- Ну а кто ж?!
Ширли опустилась на колени и принялась помогать. Тим не отставал.
- Но ты никогда в жизни не роняла подносы.
- Всегда бывает первый раз, не так ли? И прекрати сверлить меня своими глазенками, лучше помоги. Если ты помнишь, у нас сейчас наплыв посетителей.
Тим сдался и осторожно взял в руки щетку и совок.
Одна из поварих, Гризи, буркнула:
- Эй, новенькая, подымайся с коленок и отправляйся собирать заказы. Гамбургеры уже холодные, а у тебя пять столов не обслужено.
Ширли прекрасно понимала, что ее судьба немногим отличается сейчас от судьбы разбитой посуды, и к увольнению она сейчас стоит даже ближе, чем к желанию разрыдаться… Но в этот момент перед глазами встал призрак отца, позвякивающего ключами от виллы на Средиземном море, и этого оказалось достаточно, чтобы Ширли поднялась и отправилась разносить горячий чили. Да, она ошибается, но иногда у нее получается! И в любом случае - обратно она не вернется! Никогда!
Она благодарно потерлась о плечо Аманды и получила в ответ добродушное ворчание. Затем собрала на поднос как можно больше заказов и отправилась в зал ресторана. На ближайший столик выгрузила тарелки…
- Эй! Я вовсе не это заказывала!
- Мисс! Это наш заказ, а не этой леди.
- Я когда-нибудь дождусь своего пива, рыбка моя? Или мне уже самому сходить?
- Простите, но вы неверно дали сдачу.
- Я же сказал, лук не класть!!!
Все значки и шифры на заказах, которые она добросовестно учила и еще пять минут назад прекрасно помнила, перемешались в голове Ширли. Раньше она всегда хорошо запоминала лица, теперь же с трудом отличала даже мужчин от женщин.
Еле удерживаясь от страстного желания завизжать и убежать, Ширли набрала воздуха в грудь, нацепила на лицо сияющую улыбку и отправилась дальше, стараясь брать теперь не больше одного заказа на поднос.
Все более-менее получилось, правда, Аманда забрала себе два ее столика, а чаевые с них ссыпала Ширли в карман.
- Поздравляю, дорогуша, ты сделала это!
- Аманда… Только с твоей помощью.
- Я не собираюсь лгать и говорить, что будет легче. Не будет. Но ты попробовала. У тебя кой-что получилось. И будет получаться все лучше и лучше. Ноги будут болеть всегда, но лучше уж ноги, чем душа. Это, знаешь, не самый легкий, но зато честный способ зарабатывания денег.
- А у меня ноги не болят…
- Подожди до полуночи. Еще взвоешь от боли.
- Аманда… Ты ведь поняла, что я никогда раньше не работала официанткой?
- Дорогуша, и не одна я.
Ширли испуганно покосилась в сторону Тима, разбиравшего стопки чеков. Аманда хмыкнула.
- Не беспокойся о нем. Тимми Джи нужно привязать к пушке и зажечь фитиль - тогда он, ВОЗМОЖНО, согласится кого-нибудь уволить. Иногда я сама на этом настаиваю, потому что не могу работать рядом с ленивыми и неповоротливыми курицами, вышедшими в тираж лет двадцать назад. Они заставляют меня благодарить небеса за то, что у меня нет детей. Слушай, я встречаюсь сегодня с одним банкиром насчет дома. Можешь обслужить мой последний столик?
- Конечно.
- Это за перегородками. Наш экстра-кабинет.
- Хорошо, Аманда.
Ширли посмотрела на имя клиента… Брэнд Мэрфи. Сердце стукнуло - и остановилось.
Ширли в панике огляделась по сторонам. Тим и повара наслаждались неожиданным затишьем. Перед Брэндом Мэрфи стоял пустой бокал, а сам он внимательно просматривал какие-то документы и явно никуда не спешил.
У нее нет шансов. Брэнд Мэрфи постоянно бывает в ресторане, и если он ее еще не узнал, то узнает позднее. В любом случае ее тайна будет раскрыта. Лгать она не собирается, оправдываться ей не в чем, но работа ее, видимо, на этом и закончится. Даже Тим, с его нелюбовью к увольнениям, не сможет удержаться. И тогда все придется начинать сначала.
Она подошла к его столику почти спокойно.
- Хочу отлучиться на время, вот, пришла спросить, не принести ли вам чего-нибудь?
Он поднял голову и окинул ее с головы до ног крайне откровенным взглядом.
- Отлучиться? Начинающая официантка из бара так не разговаривает. Кто вы?
Началось! Ширли инстинктивно заслонилась блокнотом, сложив руки на груди.
- Простите?
- И что вы сделаете?
- Я… э… в каком…
- Что вы сделаете для того, чтобы я вас простил? Ох, Господи, да я просто хочу с вами познакомиться. Меня зовут Брэнд Мэрфи.
- О, я знаю.
- Мы знакомы?
- Нет-нет, просто вчера Аманда мне рассказала, кто вы.
- Так кто же вы?
- Ширли Стенхоуп.
- Это так плохо, да? Из вас клещами пришлось вытягивать имя. Как зуб тянуть.
- Значит, заслужили…
Это она пробормотала под нос, не в силах справиться с раздражением и страхом, но рыжий расслышал.
- Что?!
И он оказался на ногах так быстро, что она попятилась от неожиданности.
- Что вы сказали? Ненавижу, когда люди бурчат себе под нос то, что не решаются сказать вслух.
- О, простите, сэр! Я буду счастлива сказать то же самое так, чтобы вы, сэр, смогли расслышать абсолютно все!
Тим поднял голову и посмотрел в их сторону.
- Ширли? Все нормально?
- Все отлично, Тим.
Ярость и страх в сумме дают адреналин. Именно он бурлил сейчас в ее жилах, именно он помог бесстрашно взглянуть в сердитые зеленые глаза рыжего.
- Итак, сэр, я, сэр, сказала: "Значит, заслужил!"
- Это вы про что?!
- Про зубы, тянуть и клещами.
- А что с моими зубами?
- Ничего! Но если бы вам действительно тянули зуб клещами, вы бы помолчали хоть некоторое время.
Запал кончился так же неожиданно, как и возник. Ширли в ужасе прижала ладонь к губам. Она в жизни так не разговаривала ни с одним мужчиной, а теперь? Сказать такое клиенту! Человеку, который может уничтожить ее парой слов - если просто немного напряжет память!
Но Брэнд ее не убил, не испепелил и даже не обругал. Он вдруг устало махнул рукой и сел обратно за стол. Ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу и буркнул, глядя на свой пустой бокал:
- Простите. Плохой день. А я выместил его на вас, хотя вы весь день на ногах.
Она и сама собралась извиниться, но его последняя фраза заставила ее спросить совсем другое.
- Вы были здесь весь день?
- Ну да. Мой собеседник ушел, а я остался. На самом деле я должен вас благодарить. Наблюдая за вашим представлением, я хоть немного отвлекся от своих неприятностей.
- Наблюдая за… мной?
- Вообще-то вы привлекаете внимание, согласитесь. Вы ведь раньше официанткой не работали? Не думал я, что старина Тимми может клюнуть на симпатичное личико, но никогда не знаешь наверняка…
- Представление?! Вы сказали, ПРЕДСТАВЛЕНИЕ?!
На лице Брэнда промелькнула кривая улыбка, и Ширли вдруг перестала злиться. Совсем.
- Конечно! Вы путали заказы, приносили холодный чили и теплое пиво, проливали напитки на клиентов. Те вопили, а вы складывали губки бантиком и смотрели на них взглядом потерявшегося щенка, так что ни один из них так толком и не рассердился. Это было шоу.
- Это значит… По-вашему, я похожа на дрессированную собачку?
- Ну, вообще-то я не это имел в виду…
- Слушайте, мистер. Возможно, я действительно никогда раньше не работала официанткой. Возможно, я допустила сегодня несколько ошибок…
- Несколько?
- …Но я не выпендривалась! Если извинялась, так потому, что чувствовала себя виноватой. А если благодарила за терпение - то потому, что была действительно благодарна!
- Стойте!
Он выставил вперед ладони, и даже сквозь алый туман ярости Ширли отметила, что руки у него правильные. Красивые. Рабочие. Сексуальные, чтоб ему провалиться!
- Слушайте, даже я не могу на вас разозлиться, хотя вы до сих пор передо мной не извинились.
- Извиняться перед вами?! За что?!
- Ну… за то, что до сих пор не принесли мне чай!
Ширли открыла рот и тут же его закрыла. Тысячи остроумных ответов промелькнули в голове, но ни один не задержался, так что она просто стояла и смотрела на Брэнда Мэрфи. Потом взяла его стакан, повернулась, сделала шаг - и поняла, что нечто держит ее за край юбки. Она обернулась. Брэнд с серьезным видом держал ее за подол.
- И что такое с этими юбками? Аманда, Леона и Ти Джей носят мини. Куда смотрят их старые матушки!
Вчера Аманда предупредила ее, что единственной подходящей для официантки одеждой является джинсовая юбка и джинсовая же рубашка. Из тех вещей, что Ширли купила в Вако, у нее имелись джинсовая мини и джинсовая до пяток. Она выбрала мини - значит, Брэнд не находит, что ей идет мини?
Не молчи. Отвечай.
- Моя "старая матушка" такое никогда не носила. Не знаю, как ваша…
Его лицо окаменело, мгновенно утратив все краски. Он выпустил ее юбку и отвернулся.
Она выиграла этот бой, последнее слово осталось за ней, но странное дело, она не чувствовала удовлетворения.
Что с ним происходит?
Он собирался посидеть в тишине и поработать с бумагами - а сам все это время пялился на Ширли Стенхоуп.
Обычно он не любил короткие стрижки у женщин, но эти золотые завитки только подчеркивали изгиб великолепной шеи. Ее аристократический профиль никак не соответствовал простоватой джинсовой одежде. Да и под самой этой одеждой скрывалась, как подозревал Брэнд, совершенно потрясающая фигура. Правда, по одной коленке не скажешь…
И она его чем-то беспокоила. Словно паззл, в котором не хватает всего одного, крохотного, но важного фрагмента.
- Ваш чай, сэр.
Он не поднял глаз и смотрел только на ее руку, тонкую, красивую, нежную, с изящными пальцами. А потом вдруг понял, что Ширли Стенхоуп не уходит, а стоит рядом, напряженно вглядываясь в его бумаги. Потом она спросила его почти шепотом:
- Что это?
- Это? Мои предложения, которые я собираюсь внести на рассмотрение сенаторам. Я, знаете ли, депутат…
- Я знаю, Аманда сказала… Если не хотите говорить, я понимаю… Я могу уйти.
- Погодите! Вы хотите послушать про мой проект?
- Реформирование женских тюрем давно назрело. Если изменится это, изменится и наше общество.
Она произнесла это негромко, словно в забытьи, а потом опомнилась и чего-то испугалась, умолкла. Брэнд подался вперед.
- Вы что-то об этом знаете?
Обычно женщины старались произвести на него впечатление и некоторое время держались на плаву, нахватавшись сведений из газет, но потом быстро теряли нить рассуждений. Однако Ширли кивнула и тихо сказала:
- Заключение женщин под стражу, в тюрьму совсем не изучено. Об этом мало кто знает. Я… я кое-что читала. Почему вас заинтересовали женские тюрьмы?
- Ну… скажем, это интересная тема.
- На свете масса интересных тем.
- Согласен, но именно в этом вопросе может проявить себя молодой честолюбивый политик, особенно, если учесть, что правительство штата предпочитает этой темы не касаться в принципе.
- Женщины составляют всего лишь одну десятую от числа всех заключенных. Чем же они могут помочь вашей карьере?
- Вы правы, они меня не могут избирать. Что ж, если угодно, с известной долей цинизма можно сказать, что я делаю это с целью получить голоса тех, кто заботится об оздоровлении нашего общества и судьбе нового поколения. Ведь теоретически любая женщина-заключенная - мать. Что случится с ее детьми? Особенно, если она сядет во второй раз, не успев получить первое помилование? Мы сами растим криминальное поколение. Это волнует любого избирателя. Мои консультанты утверждают, что преступления всегда стоят под номером один в списке интересов избирателей. Почему же мне не поднабрать голосов?
- Это если говорить с известной долей цинизма. А если без цинизма, а честно?
Удивление отразилось на лице Брэнда, а потом он негромко произнес:
- Что ж, если без цинизма… тогда можно было бы сказать так. Я, Брэнд Мэрфи, работаю над реформой женских исправительных учреждений, потому что искренне верю, что если предоставлять этим женщинам ту работу, которую они просят, рано или поздно можно добиться кардинальных изменений в обществе. И преступницы превратятся не в рецидивисток, а в честных тружениц, которыми смогут гордиться их дети.
Его слова звучали искренне, но в глазах светилась горькая насмешка, и Ширли не знала, верить ему или нет. Брэнд был для нее слишком противоречив. Не то честолюбивый начинающий политик, не то идеалист, изо всех сил пытающийся выжить в этом мире акул и стервятников…
А может, и то, и другое.
В любом случае, выяснять это опасно, решила Ширли. Она и так достаточно опрометчиво удалилась из своей безопасной зоны. Простая жизнь, о которой она мечтает, не предполагает бешеной социальной активности.
А почему, собственно? Не это ли кратчайший путь к переменам? Пусть даже он будет стоить ей анонимности.
Нет. Пока нет. Слишком свежа еще боль, через которую ей довелось пройти.
Голос Брэнда вернул Ширли к действительности.
- …Иногда мне кажется, что всю эту статистику кто-то придумывает. Собственно, такое уже бывало в истории, почему бы снова не подтасовать факты?
- Что вы имеете в виду?
- Я задаю себе вопрос, правда ли, что большинство женщин-заключенных хотят получить конкретную работу и участвовать в различных социальных программах, типа борьбы с распространением наркотиков…
- Нет, неправда.
Глаза Брэнда расширились от изумления - слишком категорично прозвучал ее ответ. А потом сузились - он стад внимательно скушать. Изучать. Пытаться понять.
- …Неправда, мистер Мэрфи. Большинство этих женщин - матери-одиночки. Они никогда не были замужем, многие родили детей, сами еще не выйдя из детского возраста. Они не оканчивали школу, и больше половины этих женщин выросли в семьях, где кто-нибудь сидел или сидит в тюрьме. Члены их семей преступали закон либо не знали закона всю свою жизнь, и нынешние просто повторяют цикл. Многие из них прекрасно понимают, по какой дороге они идут, - они мечтают изменить хоть что-то, но не знают как. А другие выходят на свободу после первого небольшого срока и чувствуют, что теперь им придется жить самостоятельно, но они не умеют жить самостоятельно! И они вновь нарушают закон и возвращаются за решетку. Для них это облегчение. В тюрьме не нужно принимать самостоятельные решения.
Ширли умолкла, чтобы перевести дыхание, и наткнулась на вопросительный взгляд Брэнда.
- Откуда вы столько знаете, Ширли?
- Я же говорила вам, я много читала. Изучала этот вопрос.
Брэнд недоверчиво покачал головой.
- А… ПОЧЕМУ вы его изучали?
Ширли нервно сглотнула и посмотрела на свои пальцы, плотно переплетенные и слегка побледневшие от напряжения.
- У меня есть… подруга, которая находилась в заключении.
Эта ее ложь вряд ли была больше, чем ложь самого Брэнда. Потому что то, с какой страстью он говорил о реформе, выдавало и в нем лично заинтересованного человека, а не только политика, озабоченного количеством голосов избирателей.
- Вы часто с ней разговариваете? С вашей подругой? Впрочем, это не так уж и важно…
Она насторожилась. Брэнд Мэрфи производил впечатление вихря, смерча, урагана, человека действия - но никак не человека, который способен отступить, бормоча под нос "не так уж это и важно".
- В каком смысле - неважно?
- Мне нужно найти кое-кого… Скажите, когда вы читали материалы по этому вопросу, вам не попадались анонимные статьи, написанные одной заключенной?
Она на секунду потеряла дар речи, и этого Брэнду Мэрфи вполне хватило для того, чтобы вновь впиться в нее подозрительным взглядом.
- Думаю…да.
Брэнд нахмурился.
- Нужно было обратить на это внимание. Ее исследования - это самое полное и интересное изложение проблем, да еще и изнутри. Она предлагает реформы, которые сократят количество рецидивов. Не либерализацию системы, но реальные решения, вроде программ профессионального обучения и профессиональной аттестации. Эти программы будут стоить денег, но в конечном итоге начнут работать. Разумеется, не все ее идеи безупречны, но это не так уж и важно…
В груди молодой женщины бушевала буря эмоций. С одной стороны - опасение, что Брэнд разгадает ее шараду, с другой - радость и гордость, что он заметил и оценил ее статьи, с третьей - надежда, что однажды что-нибудь все же изменится к лучшему…
Брэнд внезапно наклонился вперед и оказался так близко от нее, что Ширли невольно отшатнулась.
- Слушайте! Вы можете встретиться со своей подругой?
Паника сдавила горло так сильно, что Ширли едва не закашлялась.
- Н…нет, вряд ли. Мы… потеряли друг друга из виду.
Его разочарование было очевидно. Брэнд откинулся назад, устало запустил пальцы в шевелюру и взъерошил ее.
- Конечно. Это было бы слишком просто. Придется все-таки продать душу…
- В каком смысле?
- Мой сегодняшний собеседник. Он - большая шишка в правительстве штата. И он гарантирует мне проведение моего проекта через сенат - но только в обмен на то, что я поддержу его проект.
- Так это же… хорошо?
- Хорошо? Ну да, в каком-то смысле. Глаз за глаз. И не считая того, что его проект направлен исключительно на то, чтобы выжать еще больше денег из бедняков и обогатиться самому.
- Тогда откажитесь.
- Черное и белое. Тьфу ты, вот ведь дрянь… Возможно, ваша жизнь достаточно проста, чтобы жить по этим правилам, но большинство из нас этого себе позволить не может. Жизнь - это компромисс. За последнее время я только это и слышу. Ну а уж в правительстве этих компромиссов…
Ширли в очередной раз прикусила язык. Почему-то ей все сильнее хотелось рассказать Брэнду историю своей жизни, чтобы он не считал ее такой уж простой.
- Слушайте, но ведь есть же другие политики? Вы могли бы поддержать их…
- Вы наивны, как дитя. Давно вы в Остине?
- Не очень давно.
- Счастливая. Так вот, отвечаю на ваш вопрос. Разумеется, я могу поддержать абсолютно любой законопроект, который мне понравится. Штука в том, что если я НЕ поддержу именно этот, насквозь коррупционный, проект, будет наверняка зарублен и мой собственный. А вместе с ним и все то хорошее, что можно было бы сделать. И шанс что-то изменить появится только на следующих выборах, через два года. Если вообще появится. Вот так-то.
- Разве нет другого выхода?
- Я же сказал, есть. Найти анонимного автора тех статей.
- Зачем?
- Чтобы взять эту женщину с собой, на парламентские слушанья. Только так я могу спасти мой проект!
- Как прошла твоя встреча?
Аманда рассеянно обернулась к Ширли.
- О, привет, я задумалась. Встреча… как тебе сказать… как эпиляция воском в районе бикини. Больно и стыдно.
- Ох, прости, я лезу не в свое дело…
- Брось, дорогуша, не будь дурочкой. Все нормально. После банкира я встретилась со своим поверенным, чтобы обсудить то, что мы с ним называем "моей ситуацией". То есть мои финансы, вернее их отсутствие. Как ты знаешь, мне достался дом в Терри-тауне, но я всего лишь бедная официантка, и потому домовладелица из меня хреновая. Как сказал Оле Харрисон Роджерс Третий: "Мисс Адамски, я вижу перед вас три возможности: продайте ви уже ваш дом, пустите что ли туда жильцов либо ищите уже другое жилище!"