточенностью наблюдаю за языками пламени, которые отражаются и плавают в глазах нашей гостьи.
- Никто не хочет обниматься, - расстроенно шепчет Ариадна на выдохе, - жаль.
- Мы рады видеть тебя дома, Ари, - ровным голосом протягивает Норин, на что Ари хмыкает и отталкивается от стены, размяв затекшую спину. - Я должна сказать, что…
- Должна сказать, рады видеть… Тебя от самой себя еще не тошнит?
- Я не…
- Твои пустые слова невероятно раздражают. Выворачивает наизнанку от того, какая ты правильная, черствая, или нет. - Ариадна неожиданно оказывается прямо перед Норин, наклоняет голову и шепчет. - Мертвая.
Старшая Монфор замирает, не позволив ни одной эмоции появится на лице, а Мэри-Линетт поджимает губы, наверняка, не зная, что делать. Она бросает в мою сторону косой взгляд, а затем откашливается, вздернув тонкие брови.
- Ты ведь пришла не для того, чтобы пообщаться с нами, верно?
Ариадна стремительно оборачивается и щурит темные глаза.
- Да, милая, я здесь не за этим.
- Тогда зачем?
- Мэтт, может, ты ответишь? - Пропевает Ариадна, сменив гнев на хитрую ухмылку, а я скептически всматриваюсь в ее блестящие глаза. - Ты ведь у нас все знаешь.
- Сомневаюсь.
- Неужели? Не помню, чтобы ты когда-то не находился с ответом.
- Люди меняются.
Ариадна усмехается, прожигая меня малахитовым взглядом, а я опускаю руки, будто не хочу отбиваться, не собираюсь давать отпор. Я становлюсь на редкость жалким.
- Норин, - отрезает девушка, повернувшись лицом к Монфор, - ты пойдешь со мной.
Я недоуменно свожу брови, а Мэри-Линетт округляет бирюзовые глаза. Она смотрит на сестру, потом смотрит на Ариадну и невольно ступает вперед, не отдавая себе отчета в том, что двигается, в том, что начинает грузно дышать и сжимать изо всех сил пальцы.
- Куда вы собираетесь?
Ари молчит. Скучающим взглядом осматривает комнату, вздыхает и кивает Норин в сторону выхода, не чувствуя, как страх сковывает людей, находящихся в гостиной. Норин вздергивает подбородок, в свойственной ей аристократичной манере, а я не могу оторвать настороженного взгляда от лица Ариадны. Что она задумала?
- Я ненавидела этот дом, - неожиданно шепчет Ари, прокатившись бледной ладонью по деревянной стене. - Столько ведьм прогнило в его стенах. Это не дом. Это кладбище.
Мы молчим, не шевелимся. Мы ждем. Никто не решается нарушить тишину, потому что не знает, к чему приведут слова, и на что они спровоцируют гостью. Когда Ариадна не глядит на меня ядовитым и омертвелым взглядом, она кажется прежней. Но как только ее черные зрачки встречаются с моими, по коже прокатывается пожар из дрожи.
- От этого дома давно пора избавиться. - Ее ладонь скатывается вниз.
В эту же секунду пламя в камине вспыхивает яркими искрами, откашливается, будто живой, умирающий человек! Но пламя не утихает, силы его не угасают. Уже в следующее мгновение огонь разрастается и выплевывает наружу оранжевые языки, которые проворно цепляются за мраморную плиту, оставляя черную копоть, и за ковер, оставляя пылающие искры. Жар ударяет в лицо, и я собираюсь отпрыгнуть в сторону, но внезапно натыкаюсь на пустой взгляд девушки, в котором плавают огненные, сверкающие линии.
- Ты не сдвинешься с места, - ее голос спокойный и ровный. Я прищуриваюсь, а она отворачивается и протяжно выдыхает. - Тебя это тоже касается, Мэри.
- Что? - Вопрошает Норин, наконец, поддавшись эмоциям. - Ари, что ты делаешь?
Девушка равнодушно пожимает плечами.
- Ухожу. И ты уходишь со мной.
Принуждение работает, как часы. Старшая Монфор делает первый шаг и округляет и без того огромные глаза. Она смотрит на Мэри-Линетт, смотрит на огонь, который упрямо вырывается из кряхтящего камина и перекидывается на ворсистый ковер, и шепчет:
- Нет.
- Не трать мое время.
- Ари, пожалуйста! - Восклицает Мэри, впившись пальцами в колени. Она глядит на свои ноги, сжимает их, но они ей не подчиняются. Они приросли к полу, как и мои.
- Ты ведь хотела узнать, как это - гореть, - напоминает Ариадна, двигаясь к выходу.
- Я пойду с тобой, - шепчет Норин, - но только если ты позволишь им выбраться.
Ари внезапно останавливается. Смотрит через плечо на тетю и отрезает:
- Ты пойдешь со мной в любом случае.
Что-то меняется во мне. Я не узнаю Ари. Не узнаю ее голоса, ее глаз. Она уходит, не посмотрев на меня или Мэри-Линетт, она просто поворачивается к нам спиной и покидает гостиную, словно не оставила нас здесь гореть заживо. Она оставляет нас умирать.
Норин испуганно приоткрывает рот и идет за девушкой, но смотрит на сестру. Когда она проходит мимо Мэри, их руки стремительно сплетаются, взгляды сталкиваются. Губы младшей Монфор дрогают от улыбки, а лицо старшей искажает гримаса боли.
- Нет, - шепчет она, качая головой, - нет, нет!
- Ничего страшного. Все хорошо.
- Нет, Мэри!
Принуждение тянет ее дальше. Расстояние между сестрами становится все больше и, в конечном счете, их пальцы размыкаются, позволив реальности выстроить глухую стену.
- Мэри! - В последний раз восклицает Норин Монфор и скрывается из виду.
Все это время Мэри-Линетт мужественно держалась, не позволяя панике затуманить рассудок, но как только сестра уходит, лицо у нее бледнеет, а в глазах застывает ужас.
Она поворачивается ко мне и шепчет:
- Дело дрянь.
Полностью согласен. Огонь приближается к моим ногам, и я чувствую, как тепло от камина нагревает воздух. Языки пламени почти достигают подошвы моих кроссовок, и, не хотелось бы нагнетать обстановку, но мне становится паршиво. Желудок сводит.
- Черт. - Порывисто дергаюсь в сторону, но так и не схожу с места, осматриваю ноги и осматриваю комнату, заполняющуюся едким дымом, а затем гляжу на Монфор. - Идеи?
Женщина сглатывает. Нервно хватается пальцами за лицо и прокатывается ладонью по вспотевшим щекам. Что у нее происходит в голове? Вокруг чего вертятся мысли? Я бы не отказался сейчас от какой-нибудь способности: контролировать воду или воздух. Меня устроило бы что угодно, лишь бы суметь выбраться отсюда, но как? Ариадна приказала не сходить с места.
И до каких пор? Пока не поджаримся заживо? Неожиданно Мэри-Линетт встряхивает головой и наклоняется вперед.
- Что вы делаете?
- Я не собираюсь сгорать заживо. - Рявкает она, пытаясь дотянуться до кресла.
- Да, сгорать заживо больно.
- Не сегодня, - шипит Мэри, стиснув зубы, - и не в этом веке.
Наконец, ей удается ухватиться за край потертого, массивного кресла, которое стоит ближе к выходу из гостиной. Я недоуменно хмурюсь, а потом чувствую, как язык пламени набрасывается на мою руку, и стремительно отшатываюсь назад. Пальцы вспыхивают так горячо, что судорога прокатывается вдоль всего локтя, и я рассержено стискиваю зубы.
- Черт возьми.
- Пригнись.
- Что?
Недоуменно оборачиваюсь и замираю, увидев, как женщина легким движением руки подхватывает кресло, поднимает над полом и кидает в сторону камина. Что за…
- Осторожно!
Твою мать. Я порывисто наклоняюсь вперед, закрываю ладонями лицо и слышу, как кресло врезается в камин, заполонив проход огненным языкам. Я валюсь на пол под хруст разваливающейся мебели, прокатываюсь подбородком по половицам и щурюсь.
- Черт, - в ушах неприятно звенит, в ноздрях какая-то дрянь, - вы спятили!
- Огня стало меньше.
- Меньше? - Оборачиваюсь через плечо, гляжу на камин и нервно сглатываю. Пламя начинает медленно обгладывать кресло, будто изголодавшийся пес обгладывающий кость. И внутри у меня все от омерзения скомкивается в колючий шар из злости. - Дерьмо.
- Что? - Мэри-Линетт раздраженно сводит брови. - Теперь у нас есть пара минут.
- Вы в своем уме? Сейчас огонь перекинется на кресло и разрастется еще сильнее, он и деревянными половицами отлично подпитывался, а вы дали ему целое кресло!
- Я действую спонтанно.
- Вы действуете глупо.
Поднимаюсь на ноги, хватаюсь руками за виски и горблюсь, будто на меня свалился потолок. Черт подери, о чем она вообще думала?
- Есть другие идеи? Давай, я не против.
- Только не вздумайте разбивать окна.
- Продолжишь умничать, и я тебя вместо второго кресла в камин запущу.
Я взмахиваю руками, отворачиваюсь и думаю, что мы с ней вдвоем убьем друг друга раньше, чем за нас примется пламя. Или же…
- Вдвоем, - шепчу я, расширив глаза, - черт, Мэри. Наверху спит Хэрри.
- Я совсем… О, Боже. - Она растерянно поджимает губы и осматривает черный дым, собравшийся под потолком, поднимающийся вверх по тонким стыкам, щелям.
Почему я забыл про брата? Как эта информация вообще могла вылететь из головы?
- Он поможет нам, - неуверенно отрезает Мэри и поднимает подбородок, - Хэрри!
- Нет, стойте. Он спит, как убитый.
- Издеваешься? Он не слышал, как я киданула в камин кресло?
- У него плохо в последнее время со сном, я стащил ему таблетки с вечеринки. - Мне становится тошно от такого идиотского стечения обстоятельств. Или дело в гари, которая прожигает горло? Я кашляю, выплевывая желчь, и встряхиваю головой. - Надо подумать.
- Как его разбудить?
- Оглушить. Нужно что-то очень громкое.
- Что? - Пот толстыми струями скатывается по лицу женщины. Она смахивает его со лба, а он вновь появляется, вновь капает вниз. - Мэтт, думай скорее. Чем дольше он спит, тем больше вдыхает углекислый газ. Он может больше вообще никогда не проснуться.
- Я хорошо знаю биологию.
- Может, попытаться еще раз? Дотянутся до дивана?
Нет. Такими попытками мы лишь подкидываем бревна в костер.
Надо найти другой выход. Логичный. Правильный. Единственный.
Я расширяю глаза и быстрым движением касаюсь металла за своей спиной.
- Точно, - в моих глазах проскальзывает нечто безумное, - браунинг.
- Браунинг? Откуда у тебя…
Я выхватываю пистолет, поднимаю его над головой и делаю несколько выстрелов.
Оглушительный звон прокатывается по комнате, от которого закладывает уши. Черт. Я моргаю, словно человек, потерявшийся в реальности, а потом стреляю еще раз. И еще.
Мэри зажимает ладонями уши, нагибается, распахнув глаза от ужаса, а я одержимо пялюсь на потолок, наивно полагая, что он развалится на части. Давай же, давай.
Я стреляю, пальцы сводит. Никогда прежде я не делал ничего подобного! Отдача от выстрелов все норовит повалить меня на спину, но я держусь ровно, пусть от жары уже не вижу комнаты, не различаю цветов. Все плавает, кренится и горит, но не только снаружи, но и внутри.
Мои легкие бурлят от напряжения. А я продолжаю стрелять, не отдавая себе отчета в том, что патроны давно закончились, и пуляю я в воздух холостыми выстрелами.
- Мэтт, черт возьми, Мэтт!
Кто-то хватается за мои плечи холодными руками.
- Мэтт, посмотри на меня!
Растерянно опускаю подбородок. Моргаю. Моргаю еще раз и внезапно понимаю, что передо мной Хэрри в своих идиотских очках и смятой пижаме.
- Хэйдан, - хриплю я.
- Что тут творится? Святые угодники, ты горишь! - Брат хватает подушку с дивана и начинает молотить ею по моей ноге, а я не чувствую боли. Ничего не чувствую. - Почему вы не убегаете? Почему стоите истуканами? Надо уносить ноги!
- Но мы не можем, - отвечает Мэри-Линетт и разражается сухим, едким кашлем. Она покачивается в сторону и хватается вспотевшими ладонями за лицо. - Ничего не можем.
- Что за фигня, черт, черт.
Хэрри прикрывает нос рукой и безумным взглядом осматривает пылающие шторы.
- Выбирайся из дома. Живо.
- Я вас не оставлю.
- Хэрри…
- Замолчи, Мэтт. Просто замолчи.
Он пронзает меня свирепым взглядом, а затем вдруг срывается с места. Я собираюсь кинуться за ним, но вновь не могу сдвинуться с места. Лишь ослаблено горблюсь и нелепо хватаюсь пальцами за горло, царапая его, натирая до красноты. Черт. Опираюсь ладонями о колени и смотрю на плавающий ковер, сипло вдыхая и выдыхая горячий воздух.
Нельзя падать. Нельзя падать.
- Я вытащу Ари и останусь в живых, - шепчу я, от злости стиснув зубы, - я не умру.
Никогда прежде я не цеплялся так за свою жизнь.
Неожиданно сквозь черную, дымчатую завесу я замечаю Хэйдана. Он прорывается в гостиную, держа в пальцах шланг, подпрыгивает к камину и заливает его ледяной водой.
Какое-то мгновение мне кажется, что у меня галлюцинации. Откуда у Хэрри шланг? Где он его отыскал? Но потом я слышу, как шипит от капель воды раскаленная мраморная панель, ощущаю, как прохладный пар ползет по ногам, забираясь под одежду. Я измотано мотыляю головой, пытаясь разглядеть в серых, плотных облаках лицо брата или младшей Монфор. Но не вижу ничего, кроме собственных рук, покрытых каплями холодной воды.
- Черт, - шепчу я, прокатившись мокрыми пальцами по лицу. Кожа остывает, и мне в разы становится спокойнее и легче. Уже в следующее мгновение пожар утихает, и тогда я в изумлении понимаю, что могу шевелить ногами, могу сойти с места.
Принуждение больше не работает.
- Идем, - говорит брат, неожиданно оказавшийся рядом, - быстрее.
Я покачиваюсь на носках. Плетусь за Хэйданом и на ходу стаскиваю с дивана папку с фотографиями, которую мне отдала Бетани, я не понимаю, как я вообще вспомнил о ней, не понимаю, как мы выбираемся из дома. Я не понимаю, как мы оказываемся во дворе, на газоне, как втягиваем свежий воздух. Не понимаю, что вновь избежал смерти.
- Черт возьми, - порывисто расправляю плечи и выдыхаю, - ненавижу этот дом.
Я беглым взглядом осматриваю голубое небо и хватаюсь руками за затылок. Папка в пальцах влажная, пропитанная паром и гарью. Хорошо, что она осталась цела, иначе фото канули бы в Лету, что сейчас отнюдь не к месту. Я должен показать снимки Монфор.
"Норин", - вспоминаю я и перевожу взгляд на Мэри-Линетт. Женщина кашляет, не в силах ровно держать спину. Ее бледная кожа покрыта красными пятнами и сажей. Я почти уверен, что Мэри сейчас мечтает свалиться замертво и закрыть пылающие от рези глаза.
- Надо найти Норин, - сиплым голосом отрезает она и выпрямляется, - сейчас же.
- Они давно уехали, - я не хочу расстраивать женщину, я просто констатирую факт.
- Я справлюсь, я услышу.
Что ж, если Мэри и, правда, сможет найти их - я согласен. Когда опасность нависает над Хэйданом, у меня буквально сносит крышу, поэтому я прекрасно понимаю, что сейчас переносит Мэри-Линетт. Останавливать ее или же спорить с ней - глупо и неуважительно.
- Как скажете.
- Эй, там копы, - неожиданно шепчет брат, схватившись пальцами за оправу очков.
- Что?
Мы с Мэри-Линетт одновременно резко оборачиваемся и столбенеем от недоумения. Черт подери, неужели именно сейчас правоохранительные органы решили взяться за ум и прибыли на помощь своим дорогим жителям Астерии? Невероятно.
Полицейская машина лихо сворачивает перед коттеджем Монфор, я осматриваю дом и дым, выплывающий из открытой двери, и прокатываюсь пальцами по лицу.
- Нужно выпроводить их, - едва слышно бросаю я.
- Каким же образом? - Также тихо шифруется Мэри-Линетт. - Никто из нас не умеет управлять разумом и не варит зелья, отбивающие память.
- Значит, нужно придумать что-то другое. Мы должны ехать, иначе упустим Норин.
С этим женщина не спорит. Да и со мной вообще спорить бессмысленно.
- Уходите, - внезапно говорит Хэрри, врезавшись в меня пылающим взглядом. - Что стоите?
Живее. Я справлюсь. Забалтывать кретинов у меня всегда хорошо получалось.
- Хэйдан…
- Мне не придется сражаться с ведьмами, не придется плясать перед Люцифером.
- Я не хочу оставлять тебя одного.
- Эй, ты можешь пойти с Мэри-Линетт. Ты можешь, правда. - Брат моргает пару раз, проходится тыльной стороны ладони по лицу и кивает. - Идите уже, быстрее.
- Но что ты им скажешь? - Взволнованно спрашиваю я, искоса взглянув на копов. На их лицах отражается сухое недовольство, а еще страх, что приходится парковаться рядом с домом неуравновешенных сатанистов.
- Я придумаю, что сказать, боже, Мэтт, я всегда соображаю в этом плане лучше тебя.
- Да что ты…
- Идем, - вмешивается Мэри-Линетт, схватив меня за локоть, - живее, умник.
- Возьмите пикап, - советует Хэрри, двигаясь к полицейским машинам. - Он…
- Я знаю, где он.
Мне совсем не хочется оставлять Хэйдана одного, но у меня нет выхода. Я сжимаю в кулаки пальцы и, закатив глаза, срываюсь с места; надеюсь, ничего не случится, пока меня не будет рядом. В противном случае найду этих кретинов в форме и познакомлю их с Ари.
Счастливы они будут ровно несколько минут, потом их жизнь покатится к черту, как и жизнь всех, кто имел радость встретиться с этой рыжей бестией.
Мы вылетаем на трассу с заднего двора. Объезжаем коттедж с другой стороны, дабы не столкнуться с ищейками нос к носу, и несемся вперед, перегоняя даже взбушевавшийся ветер.
Мэри-Линетт сидит на пассажирском сидении, а я переключаю передачи. Женщина распахивает окно и прислушивается к городу, заправив за уши волосы.
- Сейчас направо. - Послушно выворачиваю руль и сглатываю. Интересно, как долго Монфор может игнорировать посторонние звуки и концентрироваться на тех, что ведут ее к желаемой цели? Наверно, это сложно и больно. Мэри морщится, а я свожу брови.
- Все в порядке?
- Да, не обращай внимание.
- Вы выглядите измотанной.
- Пару минут назад мы жарились в адской печке, забыл? - Она усмехается, а потом с силой стискивает тонкие пальцы и прижимается лбом к наполовину опущенному стеклу.