- Я перестал пялиться, - тихо пробормотал Кинан, хотя на самом деле это было не так.
Он вообще не был уверен, что справится с этой непосильной задачей, если она будет часто вот так одеваться. На Эйслинн были какие-то виниловые штаны, которые сидели на ней, как вторая кожа, и старомодная блузка с красной бархатной шнуровкой. Кинан был абсолютно уверен, что если потянет за конец этого шнурка, блузка мгновенно окажется на полу.
- Хочешь потанцевать перед тем, как мы поговорим? - Спросил он.
Ему почти до боли хотелось обнять ее, танцевать с ней, как это было на ярмарке, кружиться среди фейри - наших фейри .
- С тобой? Это вряд ли.
Она будто насмехалась над ним, но Кинан видел, что Эйслинн просто храбрится.
- Все смотрят. - Смотрят на нас обоих . Ему нужно было доказать себе и всем собравшимся здесь фейри, что он не слабый, что не собирается склонять перед ней голову. - Все, кроме тебя.
И Кинан сбросил "иллюзию", выпустив наружу весь свой солнечный свет, и засиял, как маяк в тусклом освещении клуба. Одно дело для смертного видеть фейри, и совсем другое - сидеть рядом с их монархом.
Глаза Эйслинн расширились, дыхание сперло.
Наклонившись через стол, Кинан протянул руку, чтобы взять одну из ее крепко сжатых вместе ладоней. Быстрым, незаметным для глаз смертных движением, Эйслинн дернулась назад и хмуро уставилась на свою руку, словно могла подавить воспоминание о том, как она уже изменилась.
"Львенок", которого она послала за напитком, вернулся с подносом, уставленным самыми разными коктейлями и напитками. Еще трое шли за ним, у каждого в руках был поднос со сладкими "смертными" закусками, которые предпочитали фейри.
Эйслинн отказывалась признаваться в этом даже самой себе, но она вполне дружелюбно улыбнулась расторопным "львятам":
- Быстро.
Они выпрямились, желтовато-коричневые гривы распушились от удовольствия.
- Для вас мы сделаем все, что угодно, миледи, - ответил ей самый старший на вид хриплым голосом, которым обладали все "львята".
Глядя на Эйслинн, Кинан улыбнулся. Может быть, ее отношение к ним менялось вместе с тем, как менялось ее тело, а может, это было следствием неизбежности принять их мир. Впрочем, ему было все равно, почему это происходит. Главное - она улыбается их фейри. Но когда она снова посмотрела на Кинана, вынужденная лицезреть его сияющий лик, улыбка погасла. Пульс ее бился где-то в области шеи, как пойманная в ловушку птица. Эйслинн с трудом отвела взгляд от Кинана и несколько раз сглотнула.
Но ведь не из-за "львят" ее кровь побежала быстрее, не из-за них на ее щеках появился румянец. Это из-за меня. Из-за нас!
"Львята" поставили подносы на стол: здесь были мороженое, пирожные, кофейные коктейли, десерты из местных кондитерских и сладкие безалкогольные напитки на любой вкус. Указывая на деликатесы, они рычали, перебивая друг друга:
- Попробуйте это.
- Нет, это.
- Вот это ей больше понравится!
Наконец, к столу подошел Тэвиш с охранником, чтобы прогнать их:
- Идите-ка отсюда, ребята.
Эйслинн молча наблюдала за ними, потом решительно повернулась к Кинану.
- Итак, давай поговорим об этой твоей маленькой игре. Может, нам удастся найти какой-нибудь выход, который позволит нам обоим нормально жить дальше своими жизнями.
- Теперь ты - моя жизнь, - ответил ей Кинан. - Все это, - он махнул рукой вокруг себя, - все эти фейри, их жизни, все встанет на свои места, когда ты согласишься быть со мной.
Все потеряет смысл, если ее не будет рядом с ним. Если она скажет "нет", все они умрут.
- Ты нужна мне, - прошептал Кинан.
Эйслинн сжала кулаки. Так не пойдет . Как же ей обсуждать с ним то, зачем она сюда пришла, когда он сидит и сияет, как какой-то космический объект? Он не угрожал ей, вообще ничего не делал, только говорил то, что ей, если честно, было приятно слышать.
Разве все так ужасно? Ее прошибала дрожь, когда он вот так смотрел на нее. Все вокруг кричало о том, что он хороший.
Он фейри. Фейри нельзя доверять.
Весь его гарем собрался на танц-поле - те самые девушки, которые когда-то были на ее месте. Теперь они толпились среди других фейри и сами были фейри. Такой жизни ей совсем не хотелось.
- Вряд ли такой ответ может чем-то помочь, - сказала Эйслинн, глубоко вздохнув. - Ты мне не нравишься. Я не хочу тебя. И не люблю. С чего ты вообще взял, что у тебя есть повод, чтобы… - Она замолчала, пытаясь подобрать подходящие слова, но они никак не хотели находиться.
- Ухаживать за тобой? - Предложил свой вариант Кинан с улыбкой.
- Да как угодно. - Аромат цветов, который Эйслинн ощущала вокруг себя, кружил голову. Собравшись с мыслями, она начала сначала: - Я не понимаю, зачем ты это делаешь.
- Все уже сделано, - проговорил Кинан и потянулся к ней.
- Не смей, - остановила его Эйслинн, отстраняясь.
Он откинулся на спинку своего стула. Синие огни клуба придавали ему еще более нечеловеческий вид.
- Что, если я скажу тебе, - начал Кинан, - что ты - ключ, Грааль, книга, единственное, что может спасти меня? Если скажу, что ты нужна мне, чтобы победить того, кто замораживает землю? Что твое согласие спасет мир - всех этих фейри и твоих смертных? Тогда ты согласишься принять меня?
Эйслинн уставилась на него. Вот оно - то, что они от нее скрывали.
- Значит, в этом все дело?
- Может быть.
Он встал и медленно обошел вокруг стола, давая Эйслинн время превратить стул, на котором она сидела, в своеобразную преграду между ними, но Эйслинн не пошевелилась.
- Есть только один способ узнать это. - Кинан остановился так близко, что ей пришлось бы оттолкнуть его, чтобы встать. - Ты должна сделать выбор - остаться со мной.
Ей вдруг захотелось сбежать.
- Я не хочу становиться одной из них, - сказала Эйслинн и ткнула пальцем в толпу Летних девушек. - Или такой ледышкой, как Дония.
- Выходит, Дония тебе рассказала, - кивнул он, как будто это было само собой разумеющимся.
- Об этой маленькой подробности, которую ты упустил? Да уж, рассказала. - Эйслинн старалась говорить спокойно, будто альтернатива пополнить его гарем или стать замороженной фейри была вполне нормальным фактом. - Слушай, я не желаю становиться одной из твоих игрушек и не хочу быть такой, как Дония.
- Не думаю, что ты станешь тем или иным, - возразил Кинан. - Я уже говорил тебе. Я хочу, чтобы ты выбрала быть со мной. - Он поднял ее на ноги, но не отступил, оставаясь слишком близко к ней. - Если ты - та самая…
- Мне это по-прежнему неинтересно.
Его вид вдруг стал уставшим, несчастным. Именно так себя сейчас чувствовала сама Эйслинн.
- Эйслинн, если ты - тот самый ключ, который мне нужен, и если ты отвернешься от меня, мир будет становиться все холоднее и холоднее, пока летние фейри, включая теперь и тебя, не умрут, а смертные не начнут голодать. - В его глазах, словно в глазах какого-то животного, отражались огни клуба. - Я не могу позволить этому случиться.
Какое- то мгновение Эйслинн стояла, не зная, что ответить. Дония ошиблась: она не могла говорить с ним, не могла пытаться вразумить его. Кинан был непреклонен.
- Мне нужно, чтобы ты поняла. - Его тон был пугающим, как рычание хищника в темноте, предупреждающего об опасности. А затем он добавил отчаявшимся голосом: - Неужели ты не можешь хотя бы попытаться?
И Эйслинн почувствовала, как кивает, соглашаясь попытаться, отчаянно желая покончить с его несчастьями.
Сосредоточься . Она не за этим пришла сюда. Эйслинн схватилась за край стола так, что пальцам стало больно.
Видеть его, знать, кем он был в действительности, понимать, каким на самом деле является тот мир, который он ей предлагал, - все это не облегчало ее задачу. Сопротивляться. Эйслинн и не предполагала, что все будет именно так: ужас, который вызывали в ней все эти создания, должен был сделать ее сильнее, решительнее. Но он смотрел на нее с такой мольбой в глазах, что все, о чем она могла думать, - как дать ему то, чего он хотел, сделать все, только бы тот солнечный свет снова озарил ее.
Эйслинн попыталась сосредоточиться на том, какие фейри ужасные, думать обо всех тех жестокостях, которые она видела.
- Твои фейри не так много значат для меня, - нарушила Эйслинн затянувшееся молчание, - чтобы я отказалась от своей жизни.
Кинан молчал.
- Я видела их. Неужели ты не понимаешь?! Я видела тех, кто сейчас здесь. - Она заговорила тише. - Видела, как они лапают девушек, слышала, что они говорили. Видела, как они щипаются, толкаются, насмехаются друг над другом. Даже хуже: я видела, как они смеются над нами. Всю свою жизнь, каждый день я видела твоих людей. И я не вижу ничего, что стоило бы спасать.
- Если ты примешь меня, ты будешь править ими, будешь Летней Королевой. Они будут подчиняться тебе так же, как мне.
Его глаза умоляли, в них не было ни капли хитрости, только отчаяние.
Эйслинн подняла голову выше.
- Судя по тому, как они ведут себя, не очень-то они подчиняются. Разве что ты ничего не имеешь против их действий.
- Моих сил хватало только на то, чтобы верить в их лучшие стороны и заставить прислушаться ко мне. Если ты будешь править ими, ты сможешь все изменить. Мы так много сможем сделать вместе! Мы сможем спасти их. - Кинан широким жестом указал на танцующих фейри. - Если я не стану настоящим королем, эти фейри умрут. Смертные в твоем городе тоже погибнут. Они уже умирают. И у тебя будет возможность увидеть собственными глазами, как это случится.
Эйслинн почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она знала, что Кинан это видит, но ей было наплевать.
- Должен быть другой путь. Я не хочу этого. Я не стану одной из Летних девушек.
- Станешь, - печально сказал Кинан. - Станешь, если не выберешь меня. Все просто. Честно говоря, даже смешно, как быстро все происходит.
- А если я не этот твой Грааль? Я проведу вечность, как Дония? - Эйслинн оттолкнула его. - Как это вообще может быть нормальным?! Она страдает, ей больно. Я видела это.
Когда Эйслинн упомянула Донию, Кинан вздрогнул, как от удара, и отвел взгляд. Эйслинн замерла. Может, он и получит большую выгоду от происходящего, но от боли, отразившейся на его лице, все это стало неважным.
- Просто пообещай мне, что подумаешь об этом, пожалуйста. - Он наклонился к ней и прошептал: - Я подожду. Просто скажи, что ты поразмыслишь над этим. Ты нужна мне.
- А ты не можешь найти какой-нибудь другой способ? - Спросила Эйслинн, хотя уже знала ответ, знала, что никакого другого способа не существует. - Я не хочу быть твоей королевой. И тебя не хочу. Есть кое-кто, кого я…
- Я знаю, - перебил ее Кинан и взял коктейль у "львенка", который чуть не сбил с ног одного из многочисленных охранников, которые повсюду следовали за Кинаном попятам. Печально улыбнувшись, он добавил: - И мне очень жаль. Я понимаю. Понимаю лучше, чем могу это выразить словами.
Эйслинн начала осознавать всю неизбежность сложившихся обстоятельств: все то, что уже менялось, и все то, что она не хотела менять. Так много вопросов!
- А нельзя как-нибудь по-другому? - Упрямилась она. - Я вообще не хочу быть фейри и уж точно не хочу ими править.
Кинан безрадостно рассмеялся.
- Временами я тоже не хочу. Но ничто не может изменить того, кто мы есть. Я не стану лгать и говорить, что мне бы хотелось иметь возможность все вернуть на свои места для тебя, Эйслинн. Я верю, что ты - единственная. Зимняя Королева боится тебя. Даже Дония верит, что ты - та, кто мне нужен. - Кинан протянул руку. - Мне жаль, что это так пугает тебя. Но я умоляю тебя принять меня. Скажи, чего ты хочешь, и я сделаю все возможное, чтобы дать тебе это.
Через миг он стоял перед ней так же, как на ярмарке, протянув руку и умоляя принять его. Тогда ей казалось, что все вот-вот закончится, а сейчас у нее душа в пятки уходила от ощущения, что все только начинается.
Как мне рассказать обо всем Сету? И бабушке? Что я им скажу? Простое желание перестать видеть фейри не срабатывало, и Эйслинн начинала думать, что со всей этой неразберихой будет так же. И несмотря на то что она изо всех сил старалась отрицать это, она все же осознавала, что с ней происходят изменения.
Я одна из них.
И теперь, если она хочет выжить, ей нужно думать о том, как иметь дело с миром фейри.
Потом она вдруг вспомнила, что и охранник на входе, и Кинан упомянули еще одного правителя, еще одного игрока в этой игре.
Эйслинн посмотрела на Кинана и поинтересовалась:
- А кто такая Зимняя Королева? Она может мне помочь?
Кинан чуть не подавился коктейлем. Едва заметным глазу движением он схватил ее за руки:
- Нет! Ты ни в коем случае не должна давать ей знать, что видишь нас, что понимаешь хоть что-то из происходящего. Я не стану причинять тебе вред из-за того, что ты нас видишь, но есть другие, которые могут это сделать. И Зимняя Королева - одна из них. Это из-за нее я бессилен. Из-за нее замерзает земля. Ты не должна искать с ней встречи.
Его пальцы так сжимали руки Эйслинн, что она тоже начала светиться. Он казался по-настоящему испуганным, и ей не очень-то хотелось разбираться в причинах этого.
Он считает себя бессильным?
Эйслинн молча кивнула. Кинан отпустил ее руки и разгладил смятые рукава блузки. Неожиданно шум и музыка стали громче, и она потянулась к нему, почти касаясь губами его кожи:
- Мне нужно знать больше. Ты просишь от меня слишком многого… - На мгновение Эйслинн замолчала, задумавшись о том, от чего он просит ее отказаться, о том, кем она станет. Точнее, уже становлюсь . - Мне нужны ответы, если ты хочешь, чтобы я обо всем этом подумала.
- Я не могу рассказать тебе всего. Таковы правила, Эйслинн. Правила, которые существуют уже много-много веков. - Он почти кричал, чтобы она слышала его в этом шуме. - Мы не можем говорить здесь, все слишком взволнованы. - Вокруг них совершенно не по-человечески прыгали фейри, даже те, что носили "иллюзии". Он снова протянул ей руку. - Пойдем в парк, в кофейню, куда захочешь.
Эйслинн подала Кинану руку, ощущая растущую ненависть к тому, что ей приходится выбирать.
Кинан держал ее маленькую ладонь в своей руке, и ему казалось, что само солнце коснулось его. Она еще не сказала "да", но она уже думает об этом, принимает то, что ее смертность осталась в прошлом. Конечно, она будет тосковать - так было со всеми новообращенными девушками.
Он вел ее к выходу, видя, что все летние фейри следят за ними с одобрением в глазах. Кинан подозревал, что Эйслинн тоже видит их, не их "иллюзии", а то, что под ними скрывается, их настоящие лица. Она шла за ним через танц-пол. Эйслинн не хотела танцевать, но и не шарахалась от фейри, когда они подходили ближе. Для смертной, которая одарена Видением, это было по-настоящему смело. Кинан знал, что она слышит тех фейри, которые, не зная о ее даре, предпочли остаться невидимыми, подходили ближе остальных и гладили ее по волосам.
- Наша миледи.
- Королева…
- Наконец-то она пришла к нам…
Они не слышали ее сомнений и отчаяния. Они только знали, что смертная девушка искала Кинана, видели, что она уходит вместе с ним. После слов гадалок на карнавале они верили, что она та, кто освободит их. Кинан надеялся, что все они правы.
- Летние девушки в библиотеке, - начала Эйслинн, - они сказали, - она вдруг покраснела и отвела взгляд, - м-м, как будто они встречаются со смертными.
От этих слов Кинану стало больно. Он и подумать не мог, что, когда найдет свою королеву, будет настолько ей неинтересен.
- Встречаются, - ответил он, стиснув зубы.
- Значит, и я могла бы…
Эйслинн замолчала - они подошли к выходу. Вышибала, который добавил металлические кольца к своей "иллюзии" с тех пор как Кинан пришел сюда, улыбнулся Эйслинн:
- Эш.
Она смело ухмыльнулась ему в ответ:
- Потом.
Потрясенный тем, что Эйслинн улыбалась громиле, Кинан собирался с мыслями, чтобы спросить, что между ними происходит. Ему казалось, это куда лучше, чем обсуждать ее желание продолжать отношения со смертным. Они уже вышли на улицу, и он почувствовал это: боль от пробирающего до костей холода.
- Бейра, - процедил Кинан и поспешно добавил шепотом: - Оставайся рядом со мной. К нам направляется моя мать.
- Я думала, ты живешь с дядями.
- Так и есть. - Он встал перед Эйслинн, закрывая ее собой. - Бейра не способна ни о ком заботиться.
- Ну-ну, сладкий мой, не очень-то любезно с твоей стороны.
Бейра вышла из темноты, как ночной кошмар, который он никак не мог забыть. В ее "иллюзии", как обычно, имелась нитка жемчуга и серое платье. На Бейре было меховое манто. Но "иллюзия" скрывала снег в ее глазах и морозные искры на губах. Кинан знал, что Эйслинн это видит. Знал, что она видит истинное обличие его матери, и ему это не нравилось.
Бейра вздохнула, выпустив ледяной вихрь ему в лицо, и заявила как ни в чем не бывало:
- Я тут подумала, что мне просто обязательно нужно встретиться с девушкой, о которой болтают все вокруг.
После этого Зимняя Королева потянулась к Кинану и поцеловала в обе щеки. Он почувствовал, как там, где ее губы коснулись его кожи, появились обмороженные участки, но промолчал.
- А другая знает, что ты на свидании с ней? - Драматично прошептала Бейра, указав на Эйслинн, и сморщила нос.
Кинан сжал ладонь в кулак, едва сдерживаясь и думая о том, как она угрожала Донии. Сейчас, когда рядом с ним стояла Эйслинн, все еще уязвимая, он не смел поддаваться эмоциям.
- Я не знаю, - сдерживая ярость, произнес Кинан.
Бейра поцокала языком.
- Вспыльчивость так непривлекательна, тебе так не кажется?
Кинан не поддался на эту уловку.
Бейра сложила руки вместе, послала в него волну холода и приторно-слащавым голосом поинтересовалась:
- Ты не познакомишь нас, милый?
- Нет, - твердо ответил Кинан, оставаясь между ней и Эйслинн. - Думаю, ты должна уйти.
Бейра рассмеялась; холод, который клубами вырывался вместе со смехом, причинял Кинану боль. Он старался закрывать собой Эйслинн так, чтобы холод не смог достать ее. Но она вдруг вышла из-за его спины и смерила Бейру презрительным взглядом.
- Пойдем, - сказала Эйслинн и взяла его за руку, не в знак любви или привязанности, а в знак солидарности с ним.
Это была уже не та взволнованная девушка, с которой он разговаривал в "Руинах". Нет, сейчас она была похожа на воина, закаленного в тысячах битв и забывшего, что такое улыбка даже в моменты радости. Она была великолепна!
Пока Кинан стоял, изо всех сил пытаясь справиться с холодом Бейры, Эйслинн потянула его голову к себе и поцеловала обмороженные щеки. Он чувствовал ее губы, как бальзам на ранах.
- Терпеть не могу выскочек, - констатировала Эйслинн.
Тепло прошло сквозь его ладони, поднялось внутри и обожгло щеки.
Этого не может быть!
Кинан перевел взгляд с Эйслинн на свою мать. Они стояли лицом к лицу, будто были готовы с минуты на минуту развязать войну, которой фейри не доводилось видеть тысячи лет.