Нелл до крови закусила губу, но этого никто не заметил. Мелани торопливо отхлебнула чай и продолжала:
- Он удивился, что я забрела так далеко, но я честно призналась, что понятия не имею, где нахожусь. Тогда он предложил мне разделить место у огня и кусок хлеба.
- И ты, конечно, согласилась!
- Не понимаю иронии, Нелли Куинс! Редкая женщина на моем месте предпочла бы скитаться по ночному бушу в шортах. К тому же, если б ты его видела…
- Верю на слово. Что ж, раз все так хорошо кончилось, пойдемте спать. Я совершенно измотана и…
- Погоди. Я не дорассказала. Правая рука у парня была перевязана. Я сразу смекнула, что это неспроста, потому что на руке у него было изображение дракона. Той самой морской змеюки, которую видел наш Джои! Девушка я прямая, честная, вот и спросила у красавчика, кто его ранил. А он хмыкнул и отвечает: крестник вашей начальницы, маленький маори. Я, говорит, хотел вытащить его из воды, а он, чертенок, кусался, как акула.
Нелл недоверчиво посмотрела на разгоряченную подругу.
- Откуда он знает про начальницу?
- Вот! И я о том же! Я ему культурненько намекаю: откуда, мол, такие сведения? А он мне: давно тут живу, соседи мы, вот и насмотрелся. Потом мы пришли в его лагерь, довольно уютно, надо сказать. Обычная палатка, кострище и недавно убитый козленок. Я наелась от пуза, а у моего спасителя оказалось даже пиво. Короче, проспала ночь, как королева, а утром он провел меня по бушу и вывел на ту самую тропинку, где вы меня и встретили.
Нелл встала и преувеличенно долго отряхивала шорты. Сэм потянулся и сказал:
- Что ж, значит, имени его ты не знаешь, но он тебе помог, а до этого спас Джои. Спасибо ему за то и за другое, аминь. Искупаемся?
- С удовольствием. Нелл, ты идешь?
- Что? А… да, иду. Только купальник надену.
Она почти вбежала в свое бунгало и прислонилась спиной к запертой двери. Сердце билось в груди, словно паровой молот. Щеки горели. Руки тряслись, и ноги противно ослабели.
Десять лет она трудилась день и ночь, возводя немыслимые бастионы своей защиты. Десять лет творила заклинания, вместо молитвы твердя одно: прошлое похоронено и забыто. Десять лет училась не вздрагивать от телефонных звонков и не искать в толпе знакомое лицо. Десять лет приказывала себе быть сильной и независимой.
Все ее замки и бастионы рухнули в один миг. Не было больше Стальной Нелл, не было этих десяти лет, был только жар в крови и безумная, лихорадочная, радостная надежда бездомной собаки: неужели ты вернулся, мой господин?!
Она ненавидела себя в эту минуту. Готова была самой себе вцепиться в золотые космы.
Таких совпадений не бывает. Двухметровый рост, карие глаза, выгоревшее золото волос и родинка на щеке. Небрежный героизм и готовность спасти из бушующего океана даже тощего маорийского мальчишку. Даже щенка.
Даже котенка.
И Мелани Саунд, которая провела с ним ночь. Смешливая, разбитная, всегда готовая к приключениям Мел Саунд с синими шальными глазами и маленькой грудью.
У Нелл тоже была маленькая грудь. Десять лет назад. И это очень нравилось тому, которого больше нет. Тому, которого нельзя вспоминать. Тому, кто возник из небытия в самом сердце буша и одним махом разрушил все могучие бастионы, выстроенные Стальной Нелл Куинс за десять бесконечно долгих лет!
Он стоял на одной ноге, как делают маори, проводящие в засаде целые часы, и смотрел в маленькое подслеповатое оконце. Смотрел жадно, ненасытно, целуя ее глазами, раздевая взглядом, лаская.
Она стала еще красивее, Золотая Нелл. Женственнее, ярче, обольстительнее. Золото волос не потускнело за десять лет, и все так же зелены глаза под ровными дугами бровей. У нее такие ноги, у его Нелл! А грудь пополнела. Так лучше, так видна тонкая талия, и стройные бедра, и впалый мускулистый живот. Она бы убила его, если б знала, что каждое утро он пробегает пять миль по лесу, чтобы полюбоваться лучшим зрелищем на земле - Золотая Нелл выходит из океана во всем блеске своей наготы!
Она бы и сейчас убила его, знай она, что он рядом. Что ж, она права. Ей есть, за что убивать его. Поводов для этого предостаточно.
Нелл погасила свет, и секунду спустя темная тень бесшумно метнулась в сторону буша. Рыжий Фостер недоуменно приподнял остроносую морду и внимательнейшим образом принюхался, но ветер дул с океана, и славный пес ничего не учуял.
Мел нахмурилась в темноту и громким шепотом поинтересовалась сама у себя:
- Почему крошка Нелл так переменилась в лице? Почему не могла дождаться, когда я закончу рассказ? Почему купалась в стороне и сразу ушла спать? Откуда мой лесной герой все про нее знает? Какого черта он делает в лесу один, столько времени, ничем особенным не занимаясь и прекрасно зная, как добраться до нашего лагеря?
На все эти вопросы не было ответов, и Мелани Саунд уснула. Во сне ей приснился лесной незнакомец. Он улыбнулся и поманил Мелани за собой в чащу, чтобы дать ответы на все вопросы, но тут на лодке приплыл Шон, прогнал лесного незнакомца и увез Мел. Во сне Мел была так счастлива, что даже смеялась вслух.
Сэм Джоунз спал как убитый и видел во сне фотографию Мэгги Дойл.
Джои снились горячие, дерзкие и неприличные сны настоящего мужчины и великого воина. Во сне у него было много жен, а все тело покрывала синяя и черная татуировка.
Нелл Куинс не спала до самого рассвета.
6
Следующие несколько дней прошли относительно спокойно, если не считать того, что Нелл пребывала в отвратительном настроении и постоянно все роняла. Последним - на исходе четвертого дня - упал чайник, причем так удачно, что весь кипяток вылился на рацию. Рация булькнула и замолчала навеки, а Сэм с упреком посмотрел на начальницу.
- Нелл, это чересчур. Что с тобой творится?
- Ничего! Здесь такой бардак, что шагу некуда ступить. И какого дьявола тут делал чайник?
- А зачем ты его взяла?
- Я хотела его вынести.
- Ладно, проехали. Забирай чайник, а я попробую починить эту рацию. Надеюсь, она не вся погорела.
- Она в водонепроницаемом корпусе.
- Но у нее открыт чехол. Нелл, передохни. От тебя идет дым и сыплются искры.
Нелл повернулась и широкими шагами вышла из большого бунгало. Редж и Бинго немедленно спрятались под крыльцо, Фостер - на правах личного телохранителя - униженно завилял хвостом и попятился, а Джои, до того блаженно глазевший в небо и ковырявший в носу, поспешно схватил грязную тряпку и принялся неистово полировать какую-то металлическую штуковину. Нелл метнула на него грозный взгляд и отправилась на пляж.
Вот уже целую неделю она купалась в купальнике и заворачивалась в полотенце по выходе из воды. Для здешних климата и нравов это было непривычно и даже как-то глупо, но Нелл не могла отделаться от ощущения, что за ней кто-то наблюдает.
Она торопливо пробежала мелководье и нырнула с открытыми глазами. Роскошный цветной мир коралловых рифов встретил ее, как и всегда, ошеломляющим разнообразием красок и форм жизни. Нелл медленно дрейфовала вдоль берега, экономно выдыхая воздух маленькими порциями, и любовалась пейзажем, который никогда не надоест.
Маленький губанчик - крошечная сине-желтая рыбка - деловито чистил огромной бордовой мурене жабры, бесстрашно заплывая в широко разинутую пасть и выскакивая сквозь жаберную щель. Мурена и не думала захлопывать пасть, губанчик был ее личным доктором.
Две уморительно смешные креветки абсолютно мультяшного вида - белые в красный крупный горошек - с трудом тащили к своему логову морскую звезду. Та упиралась лучами и всячески сопротивлялась, но креветки были настойчивы.
Средних размеров морская черепаха благодушно взглянула на Нелл из-под тяжелых кожистых век и продолжила тихое скольжение вдоль колючих ветвей кораллов, чистя свой панцирь снизу.
У Нелл закончился воздух в легких, и она вынырнула на поверхность, чтобы набрать новую порцию и заодно проверить, не снесло ли ее чересчур далеко от берега. Вот чего ей не хватало, так это встречи с акулой.
Раз за разом она ныряла вниз, в лучистую тишину, и в душе постепенно воцарялся мир. Безмолвие океана, величие и спокойная уверенность этого огромного живого организма, самого древнего питомника живой жизни на Земле, передавались и ей, и Нелл уже не чувствовала прежнего смятения и ярости. Теперь она могла вспоминать почти без боли.
… Десять лет назад Нелл была спортсменкой и отличницей курса, мальчики ходили за ней табунами, но она не смотрела ни на кого из своих однокурсников. Она была влюблена впервые в жизни - и, как она тогда думала, навсегда.
Томас Йен Хэккет учился на курс старше Нелл и был красив как бог. То есть, это она так считала. Девчонки уверяли, что у Тома слишком длинный нос, слишком высокие скулы и слишком шальной характер, но Нелл подозревала, что это что-то из области "Лисы и винограда". Потому что Томас Йен Хэккет не смотрел ни на одну девчонку, кроме своей Нелл Куинс.
Они сразу же стали жить вместе, как только поняли, что ни на кого другого просто не реагируют. Им вполне хватало крошечной квартирки на последнем этаже многоквартирного дома, квартирки, где из мебели была только кровать, а на обшарпанных стенках висели самодельные тростниковые циновки, которые Том плел, а Нелл раскрашивала во все цвета радуги.
Единственное, что она не очень понимала, - когда он успевает учиться? Том занимался дайвингом и серфингом, верховой ездой, спортивным ориентированием, входил в команду университета по легкой атлетике, каждые три месяца ездил в экспедиции - то в буш, то на побережье, то в пустыню - все остальное время принадлежало Нелл. На занятия не оставалось решительно ни одной минуточки.
Они поругались всего однажды, в тоскливый и дождливый зимний вечер, когда гулять не хотелось, и они зажгли свечи в комнате - на полу, на подоконнике, на спинке кровати - и разговаривали, потягивая белое душистое вино из тонких узких бокалов. Речь зашла о Библии и о том, стоит ли подставлять другую щеку, когда тебе дадут пощечину. Нелл, как всегда, завелась с пол - оборота и сообщила, что некоторых вещей людям прощать нельзя. Том рассмеялся, щелкнул ее по носу и назвал злючкой. Нелл сообщила, что ненавидит свою мать и презирает отца. Том помрачнел и предложил ей сначала думать, а потом говорить. Она ответила, Том потихоньку разозлился, короче, вышла ссора, самая обычная ссора двух молодых любовников, из числа тех ссор, которые благополучно заканчиваются в постели.
Только не в их случае. Том заявил, что уходит проветриться, а вернется только тогда, когда Нелл остынет и поймет, что не права. Нелл сообщила, что в этом случае ему надо взять с собой вещи, как зимние, так и летние, потому что в ближайшие лет семьдесят она менять свое мнение не собирается. Том криво усмехнулся, пожал плечами и ушел. Без вещей. Нелл из чистой вредности собрала все его вещи в сумку и выставила за дверь. Потом убралась в квартире, чтобы успокоиться, и легла спать.
Утром она проснулась от приступа тошноты и еле добежала до ванной. Это было списано на белое вино (хотя они не успели выпить и половину бутылки). Потянулись дни без Тома, во время которых Нелл только на стенку не лезла от тоски. Тошнота все не проходила, Том не возвращался и на факультете не появлялся. Через неделю Нелл пошла к врачу и узнала, что беременна.
Она очень долго не хотела верить, что Том ушел совсем. Ждала его, сидела у телефона, высматривала в толпе студентов. Потом узнала, что он ушел из университета и отправился на какой-то атолл - с геологоразведочной экспедицией. Потом стало нечем платить за квартиру, и Нелл съехала, вернувшись в кампус при университете. Беременность протекала с переменным успехом, иногда Нелл света белого не видела от токсикоза, и в такие дни на нее накатывала лютая, глухая злоба на Тома, который бросил ее и в ус не дует на своем атолле. Она и сама не помнила, когда в первый раз решила, что он знает про беременность и не показывается сознательно.
Еще потом, когда пузо уже налезало ей на нос, и сидеть в библиотеке было невозможно из-за отекающих ног, Нелл случайно встретила одного из близких приятелей Тома, Джейка. Джейк сделал вид, что не замечает ее живота, и совершенно светским тоном передал ей привет от Тома. Нелл изо всех сил старалась быть спокойной, когда задавала свой вопрос:
- Когда он собирается вернуться, ты случайно не знаешь?
Джейк посмотрел на нее почти снисходительно, а потом процедил:
- Он знал, что ты спросишь, и просил передать, что условия не изменились. Ты пересмотришь свою точку зрения - Том вернется. И знаешь, детка, что я тебе посоветую…
Мир и сама Нелл так и не узнали, что именно собирался посоветовать ей Джейк, потому что в этот момент она негромко, спокойно и очень доходчиво объяснила Джейку, куда ему стоит пойти вместе со своими советами и Томом Хэккетом заодно.
С тех пор Нелл и начала строить бастионы своей защиты. Она была обижена насмерть, до скрежета зубовного, до темной пелены в глазах, бывшие подружки и друзья не успевали даже слова ей сказать - Нелл уже находилась в глухой обороне. Мгновенно вернулась память о годах, проведенных в интернате. Нелл Куинс снова стала затравленным зверем, только уже не слабым детенышем - самкой с детенышем.
Лицо Нелл смягчалось только тогда, когда она смотрела на своего сына. Ричард Торп Куинс важно сосал ее грудь, не открывая глаз, орал редко и по делу, рос как на дрожжах и абсолютно философски относился к тому, что мама таскает его с собой на все лекции и семинары.
Она доучивалась стремительно и неистово, потому что нужна была работа, нужны были деньги, нужен настоящий дом и хотя бы относительная стабильность. Нелл стискивала зубы и бралась за любую работу - лаборанткой, уборщицей, библиотекарем, ассистентом на экзаменах. За полгода до защиты диплома приезжал ее отец. Еще через полгода она стала хозяйкой своего собственного дома, подписала первый крупный контракт. Жизнь наладилась.
Она не вспоминала свои трудные дни - не считала нужным. Они были и прошли, опыт накоплен, к чему же вспоминать об этом? Стальные обручи, положенные лично Нелл на собственное сердце, рвались один за другим, она заново научилась смеяться и шутить, и только одна струнка осталась, совсем глубоко, там, где сердце, где память, где больно.
Томас Йен Хэккет. Отец ее ребенка. Ее первый и единственный мужчина. Единственный - потому что его именем она называла в забытьи всех своих немногочисленных и случайных любовников, не помня их собственных имен. Единственный - потому что никогда и никого, кроме него, не хотела. Единственный - потому что она знала, что ей не дано полюбить другого…
Она наплавалась до одури, выбралась на берег и некоторое время просто лежала на песке - без мыслей, без сожаления, без тревоги. Потом поднялась и побрела обратно к лагерю, чувствуя странное облегчение на душе. Прошлое - это прошлое. Ты это знаешь лучше многих, Нелл Куинс. Нельзя слепить разбитую вдребезги чашку - она все равно развалится. В любом случае, его появление уже не станет для тебя неожиданностью.
Она остановилась так резко, словно налетела с разбега на каменную стену. Дыхание остановилось, сердце глухо бухнуло где-то в горле, щеки запылали от предательского румянца, а потом жар пополз на шею и грудь. Нелл Куинс стояла посередине своего собственного лагеря, красная и задыхающаяся, не могла вымолвить ни слова и только смотрела на ужасающую картину, развернувшуюся перед ней.
Сэм держал на вытянутых руках раскрытый кейс с инструментами. Максимально обнажившаяся Мелани в элегантной позе сидела на складном стуле и щебетала не хуже райской птицы. У ее ног расположился Джои на корточках. Он молчал, но взгляд его был куда как красноречив. Устремлен же этот взгляд - как и взгляды Сэма и Мел - был на человека очень высокого роста, чья… скажем, нижняя тыловая часть сейчас виднелась из-под капота джипа. Эта часть была облачена в камуфляжные свободные брюки и высокие армейские ботинки, больше смахивающие на сапоги.
Джип взревел, потом заурчал ровно и умиротворенно, а еще потом из-под капота появилась передняя фронтальная часть незнакомца. Хотя, почему же незнакомца?
Сердце Нелл ухнуло и свалилось из горла в желудок. Перед нею стоял Томас Йен Хэккет, светловолосый гигант с карими горячими глазами и родинкой на щеке, смуглый красавец с бронзовым от загара торсом, не постаревший, но повзрослевший и как-то заматеревший за эти десять лет. Тогда он был ее парнем. Сейчас перед ней стоял мужчина.
Она тщетно пыталась вернуть к жизни свой севший голос, а Том неожиданно расплылся в своей паршивой ухмылочке и возвестил:
- А вот и божественная Нелл, королева погоды, повелительница ветра, заклинательница бурь и научный работник по совместительству. Клянусь, если у Карла Второго невенчанной королевой была Нелл Гвинн, то Нелл Куинс - венчанная королева Большого Барьерного рифа.
Сердце заколотилось в сто раз быстрее. Так он ее называл десять лет назад: Нелл Гвинн, торговка апельсинами, ночная королева Лондона. Том всегда любил историю Англии.
Нелл прокашлялась и совершенно спокойно заявила, не глядя ни на кого из сотрудников:
- Кто из вас скорее объяснит мне, что посторонний человек делает на территории научно-исследовательского лагеря, тому ничего не будет.
Сэм робко кашлянул:
- За что ничего не будет?
- За то, что посторонний человек попал на территорию научно-исследовательского лагеря.
Мел решила внести некоторую ясность и потянулась встать со стула.
- Нелл, ты не поняла, это же наш с Джои спаситель.
- Ты лучше не вставай, Мел, так ты кажешься хоть немного одетой. Джои, будь добр, закрой рот.
Джои рот закрыл и ретировался за джип. Сэм подошел вплотную к Нелл и тихо зашептал:
- Нелл, он отличный парень и разбирается в моторах в десять раз лучше меня. Он не набивался в гости, просто…
Нелл перебила Сэма:
- Можешь подарить ему мотор на память и поцеловать в щечку. Лагерь - не место для гостей из леса.
Мел прищурила свои синие глазищи и медовым голосом протянула:
- Сдается мне, вы знакомы… Том, вы ведь знакомы?
Том Хэккет отвесил шутовской поклон и продекламировал, не спуская с Нелл горячих глаз:
- Знакомству долгую разлуку без колебаний предпочтя…
- Мелани, будь добра, займись своим делом. То же относится к тебе, Сэм, и - ты удивишься - к тебе, Джои. Мистер Хэккет, могу я попросить вас покинуть территорию лагеря? Немедленно!
- Можешь. Не факт, что я это сделаю, но попросить можешь. А если хорошо попросишь, так я…
Нелл уже не слушала его треп. Она повернулась, вошла в большое бунгало и через мгновение появилась на крыльце с дробовиком в руках.
- Я. Прошу. Покинуть. Территорию. Лагеря.
Том замолчал и с некоторой задумчивостью уставился на дробовик. Мел ахнула, Сэм запыхтел от смущения, Джои испарился с предполагаемого поля битвы. Собаки подтянулись из кустов и нерешительно поглядывали то на хозяйку, то на незнакомца. Собаки разрывались между долгом и чувствами. Дело в том, что им очень нравился незнакомец. Уже несколько недель они знали его запах, иногда получали от него мясо и сахар, так что никаких претензий к нему иметь не могли. Однако хозяйка направляла на приятного незнакомца огненную палку - значит, надо рычать. И все трое скулили, в душе обливаясь слезами, что приходится обижать такого хорошего человека. Том вздохнул.