- Но ведь Хафиз тоже что-то во мне разглядел.
- Он видел только красивые черты. Не больше.
- А ты видишь больше?
- Да. Я это увидел еще в самолете.
- Когда я шлепнулась на тебя?
- Нет, раньше. Когда ты шла по проходу. Твое бледное лицо было прекрасно.
- Но мне было дурно. Я ничего не видела.
- Не имеет значения. Прости, но я, может, скажу слишком откровенно…
- Говори!
- Мужчина всегда представляет женщину, которая задела его душу, в постели. Ну, ты меня понимаешь?
- Да.
- А твои затуманенные глаза и приоткрытые губы, тени под глазами, дрожащие ресницы… Ты как будто…
- Не продолжай. Я поняла.
- Я обнаружил на другом конце острова дикий пляж. Там прозрачная вода и много ракушек. Пойдешь туда со мной?
- Пойду, - легко согласилась Ирина.
- В десять часов я буду ждать тебя возле того дерева. Видишь, со сломанной веткой?
- Вижу.
Они расстались, унося с собой вкус поцелуя, трепет прикосновения горячих тел и обещание встретиться вновь под покровом ночи, в романтической обстановке дикого пляжа.
Часть II
Снег шел крупными, мохнатыми хлопьями. Окно, возле которого в задумчивости стояла Ирина, закрылось такой плотной белой завесой, что жизнь улицы едва просматривалась. Но она продолжалась, шла по давно очерченному кругу - независимая, равнодушная, чужая. Люди спешили по своим делам, транспорт, создавая пробки, характерные для такой погоды, медленно двигался, магазины то и дело открывали свои двери для суетливых в канун праздника покупателей. Знакомая мелодия вывела Ирину из оцепенения. Звонила Алена:
- Мам, ну ты когда приедешь?
Уже все давно нарядили елки, а у нас не чувствуется никакого праздника.
- Через час, максимум полтора, я буду дома. Потерпи, доча! А папа звонил?
- Да. Он предлагает пойти в кафе или в ночной клуб. Первого или второго января.
- Вдвоем?
- Н-нет…
- С Линой?
- Угу.
- Ты пойдешь?
- Не знаю. Наверное. Все равно нечего делать.
- Мы с тобой на дискотеку собирались в "Родео". Забыла?
- И туда можно. Каникулы-то длинные.
- Давай еще на концерт сходим. На какую-нибудь рок-группу.
- Ага. И ты будешь всю дорогу уши зажимать, как в прошлый раз?
- Ну почему? Я постараюсь адаптироваться. Сидят же остальные, слушают…
- Ой, ладно, мамуля, не нужны мне такие жертвы. Я лучше с Юлькой и ее папиком пойду. Он такой прикольный. Знает всех крутых рокеров, не хуже наших парней. С ним кайфово оторвемся.
- Ты опять злоупотребляешь сленгом? Мы, кажется, договаривались…
- Начинается! Да ничем я не злоупотребляю! Ой, кажется, Юлька пришла. Пойду открывать. Пока!
Ирина тяжело вздохнула и села за компьютер, на дисплее которого висела одна из отчетных форм бухгалтерской программы. Она привычно отстукивала на клавиатуре цифру за цифрой и одновременно думала, как было хорошо в прошлом году. Они втроем наряжали елку, накрывали стол, за пять минут до боя курантов разливали по бокалам шампанское для себя и пепси для Алены, слушали речь президента… Но тогда она не понимала важности тех минут. Потерявши - плачешь? Выходит, что так. Но в чем ее вина? Как надо было беречь то, что имела? Дрожать, как скупой рыцарь, над каждым словом и поступком? Правильно ли поступила, верно ли сказала? Так и свихнуться недолго. Это уже не жизнь получается, а сплошной учет и контроль. Нет, хватит с нее бухгалтерского учета на работе! Она привыкла идти по жизни, подчиняясь внутренним мотивам, в которых больше от чувства и инстинкта, чем от рассудка. И потом, как ни крути, от нее мало что зависело. С Анатолием произошло самое банальное, что может произойти с мужчиной, - курортный роман. Хотя и в присутствии жены. Но эта деталь лишь доказывает, насколько сильно он увлекся, в какой серьезный переплет попал.
От невеселых дум ее вновь оторвала мелодия мобильника. На этот раз звонила Эльвира:
- Ира, с наступающим тебя! Где думаете встречать праздник?
- Вестимо где. Дома, на диване, в обнимку с телевизором.
- Предлагаю вариант получше. Мы с Невревым едем на корпоративную вечеринку в Аксеновский пансионат. Там можно заказать дополнительные места. Имеется в виду и за столом, и койко-место. Это для тех, кто берет детей. Вот мы и возьмем двух "дочек" - тебя и Аленку. Будет весело, не пожалеешь. Короче, на раздумья - полчаса. Сейчас как раз утрясается список на дополнительные места, так что звони.
"Икарус" плавно повернул с автострады на узкое шоссе, петляющее в заснеженном еловом лесу, среди тишины зимнего царства. Сгущались сумерки, и это еще больше усиливало впечатление первозданности, нехоженности здешних мест. Алена, сидя у окна, во все глаза смотрела на огромные еловые лапы, низко прогнувшиеся под тяжестью снега. Ей еще совсем недавно читали сказки о Морозко и о двенадцати месяцах, поэтому ее воображение легко рисовало сказочных героев. Они чудились ей то вон под той пушистой елью, то за теми сугробами и даже среди ветвей старой сучковатой березы, будто страж охраняющей владения Снежной королевы.
- Мам, - повернула она возбужденное личико к Ирине, - а ты бы смогла остаться одна в лесу?
- Зачем? - невпопад спросила Ирина, поглощенная собственными мыслями.
- Ну просто так. Как будто ты уснула и вдруг просыпаешься посреди зимнего леса. Страшно, правда?
- Да, жутковато. Особенно вечером. А для чего все эти страшилки придумывать? Ты, наоборот, представь, как мы с тобой завтра утром выйдем на прогулку. Солнышко будет сверкать, снежок под ногами поскрипывать. Благодать!
- Фи! Так неинтересно. Какая ты, мама… Короче, без фантазии.
- Ну, почему? Если хочешь, давай пофантазируем.
Но фантазировать им не дали. Автобус въехал на территорию пансионата и остановился возле двухэтажного здания. Народ с шумом высыпал на площадь и многоголосой толпой повалил к крыльцу.
Ирине с Аленой досталась небольшая комнатка по соседству с Невревыми. До начала праздничного ужина оставалось два часа, и Ирина легла отдохнуть с дороги, а Алена пошла на экскурсию по пансионату. К ним заглянула Эльвира.
- Валяешься? А кто мне прическу сделает?
- Ты голову помыла?
- Еще нет.
- Ну так иди мой.
- Это я мигом. А ты что же, так и будешь с этим хвостом?
- Да кому я тут нужна?
- Ну просто нет слов! Может, ты еще в этом спортивном костюме в зал заявишься?
- А что? Карнавальный костюм лыжницы. Еще и приз дадут.
- Ага. Догонят и еще дадут. Ну вот что, кончай тут свой пессимизм разводить, а то всех нас им заразишь. Иди в душ, а потом я тебя на крупные бигуди накручу. Я взяла на всякий случай - как в воду глядела. Давай бегом, а то не успеем.
Они все же опоздали на пять минут. Профессиональный тамада произносил поздравительную речь, когда они вдвоем - Неврев с Аленой уже сидели за столом - прошествовали через весь зал к своим местам. Ирина чувствовала себя неловко в чужом коллективе и старалась не смотреть по сторонам. Так и шла с опущенными вниз глазами, пунцовая от смущения, ругая себя, что согласилась на эту Элькину "авантюру".
Но после бокала шампанского настроение изменилось. Они сидели за отдельным столиком, своей старинной компанией - для полного комплекта не хватало лишь Анатолия, - и от души веселились. Неврев смешил дам старыми анекдотами, подержанными шутками и "солдафонским" юмором, но необычная обстановка, новогоднее настроение и вино компенсировали все эти издержки. Алена смеялась громче всех. А когда объявили хоровод вокруг елки, она в числе первых ринулась в центр зала. Ирина осталась сидеть за столом, с удовольствием наблюдая за своей грациозной и на материнский взгляд самой красивой среди подростков дочерью. В час ночи из Алениной сумочки раздалась мелодия ее любимой рок-группы. Звонил отец. Он поздравил дочь с наступившим Новым годом, передал привет Ирине, а потом поинтересовался, откуда такой шум в трубке. Алена объяснила, мол, это не в трубке, а в зале - они с мамой и Невревыми отмечают праздник в загородном пансионате. Ирина краем уха ловила Аленины реплики и испытывала сладкое чувство удовлетворенной мести. Пусть позавидует им. Пусть этот укол ревности, который наверняка испытал ее бывший муж, будет ей наградой за вчерашнюю тоску возле окна.
Тамада крикнул: "Танцуют все!", и они вчетвером пошли к елке. Танцевали и в самом деле почти все присутствующие в зале. На пятачке возле елки было так тесно, что приходилось следить за тем, как бы не наступить на ноги или не толкнуть локтем соседей.
После танца Ирина пошла в фойе - немного остыть от слишком жаркой атмосферы праздника. Она села на диван, машинально взяла журнал, лежащий на низком столике, а затем огляделась. Охранник, развалившийся на стуле возле входной двери, дремал, сцепив на животе руки и вытянув длинные ноги в армейских ботинках. Ирине пришла мысль о том, что многим сейчас, так же как этому охраннику, не до праздника - одни на посту, другие в рейсе, третьи больны или слишком стары и немощны. А она еще жалеет себя, мол, встречает Новый год одна, покинутая, несчастная. Это она покинутая? С ней ее дочь, друзья. Нарядная, расфранченная, сидит в уютном зале за столом, уставленным деликатесами, пьет хорошее вино, веселится. Чего еще желать в новогоднюю ночь? От этих "железных" аргументов ей стало так тошно, что она еле-еле удержалась от протяжного безысходного стона.
Стеклянная входная дверь открылась, и в фойе вошел двухметровый здоровяк в темной куртке нараспашку и без головного убора. Он обвел глазами помещение и обратился к вскочившему охраннику:
- Посторонних нет?
- Н-нет… - растерялся тот.
- Все чисто, - произнес здоровяк, очевидно, в микрофон рации, тоненькие наушники которой Ирина не сразу заметила.
Прошло с полминуты, когда дверь снова распахнулась, и на пороге показался солидный коренастый мужчина в светло-коричневой дубленке и спортивной шапочке. Он оглянулся на кого-то и грубо процедил:
- Ну чего ты телишься? Народ давно празднует, а мы только приперлись.
Ирина из-под журнала, которым для приличия прикрылась, наблюдала за вновь прибывшими. Гигант в темной куртке направился к коридору первого этажа, за ним слегка вразвалку шагал солидный обладатель дубленки. В трех шагах от него семенила невысокая, очень полная женщина в норковой шубе, сильно накрашенная, с претенциозной прической. Она задыхалась от быстрой ходьбы, а красное от напряжения лицо было расстроенным и сердитым одновременно. Завершал процессию второй охранник, как две капли воды похожий на первого здоровяка. Вскоре все четверо скрылись в коридоре первого этажа.
- Ира! Вот ты где! - крикнула Эльвира, спускаясь с небольшой лестницы в фойе. - А мы тебя потеряли. Пошли в зал, сейчас начнется игра в почту. Вот тебе номерок, прикрепи его к платью. Да не так. Надо, чтобы цифры было видно издалека.
- Что за детский сад? - усмехнулась Ирина.
- Боже мой, какие мы серьезные! Неужели хотя бы раз в году мы не можем вернуться в детство? Мне, например, все это очень нравится. Даже мандражирую слегка, как будто сейчас получу любовную записку.
- От мужа?
- Ха! Дождешься от него! Есть тут один… Ладно, потом расскажу. Побежали, а то не успеем!
Они сели за свой столик, где Алена с Невревым, закрывшись ладонями, уже что-то строчили на канцелярской бумаге "для заметок". Эльвира, схватив ручку, начала впопыхах, не раздумывая, сочинять послание. Ирина, взглянув на номера Алены и Эльвиры, решила написать им. Аленке она придумала поздравление на молодежном сленге. Получилось очень забавно. Над последней строчкой она про себя посмеялась: "Желаю прикольно поколбаситься на сейшн у Юльки. Улетного и кайфового праздника!" А Эльвире черкнула четверостишие из Тушновой:
Если б ты совета спросила,
я дала бы один-единый:
не желай быть самой красивой,
пожелай быть самой любимой!
Тамада оглушил всех громким призывом, усиленным динамиками: "Прошу опустить письма в почтовый ящик! Повторяю, что адресата, получившего наибольшее количество писем, ждет приз!" Его помощница, миловидная толстушка, пошла между столами с картонной коробкой, в которую многие бросали свою корреспонденцию. Вдруг Неврев презрительно изогнул губы и тихо пробурчал:
- Их величество задержались. И здесь без понтов не обошлось.
- Что положено Юпитеру… - ядовито добавила Эльвира.
Ирина проследила за их взглядами и увидела входящую в зал уже знакомую четверку: пожилую семейную пару и их охранников.
- А кто это? - спросила Ирина.
- Наш директор с сиятельной супругой пожаловали, - ответил Неврев. - Еще ни разу вовремя не пришел. Сегодня даже в Новый год опоздал, в старом, видно, грехи не отпускали.
Ирина подумала, что "сиятельную" супругу остается лишь пожалеть. Видела она, как муженек с ней обращается.
Тамада суетливо подскочил к прибывшему начальству, должно быть, с личными поздравлениями, а потом в микрофон пафосно прокричал:
- Господа! Прошу внимания! Слово для поздравления предоставляется директору, уважаемому Сергею Владимировичу Дубцу!
Директор с бокалом в руке подошел к микрофону.
- Господа, - начал он с вальяжной усталостью в голосе и движениях, - позвольте от руководства компании и себя лично поздравить всех собравшихся в этом зале с наступившим Новым годом!
Его речь, вполне стандартная, с официальным налетом, звучала сухо, деловито и скучно. Но люди слушали внимательно, замерев с бокалами в руках, как будто боялись пропустить что-то важное. Ирина с интересом обвела глазами сидящих в зале и поняла, почему это происходит. На лицах многих читалось явное уважение к своему шефу. И даже Неврев, минуту назад не удержавшийся от злого комментария, сосредоточенно морщил лоб, внимая начальственной речи. Последние слова утонули в овации. Под звон бокалов Дубец вернулся на свое место, а оркестр заиграл веселую мелодию.
И вновь тамада взял в руки бразды правления, объявив трех победителей-адресатов, коим пришло самое большое количество писем. Сразу десять писем получила длинноногая красавица - секретарь директора. Ей и вручили главный приз. Второе место оказалось у импозантного мужчины с серебристыми висками и нездешним загаром. Он харизматично улыбался, пожимая плечами, всячески демонстрируя недоумение по поводу свалившейся на него популярности. Но эта рисовка вряд ли могла кого-нибудь обмануть. Такому красавчику не привыкать к повышенному женскому вниманию.
От Ирины не ускользнуло, как напряглась Эльвира во время вручения второго приза. Уж не влюблена ли она в этого загорелого сердцееда? По сравнению с Невревым он просто Бред Питт. Да-а. Нашла в кого втюриться. Судя по количеству полученных им записок, у него только здесь восемь явных поклонниц. А сколько еще тайных?
Помощница тамады разносила остальные письма более скромным получателям. Ирине пришло три письма. Аленка поздравляла мать стихами собственного сочинения. Во второй записке были торопливые каракули Эльвиры. Ирина развернула третью, заранее уверенная, что ее написал Неврев, но подпись внизу заинтриговала необычностью. Хм, и кто же этот "поклонник с опытом, но без надежды"? Ирина улыбнулась и посмотрела в зал, без определенной цели, в никуда. Показалось или в самом деле импозантный красавец поспешно отвел взгляд? Нет, все-таки показалось. Он сидел в компании двух очаровательных женщин и развлекал их какими-то шутками, от которых они то и дело заразительно хохотали.
- Это кто же третье послание тебе накропал? - со скрытым любопытством небрежно бросила Эльвира, отхлебывая из бокала шампанское.
- Не знаю, на Неврева не похоже, - усмехнулась Ирина.
- С него все станет, - проворчала Эльвира. - А ну-ка дай сюда. Проверю - не он ли. А то не усну, буду думать, что муженек тайно посещает любовницу.
- Элька, прекрати! Аленка же слышит.
- Ничего. Пусть знает о жизни все, - она схватила записку и буквально впилась в нее глазами.
- Аленушка, - ласково сказала Ирина, - ну что ты с нами скучаешь? Иди к ребятам. Посмотри, там какой-то конкурс проводят.
Алена послушно встала и отправилась в другой угол зала, где собралось несколько подростков возле помощницы тамады.
С лицом Эльвиры происходили странные метаморфозы. Сначала она вспыхнула, приоткрыла рот и округлила глаза, затем поджала губы. Не взглянув на Ирину, она отодвинула от себя записку, почти отмела, отшвырнула. Ирина хотела спросить, в чем дело. Но вернулся Неврев из курительной комнаты и пришлось отложить выяснение отношений на более удобный момент.
Объявили "дамское танго". Мужчины впервые оказались в женской шкуре, когда сидишь и гадаешь, пригласят тебя на танец или проигнорируют. Они делали равнодушные лица, натянуто улыбались, стараясь не смотреть на женщин, но, едва становясь чьими-то избранниками, тотчас вскакивали со стульев и молодцевато шли в круг, искоса поглядывая на менее удачливых соперников. Ирина хотела пригласить Неврева, но ее опередила курносая блондинка с пышным бюстом, едва достававшая своему партнеру до плеча.
- Ишь, распустил хвост, старый бройлер! - проскрипела, будто рассохшаяся дверь, Эльвира, провожая недобрым взглядом мужа.
- Ну какой же он "старый"? Мужику всего тридцать шесть. Самый синус! Ох, и ревнивая ты, Элька! А ну колись, кого я у тебя отбиваю?
- Да ладно! - хотела отмахнуться Эльвира.
- Ну уж нет! Теперь я от тебя не отстану. Кто этот "с опытом, но без надежды"?
- Какая шустрая! Хочешь мимоходом вызнать все мои тайные муки сердца?
- Эля, я серьезно. Перестань дуться на меня, как будто я и вправду перешла тебе дорогу.
- А разве нет? Ведь эта записка от него. А я-то, дура, поверила ему!
- Кто он?
- Мой шеф, Истомин. Замдиректора по экономическим вопросам. Да вон он, в обнимку с Ковалевой в ритме танго извивается. Ковалева эта сама под него стелется, впрочем, как и все остальные. Он всех баб уже перетрахал.
- Господи, Элька, твои манеры порой несносны. Скажи, зачем он тебе, такой махровый бабник, нужен?
- Не строй из себя наивную девочку, Ирка! Каждой бабе, пардон, женщине хочется кусочек любви. Или у тебя все по-другому устроено?
- Почему? И мне хочется. Но не любой же ценой.
- А как иначе, может, подскажешь убогой да неграмотной?
- Не знаю, Эличка. В этом вопросе каждый сам определяется. Но вешаться на мужика я бы не стала.
- С твоими данными я бы тоже не стала, - горько вздохнула Эльвира, наливая себе коньяк.
- Ха-ха-ха!
- Чего ты ржешь?
- Элька, ты хоть раз взгляни на вещи трезво! Я со своими "данными" сижу как собака на сене, одна-одинешенька, а ты без всяких данных - в полном порядке, с мужем. Да и кто тебе сказал, что твои данные хуже? Каждая женщина имеет свою изюминку. А в тебе их на целый кекс хватит.
- Ладно, Ирунь, не обижайся на меня, - Эльвира подала ей рюмку с коньяком. - Давай выпьем за любовь, а? Она, паразитка, все-таки существует где-то. Это я всеми своими органами чую.
Они не заметили, как закончилось "дамское танго" и тамада объявил "танго любви". Теперь право выбора вновь было у мужчин. К их столику подошел Истомин и пригласил Ирину. Она из солидарности с подругой хотела отказаться. Но Эльвира сама подтолкнула Ирину в объятия галантного кавалера, и той пришлось уступить.