Они улыбнулись друг другу, и Кэтрин поняла, что между ними возникла связь, пока тонкая, но прочная стальная нить настоящей дружбы, и это было замечательно.
– Итак, Джонни, веди нас к месту происшествия. – Адриан заговорщицки подмигнул мальчишке, отчего случившееся стало казаться ему настоящим приключением.
По дороге к парку Адриан постепенно выяснил у Джонни все подробности, однако ничего существенного, кроме того, что парень был высокий, в бейсболке и джинсах и быстро бегал.
– И часто случаются такие неприятности? – поинтересовалась Кэтрин. – Я смотрю, ты отнесся к этому так спокойно, словно это обычный случай.
– На самом деле чего-то в этом роде я и ожидал, – уклончиво ответил Адриан. – У всего есть своя оборотная сторона, и издание собственной газеты не исключение.
Кэтрин поняла, что Адриан не хочет вдаваться в подробности при Джонни, и прекратила дальнейшие расспросы.
Взяв в магазине на углу, у входа в парк, большой целлофановый пакет, они засунули в него испорченные газеты и опустили в стоявший неподалеку контейнер для мусора.
По дороге в редакцию Адриан позвонил Джульетте, чтобы сообщить, что он нашел Кэтрин и с ней все в порядке, после чего сходил к себе в кабинет узнать, не было ли каких важных звонков или сообщений.
Кэтрин между тем провела Джонни в дальнюю половину особняка, где раньше располагалась кухня и кладовые, а сейчас находился отдел выдачи газет для доставки подписчикам и хранилище старых экземпляров.
Кэтрин не знала, где лежат последние номера газет, а ответственный за распространение Фрэнк Коултер, студент, работающий по субботам и выдающий пачки мальчикам-разносчикам и киоскерам, уже все убрал на место и ушел.
Наконец Кэтрин удалось отыскать кипу свежих газет, и в это время как раз вошел Адриан. При виде его напрягшегося лица и плотно сжатых губ она поняла, что случилось что-то еще помимо происшествия в парке.
– Что случилось? – Кэтрин старалась говорить спокойно.
– Только что мне позвонил Фрэнк. То же самое, что случилось с Джонни, произошло еще с тремя нашими мальчиками-разносчиками. Какое-то подонки отобрали у них пачки и разбросали по земле, в результате все номера оказались испорченными.
– Четыре участка доставки! – Кэтрин побледнела. – Хватит ли резервных экземпляров, чтобы покрыть такую большую территорию?
Адриан вздохнул и взъерошил волосы.
– Полагаю, все не так страшно, как кажется на первый взгляд. Маршруты индивидуальной доставки не так уж обширны. Все мальчики примерно такого же возраста, как Джонни, поэтому мы поручаем им относительно небольшие участки, которые можно обойти за час-полтора. Однако не знаю, сумеем ли мы наскрести достаточное количество дополнительных экземпляров. Как удачно, что Фрэнк только начал развозить газеты по киоскам, поэтому у него осталось еще несколько пачек. Он сейчас едет сюда и попросил прийти и разносчиков. – Адриан наигранно бодро улыбнулся. – Если у тебя еще не пропало желание и нет других планов, мы могли бы воспользоваться и твоей помощью, Кэтрин. Ребятам очень важно самим закончить свои маршруты, но им нужно помочь, чтобы они не задержались допоздна.
– Это у меня-то пропало желание?! Да даже если бы ты захотел от меня отделаться, у тебя бы ничего не вышло, – усмехнулась Кэтрин. – Я сейчас позвоню Дженифер, и тогда с каждым мальчиком пойдет один взрослый. Мы с ней все равно договаривались сегодня встретиться и сходить в кино или еще куда-нибудь, и ей наверняка понравится принять участие в таком благородном деле. – Видя, что Адриан собирается возразить, она легонько коснулась пальцами его губ, улыбнулась и покачала головой. – Не трать время на споры, босс. Говорят, и не без оснований, что я довольно-таки упряма.
К счастью, Адриан послушался ее совета. Кэтрин вытащила из сумочки телефон и стала звонить Дженифер.
Кэтрин возилась на кухне, а Адриан отдыхал, удобно расположившись у нее в гостиной на диване, обитом гобеленовой тканью с геометрическим рисунком. Положив под голову маленькую подушечку, он устало размышлял, как все же оказался здесь, несмотря на свои самые благие намерения.
Все, казалось, произошло естественно, как-то само собой, и он даже не понял как. Квартира Кэтрин находилась ближе всего к пересечению всех маршрутов доставки, и она предложила зайти к ней на пиццу после того, как все закончат разноску. Дети были в восторге, их матери с готовностью дали согласие, и яростные попытки противостоять новой атаке на газету вылились в импровизированный праздник, по окончании которого Дженифер попросила Фрэнка отвезти ее домой, подбросив по дороге мальчишек. Квартира опустела, и они остались одни.
– Сними ботинки и приляг, босс, – небрежно предложила Кэтрин, – а я пока пойду приготовлю горячий шоколад.
К полному своему изумлению, Адриан так и поступил – снял ботинки и лег.
К счастью – или к несчастью, трудно было сказать, – сейчас он так устал, что едва ли мог воспользоваться тем, что остался наедине с Кэтрин. Он потер глаза, стараясь не дать им закрыться. Ему хотелось все обсудить с Кэтрин, поговорить о том, что произошло, хотелось поделиться с ней своими мыслями, услышать ее мнение, а также расспросить о ее жизни, обо всех подробностях, которых он еще не знает. Да просто насладиться тем удовольствием, которое он испытывал, находясь с ней рядом. Может, если он перестанет бороться с усталостью и всего на пару минут закроет глаза, то этого будет достаточно, чтобы почувствовать себя отдохнувшим. Потом он выпьет шоколаду и пойдет домой.
Ну конечно. Прекрасная идея. Всего на пару минут…
Кэтрин улыбнулась и почувствовала, как защемило сердце от нахлынувшей нежности. Спящий Адриан выглядел таким открытым, таким незащищенным.
Она осторожно поставила поднос с горячим шоколадом и вазочкой с печеньем и на цыпочках прошла в спальню за одеялом. Возможно, стоило бы разбудить Адриана и отправить домой, но у нее не хватило на это духу. Бедняжка, он ведь так вымотался.
Накрыв Адриана легким пледом, Кэтрин постояла рядом с ним несколько минут, борясь с искушением протянуть руку и убрать со лба упавшую прядь волос, коснуться нежными поцелуями его век и уютно устроиться с ним рядом. Однако она сочла, что нехорошо пользоваться слабостью мужчины, когда тот спит, поэтому она подоткнула плед, потушила свет и, взяв чашку с шоколадом, пошла в спальню. Она на удивление быстро уснула, испытывая необычайный покой и тепло от сознания того, что Адриан находится рядом.
Резкий автомобильный гудок ворвался в сознание Адриана, и он проснулся и сел, оглядываясь вокруг и не понимая, где находится.
Постепенно придя в себя, он поморщился, вспомнив наконец, что произошло вчера, и увидел, как лучи яркого утреннего солнца заливают комнату через большое окно в гостиной.
Отлично, саркастически подумал Адриан. Я всю ночь провел у Кэтрин, но не с Кэтрин. Я все проспал. Чудесно. Просто неподражаемо. Она, должно быть, в восторге от моего блестящего общества.
Стараясь не шуметь, Адриан сложил плед и положил его на край дивана, затем кое-как пригладил волосы, взял ботинки и на цыпочках вышел из гостиной, направляясь к входной двери. В кухне никого не было. Адриан решил, что Кэтрин, должно быть, все еще в спальне, которая находилась левее по коридору. Если она спит и он будет двигаться очень тихо, то сможет незаметно уйти. Конечно, все равно придется как-то объяснять, как он уснул в гостях и всю ночь проспал как убитый, но только не сейчас. Сейчас он…
– Доброе утро, Адриан, – окликнула его Кэтрин, выходя из спальни.
Адриан замер, однако пульс его бился как крылья испуганного сокола, когда он виновато взглянул на Кэтрин, прислонившуюся к дверному косяку. В белой майке и шортах, с еще влажными после душа волосами, без всякой косметики, она выглядела невероятно сексуальной и желанной. На ее прелестных губах играла очаровательная улыбка.
Взгляд Адриана невольно обежал ее всю, задержавшись на высокой груди, контуры которой угадывались под свободной майкой, затем спустился к длинным, стройным ногам, покрытым легким загаром. Дыхание у него перехватило.
– Я старался не шуметь, – пробормотал он хрипло, затем откашлялся.
– Вижу. Но я все равно уже встала и шла посмотреть, не проснулся ли ты. – Под его оценивающим, мужским взглядом Кэтрин бросило в жар, и она подозревала, что ему прекрасно известно, что с ней происходит. – Ты крепко спал. Должно быть, сильно устал.
– Да, но это не извиняет…
– Пожалуйста, Адриан, – в глазах Кэтрин промелькнула лукавая усмешка, – не надо никаких сожалений, ладно?
– Сожалений? – переспросил Адриан, смутившись еще больше.
Кэтрин оттолкнулась от дверного косяка и подошла к нему.
– Не волнуйся, босс, твоя невинность осталась в неприкосновенности. – Она дотронулась указательным пальцем до ямочки у него на подбородке. – А мое уважение к тебе не поколеблено.
Не успел Адриан как-то отреагировать, как Кэтрин уже прошла мимо него, направляясь на кухню.
– Пока я соображу что-нибудь на завтрак, ты можешь воспользоваться душем. Я приготовила для тебя полотенце, одноразовую бритву и зубную щетку. Где-то я читала, что зубную щетку полагается менять не реже раза в месяц, поэтому запаслась ими во время распродажи в аптеке, о которой узнала из "Городских новостей". – Кэтрин взглянула на Адриана через плечо и улыбнулась. – Нужно ведь поддерживать рекламодателей, которые помогают платить мне зарплату, правда?
– Абсолютная. – Адриан покачал головой и рассмеялся. Обезоруженный шутливым, беззаботным тоном Кэтрин, он понял, что не может бороться, и его сопротивление сошло на нет. Желать Кэтрин стало для него, кажется, неизменным состоянием, было лишь все труднее помнить, почему он должен держать в узде свои чувства.
Отказавшись от намерения спастись бегством, Адриан решил, что с удовольствием постоит под душем в ванной, дверь в которую вела из спальни Кэтрин. Интимность ситуации волновала его. Но благоразумия ради он решил, что душ будет холодным.
Однако это не помогло. Желание не прошло, а, напротив, стало еще острее. Сейчас он желал Кэтрин, пожалуй, больше, чем когда-либо.
– Джульетта в обморок бы упала, если бы увидела, что мы едим на завтрак, – сказала Кэтрин, когда они с Адрианом доели до последней крошки яичницу с ветчиной и тосты с маслом. – Но я изменяю низкохолестериновой диете только изредка, поэтому не чувствую за собой слишком уж большой вины.
Адриан усмехнулся.
– Интересно, понимал ли врач Ромео, когда советовал своему пациенту употреблять в пищу поменьше жиров, что тем самым изменяет рацион всего района? А что касается Джульетты, то…
– …Что хорошо для Ромео, хорошо для всех, – хором закончили они.
Кэтрин и Адриан рассмеялись, и ему пришло в голову, что рядом с этой женщиной ему всегда хорошо, в какой бы ситуации они ни находились. Жизнерадостность Кэтрин, ее юмор действовали на него тонизирующе. Она заставила Адриана понять, что он слишком серьезно смотрит на себя и на все вокруг.
Отпивая кофе небольшими глотками, Адриан решил, что пришла пора побольше узнать о Кэтрин. Но с чего начать?
– Ты прекрасно вписалась в этот город и в этот район. Даже не верится, что ты живешь здесь совсем недавно.
Кэтрин пожала плечами.
– Мне повезло. Дженифер проложила мне дорогу. Когда она приехала в Портленд, у нее тут никого знакомых не было. А к тому времени, когда приехала я, она уже тут все узнала и разведала, разобралась и отобрала для себя то, что делает район домом. Возьми хотя бы "Ромео и Джульетту". Моя подруга очень понравилась супругам, поэтому они и мне дали почувствовать, что я одна из них.
– Значит, тебе важно, – Адриан пытался нащупать истину, – чувствовать свою сопричастность, чувствовать себя дома.
– Да, наверное, – согласилась Кэтрин немного смущенно.
– Но ты говорила, что очень ценишь свою независимость, – возразил Адриан. – Разве можно иметь и то и другое?
Кэтрин неловко поерзала на стуле. Адриан попал в цель – именно эта двойственность и являлась постоянным источником ее неудовлетворенности.
– Меня воспитали независимой, – попыталась объяснить она, хотя и чувствовала, что не отвечает на вопрос.
– В тебе также воспитали стремление к сопричастности, которую ты так ценишь. Разве не так? – мягко поинтересовался Адриан, уже сообразив, что нащупал нечто очень важное.
Кэтрин обнаружила, что хочет быть с Адрианом честной. Хочет быть с ним откровенной.
– Не совсем так. Наша семья не была очень счастливой. Мне было гораздо лучше в доме Дженифер, чем в своем. Мои родители никогда не жили дружно. Видимо, их брак оказался ошибкой, а я, откровенно говоря, стала несчастным случаем, усугубившим эту ошибку. Они оставались вместе из-за старомодного убеждения, что ребенок заслуживает полноценную семью. Уже подростком я пыталась убедить родителей, что наша семья и так разбита и разрыв или развод станет чем-то вроде починки, но они держались, бедняги, а теперь, по-видимому, уже и не могут жить раздельно. Думаю, что предсказуемая ссора для них гораздо предпочтительнее, чем риск чего-то неизведанного.
Водоворот самых разных чувств захлестнул Адриана. Если бы не горячее стремление Кэтрин к независимости, он готов был бы побиться об заклад, что человек, настолько открытый и не сдающийся, скорее всего имел безоблачное детство. У нее же, очевидно, все происходило совсем не так, однако цинизм не стал преобладающей чертой ее характера. Напротив, только сострадание и любовь. Адриан вспомнил о своем счастливом детстве в жизнерадостной семье Челтенхемов. Разочарование пришло к нему позднее и зависело главным образом от него самого, но не позволил ли он этому разочарованию подорвать свой природный оптимизм?
Адриан понял, что многому мог бы научиться у молодой женщины, сидевшей сейчас перед ним.
Кэтрин заметила, как потемнели глаза Адриана, а выражение лица потеплело, породив в ней легкую панику, заставившую ее вскочить и заняться уборкой посуды.
– Интересно, выйдет ли Реджи завтра на работу? – бодро затараторила она, меняя тему разговора.
Некоторое время Адриан молча наблюдал за ней, все еще потрясенный силой чувств, которые внезапно овладели им. Ему безумно хотелось подойти к Кэтрин, обнять ее, но на этот раз не со страстью, а с нежностью.
Прекрати немедленно! – велел себе он и вытащил телефон из кармана.
– Надо позвонить в офис, – сказал он, – узнать, нет ли каких новостей.
– Да, конечно. – Кэтрин отрешенно улыбнулась.
7
Слушая гудки вызова в телефоне, Адриан думал о том, что конечно же не должен позволить Кэтрин Крэнфилд занимать столько места в его жизни. Однажды он уже обжегся и не горел желанием повторять свои ошибки.
Тогда он еще не имел такой весомой репутации, бизнес забирал все его время и силы, а его финансовое состояние не было стабильным и легко могло рассыпаться, поэтому требовательная и капризная женщина резко и бесповоротно прервала их отношения.
Переговорив с дежурным в офисе и узнав, что там все в порядке, он позвонил Реджи. Кэтрин тем временем куда-то вышла из кухни. Когда она вернулась, Адриан сидел на прежнем месте и хмурился.
– Что такое? Что-то еще случилось? – всполошилась Кэтрин.
– Я разговаривал с женой Реджи, – пояснил Адриан. – Ты была права насчет того, что ему следует обратиться в больницу. У него начались сильные боли, и его отправили в отделение интенсивной терапии.
– Ему так плохо? – испугалась Кэтрин.
– Подозрение на аппендицит. Вот глупец! Нельзя так пренебрежительно относиться к своему здоровью, как это делает Реджи.
– Значит, ему предстоит операция.
– Да, и по меньшей мере дней десять придется полежать в постели.
Кэтрин почувствовала, как учащенно забилось сердце. Она не ожидала столь скорых изменений в своей карьере. Она надеялась на мистера Хардвика, как на своего рода амортизатор, стоящий между нею и Адрианом. Теперь же все неожиданно изменилось, и ей требовалось время, чтобы прийти в себя.
– Ну, – возвестила она наигранно бодрым тоном, – думаю, с временными трудностями мы справимся. Есть еще какие-нибудь проблемы?
– Нет, в остальном все спокойно.
Адриан встал и подошел к Кэтрин, затем протянул руку и погладил ее щеку. Его пальцы мягко сжали распущенные локоны, падающие на плечи. Он испытующе смотрел в ее голубые глаза, думая о том, как сложно ему будет избавиться от этого наваждения, завладевшего им. Быть может, работая бок о бок с Кэтрин в течение нескольких недель, ему удастся найти приемлемый выход из создавшейся ситуации.
– Ты не передумала? Мы по-прежнему одна команда? – тихо спросил он.
– Нет, я не передумала, мы по-прежнему одна команда, – твердо ответила Кэтрин, хотя все внутри у нее таяло и плавилось под жарким взглядом Адриана, под его ласковыми прикосновениями. Она ждала, и каждый нерв в ее теле был натянут. Губы сами собой раскрылись, полные томления и страстного желания.
Но Адриан, к ее огорчению, вдруг отвернулся, чем вызвал у нее импульсивное желание стукнуть его чем-нибудь по голове.
Рабочая неделя началась с короткого визита в больницу, в хирургическое отделение. С ними пошла жена Реджи, Маргарет.
Несмотря на то что Реджи еще не вполне оправился от наркоза, он аккуратно и деловито продиктовал Адриану и Кэтрин свои инструкции. Кэтрин должна была замещать Реджи в его отсутствие, что было нелегко, правда Адриан сказал, что он выделит ей несколько помощников, чтобы ей не пришлось снова работать по ночам. Кэтрин сочувствовала Реджи и переживала за него, но втайне радовалась тому, что теперь им придется работать с Адрианом в более тесном контакте, чем она представляла себе.
Кэтрин погрузилась в столь привычную для нее напряженную работу: отбор фотоматериалов, чтение писем, редактирование статей, подборку заголовков, верстку полос. Однако вся ее деятельность строилась в совершенно новом ракурсе еженедельной газеты. Она понимала, что болезнь Реджи стала для нее дополнительной возможностью вплотную приблизиться к раскрытию секретов редакционной работы еженедельника.
На долю Адриана выпали бухгалтерия с бесконечными счетами и расчетами, встречи с рекламодателями, улаживание мелких и крупных конфликтов и недоразумений и общее руководство. Отчеты распространителей подтверждали его подозрения о затеянной против его газеты подрывной кампании.
Через несколько дней Кэтрин услышала разговор Сары и Холли о том, что какой-то тип крутится возле редакции и снимает сотрудников газеты и мальчишек-разносчиков на камеру. Кэтрин вспомнила, что Адриан уже упоминал о чем-то подобном. Говорили об этом и в больнице у Реджи. Видимо, дело тут серьезное, хотя Адриан и пытался убедить ее в обратном.
Кэтрин восхищалась Адрианом, но она понимала, насколько трудно ему будет отразить все удары и выпады беспощадных соперников и остаться на плаву.
Все происходящее с ним Кэтрин принимала очень близко к сердцу, сама дивясь тому, как сильно ее это волнует. Но дело было не только в ее особом отношении к владельцу газеты. Ее не меньше волновали дела газеты, она переживала вместе со всеми и болела душой за общее дело не меньше других.