Москва… Для одних она воплощение грез, для других – крушение надежд. Одни находят поддержку и взмывают ввысь, другие – опускаются на самое дно. Здесь и соединяются судьбы, и навеки разлучаются любящие сердца. Как не затеряться в толпе наивному провинциальному юноше, прибывшему покорять столицу? Как найти свой путь и завоевать любовь той единственной, без которой жизнь лишена смысла?
Содержание:
Ольга Светлова - Под крылом судьбы 1
АВТОР 1
ОЛЕГ. Молодой человек с авоськами 1
РИМА. Приземление 2
ОЛЕГ. Поцелуй в щеку 2
РИМА. Рыцарь с нашего базара 3
ОЛЕГ. Свое болото 4
РИМА. Не влюбляться же мне в Гогу, в конце концов! 6
ОЛЕГ. Честь по чести 6
РИМА. Докторская колбаса 7
ОЛЕГ. И тогда они придумали любовь 9
РИМА. Не хуже наших 10
ОЛЕГ. Клетка 12
РИМА. Патриотический жар 12
ОЛЕГ. Два стола и три стула 14
РИМА. Приятный вечер в Париже 15
ОЛЕГ. Философия 17
РИМА. Настоящий волшебник 19
ОЛЕГ. Запах жареного 21
РИМА. Два длинноухих щенка 22
ОЛЕГ. При "бабках" и с кошмарными снами 23
РИМА. Пигмеи с острова Тонго 25
ОЛЕГ. Ваза все-таки дороже, чем стоящие в ней цветы 27
РИМА. Не для кого-то и не ради чего-то 28
ОЛЕГ. Тенденция к вырождению 29
РИМА. Лопнувший нарыв 30
ОЛЕГ. Китайский божок 31
РИМА. Слабаки 32
ОЛЕГ. Чужая кровь 34
РИМА. Портрет 36
ОЛЕГ. Только одна "м" 37
РИМА. Сомнения 38
ОЛЕГ. Естественная среда 40
РИМА. Деловые 41
ОЛЕГ. Кролик 44
РИМА. Ничего такого 45
ОЛЕГ. Вычеркнуть из списка 47
РИМА. "Я сижу на лекции" 48
ОЛЕГ. Когти 52
РИМА. В никуда 53
ОЛЕГ. Порода 55
РИМА. Насечка 57
ОЛЕГ. Приятности 59
РИМА. Собственники 61
ОЛЕГ. Между пихтой и сосной 63
РИМА. Не хочу 64
ОЛЕГ. Своя дорога 66
РИМА. Боль 68
ДЯДЯ ЖЕНЯ. Теперь ты свободна 69
ОЛЕГ. Торг уместен 71
РИМА. Как и должно быть 72
ОЛЕГ. Мне не привыкать 73
РИМА. Телескоп 73
Ольга Светлова
Под крылом судьбы
Совпадения случайны,
события вымышлены.
Все прочее – правда.
АВТОР
В течение ряда лет автор записывал рассказы героев повествования. Если читатель держит в руках эту книгу, значит, история имеет завершение.
Герои – Олег и Рима (да-да, с одним "м", потом поймете почему) – совершают реальные поступки и проступки. Излагаемые детали событий и рассуждения могли бы шокировать западного читателя, если таковой появится. Однако жители нашей страны вряд ли удивятся как содеянному, так и сказанному. Это реальность, какой бы порочной она не казалась. Особенность героев только в том, что им удалось достигнуть более высоких вершин в Бизнесе и Власти, чем абсолютному большинству наших сограждан, и сохранить в себе человеческие истоки. Автор искренне благодарен им за откровенность, что позволило ему и, следом за ним, читателю увидеть реальную картину достижения так называемого Успеха.
Один из друзей автора, прочитав еще незаконченное повествование, придумал свое название: "Как делать деньги, власть и любовь". Он настаивал на этой, на первый взгляд коробящей слух, формулировке: "делать власть и любовь". Понятие "делать деньги" уже не удивляет. Возможно, он в чем-то прав, но хотелось бы, чтобы читатель увидел нечто большее.
Если это произойдет, цель автора будет достигнута.
ОЛЕГ. Молодой человек с авоськами
Я получил настолько хорошее образование, какое только было возможно в нашем провинциальном городке. Амбиций у меня хватало, желания победить всех и каждого – тоже, поэтому проблема выбора пути не стояла. Мой путь лежал в столицу, и только туда.
Правда, мама настаивала, чтобы я или приступил к самореализации в местной мэрии в должности главного специалиста отдела торговли, или работал экономистом на местном хлебозаводе. Но позиция отца отражала мое собственное мнение:
– Парень сам решит, как жить дальше.
Первое время предстояло жить у друзей нашей семьи, до тех пор, пока не подыщу работу и не сниму комнату. В новом костюме, купленном в честь завершения учебы в университете (мама не смогла подыскать летнего, пришлось купить очень толстый шерстяной) и в страшно жмущих туфлях (это сейчас ботинки покупают и носят, в то время их предварительно разнашивали) я оказался в столице. Но, впервые самостоятельно ступив на столичную землю, я был просто подавлен.
Вам, родившимся и выросшим в столице, никогда не понять нас, провинциалов, не ощутить того обрушивающегося впечатления от столичного размаха, предательского страха, подступающего к горлу, ощущения никчемности и пустоты. Эти рекламные плакаты, светящиеся рестораны и ночные клубы, роскошные автомашины и женщины превращают нас – провинциалов – в песчинки, сдуваемые ветром с ваших пиджаков. Контрасты настолько пугают и поражают, что новичку в столице с первого дня становится страшно и неуютно. Почему заливающиеся смехом девушки вдруг перестают смеяться и замораживают леденящим взглядом? Почему милиционер не отвечает на вопрос и откровенно смотрит сквозь меня? Почему даже бомжи разговаривают снисходительным тоном? Откуда этот столичный снобизм, зачем он вам нужен?
Я отвлекся, вы, естественно, догадались, что первый страх перед столицей удалось победить, при том, что все-таки я приехал не в чужой город, здесь и по сей день живет друг нашей семьи, Евгений Ильич, или попросту дядя Женя. Его дом находится в самом центре, как потом я узнал, его называли "цекушка", то есть "Дом ЦК" – для работников ныне почившего центрального комитета коммунистической партии. Дом старинный, с красивыми сводами арок, массивными входными дверьми и исписанными (во всех смыслах), вонючими подъездами. Дядя Женя когда-то занимал высокий пост, но никогда не переставал общаться с моими родителями – скромными провинциальными педагогами-интеллигентами. За это я его заведомо уважал, а когда познакомился поближе, зауважал еще больше.
Стоя перед двустворчатыми дубовыми дверьми квартиры дяди Жени, задавленный первыми столичными впечатлениями, измученный водопадом пота, с огромными авоськами в руках, львиную долю которых занимали соленья и варенья, переданные мамой в качестве гостинца, я не решался нажать кнопку звонка. Вдруг дверь открылась сама по себе и на пороге возникла современная и очень красивая девчонка. Как с обложки журнала!
– Вам кого?
Я уставился на нее как …на новые ворота, не в силах вымолвить хотя бы слово. И сейчас поймете почему. На ней была надета такая коротенькая маечка, не закрывающая живота, обтягивающие шорты, из которых нахально вытянулись длиннющие, стройные ножки (они в столице совсем стыд потеряли!). Мне показалось, что смотрела она заинтересованно, но немножко брезгливо, такой взгляд бывает у городских девчонок, впервые увидевших живого быка на ферме. Ухоженное лицо с пухленькими и капризными губами и огромными, чуть раскосыми глазами обрамляли ярко-рыжие, буйные, всклокоченные волосы. Настоящий вулкан!
Естественно, ее вопрос застал врасплох. Любой человек всегда готовится к первой встрече, если эта встреча для него очень важна. А я совсем упустил из виду, что у дяди Жени есть жена и взрослая дочь.
"Эта столица меня совсем доконает", – подумал я. Заблаговременно заготовленная приветственная речь мгновенно вылетела из головы, удалось только проблеять:
– А дядя Женя здесь живет?
– Па, к тебе тут молодой человек с авоськами.
С этой секунды и до сего дня я ненавижу маринованные огурцы и малиновое варенье!
Дядя Женя встретил радушно, не переставая восхищаться тем, как я вырос. Я помню его по своему детству очень смутно, в редкие визиты нашей семьи в столицу или когда ему приходилось приезжать в наш город в командировку. И эти воспоминания связаны как раз с его постоянными восторгами моим изменившимся в сторону увеличения ростом, при том, что никто другой и никогда не отмечал во мне этого удивительного достоинства.
Я рассматривал фотографии, развешенные на стенах кабинета дяди Жени. Вот он в окружении Брежнева, а здесь пожимает руку Андропову, а вот крутое фото – дядя Женя и Гагарин. Произвела впечатление фотография дяди с Дмитрием Лихачевым, не доводилось слышать, чтобы коммунистические функционеры его жаловали. Заметив это, он обрадовался:
– Если наша молодежь знает Лихачева, то еще не все потеряно.
Честно говоря, я не совсем понял, что именно не намерен терять дядя Женя, но в любом случае препятствовать ему в этом не собирался.
Вспомнив о гостеприимстве, он мощным, отрепетированным докладами на бесконечных коммунистических пленумах и съездах голосом провозгласил:
– Рима, приготовь нам чаю, видишь, парень устал с дороги, – и уже обычным голосом добавил: – А ты знаком с моей дочерью?
Я забыл назвать ей свое имя, эта забывчивость нередко меня подводит.
– А имя у вас есть? – спросила Рима.
– Олег, – смущенно представился я.
– Вещий? – уточнила она.
Если вы впервые встречаетесь со столичными девочками из высокопоставленных семей – будьте начеку. Им палец в рот не клади, кусаются мгновенно и больно. Откуда мне было знать, что она шутит? Я не то чтобы сел в лужу, растерявшись от вопроса, по-моему, я в ней барахтался с момента появления в столице. Выручил дядя Женя.
– Рима! – грозно выговорил он. – Его назвали в честь Олега Кошевого, героя войны, читала, надеюсь, "Молодую гвардию"?
– Герой? Очень приятно. – Наконец она улыбнулась, надеюсь, без ехидства.
К моей радости, Рима не стала пить с нами чай, лишь, удаляясь, сообщила:
– Стол накрыт, буду поздно.
Дядя Женя развел руками:
– Что поделаешь, сейчас дети взрослеют очень быстро. Ты представляешь, она знает два иностранных языка!
Жена дяди Жени не произвела благоприятного впечатления и, я думаю, это было взаимно. Вечером, разглядывая привезенные мною фотографии, дядя Женя периодически вздыхал, замечая, что мама совсем с возрастом не изменилась, на что его жена едко реагировала:
– Ты на детей посмотри, им уже столько же, сколько было тебе тогда.
На странное замечание, произнесенное с таким избытком желчи, на которое способны только женщины, я предпочел не реагировать, отправившись переваривать во сне первые столичные впечатления.
РИМА. Приземление
Бедный мальчик, приехавший покорять столицу, сник в первый же день. А еще через несколько был готов превратиться в расплывшееся желе.
– Представляешь, я позвонил в тридцать две фирмы и никто не захотел даже просто встретиться со мной! Задав пару вопросов, вежливо отказывают, – поражался Олег.
При всей провинциальной наивности он чем-то нравился. Честно говоря, меня уже достали наши "новые" мальчики, основная проблема которых: "понтово-беспонтово". Вы меня поняли? Если не поняли, то, значит, вы из тех, что "беспонтовые". А в Олеге его наивность создавала ощущение чистоты, порядочности и даже некоторой интеллигентности. Кроме того, он был довольно высок, по-спортивному строен, а заостренный альпачиновский нос с горбинкой и складка на переносице придавали ему романтический вид. Однако, чего греха таить, колхоз и есть колхоз, первый парень на деревне. Ощущениям в наше время я доверять не собиралась, тем более жалеть. Поэтому и решила несколько протрезвить его размечтавшуюся голову.
– Знаешь, что отпугивает потенциальных работодателей? Название твоего института …
– Университета, – вежливо поправил Олег.
– Пусть будет университета, но у нас в столице оно звучит примерно так же, как и "ПТУ".
Его унылый вид разжалобил. С другой стороны, меня не прельщала перспектива превращать наш дом в коммунальную квартиру и в качестве соседа иметь пусть тихого и скромного, но тунеядца. Тем более что и мама не испытывала симпатий к постояльцу, а семейный покой для меня так же важен, как и для вас. И учтите, что предметом для нервозности в доме, до появления Олега, была только я, и потому меня совсем не устраивала перспектива, что кто-то будет составлять мне конкуренцию. А кроме того, мои подруги нашли прекрасную возможность поупражнять языки на тему: "Будущее в провинции, многодетная мамаша, дойка коров и так далее и тому подобное".
– Ладно, – твердо заявила я, – будешь работать на оптовом рынке, у меня там приятель торгует, и ему нужен помощник.
Как энергично и эффектно он вскинул голову, ох как широко развернул плечи! В нем определенно что-то есть, промелькнуло у меня, когда он с гордостью заявил:
– Я не для того учился в университете, чтобы торговать на рынке!
Мне приходилось и не таких обламывать, поэтому его неожиданно открывшийся театральный талант не произвел особого впечатления.
– Во-первых, не торговать, этому еще учиться надо, а помогать. Понял? Ящики таскать будешь! Или ты собираешься навсегда поселиться в этой квартире?
Вообще-то я не такая жестокая, но мальчику надо было мыслить реально, на облаках далеко не улетишь. Но все-таки я смягчилась:
– Это временное решение, освоишься в городе, попривыкнешь, начнешь, в конце концов, хоть что-то зарабатывать, а там жизнь покажет, может, и подвернется что-нибудь стоящее.
Приятно наблюдать за лицом мужчины, когда до него что-то начинает доходить. Мама права, мужчины до старости лет остаются детьми. Его перекошенное страданием лицо постепенно приобрело решительные черты, а потом он наконец улыбнулся:
– Ты права, Рима, так и надо поступить. Спасибо.
ОЛЕГ. Поцелуй в щеку
Вы бы видели, как оглядывались прохожие, когда мы с Римой добирались до оптовки. Она такая современная, модная, яркая, я ею любовался и очень даже гордился… собой. Рядом со мной такая девушка!
Современная женская мода, как мне кажется, взяла на вооружение лозунг: "Хочу, чтобы меня хотели!" Но Риме он не подходил, хотя выглядела она на первый взгляд так же, как и многие современные и, как принято сейчас говорить, стильные девушки. Ей больше подходило: "Хочу, чтобы меня любили!" Естественно, я прекрасно понимал, что ко мне указанный лозунг никакого отношения не имеет, хотя …
Долго разглядывать я ее не мог, честно говоря, стеснялся, и потому не могу подробно описать, одним словом – красивая. Да и не умею я расписывать, получается, как тушу разделываю на мясном прилавке: "Грудинка мясистая, ляжка совсем свежая!" Нет, не могу, не по мне это.
Рима подробно проинструктировала:
– Имя твоего хозяина Джек. Нет, не иностранец. Называй его Джеком, и этого достаточно. Ему нужен честный работник, понимаешь, потому и согласился взять тебя. Среди местных таких найти нелегко. Вопросов лишних не задавай, на работе не зевай, облапошат в пять минут. Комнату постарайся снять недалеко от рынка, так тебе удобнее будет и экономнее, на рынке есть своя квартирная мафия, они помогут. Все понятно?
Мне показалась, что она постоянно оглядывается, как будто опасается кого-то. Потом дошло: она стеснялась моего общества, вдруг увидит кто-то из подруг. Я тоже хорош, сначала пытался вырядиться в черное длиннополое пальто.
– Сними эту плащ-палатку, – отрезала Рима, – ты же на работу идешь.
А старенькая и тесноватая куртка, которую я вынужден был надеть, не способствовала созданию необходимого Риме фона. Но больше всего я переживал за обувь. От новых туфель пришлось отказаться, работать в них было невозможно, да и жалко. А измученные ботинки, которые я привез на всякий случай, категорически отказывались принимать столичный лоск и, с только с им ведомой гордостью, демонстрировали свое провинциальное прошлое. Мысленно я поклялся отомстить им при первой же возможности!
Не понравилось, как Джек заискивающе улыбался Риме, пытаясь казаться остроумным, но добился лишь кривой усмешки.
На прощание Рима неожиданно поцеловала меня в щеку (удача, в то утро я тщательно побрился и не пожалел одеколона), сказала, что будет навещать, чтобы и я не терялся, пожелала успехов и удалилась.
– Кто она тебе, ботинок? – безразлично произнес Джек.
Нетрудно догадаться, что слово "ботинок" относилось именно ко мне, моя обувь самым предательским способом пыталась приклеить кличку хозяину и таким коварным способом обессмертить свой бесформенный образ. Любой, кто когда-то был пацаном, знает, что попытку приклеить кличку надо пресекать с самого начала, иначе упустишь момент и тогда никогда от нее не отмыться. Пришлось ответить.
– Мы работать будем или сразу в рыло бить?
Джек даже бровью не повел.
– Не дергайся. Хочешь по имени, пожалуйста, но не рекомендую. Здесь у всех клички, имя тебе в другом месте пригодится. – Но, взглянув на мое гордое и, честно говоря, растерянное лицо, отказался от своей затеи. – Ладно, уговорил, буду называть тебя по имени. Так кто она тебе? – переспросил Джек.
Я растерялся: как объяснить, что в принципе никто, но, с другой стороны, все, ну почти все в этом огромном и страшном городе! Джек ответил вместо меня.
– Понял. Но не советую, не нашего поля ягодка.
Работа не показалась трудной. Как и предсказывала Рима, первое время к торговле меня не подпускали, а перетаскивать ящики с товаром большого ума не надо.
Рынок, как маленькое государство, имеет своего президента, полицию, налоговую и прочую надстройку. Хотя Джек и называл себя хозяином в лавке, однако ежедневно относил часть денег какому-то крутому типу, появлявшемуся на рынке к концу дня. Естественно, он платил и администрации рынка, налоговому инспектору, санинспектору и еще каким-то людям.