Понимая, что в туалете не отсидеться, насыпала горку порошка на ладонь. Теперь и у меня дрожали руки. И часть зеленоватой пыли просыпалась на пол.
Боже мой, ну почему я такая невезучая дурочка? Риторический вопрос…
Угрюмого Булатова я обнаружила в кабинете. Захватив сумки с одеждой и продуктами, не забыв также и про мусор, он ждал лишь меня.
– Ты плакала? – нахмурился он. – Из-за "друга"?
Коснулась щеки – мокрая. А я и не почувствовала слез.
– Я люблю тебя, Руслан.
Признание вырвалось само собой – легкое и свободное, как дыхание.
– И я люблю тебя, сердце мое, – улыбнулся вертигр, светлея лицом.
А подлая я швырнула зеленый порошок вверх – и зажмурилась, боясь увидеть в глазах любимого осознание, что его предали.
– Герда… – В его шепоте было столько недоумения и горечи!
Безвольное тело моего любимого мужчины глухо упало на паркет… Несколько секунд я стояла над ним, не веря в то, что совершила. Чтобы успокоиться, сделала несколько глубоких вдохов. Затем, отыскав на столе клочок бумаги, нацарапала записку, объясняющую мой поступок. Подсунув ее под руку спящего, нежно поцеловала в сурово сжатые губы.
Уже спускаясь по лестнице, поняла, что меня ждут. И жажда поскорей предстать перед Артуром придала сил. Поначалу едва перебирая ногами, вскоре я перескакивала через ступени, рискуя сломать шею. Зов тянул магнитом к тому, от кого непозволительно убегать глупым полукровкам, не осознающим своего счастья…
Выскочив из дома, зажмурилась от яркого света. Солнце, ослепив, подарило внутреннюю ясность – да я ведь снова поддалась влиянию магического договора! Жаль, нельзя наподдать самой себе за отсутствие силы воли…
У подъезда стояло два автомобиля. У золотистого "ауди" Иволгина четко выделялась вмятина на боку – значит, авария таки была. Возможно, ребенка похитили, остановив машину на малолюдном шоссе.
– Спасибо… – прошептали сбоку.
Резко обернувшись, увидела сидящего на лавочке бледного Ярослава. Благодарность для меня прозвучала укором, ведь если бы не близкое знакомство со мной, похищения не случилось бы вовсе.
Пока я в нерешительности переминалась с ноги на ногу, задняя дверца второго, черного "БМВ", открылась – и из салона выпорхнула девочка. Виолетта, моя несостоявшаяся падчерица. Иволгин подскочил к дочке и молча, не обращая внимания на ее плач, потащил к "ауди". Они сбегали, не оглядываясь.
Пара минут – и перед подъездом осталась только одна машина.
– Мне долго ждать? – насмешливо поинтересовался Томасовский из глубины салона.
Стиснув зубы, я стояла неподвижно, мысленно приказывая себе оставаться на месте.
– Люблю, когда ты сопротивляешься, – довольно протянул сидхе. – Жаль, продлится это недолго.
И он вышел из "БМВ", следом – двое мужчин внушительной комплекции. Поначалу меня испугали их лица – пустые, лишенные каких-либо эмоций, точно маски. А затем я увидела засунутые за пояса брюк ножи – и испугалась еще сильней. Зачем охранникам оружие? Я ведь не сопротивляюсь? И никто меня не защищает?..
Приказ колдуна подтвердил страшную догадку:
– Разберитесь с оборотнем как можно быстрее.
Горло сдавило спазмом, да так, что я с трудом могла дышать. Томасовский собрался убить беспомощного Руслана! И я сама его усыпила! Я своими руками лишила моего рыцаря возможности защищаться! Я… я – идиотка! Если бы все рассказала, Булатов придумал бы, как спасти Виолетту…
А еще я очень ясно поняла: мне незачем жить, если Руслана не станет. Незачем…
Ведомая страхом и виной, я бросилась к подъезду. И все вокруг затихло, замерло, словно увязнув в сером киселе, тогда как я превратилась в молнию. Вот значит, каким воспринимается мир, когда ускоряется вампир! Миг – и нож одного из неподвижных убийц у меня в руках, а после и прижат к шее.
Звуки и краски вернулись на свои места. А у Томасовского округлились глаза. Не ожидал, что я так сумею?
– Тронешь Руслана – и я перережу себе сонную артерию!
– Перережешь дрожащими ручками?
Колдун, быстро прогнав растерянность, неприятно улыбнулся. Но когда охранник шагнул в мою сторону, поднял руку, останавливая.
– Предлагаю новый договор: ни ты, ни твои люди не трогают Руслана, а я добровольно иду с тобой. Я буду послушной, перестану бегать от тебя.
– Мне не нужна твоя покорность, – хмыкнул мой враг – и сердце сжалось от страха за Булатова. – Скажешь Кайагарду, что все двадцать пять лет я был твоим другом и хранителем и ты довольна моей службой.
– Я не умею лгать…
Опальный фейри, по-звериному оскалившись, прошипел:
– Я действительно тебя оберегал все эти годы! Скрывал от поисковых заклинаний сидхе! Дважды спасал от порождений магии неблагих!
– Хорошо, я расскажу о диване-схроне и многоножках, но не стану лгать о нашей дружбе.
– Идет, – быстро согласился Арториус. И в тот же миг на его лицо вернулась маска невозмутимой насмешливости.
Испытывая невероятное облегчение, что он больше не шипит, потребовала:
– Поклянись, что ни ты, ни твои люди не убьете Булатова.
Томасовский усмехнулся:
– А ты дерзкая… Хорошо, но с тебя ответная клятва, Герда.
После обмена зароками на моей ладони вспыхнул новый символ. Секундное свечение – и он исчез с кожи.
– А теперь брось нож, девочка!
И я подчинилась приказу Артура. Подчинилась без колебаний! Получается, он мог это сделать в любой момент, но почему-то согласился на новый договор? Неужели из-за обещания замолвить за него словечко князю фейри?
Всю дорогу до дома колдуна провели в молчании.
Лишь в гостиной Томасовский сообщил:
– Через несколько дней увидишь прадеда – он пригласил нас, невзирая на то что твой Дар еще спит.
– Какая честь, – пробормотала тихо.
Но колдун услышал.
– Именно так, великая честь. Кайагард пожелал взглянуть на потомка непокорной дочери, хоть она и может оказаться пустоцветом.
Я промолчала, и на этом разговор оборвался. Будто забыв обо мне, Томасовский принялся собирать чемоданы. И я следовала за ним хвостом просто потому, что он не дал других указаний.
Близость к нему оказала странное, неприятное воздействие. Смелость и решительность постепенно испарились, взамен пришли апатия и безнадежность, лишая желания сопротивляться. Как муха в сиропе, так и я с каждой минутой, проведенной рядом с колдуном, все больше увязала в липкой полудреме…
– Подай саквояж, – приказал сидхе. – Нет, не чемодан! Очнись, я сказал саквояж! Он коричневый!
Его разраженное шипение выдернуло в реальность. И я словно проснулась, да только чтобы оказаться в кошмаре наяву.
Мы находились в спальне Томасовского. Я стояла у кровати, а он – возле открытого сейфа, из которого выгребал пачки денег в поданную мной сумку. С наличностью колдун не церемонился, а вот с документами и книгами обращался куда бережней.
Я поспешила с заявлением, что вырвалась из полудремы. Увы, определенная заторможенность, вызванная нахождением рядом с "хозяином", оставалась. Иначе об уговоре с демоном Карины вспомнила бы намного раньше.
Ничего не подозревающий колдун паковал сумки и не видел, как я бросила данный Максимилианом перстень на пол. И… ничего не произошло. Я ожидала грома и молний, то есть эффектной телепортации, считая, что даже ослабленный демон сможет перенестись в пространстве, когда ему подадут условленный знак.
Признаться, заключая договор с Артуром, я позабыла о сговоре с поклонником подруги. И лишь при виде книг вспомнила о кольце.
– Нам пора на поезд, Герда, пойдем.
Приподнятое настроение Томасовского резко контрастировало с моим. Я уныло последовала за фейри. Вот и все. Демон обманул – он не появится.
– Оставайся в доме! – вдруг крикнул первым ступивший на крыльцо колдун. И захлопнул перед моим носом дверь.
Но я успела заметить лужу крови и отрубленную голову одного из несостоявшихся убийц вертигра. Максимилиан! Он все-таки пришел на зов!
На улице светило солнце. Пели птицы. Палисадник, разбитый перед домом, радовал глаза многообразием цветов и деревьев. И только сражающиеся на мечах мужчины не вписывались в мирную картину. Откуда сидхе взял двуручный клинок, я не видела. Приникнув к окну, я следила за поединком с ужасом и надеждой. Страшно, когда из-за тебя должно умереть разумное существо… Но смерть Артура – это выход из комы Карины и моя свобода. И я всей душой болела за победу демона.
Сталь и магия. Звон мечей и вспышки света. Они сражались яростно и грязно, не давая ни себе, ни противнику и секунды передышки. Обзор ограничивался видом из окна – и сражающиеся то исчезали из моего поля зрения, то появлялись. Было страшно, но оторваться от жуткого и в то же время притягательного зрелища не хватало сил.
После очередной световой вспышки я долго терла глаза. А когда временная слепота прошла, во дворе уже никого не было. Никого живого…
Вылетев из дома, чуть не споткнулась о Томасовского.
Смерть уничтожила маскирующие чары. И теперь даже тот, кто не слышал о полуночниках, понял бы, что на траве лежит не человек. Остекленевшие глаза с узким зрачком на фоне блекло-голубой радужки, к краям становящейся серебристо-серой, незряче смотрели вверх.
Меня замутило. Попятившись назад, задела распотрошенную сумку, в которую колдун выгреб содержимое сейфа.
– Максимилиан, – позвала шепотом, оглядываясь по сторонам.
Казалось, сад поглощал все звуки, кроме шелеста листьев в кронах яблонь. Удивительно умиротворяющий шелест, если закрыть глаза и не видеть расчлененных тел…
– Максимилиан!
Нет ответа. Забрав книгу, демон ушел, не удосужившись попрощаться.
Взглядом снова невольно остановилась на Томасовском. Застывшая на лице беспредельная боль. И кровь. Много, очень много крови… Белая рубашка спереди вся залита ею, и не понять, какая из колотых ран на груди стала смертельной.
Нет, какая я все-таки дрянь – получила свободу ценой чужой жизни! А ведь Томасовский спас меня от гигантской многоножки…
Усевшись на землю, тихонько заплакала. И вскоре ничего не видела из-за пелены слез. Я понимала, что должна уйти с места преступления, должна вернуться к Руслану, но не могла остановить рыданий.
Такой, расклеившейся и скулящей, меня и нашли.
– Герда, что он сделал?! – зло прорычал вертигр, крепко, до боли прижимая к себе.
– Ничего…
– Тогда чего ревешь, маленькая? – удивились в трех шагах от нас.
– Лазарус? Живой? – Слезы вмиг высохли.
Томасовский не упоминал о вампире, а я не решалась спросить, боясь услышать, что мой второй рыцарь мертв.
– Разрешаю ущипнуть – убедишься, что не призрак.
Я не воспользовалась любезным предложением, а просто обняла насмешника. И таким дорогим, родным он был в тот момент, почти как Руслан, что… я испугалась.
К счастью, Булатов мягко, но решительно отстранил меня от блондина, чтобы обнять самому.
– Лазарус, я отвезу Герду домой, а ты постарайся уничтожить следы ее пребывания здесь.
Болконский грустно улыбнулся.
– Хорошо, нужные амулеты со мной. Но сначала, маленькая, поведай-ка в двух словах, кто нашинковал, как капусту, Томасовского и его охрану?
К горлу подступила тошнота. И лишь отдышавшись, сумела заговорить. Только в двух словах не вышло, хоть я и попыталась.
Уже дома, узнав, что у вампира пропал телефон и он несколько часов не мог достать новый, отбиваясь от раззадоренных журналистов и осатаневших владельцев бутиков, пострадавших от взрыва, я вновь почувствовала, как слезы набегают на глаза.
Какое счастье, что оба моих рыцаря живы…
– Не горюй о фейри, – неправильно расшифровал мою печаль оборотень, – он того не стоил. Пойми, Герда, Арториус тебя не пощадил бы. Тут или он, или мы. Пользуясь возможностью заглядывать в твои мысли, он ловко рассчитал, что мы бросимся на помощь Лазарусу, если не получим от него вестей. Кража мобильного, шантаж дочерью твоего друга – он знал, как заманить в ловушку.
Ох, как же мне стало стыдно после этих ободряющих слов! Руслан не злился, с пониманием отнесшись к невольному предательству. А вот я… я себя ненавидела за слабость и за то, что подвергла его смертельной опасности.
Настроение не улучшило и сообщение из больницы, что Карина Ольхина пришла в сознание.
Глубокой ночью Руслан принес новые вести: среди вещей покойного Томасовского обнаружили магические книги, украденные из дома Пасечник.
– Видишь, это Томасовский контролировал охотников, а затем избавился от них, приказав им умереть. Как сидхе из рода Серебристого Дурмана, внушение было ему по силам.
– Нет, – возразила убежденно, – это не Артур. Мы ведь сошлись во мнении, что тот, кто стер мне память, и был убийцей охотников. А изумление колдуна было искренним, когда он услышал о моей амнезии. Нет, Томасовского подставили, подбросив книги.
Булатов успокаивающе погладил по затылку и напомнил:
– У нас было несколько теорий, объясняющих дыру в твоей памяти. И ни одна не получила серьезных подтверждений. В конце концов, ты сама могла нечаянно заблокировать воспоминания.
– Давай забудем на время о теориях? – предложила я с надеждой.
Квартира полностью находилась в нашем распоряжении – Лазарус без вопросов оставил нас на целую ночь, за что я была ему безумно благодарна. Вообще деликатность блондина несказанно радовала, и это при том, что и Эмма, и куратор предупреждали о ревности, если я выделю кого-то одного из рыцарей. Похоже, мне просто повезло встретить разумных и благородных мужчин.
– Давай, – легко согласился Руслан и улыбнулся.
Нас укутывала бархатная темнота, да и лежала я у оборотня на груди, не видя лица любимого. Но, кажется, научилась чувствовать его улыбку. Тяжелый, страшный день постепенно уходил. Потому что руки Булатова нежно скользили по спине и плечам, а под моим ухом громко билось его сердце.
Несмотря на грядущие испытания, я хмелела от счастья и любви. Наверное, именно в такие моменты боги и начинают завидовать простым смертным.
Глава 18
Я не успела дойти до туалета пяти-шести метров, как в коридоре погас свет. Ни капельки не испугавшись, продолжила путь, ориентируясь во тьме по памяти. А чего бояться? Скорее всего, выбило пробки. Здание, в котором обретался Совет магов, нуждалось в капитальном ремонте. И о проблемах с той же проводкой буквально полчаса назад рассказал новый Глава, когда Эмма Чернова ехидно поинтересовалась, почему он "зажал" банкет в честь своей победы на выборах.
Я же была счастлива, что договор о взаимопомощи оборотни и маги перезаключали практически в домашней обстановке, в узком кругу. Очередная вечеринка с толпами полуночников далась бы мне нелегко, став испытанием для расшатанных нервов. И это при том, что мы с парнями получили небольшую передышку – несколько дней после смерти Томасовского прошли в относительном покое, если не считать опасения, что следователь вызовет меня на допрос как свидетеля гибели колдуна, а то и как подозреваемую в убийстве. Но найденные в вещах Артура книги, украденные у Пасечник, и тот факт, что он хотел сорваться в бега, а также возвращение Хемминга, который снова забрал дело у Рощина, спасли меня от разоблачения. Не представляю, что было бы, всплыви информация, что Глас на четверть сидхе?! Но надолго расслабиться не получилось – Хемминг уехал на следующий день после того, как оставил вервольфа-законника без работы.
И события опять закрутились непредсказуемым вихрем. Однажды ночью исчезла из больницы Карина, затем, не приходя в сознание, умерла Глафира Яковлевна. И на освободившееся место Главы Совета выбрали нового мага. Ни для кого не стало сюрпризом, когда большинство проголосовало за Сергея Евламова, отца близнецов, на которых покушался колыбельник. Видимо, общественность впечатлило, как сурово расправились молодые родители с похитителем младенцев.
Идя по коридору в кромешной темноте, я настороженно вглядывалась в нее в надежде, что вскоре органы чувств начнут функционировать в сверхчеловеческом режиме. Однако ночное зрение не соизволило включаться, что несказанно удручало, ведь к хорошему привыкаешь быстро.
Дверь в дамскую комнату пришлось искать вслепую. Но вместо холодной металлической ручки пальцы наткнулись на что-то горячее и живое. Завизжать я не успела – крепкая рука зажала мне рот, вторая обхватила поверх плеч, не давая возможности отбиваться. Я мычала, не в силах укусить больно сдавившую челюсти ладонь, а неизвестный, преодолевая мое сопротивление, тянул дальше по коридору. Мамочки! Кажется, я опять попала в переплет!
Первую мысль, что надо мной решил жестко пошутить кто-то из рыцарей, отмела сразу. Я могла отличить их прикосновения, знала их на ощупь. У Лазаруса температура тела чуть ниже среднестатистической для человека, тогда как у Руслана наоборот – выше. Даже в такой опасной ситуации щеки стыдливо загорелись при воспоминании, что прикосновения к горячей и твердой стали мышц вертигра настолько приятны, что сводят с ума…
Но нет, меня волочил не вампир и не оборотень, и уж конечно не человек. Кроме невероятной силы незнакомец отличался от людей запахом – от него остро несло чем-то земляным, такое ощущение, что опускаешься в недавно выкопанную яму, в которой пахнет влажной глиной и черноземом… Ассоциации с могилкой напугали и придали сил – и я отчаянней забилась в руках похитителя. Что похищают, уже не сомневалась – за это время убить могли раз сто. Да и видно стало, что тащат в конец длинного коридора, к окну.
От глухого рыка, раздавшегося позади, волосы встали дыбом. Буквально сразу вспыхнул свет. Первое, что увидела, – разноцветная вязь татуировки на удерживающей меня руке. Второе – это ряд круглых кожистых наростов вдоль предплечья. Затем меня толкнули к стене. Зазвенело стекло. Инстинктивно прикрыла голову руками от разлетающихся во все стороны осколков.
– Герда! – Меня легонько встряхнули. – Цела?!
Не теряя ни секунды, вывернулась из объятий вертигра – и увидела, как спрыгивает с подоконника мой похититель. Спрыгивает и взлетает! Зависшая в воздухе крылатая фигура четко выделялась на полотне звездной ночи. Летун, одетый в черные штаны и жилет, выжидал, напоминая зверя, еще не решившего, нападать ему или убегать. Суперзрение таки соблаговолило вернуться, и я сумела рассмотреть тонкие черты хищного лица, раздосадованного от злости. Вместо волос голову незнакомца покрывали такие же наросты, что и на руках.
– Кто ты? Что тебе нужно? – отрывисто бросил Булатов, пытаясь задвинуть меня себе за спину.
– Я – посыльный, – с гордостью сообщило зависшее в воздухе существо. В его сложенных чашей ладонях засиял ярко-голубой цветок – красивый, экзотичный, чуждый нашему миру. – Великая Саариза передает тебе поклон, полукровка, и желает нежной…
Что еще мне пожелали, услышать не удалось – Лазарус, схватив немаленький осколок, швырнул его в посланника. Попало стекло в цель или нет, я не увидела – крылатый будто растворился в воздухе.
– Зачем ты его убил?! – закричала я.
– Он жив и ушел порталом, – заверил меня Руслан, – к моему большому сожалению.
– …и желает нежной смерти, – закончил фразу летуна Болконский. – Еще секунда промедления – и тот симпатичный цветочек полетел бы в нас, чтобы вмиг обратить в горку пепла. Я сам не видел, как действует это фейрийское заклинание, но верю слухам: смерть действительно нежна – жертва просто не успевает ощутить боль.