Часам к четырем дня люди Гоблина прочесали практически все подпольные гостиницы, приюты и дешевые кофейни Старого города. Блондинка нигде не появлялась. Около пяти, когда солнце выжгло все живое на улицах и даже пляжах Касабланки, один из изнывающих от зноя парней Гоблина заскочил в случившееся рядом фотоателье Хорька Ахмеда - в свободное от фотографии время Хорек приторговывал дешевой дурью. Затягиваясь вонючей сигареткой, гоблиновский подручный лениво осведомился, не слыхал ли Хорек насчет блондинки с голубыми глазами…
Нет, отвечал Хорек, извиваясь от желания угодить. Белых женщин сегодня не было вовсе, сказал Хорек. Бизнес совсем плохой, заныл Хорек. Если кто и приходит, так только малахольные наркоманки вроде Черной Невесты, признался Хорек.
У гоблиновского парня напрочь отсутствовали извилины в мозгах, но были хорошо развиты инстинкты. Сложить два и два он мог с трудом, однако догадывался, что ежели Черную Невесту, она же Пилар Эстевес, сегодня на утренней зорьке он собственноручно утопил в дальней бухточке, то она ну никак не могла прийти фотографироваться у Хорька в середине дня! Парень счел за благо перезвонить боссу - пусть босс сам думает над этой сложной загадкой.
Гоблин применил старый испытанный метод, а именно - едва войдя, съездил несчастному Хорьку по зубам. Обливаясь слезами, кровью и соплями, Хорек пал на колени и поведал, что Черная Невеста была свежа и хороша, вела себя как обычно, то есть плохо, обещала расписать Хорьку физиономию и вообще грубила. Фотографировалась она на документы - паспорт и права, а дружок ейный - только на права, карточка на паспорт у него была с собой. Хорек только подрисовал ему печать…
Гоблин проревел:
- Имя! Как ее зовут?!
- Дык… Пилар…
- Идиот! Как ее теперь зовут?!
Хорек приник к земле и устало закрыл глаза. Многолетняя работа на ниве создания фальшивых документов приучила его к мгновенной амнезии по окончании заказа. Хорек руководствовался древним и мудрым утверждением: многая знания - многая печали, оно же: меньше знаешь - крепче спишь. К тому же Гоблин напугал его до полусмерти, и потому Хорек действительно забыл, какое имя теперь носит Пилар Черная Невеста…
Однако время шло, и в руках у Гоблина подрагивал черный, как совесть Хорька, автомагический "люгер", который и в более крупных телах проделывает дырки с кулак, а уж Хорька вообще способен разнести в клочья. Именно поэтому Хорек принял соломоново решение.
- Ох… ик!.. Сэм, поверь… ик!..
- Имя!
- Эсамар Перейра! А дружок…
- К черту дружка! Эсамар Перейра! Значит, никакая не дилетантка, твою мать! Профессионалка! И еще неизвестно, чью маслину словила Пилар! Пошли! Живо-живо-живо! Если эта курва сделала ксиву, значит, она собирается удрать из города. Если она сделала ксиву у Хорька - значит, она не полетит на самолете, потому что там эту туфту раскусят сразу же… Погнали, парни! Въезды, выезды, гостиницы - и порт! Самое главное - порт!
Через секунду фотоателье Хорька Ахмеда опустело. Сам Хорек лежал тихонечко, словно мышь под метлой, и беззвучно благословлял неизвестную проститутку по имени Эсамар Перейра, которая на прошлой неделе делала у него паспорт с шенгенской визой. Паспорт был ее собственный, поэтому Хорек и запомнил имя…
Если ему повезло, то Эсамар Перейра уже давно в Европе, и Гоблин поедет туда же, а Хорек Ахмед за это время соберет вещички и махнет в Маракеш или в Танжер… Ну ее, эту фотографию!
Попасть на круизный лайнер "Королева Виктория" оказалось не просто, а очень просто.
Пилар ждала в машине, а Джонни, ради такого случая приодевшийся в белые льняные портки и рубаху за триста баков, лениво прогулялся к сходням и попросил вахтенного матроса позвать старпома.
Старпом слегка окаменел лицом при упоминании Пабло Морячка, однако быстро овладел собой, а при появлении Пилар - в кремовом воздушном платье, туфельках на каблуке и с изящной сумочкой на золотой цепочке - и вовсе растаял, как мороженое на солнце. Их отвели в каюты на второй палубе, разместили со всеми удобствами, записали в обеденный список за стол самого старпома и ушли, пожелав приятного путешествия.
Джонни Огилви сидел посреди маленькой, но уютной каюты и обалдело хлопал глазами. Интересно, сколько же заплатил Пабло за такую "дружескую услугу"? Или этот старпом случайно укокошил свою тетю на глазах у Пабло и тот помог избавиться от трупа?
Помотав головой, Джонни решительно встал и отправился к Пилар, то бишь Элисон. Продолжая думать о старпоме, вошел без стука, открыл рот, чтобы задать какой-то вопрос, - да так и замер на пороге, забыв закрыть.
Элисон-Пилар как раз переодевалась. В данный момент она стояла возле своей постели в одних трусиках, да еще и без парика, и золотые кудряшки волной рассыпались по белоснежным плечам и груди. При виде замершего на пороге Джонни она ойкнула и попыталась прикрыться только что снятым платьем - зрелище еще более волшебное и соблазнительное. Джонни как-то сразу вспомнил, что женщины у него не было почти год, да и не предвидится, по всей вероятности, в ближайшее время, а эта чертовка Пилар очень похожа на нимфу - если то, что он знает о нимфах, правда…
Тут она совладала с испугом и возмущенно заявила:
- Стучаться надо, когда входите к даме, между прочим… сеньор Баррахильо!
- Прости, задумался.
- Так хоть теперь отвернись!
Джонни посмотрел на нее отчаянным взглядом и прошептал смущенно:
- Не могу… ты очень красивая!
Она неожиданно зарумянилась и улыбнулась - очень по-детски, беззащитно и доверчиво, словно и не была уголовницей со стажем…
Потом морок спал, и Джонни выскочил в коридор, дождался, пока Пилар оденется, постучал в дверь каюты - и вошел во второй раз, на всякий случай глядя себе под ноги.
Девушка не удержалась от смеха.
- Я уже одета, ковбой. И я не сержусь. Слушай, как здорово все получилось…
- Вот это меня и пугает. Терпеть не могу, когда все идет как по маслу. Если бы нас со страшными предосторожностями провели в трюм и заставили лежать неподвижно, пока корабль не выйдет из порта…
- Перестань! Пабло хорошо заплатил этому парню, только и всего. Потом, все только начинается. Таможенный досмотр, как я понимаю, ждет нас уже в море?
- Да, но на корабле это обычно чистая формальность. Просто заглянут в паспорта… так что надень-ка паричок! Ни к чему светить твоими блондинистыми кудрями.
- Ох, я надеялась… Очень жарко. Можно, я хоть здесь похожу без него?
- Можно. Только не забудь.
- Ты выяснил, куда идет корабль?
- В Рио.
- О боже… Она знала! Опять!
- Ты о чем?
- Так, ни о чем. Не обращай внимания. Джонни?
- Да?
- А когда мы будем в Бразилии?
- Вот этого я не знаю, честно говоря. Пабло оставил мне подробные инструкции, но я…
- Дай прочитать.
- Не могу, я их сжег. Но я все помню.
Выслушав еще раз пересказ записки Пабло, Пилар задумчиво протянула:
- Думаю, все будет намного проще, хотя… скажи, а от Пуэрто-Рико далеко до Багам?
- До Багамских островов? Да что ты! Рукой подать. Местные ходят туда рыбачить. Ведь на Багамах одни отели, поэтому акул отпугивают специальным составом, так что рыба там непуганая.
- Ты бывал на Багамах?
- Бывал. Только не в качестве отдыхающего. Работал там пару месяцев. Тунца ловил.
- Ого, так ты не всегда был преступником?
Джонни помрачнел.
- Вот что, красавица, давай сразу начистоту. Пабло был моим другом, это правда. Но я никогда не имел с ним общих дел, ясно? Мы служили вместе, вместе немножечко воевали… потом наши пути разошлись. Я не могу похвастаться шикарной карьерой, но… я не уголовник.
Пилар прищурилась.
- Ты же сказал, что сидел в той же тюрьме, что и я? Полгода назад…
Джонни стал мрачен, как грозовая туча.
- Не думаю, что тебе это интересно, сестренка. И не хочу об этом вспоминать. Замнем для ясности.
- Но ты сидел!
- Сидел. Более того, меня арестуют, как только я появлюсь на территории Штатов. Так уж вышло.
- Ох… значит, ты здорово рискуешь, помогая мне?
- Я обещал Пабло, что не оставлю тебя. Честно говоря, если бы не это, я бы уже смотался подальше в глубь континента.
- Ты бывал в Африке?
Лицо Джонни просветлело, в голосе появились мечтательные нотки.
- О да! И я влюблен в эту землю. Когда все закончится… я хотел бы пожить здесь подольше. Проехать всю Африку, от побережья до побережья.
- А как же Сахара?
- Ну местные же ходят. Думаю, я нашел бы с ними общий язык. Мне нравится отношение африканцев к жизни. Совсем не такое, как у американцев или европейцев. Впрочем, тебе это вряд ли интересно.
- Почему? Считаешь меня ограниченной идиоткой?
- Вовсе нет. Просто… давай не будем на эту тему?
- Нет, будем. Скажи, тебе противно находиться со мной рядом? Ты считаешь меня просто уголовницей, да?
- Ты мне понравилась. Ты красивая. Ты можешь производить впечатление вполне… приличной девушки, а можешь - бандитки. Я не обязан любить или не любить тебя. Я просто выполню обещание, данное другу, о'кей?
Пилар ничего не ответила. Только закусила розовую губку и отвела глаза. Джонни повернулся и молча вышел из каюты.
К вечеру Гоблин выяснил, что Эсамар Перейра проживала в дешевой гостинице "Савой" неделю назад, после чего выписалась и уехала в неизвестном направлении. Становилось понятно, что это не Джессика Паркер - неделю назад она была еще в Штатах, хотя… Встревоженный Гоблин послал несколько человек обратно к Хорьку и утроил количество людей, разыскивающих Эсамар Перейру. К девяти вечера новости посыпались горохом.
Эсамар Перейра не только выписалась из "Савоя", но и уехала в Европу - данные погранконтроля не оставляли в этом сомнений.
Ахмед Хорек, забрав все деньги из кассы и более или менее ценное имущество, исчез из города, что, с одной стороны, свидетельствовало о том, что он трус, а с другой - что он, скорее всего, Гоблину соврал…
Осведомители из порта сообщали, что на три круизных лайнера взяли "зайцев": на норвежском "Беовульфе" и русском "Академике Велиховском" это были мужчины, скорее всего, матросы, но вот на "Королеву Викторию" поднялись мужчина и женщина. Больше осведомители ничего рассказать не смогли, потому как на лайнер им хода не было. Гоблин выложил астрономическую сумму - и за три минуты до отправления на "Королеву Викторию" поднялись еще четверо пассажиров. Первым - мистер Ризби, он же Гоблин, он же Сэм Снежок. Правда, места нашлись лишь на четвертой палубе, той самой, откуда можно подниматься только на третью, но вот вход на вторую и первую палубы заказан… Впрочем, эту проблему Гоблин намеревался решить чуть позже.
У него было время. Следующий порт, в который зайдет "Королева Виктория", сенегальский Дакар. Если к тому времени Джессика Паркер не будет обнаружена на корабле… что ж, люди Гоблина все равно обшаривают Касабланку и не прекратят это делать даже в его отсутствие.
Без четверти одиннадцать пол, стены и постель в каюте Джессики Паркер пронизала сильная дрожь. Она проснулась и села, не вполне понимая, что происходит. Потом сообразила: лайнер снимается с якоря.
Дрожь сменилась ровным гулом, потом был краткий миг невесомости - и Джессика бросилась к иллюминатору, не в силах пропустить такое событие.
"Королева Виктория" выходила из порта Касабланка, держа курс на юг.
Джессика грустно усмехнулась, глядя на собственное отражение в темном стекле. Вот тебе и круиз по Африке, о котором ты мечтала. И даже в компании потрясающего мужчины… который, впрочем, считает тебя уголовницей.
Она вернулась на постель и свернулась клубочком, натянув на себя тонкое одеяло. Напряжение последних дней медленно отпускало, ему на смену приходила страшная усталость, свинцовым туманом застилавшая глаза…
Лайнер еще не вышел из акватории порта, когда Джессика Паркер заснула мертвым сном смертельно уставшего человека, только что спасшегося от страшной опасности.
Знай она, что ждет ее впереди, бессонница была бы ей обеспечена.
7
Джессика. Путевые заметки непутевой блондинки
Я проснулась, как выяснилось несколько позднее, когда мы уже почти доплыли до островов Зеленого Мыса. Ну хорошо, хорошо, до них было еще прилично, но Мадейру мы уже точно миновали, и Тенерифе тоже, не говоря уж о таможенном контроле, который я попросту проспала!
У меня были какие-то странные ощущения, и источник их нашелся довольно быстро. Проклятый парик у меня на голове! Как он там оказался, я и понятия не имела, но тут не надо было быть Шерлоком Холмсом. Наверняка это дело рук моей няньки - Джонни Огилви. Что ж, для мужчины вполне приличный результат: парик был напялен не задом наперед, не наизнанку и вообще - на голову.
Испытывая чувство вины, я встала, посетила очень понравившийся мне санузел, поправила парик и отправилась в гости к Джонни, чтобы поблагодарить его за заботу. На душе у меня было легко и спокойно. После наших с ним бесед я окончательно убедилась, что предо мной не бандит, а просто немного запутавшийся парень, честный, верный, красивый - и, стало быть, мне нет никакой нужды притворяться дальше. Я намеревалась рассказать Джонни всю историю от начала до конца, чем и снять груз с его истосковавшейся в уголовном обществе души.
В самом деле, все складывается просто прекрасно, разве нет? Я доплыву до Рио, потом доберусь до Карупано, оттуда до Пуэрто-Рико или уж сразу до Багам… Меня ждут на одном из островов, бунгало забронировано на мое имя, и совершенно нет необходимости предъявлять документы, потому что это уже Штаты. Я отдохну, приду в себя, созвонюсь с Эбби и ее мужем, и они помогут мне восстановить мои утраченные документы. Стоп!
Я резко затормозила посреди коридора и хмуро уставилась на огнетушитель в стеклянном шкафчике.
Все это прекрасно, но ведь Рио и Карупано - это не Штаты. И документы мне в любом случае понадобятся. А то, что я путешествую по поддельным документам, уже является преступлением, так что Джонни Огилви отпускать никак нельзя! Он должен довезти меня до места, хотя бы и до Пуэрто-Рико, а согласится он на это только в том случае, если будет уверен, что я - Пилар. В крайнем случае - Элисон Руис.
Мрачная и озадаченная столь неразрешимыми противоречиями, я постучала в каюту к Джонни и вошла, не дожидаясь ответа…
А вот зря! Потому что Джонни Огилви имел обыкновение спать голышом, в чем я немедленно и убедилась.
Если бы я была лет на десять моложе, то вылетела бы из каюты немедленно, от смущения, но я была взрослой тетенькой и не могла пропустить такое шоу.
Он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела. Почти идеальное телосложение, гладкая кожа, роскошная мускулатура - в Джонни все было прекрасно, даже многочисленные и разнообразные татуировки, которые украшали его тело в самых неожиданных местах.
Плечи и предплечья - слава Ирландии! - украшали традиционные кельтские узоры, драконы и пики, стилизованные листья клевера, ладьи и луки.
На груди, напоминавшей два перевернутых бронзовых блюда, красовались пантера с оскаленной пастью и голая тетка в тунике. Вокруг пупка шла витиеватая надпись рунами. В паху, повыше черных завитков волос, - замысловатый китайский иероглиф. На левом бедре - ползущий вниз к колену дракон (кстати, выбитый очень искусно и в два цвета). Правое бедро было элегантно прикрыто простыней, как и еще некоторые части тела, впрочем настолько выдающиеся, что тут одной простыней и не обойдешься…
Тетка в тунике явно выбивалась из общего стиля татуировок, и я подошла поближе, чтобы рассмотреть рисунок. Склонившись над бесчувственным телом Джонни Огилви, я внимательно рассматривала бесстыжую бабу, когда поняла, что на меня кто-то смотрит. Оказалось - это Джонни.
Он лежал и совершенно спокойно смотрел на меня, даже не думая прикрыться или с воплем скатиться с постели. В темных глазах плескался смех. Я - ну почему я-то?! - почувствовала, что краснею.
- Извини, но я заинтересовалась твоими татуировками…
- Понимаю, понимаю. Нравятся?
- Не все. Вот с этой теткой как-то непонятно…
- Это одна из первых. Армейская. Разве ты не видела у Пабло такую же? Мы с ним выбили ее после… одного случая.
- А, ну да… я и смотрю, что-то знакомое…
- Только Пабло был куда терпеливее, поэтому она у него с крыльями. Это Фемида.
- Ну да. С крыльями. Фемида. А где повязка на глазах и весы?
- Очень болезненное место. Весы можно и не пережить. Кто ты такая?
- Что?
Джонни вдруг быстро сел, схватил меня за запястье и сильно дернул на себя. Я совершила недолгий и, будем надеяться, грациозный полет, в конце которого очутилась на постели Джонни Огилви в довольно беспомощной позиции. Сам Джонни навалился на меня сверху, и в темных глазах горел очень нехороший огонь… впрочем, меня, развратницу, это мало волновало. Куда интереснее было то, что Джонни почти голый, да и на мне всего лишь легкий сарафан…
- Кто ты такая?
- Сбрендил? Амнезия посетила? Шутки шутишь?
- Я серьезен как никогда. У Пабло нет и не было такой татуировки. Он не переносил боли. Мы с ним хотели выбить одинаковые рисунки, но он отказался на первом же сантиметре.
- Но…
- Подружка Пабло не может знать, кто такая Фемида. Весы, повязка… не тот уровень.
- Я начитанная!
- Похожая на Кармен золотистая блондинка с голубыми глазами? Уставший ангел на кровати в мотеле?
- Что-о?!
- Я, может, и неудачник, но не идиот. Мне тридцать пять лет, я повидал мир и знаю людей. Ты можешь быть кем угодно, но только не уголовницей. Признаюсь, ты сбила меня с толку, когда накинулась на того фотографа…
- Я, понимаешь ли…
- "Замастырить туфту" про документы не говорят. Это значит "ввести в заблуждение следователя". И "фраер" - это гражданский. Про своего брата-уголовника так ни за что не скажут - это оскорбление. Ты знаешь блатные слова, но ты не блатная. Кто ты?
- Джонни, я…
- Ты заняла место Пилар Эстевес, подружки Пабло, матерой уголовницы. Он хотел сказать об этом, но не успел - умер. Ты выбралась из тюрьмы, ты использовала деньги и план Пабло, ты водишь за нос меня - кто ты?!
- Пусти меня, мне больно!
Джонни выпустил мои руки, и я торопливо села, стараясь не смотреть на его крепкую грудь, расписанную синими разводами татуировки. Поправила машинально парик, потом сердито сорвала его с головы. Ну и ладно! Пусть так!
- Я сама хотела все рассказать, с самого начала, но тут все так начало складываться… Я просто растерялась. Испугалась. Я никогда не попадала в такие ситуации, понимаешь?
- Нет, не понимаю.
- Хорошо. Тогда слушай. Меня зовут Джессика Микаэла Каэрвен Гвендолен Мойра Паркер Макфарлан…
Он оказался прекрасным слушателем, ирландец Джонни Огилви. Он ни разу меня не перебил и ни разу не отвел глаз. При этом на его смуглом лице не отражалось ни-че-го - ни осуждения, ни сочувствия. Он просто очень внимательно слушал.
А я сама себе порадовалась. Оказывается, я очень хороший рассказчик. Мне бы книжки писать, вот что! Ей-богу, выберусь отсюда невредимой - начну писать книжки, решено! Да, так о чем я?