- Хрен вам, суки, а не выкуп! Мелкие сявки, а туда же, крутизну изображать. Сколько по вашим законам за киднеппинг полагается? А? Что? Мозгов нету даже на то, чтобы с законами познакомиться? Ничего, скоро вам представится эта возможность. Паскуды!
Бандит, тот, что справа, подскочил к Сергею и ударил его по лицу. Сергей сморщился от боли и сплюнул кровь.
У Леши закончилось терпение смотреть, как издеваются над его другом. Он бросился с монтировкой на бандита, который стоял ближе к нему, но тот успел оглянуться и отступить в сторону. Удар монтировкой пришелся вскользь. Леша снова замахнулся, но бандит перехватил монтировку рукой. Не раздумывая, Леша пнул врага в пах. Тот взвыл, согнувшись пополам. Леша схватил его за волосы и ударил снизу коленом по лицу, а затем, не дав ему опомниться, заломил руки за спину и сел на него верхом. Скотч завершил дело. Тем временем Мустафа и Петя, который держал в руке нож, гнались за вторым бандитом, в страхе убегающим от них в сторону ворот. Леша подошел к Сергею, улыбнулся, слегка потрепал его по плечу:
- Сейчас, Серега, потерпи еще минутку, - он попытался развязать узел веревки на руках друга. - Тоже мне, Ротшильда нашли, мать их! С каких шишей выкуп-то платить? На путевку все отпускные ушли. Кому они звонить-то требовали, а?
- Родителям, - с трудом ответил Сергей разбитыми губами. - Слушай, Леха! Это Хафиз им заплатил, чтобы разделались со мной. Из-за Ирины. Понял?
- Ирины? Какой… Этой, из группы? Ни хрена не понял. А выкуп?
- Этих козлов жаба задавила. Банк решили сорвать… Киднеппингом. Ты только нашим про Ирину ни слова. Понял?
- Да понял я! А, черт! Морским узлом, что ли, завязали? Ножом надо. Он у Петра. Потерпи еще, я сейчас.
Вскоре вернулись Мустафа и Петя.
- Удрал, падла, - тяжело дыша, сказал Петя.
- Ничего, далеко не убежит, - сдержанно пообещал Леша, разрезая веревку на руках Сергея.
Ирина заплакала, увидев Сергея, которого под руки вели Леша и Петя. А он пытался улыбнуться ей, но улыбка не получилась.
- Петечка, я как увидела тебя с ножом, чуть в обморок не упала. А тебя не били? Ой, как я боялась за вас! - тараторила Катя, прижимаясь к мужу, с тревогой и одновременно с любовью заглядывая ему в глаза.
- Тут не то что в обморок, тут родишь или еще чего похуже, - дрожащим от волнения голосом говорила Августа, осторожно промокая платком кровь на лице Сергея. - Это в кино на драку можно смотреть, прихлебывая пиво и заедая попкорном, а в жизни…
Ее передернуло.
Мустафа на своей машине повез женщин и Сергея. Леша сел за руль "Тойоты", Петя рядом с ним, а на заднем сиденье лежал связанный, а точнее заклеенный бандит в кроссовках. Второго оставили пока в цехе.
- За ним приедет полиция, - решил Леша.
Вечером в ресторане их компания была в центре всеобщего внимания. Все поднимали за героев тосты, поздравляли, расспрашивали о подробностях случившегося, удивлялись, восхищались.
А перед сном, в постели, Анатолий устроил допрос с пристрастием:
- И какая нелегкая тебя погнала за ними? Ты хоть представляешь, что могло с тобой произойти? А если бы бандитов оказалось в два раза больше?
- Но ведь было как было. Все позади. Так что успокойся! - отвернулась от него Ирина.
- Не-е-ет, это дурдом какой-то! Моя жена участвует в бандитских разборках! Сказать кому-нибудь - не поверят! Ты мне можешь членораздельно ответить - кой черт тебя дернул ввязаться в эту авантюру?
- Могу! - внезапно взвилась Ирина и подскочила на кровати, гневно уставясь на мужа. - Отвечаю некоторым, особо тупым раздельно: нельзя бросать людей в беде, тем более соотечественников, тем более за пределами родной земли! Все понял или повторить?
Она вдруг вскочила, достала из тумбочки мужа початую бутылку коньяка, щедрой рукой налила полстакана и выпила залпом.
Задохнулась, помахала перед открытым ртом ладонью, со стуком поставила стакан на стол и бухнулась в кровать, укрывшись при этом простыней по самую макушку. Анатолий, ошарашенно наблюдавший за этой сценой, взял бутылку, зачем-то понюхал ее содержимое, пожал плечами, осторожно поставил бутылку в тумбочку и лег в постель.
Группа готовилась к главному мероприятию тура - карнавалу "На острове Робинзона Крузо". Сидя на скамейках в тени магнолий, с жаром спорили, кому роль Робинзона подходит больше всего.
- Я считаю, что Леша - самая подходящая кандидатура, - горячилась Августа. - У него мужественное лицо и сильный торс!
- Торс-то здесь при чем? - морщился Михаил Борисович.
- У нее одни мужские торсы на уме, - ворчал Николай Андреевич.
- Можно подумать, у вас на уме одни библиотеки, - парировала Августа.
- А я все же предлагаю Петю. Он и внешне похож на Робинзона, - в который раз предложила кандидатуру мужа взволнованная Катя.
- А ты что, Катюша, была с ним знакома? - ехидно спросил Михаил Борисович.
- С кем?
- С Робинзоном. Откуда ты знаешь, что Петя на него похож?
- Ну-у… Я кино смотрела. Там…
- Да этих Робинзонов в кино как собак нерезаных! Слишком молод Петя для этой роли, вот что!
- Друзья, не ссорьтесь! Не хватало нам еще под занавес всем переругаться! - урезонивала собравшихся Лина. - Лично мне кажется, что на эту роль очень подходит Анатолий. А Пятницей я предлагаю как раз Петю.
- Правильно! - подхватил Николай Андреевич, которому надоел этот спор, да и хотелось "вставить шпильку" непокорной жене.
- Я тоже "за", - согласился Михаил Борисович.
- Анатолий - в самый раз, - подытожила Соня.
- Итак, голосуем! Прошу поднять руки! Кто за Анатолия? - скомандовала Лина.
Руки подняли почти все, кроме трех человек: двух малознакомых мужчин из других гостиниц и Ирины.
- Ирина, вы против? - спросила Лина.
- Да.
- Если не секрет, почему?
- Я другим представляла этого литературного героя.
- И каким же? - прищурилась Лина.
- Более воздержанным.
- К пиву? - хохотнул Николай Андреевич.
- Ко всему, - коротко ответила Ирина.
- В конце концов это неважно, кто и как представлял героя, - отвернулась от нее Лина. - Давайте перейдем ко второму вопросу: выберем племя людоедов.
- Предлагаю вождем племени Лешу! - не унималась Августа.
- И опять из-за торса? - подколол ее муж. - Леша, да скажи ты ей, что не торгуешь телом!
- А вот и не из-за торса! - нисколько не смутилась Августа. - У него чувственный кровожадный рот!
- Спасибо за комплимент! - не выдержал Леша.
Все дружно рассмеялись.
В предпоследний день отдыха после завтрака их отвезли на автобусе к небольшой бухточке. Там все погрузились на четыре большие лодки, вмещающие по восемь человек. Мужчины сели на весла, и лодки поплыли на небольшой остров, расположенный в полукилометре от бухты.
Ирина сидела на корме, задумчиво глядя на прозрачную зеленоватую воду за бортом. Стоял полный штиль, и море расстилалось вокруг неподвижным сверкающим зеркалом. Лишь вблизи ощущалось вечное движение огромной водной толщи, колыхание которой отдавалось громкими шлепками по бортам лодки.
На острове их встретили устроители праздника, а также высадившийся на полчаса раньше десант из другого отеля, такие же отдыхающие, как и они, человек тридцать. Вначале им предстояло строительство хижин, затем разведение костров. В программу входило также приготовление обеда на кострах, ритуальные песни и танцы, поиск хижины Робинзона, война племен, поединок Робинзона с вождем племени людоедов, конкурс на самую сексапильную "аборигенку". В конце должен был состояться парад костюмов под тамтамы и фейерверк.
Ирина участвовала в строительстве хижины из заранее приготовленных зеленых веток, затем вместе с Августой, Катей и Соней готовила баранью похлебку и шашлыки. Мужчины занимались своим делом. Они соревновались в поиске Робинзона, готовились к войне племен. Вскоре женщины пошли болеть за своих мужчин, которые стреляли по мишеням из лука, перетягивали канат, вели "морской бой" на лодках. Ирина поймала себя на том, что болеет только за Сергея.
На обед собрались все вместе. Августа большим черпаком разливала в миски похлебку, а Катя с Ириной накрывали стол в тени раскидистых деревьев.
Ирина уже привыкла к тому, что судьба разъединяет ее с мужем. Он вновь оказался в другой команде, причем вместе с Линой. Но странно, сейчас ее сердце не ныло, как в прошлый раз, в пещере. Наоборот, его присутствие тяготило бы ее, сковывало, делало неестественной. Она даже ни разу не взглянула в сторону их хижины. И лишь когда до нее долетал его веселый смех, в душе слегка покалывало, но не более. А последующие события и вовсе заставили позабыть обо всем на свете. Причиной тому оказалось местное вино, которым угощали за обедом. Вина был целый бочонок и его пили как виноградный сок, много и жадно. Ирина не предполагала, что сильно опьянеет от этого "сока". Когда пошли в общий круг на "ритуальные" пляски, ей уже, что называется, море было по колено. Да и не только ей. На острове стоял такой пьяный гвалт, что птицы и звери, наверное, в ужасе попрятались в свои гнезда и норы. Она не помнила, как рядом оказался Сергей. Он поддерживал ее во время "танца живота" и это не было заигрыванием. Сергей почувствовал, что без его поддержки она упадет - до такой степени на нее подействовало вино.
- Ирина, больше не пей! - прошептал он ей на ухо.
- Почму? - сокращала она слова, казавшиеся ей слишком длинными.
- Впереди еще много интересного, а ты уже и так хороша.
- Хоррша? Шо эт ззначт? Шо я ннальзалсь? - произнесла Ирина и захихикала, всей тяжестью навалившись на него.
- Сережа, отведи-ка эту пьяницу в хижину! Не то на солнце ее еще больше развезет, - посоветовала Августа. - Да помаши там каким-нибудь опахалом, что ли. Нет, лучше окатить холодной водой.
- Ладно, что-нибудь придумаем, - пообещал Сергей и повел Ирину в хижину.
Их хижина, слава богу, стояла на отшибе, довольно далеко от веселящейся толпы. Сергей усадил Ирину в тени огромного дерева, напоил прохладной водой из термоса и этой же водой умыл. Сначала лицо, затем шею, поколебавшись, провел холодной мокрой ладонью по груди и спине. Ирина засыпала. Она клевала носом и глупо улыбалась.
- А сейчас спать, - как ребенку ласково говорил Сергей, пытаясь поднять ее за согнутые локти.
Но локти разъезжались в стороны, и ему пришлось поднять ее на руки. Он внес ее в хижину и осторожно уложил на одеяло, расстеленное поверх мягких веток. Ирина уснула моментально, как только почувствовала под головой "подушку" из сухой травы. Сергей вышел из хижины и устроился под тем же огромным деревом. К нему подошел Леша.
- Ты чего тут? - спросил он друга. - Все уже давно на пляже. Пошли, окунемся разок?
- Нет, я посижу, отдохну. А ты иди.
Возле хижины появилась раскрасневшаяся от жары и вина Августа.
- Ну что, уложил? - спросила она Сергея, черпая из ведра абрикосовый компот.
- Ага. Спит без задних ног.
- Вы о ком? - удивился Леша и заглянул в хижину. - А-а! Понятно.
- Чего тебе понятно? - спросил Сергей.
- Да так, ничего. Августа, вы идите на пляж, мы скоро тоже подвалим. Перекурить надо.
- Ладно. Вы тут не очень-то. Поняли? Не шумите. Ей поспать надо. Может, и оклемается к вечеру.
Она ушла. Леша закурил, затем покосился на Сергея, задумчиво покусывающего травинку, и жестко заговорил:
- Только потому, что ты мой друг вот уже пятнадцать лет, я имею право голоса…
- Не имеешь, - прервал его Сергей.
- Вот те на! - опешил Леша. - Да я еще ничего не сказал, а ты…
- Я уже все знаю, что ты скажешь. Поэтому заткнись.
- Серега! Опомнись! Она замужняя баба…
- Еще раз назовешь ее бабой, - Сергей схватил Лешу за запястье и больно сжал, - набью морду. Ты меня знаешь.
- А-а! Отпусти! Ладно, извини, не буду! - он поглаживал запястье и морщился.
- Слушай, Леха, - так же задумчиво глядя вдаль, сказал Сергей, - а ты мог бы из-за женщины броситься в море и плыть, плыть… пока не иссякнут силы. А?
- А на хрена? Нет, я, конечно, мог бы, но должен же быть какой-то смысл, я не знаю, тонула бы она, что ли… Фу ты, черт! Серый, что за детский сад, я не пойму?! У тебя что, крыша… Пардон, мозги набекрень после этого вина? Я смотрю, не ты один сегодня ластами хлопаешь. Публика прям изошла в пьяном экстазе. Мужики в море так и прыгают на баб! Ха-ха-ха!
- Идиот! Ты так ничего и не понял. Жаль мне этих пятнадцати лет, ясно тебе?
Сергей вскочил на ноги и быстро пошел к морю. А Леша в сердцах раздавил сигарету и направился в противоположную сторону.
Ирина проснулась оттого, что во рту все пересохло. Ее мучила жажда, но в остальном был полный порядок - ни тошноты, ни головной боли. Она поднялась и вышла из хижины.
День клонился к вечеру. Песок, на котором лежали длинные тени от деревьев, уже не обжигал, как это было в полдень. Ирина подошла к ведру с абрикосовым компотом и с жадностью выпила полную кружку. Прибежала Катя:
- Ира! Хватит спать в конце концов! Ты же все пропустишь!
- А что сейчас будет?
- Конкурс на самую сексапильную людоедку.
- Эллочку?
- Да очнись ты, господи! Ты-то будешь участвовать?
- В чем?
- Гос-споди! Да в конкурсе!
- Нет. Что там, помоложе не найдется? Ты, например.
- Да куда мне с моим первым номером? То ли дело у тебя! Третий?
- Второй.
- А смотрится как третий.
К ним подошла Августа и командирским тоном всех "построила":
- Ира! Какого лешего ты еще спишь? Катюха, давай сюда твою косметику! А я сейчас свое сексапильное бикини достану. Будем снаряжать Ирку на людоедский конкурс!
К ним нечаянно занесло Михаила Борисовича, но женщины так замахали на него руками и так заверещали, что он испуганно ретировался обратно. Августа помогла Ирине умыться, затем нанесла на ее лицо макияж, подобный боевому раскрасу члена индейского племени. Ее заставили надеть молочно-белое в желтых разводах бикини, незагорелый живот намазали коричневым гримом, а льняные волосы распустили по плечам. На голову надели венок из листьев и цветов, а к трусикам сзади, в виде конского хвоста, приделали несколько длинных и узких стеблей какой-то травы. Получилось так замечательно, что сами "визажистки" захлопали от восторга в ладоши.
- Помнишь, твой Анатолий о белом цвете говорил, мол, уж лучше белый, чем канареечный и синий? - спросила торжествующим тоном Августа. - Вот! Пусть полюбуется на жену. Любой цвет тебе к лицу. Ничего-о. Он у нас еще попляшет страусиные танцы, придет пора.
Чтобы никто не сглазил, Ирину проводили до места проведения конкурса, прикрывая с двух сторон широкими полотенцами.
Объявили начало. Женщины-участницы, разряженные и накрашенные на все вкусы, когда изобретательность не знает предела и не признает никаких условностей, одна за другой выходили на "подиум" - несколько столов, сдвинутых вагончиками. Августа специально держала Ирину за руку, чтобы выпустить ее последней, для пущего эффекта. И это произошло! Мужчины, разогретые вином, экзотикой и фривольной обстановкой, словно с цепи сорвались. От их восторженного рева сыпалась с деревьев листва. Ирина, похожая на Венеру кисти Боттичелли, яркая, манящая и недоступная, медленно шла по "подиуму". И не было в этом ни пошлости, ни рисовки, ни кокетства. Она, собственно, и не пришла в себя до конца после сна, поэтому выражение лица было слегка удивленным и невинным как у ребенка. Простодушной и ясной улыбкой дарила она окружающих, и людям, даже ревнивым женщинам, хотелось улыбаться в ответ.
Ирину - королеву красоты - усадили на "трон", и "воины племени" приняли присягу на верность, вставая перед ней на одно колено и целуя край ее "шлейфа". Михаил Борисович, очевидно, от избытка чувств, единственный из всех нарушил протокол ритуала, поцеловав не шлейф, а колено победительницы. Эта деталь была воспринята благодарными зрителями как удачная находка и послужила новым стимулом для необузданного веселья.
Был ли среди них Сергей? Она не видела. Но Анатолия не было точно. Впрочем, отсутствовала и Лина. Эта деталь немного омрачила ее успех, но не настолько, чтобы не кинуться с детской непосредственностью в море после долгого пребывания на жаре. Ирина, Августа и Катя, как девчонки, резвились в чистой воде, плескались, подныривали, хватали друг дружку за ноги, визжали и хохотали. К ним присоединились Леша, Петя и Михаил Борисович. Мужчины, сплетя руки "мостиком", поднимали на него женщин и те, словно с трамплина, летели в воду.
Усталые, вернулись к своей хижине. Там уже спала уморившаяся за день Соня. Августа и Катя совершенно без сил упали на одеяло рядом с ней. А Ирина переоделась в свой купальник, накинула халатик и побрела куда глаза глядят.
Многие улеглись спать, чтобы подкопить сил для последнего мероприятия - карнавального шествия. Остров будто опустел. Наступила такая тишина, что был слышен прибой и пересвист птиц в пышных кронах. Ирина шла по тропке, вьющейся между высокой травы. Вечернее солнце розовато-оранжевыми пятнами легло на стволы деревьев, позолотило листву, высветлило на открытых местах траву.
Змею Ирина увидела в последний момент, едва не наступив на нее. Она лежала, свернувшись клубком, на солнечном участке тропинки - грелась на солнышке. В ужасе Ирина отпрянула назад, а змея подняла голову и уставилась глазками-бусинками на человека.
Ирина застыла на месте, прижав руки к груди и затаив дыхание. Она почувствовала: еще немного и она завизжит - не выдержат нервы. Вдруг змея повернула голову в противоположную сторону. Ирина подняла глаза и увидела идущего навстречу Сергея.
- Сережа! Тут змея! - загробным голосом предупредила Ирина.
Сергей побледнел, приостановился.
- Она далеко от тебя? - спросил он тихо.
- В метре.
- Только спокойно. Не шевелись. Я попробую ее отвлечь.
- Я боюсь.
- Ничего. Я сейчас.
Он протянул руку и сломал ветку, висевшую над головой. Змея продолжала смотреть в его сторону. Сергей громко зашипел и начал шебуршить веткой в траве. Ирина потеряла счет времени. Ее охватила паника. Вот-вот она заорет благим матом на весь остров. Вдруг змея зашевелилась и бесшумно уползла в траву, подальше от окруживших ее с двух сторон непонятных существ. Сергей подошел к Ирине. Она подняла ставшие тяжелыми руки и положила их ему на плечи. Он обнял ее.
- А сердце-то сейчас выпрыгнет, - тихо сказала она.
- Еще бы. Я змей с детства боюсь, - не помнящий себя от волнения, прошептал он.
- И я. Бр-р-р! Еще немного, и от моего визга оглохло бы все живое на острове. А откуда ты идешь? - спросила она.
- Так. Прогулялся. У меня это в крови - обследовать неизвестные пространства.
- А на конкурсе ты не был?
- Был. И видел твой триумф.
- Но почему-то не разделил его со мной. И не поздравил.
- Я это сделал мысленно. А вообще-то, я не любитель подобных зрелищ.
- Теперь я понимаю, почему ты не смотрел на меня на дискотеке, когда я заявилась в шикарном платье.
- Не поэтому.
- А почему?
- Все-то тебе надо знать.
- Но ведь я женщина, поэтому любопытна, как все.
- Ты не как все.
- Ты не ответил на вопрос.
- Я понял, что с этого момента твоя красота стала видна всем, не только мне.