Время тянулось невыносимо медленно. Друзья почти не разговаривали, бесцельно слоняясь по квартире. Татьяна попробовала было почитать, но, обнаружив, что уже десять минут не может прочитать одну-единственную страницу, бросила это бесполезное занятие. Мысли ее постоянно возвращались к Кириллу. Смешно. Раньше она не могла думать о нем без содрогания, а теперь беспокоится о нем как о родном. Девушка даже знала, когда именно она стала относиться к нему без неприязни. Нет, не тогда, когда она проснулась в его объятиях, и не тогда, когда он вынудил ее рассказать о своем сне. Все изменилось в тот чудесный миг, когда сияние, исходящее из его глаз, очистило ее, избавило от кошмаров и успокоило. С того дня Татьяна почувствовала умиротворение… и еще - необычайно сильное желание снова окунуться в глубину его глаз. Глаз, подобных озерам…
Звонок в дверь вырвал ее из воспоминаний, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Девушка почти бегом отправилась в прихожую.
В дверях стояли женщина с измученным лицом и озабоченно хмуривший брови мужчина, и Татьяна сразу поняла, что перед ней родители Кирилла.
- Здравствуйте, - поздоровалась она.
- Что с нашим сыном? - без всяких предисловий спросила женщина, нервно комкая в руке Женькину записку. - Где он?
- Успокойтесь, пожалуйста. Проходите. Я вам сейчас все объясню.
А что она им, собственно, объяснит? - промелькнуло в голове девушки. Вы не беспокойтесь, ваш сын в коме?
Наконец, родители Змея вошли, и Ольга, Татьяна и Вовка общими усилиями смогли рассказать им, как они нашли Кирилла, как вызвали врачей и отправили его в больницу.
Мужчина и женщина растерянно переглянулись. В глазах матери Кирилла блеснули слезы, она прижала руку ко рту.
- Ты думаешь… ты думаешь - началось? - еле слышно произнесла она, обращаясь к мужу.
- Нет-нет-нет, - отрицательно замотал головой тот. - Я уверен, что все это из-за того, что…
Тут он заметил, что друзья с жадным любопытством впитывают его слова, и осекся.
- Я думаю, что это просто рецидив и все будет хорошо, - закончил он неловко.
- Пожалуйста, расскажите нам, что происходит, - попросила Татьяна. - Мы тоже переживаем за Кирилла. Что с ним? Вы знаете?
- Это… это трудно объяснить, - начала женщина, все так же комкая остатки записки. - Кирюша в детстве очень сильно… болел… Из-за этой болезни он и лишился подвижности. И теперь с ним иногда случаются рецидивы.
- Это опасно? - спросила девушка.
- Я уверен, что с ним все будет в порядке, - вмешался отец Кирилла. Татьяна подумала, что эти слова он произносит достаточно часто, повторяя их, как заклинание.
Внезапно зазвонил телефон. Вовка взял трубку и через пару минут, за которые его практически успели съесть глазами, сказал:
- Это Женька. Кирилл очнулся.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
- …А потом позвонил Женька и сказал, что с Кириллом все в порядке, что он очнулся, но еще очень слаб. Его родители тут же уехали в больницу, так нам ничего, по сути, не объяснив, - рассказывала Татьяна на следующее утро матери, чистя вместе с ней на кухне картошку. - У меня создалось впечатление, что они что-то от нас скрывают.
- Даже если это и так, их вполне можно понять, - сказала женщина, бросая в кастрюлю очищенную картофелину и вытирая лоб. - Они ведь вас совсем не знают, так с какой стати им делиться с вами своим несчастьем?
- Ну так-то оно так, - согласилась девушка, - но все-таки интересно, что же с ним произошло? В смысле, что это за болезнь такая, из-за которой человек в кому впадает? Если бы ты его только видела - мурашки по коже. Живой труп, да и только.
- Если тебя это так интересует, съезди к нему в больницу и выясни все у него.
- Думаешь, Кирилл будет со мной откровеннее, чем его родители? Что-то я очень сомневаюсь.
- Что ж, в любом случае, ты этого не узнаешь, пока не попытаешься.
Татьяна положила нож, подняла кастрюлю и поставила ее на плиту. Потом повернулась к матери.
- Я думала об этом, но мне кажется это не очень удобным. Мы ведь с ним так мало знакомы. У меня нет оснований считать его своим другом.
- А разве в больницу ходят только к друзьям? - мягко спросила ее женщина. - Думаю, он будет рад тебя видеть. Когда человек болен, любое проявление сочувствия для него как бальзам на душу.
- А если ему плохо? Если он так плохо себя чувствует, что не хочет никого видеть?
- Тогда ему будет просто приятно узнать, что ты приходила его проведать.
Татьяна в задумчивости прошлась по кухне и выглянула в окно. На улице вовсю светило веселое солнышко, во дворе, несмотря на сравнительно ранний час, гуляли дети, подростки и молодежь. Все-таки мама права: как, должно быть, тоскливо находиться в больнице в такой чудесный летний день. Но будет ли рад ей Кирилл? Татьяна с трудом могла представить его себе радующимся. Скорее всего он холодно кивнет ей и вопросительно приподнимет брови - чего, мол, приперлась? "Ну и пусть! - с внезапной решимостью подумала девушка. - Все равно, никто не должен проводить в полном одиночестве такой прекрасный день!" Она была почему-то абсолютно уверена, что, кроме родителей, никто не догадается навестить нелюдимого и угрюмого Змея.
- Наверное, я так и сделаю, - отвернувшись от окна, сказала Татьяна. - Сейчас позвоню Женьке и узнаю, где лежит Кирилл.
- А я положу тебе с собой фруктов. С пустыми руками в больницу обычно не ходят.
- Мамочка, ты - чудо! - воскликнула девушка и убежала к телефону.
Как она и предполагала, Женька был удивлен ее странным решением проведать Кирилла.
- Ларина, ты чего, решила заняться благотворительностью? - осведомился он. - Тогда помоги одному страждущему, принеси ему чего-нибудь освежающего, а то на улицу выходить в ломы.
- Жень, я серьезно.
- А если серьезно, зачем тебе это надо? Ты же его совсем не знаешь. Мы все и так в курсе, что ты у нас ангел во плоти, так что тебе не стоит это доказывать.
- Да не собираюсь я никому ничего доказывать. Просто… понимаешь, Жень, на улице так хорошо, так здорово, а он там совсем один, в больнице…
- Понятно. Женская жалостливость, - прокомментировал парень. - Эх, Танюха, Танюха! Тебе бы щенков беспризорных домой приносить, а ты к малознакомым парням, можно сказать, в гости напрашиваешься… Хочешь, я с тобой схожу? Ну, за компанию?
- Вот как раз из-за своей женской жалостливости мне придется отказаться от твоей благородной жертвы.
- В смысле?
- Насколько я понимаю, ты - тот самый страждущий, которому даже за освежающим в ломы на улицу выйти. Так что сиди дома… мученик.
Женька вздохнул, но спорить не стал. На самом деле, у Татьяны имелись другие причины не брать друга с собой. Ей нужно было побыть с Кириллом наедине, попытаться понять причину своей внезапной привязанности к этому странному парню, угадать, что таится в глубине его чудесных глаз… Женька при этом явно лишний.
У Кирилла оказалась весьма романтическая фамилия - Любимов. В окошке справок девушку уведомили, что субъект с такой фамилией в данное время в палате отсутствует, следовательно, искать его нужно где-то в больничном парке. Чем Татьяна и занялась.
Обнаружить Змея ей удалось спустя десять минут блужданий по парку. Парень сидел в беседке, подальше от остальных больных. Его вид потряс Татьяну. Кирилл выглядел так, словно перенес тяжелую болезнь: он осунулся, скулы заострились, лицо было бледным и усталым, под глазами темнели круги. Змейка на этот раз обвивала его шею, переплетя хвост и голову между собой. Такое своеобразное змеиное колье.
Справившись со своим потрясением, девушка деланно веселым тоном произнесла:
- Привет, Кирилл!
- Татьяна?! Что ты здесь делаешь? - в голосе Змея звучало неприкрытое удивление.
- Ну, я пришла тебя навестить.
На несколько мгновений воцарилась тишина. Татьяна лучезарно улыбалась изумленному парню, глаза которого округлялись все больше и больше.
- Ну… э-э… я рад, - наконец, выдавил из себя тот. - Вообще-то, честно говоря, я не совсем уверен, что следует говорить в таких случаях.
- Для начала можешь предложить мне сесть.
- Да-да… конечно… присаживайся, пожалуйста.
Змей торопливо подвинулся. "Что ж, - подумала девушка, - не знаю, что это за болезнь, но она явно благотворно подействовала на его характер… И манеры".
- Ну, рассказывай, - решительно сказала она.
- О чем?
- Как ты себя чувствуешь, что говорят врачи? Знаешь, ты так нас напугал вчера!
- Чувствую себя хорошо. Врачи ничего не говорят. Впрочем, этого и следовало ожидать.
- Почему?
- Да потому, что они не знают, что со мной. Никто не знает.
И тут Змея словно прорвало. Он как будто торопился высказать все то, что накипело на душе.
- Это ведь происходит не в первый раз. И всегда одно и то же. Я нахожусь дома, или на улице, или где-то еще - а в следующее мгновение очухиваюсь в больничной палате с таким ощущением, словно меня переехал каток. И я абсолютно ничего не помню. А врачи смотрят на меня так, будто я их обманываю, будто я симулянт. Потому что все мои показатели, все мои анализы в норме, да что там в норме - как у космонавта! И нет никаких причин для болезни. Значит - вру! Значит - здоров!
Кирилл замолчал и отвернулся.
- Твои родители сказали, что это рецидивы той давней болезни, которую ты перенес в детстве, - мягко сказала Татьяна.
- Болезни, из-за которой я не могу ходить? - горько усмехнулся Змей. Девушка кивнула. - А они случайно не сказали, что это за болезнь? Я же говорю - врачи ничего не знают. И никто не знает. Просто однажды что-то случилось - и мои ноги отказались мне служить. Меня обследовали сотни раз, но факт остается фактом: я абсолютно здоров, мне не ходить, мне бегать надо! А я не хожу и не бегаю. Хотя и очень хочется…
- Разве так бывает?
- Как видишь - бывает. Признаюсь тебе как на духу - я не симулянт. Да и на кой мне изображать из себя калеку?! Это же глупо!
- Прости. Это был действительно глупый вопрос.
- И ты прости, - немного успокоившись, сказал Кирилл. - За то, что выплеснул на тебя все это. Я не привык к посетителям.
- К тебе никто никогда не приходит?
- Только родители. А больше и приходить-то, в принципе, некому. Поэтому я был удивлен, увидев тебя. Даже скажу больше: приятно удивлен.
Голос Змея стал ласкающим, бархатистым.
- Да ладно, - смутилась Татьяна. - Не такой уж это и подвиг - навестить друга в больнице.
- Друга?
Парень вдруг потянулся и взял ее за руку. Девушка подняла голову, и яркий солнечный день стал еще ярче, наполнившись золотом глаз Кирилла. Татьяна с радостью окунулась в это золото, зажмурив глаза и невольно выгнувшись всем телом навстречу Змею. Она нисколько не удивилась, почувствовав прикосновение его горячих губ к своим губам. Не раздумывая ни секунды, девушка обвила руками его шею, прижавшись к его груди. Они целовались долго - час? три? день? - прежде чем Татьяна оторвалась от Кирилла, заглянув в его глаза.
- А сейчас все это по-настоящему? - спросила она тихо.
- Еще как! - хрипло пробормотал он и вновь приник к ее губам.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Расстались они только под вечер, расстались неохотно, пообещав друг другу непременно встретиться вновь. Татьяна вернулась домой счастливая, с блестящими глазами и припухшими губами. Она чувствовала такой подъем, что казалось - еще чуть-чуть, и она взлетит. Весь вечер она вспоминала подробности этой незабываемой встречи, и удивленно-радостная улыбка блуждала на ее губах.
Каждый день девушка навещала Змея, а когда его выписали, так и не узнав причины его странного состояния, они и вовсе стали неразлучны. И хотя парень снова стал таким же, как прежде, - хмурым и неразговорчивым, - Татьяну это не смущало, ведь стоило им только встретиться глазами, как они забывали обо всем на свете. И пусть он не говорил ей нежных слов и не творил всяких романтических глупостей, это было неважно. Удивительного света его глаз с лихвой хватало, чтобы девушка чувствовала себя счастливой.
- Все-таки, честно говоря, я тебя не понимаю, - как-то раз сказала ей Ольга. - И что ты нашла в своем Змее? То шарахалась от него, как от чумы, а то вдруг любовь такая неземная расцвела.
- А что ты нашла в своем Котике? - ответила вопросом на вопрос Татьяна.
- Ну, многое.
- Например?
- Например - он красивый.
- Да и мой Кирилл - не урод. Ты же сама говорила, что он симпатичный.
- Котя - ласковый.
- И Кирилл не хуже.
- Котя мне подарки дарит разные, цветы, например.
- А мой Кирилл дарит мне нечто большее.
- И что же это?
- Тебе не понять.
И девушка со смехом убежала к Змею, хмуро наблюдающему за их разговором. Ольга только покачала головой, удивляясь странному выбору подруги.
Дело это происходило на одной из Женькиных вечеринок. Такие мероприятия у него происходили частенько: приходили друзья, потом появлялось спиртное, и начиналось веселье. Общительный и приятный во всех отношениях Женька просто магнитом притягивал к себе людей, поэтому он никогда не бывал в одиночестве. Его квартира всегда была центром, здесь всегда была куча народу, музыки и веселья.
Когда Татьяна впервые пришла к Женьке в сопровождении Кирилла, первый попытался намекнуть ей, что ему не совсем приятно присутствие его соседа; но после того, как девушка ясно дала ему понять, что либо она останется здесь вместе со Змеем, либо вместе с ним уйдет, Евгению пришлось смириться. Терять подругу он не хотел. С тех пор на подобных вечеринках Кирилл неизменно восседал на своем излюбленном кресле. Вместе с Татьяной, разумеется.
К задумавшейся после описанного выше разговора Ольге подошел Женька.
- Тяжкие думы покоя не дают? - жизнерадостно осведомился он.
- Не дают, - согласилась та. - Пытаюсь понять, чем это твой сосед подругу нашу околдовал. Девку-то не узнать, совсем другая стала.
- Само собой. Люди, знаешь ли, в счастье меняются. А она явно счастлива.
- Так-то оно так, - в раздумье протянула девушка, - да только уж странно все это.
- Любовь - вообще странная штука.
- А кто тут говорит про любовь? Это больше похоже на наваждение. Любовь - это когда романтика, прогулки при луне, ужин при свечах, глупые записочки и тому подобная дребедень.
- Ну, то, что ты описала, - это скорее влюбленность, чем любовь. Причем детская.
- Да без разницы. В любом случае, это практически непременные атрибуты любых романтических отношений. А что эти двое? Либо сидят и в глаза друг другу смотрят, либо целуются. И все. Разве ж это любовь?
- Думаю, все-таки у каждого это происходит по-своему. И почему ты так беспокоишься? Радоваться надо за подругу.
- Да я радуюсь, радуюсь. Разве по мне не видно? Только не знаю, чему я радуюсь. Не нравится мне все это. Чует мое сердце - добром это не кончится. А ты? Ты радуешься?
- А я всегда радуюсь, - улыбнулся Женька. - Ладно, хватит уже чужие косточки перемывать. Пойдем, потанцуем.
В этот момент раздался звонок в дверь. Женька пошел открывать и вскоре вернулся с потрясающей длинноногой брюнеткой.
- Друзья мои, позвольте вам представить мою подругу, - объявил он. - Это Анечка, мой ангел-хранитель. Прошу любить и жаловать.
У Ольги едва не отвисла челюсть, в прямом смысле слова. Ну Женька! Ну тихушник! Завел себе тайком девушку, а теперь спокойно так об этом заявляет.
"Кажется, мир сходит с ума, - подумала она. - Танюха со Змеем этим нелюдимым, а Женька, столько лет сходивший по ней с ума, нашел себе новую любовь. Не понимаю".
Аня оказалась девушкой спокойной и рассудительной, прекрасно дополняя взбалмошного и порывистого Евгения. Она сразу всем понравилась и без особых проблем влилась в их компанию, да так, словно всегда там и была. Она с каждым нашла общий язык, кроме, разве что, Татьяны со Змеем, да и то только потому, что те были слишком поглощены друг другом, чтобы обращать еще на кого-либо свое внимание.
Когда Татьяна вышла на кухню покурить (Кирилл не курил), Ольга подошла к ней и как бы невзначай поинтересовалась:
- Ну, как тебе новая Женькина подруга?
- Ничего, симпатичная девушка, - спокойно ответила та, выпуская дым.
- И это все, что ты можешь сказать?
- А что еще? Мне с ней детей не крестить. В любом случае, я рада за Женьку. Ему давно пора было с кем-нибудь познакомиться. Я уж боялась, что он так бобылем и помрет.
- Какое же у вас царит согласие, - иронично сказала Ольга. - Он рад за тебя, ты рада за него. Все довольны и счастливы.
- Все, кроме тебя? - проницательно взглянула на подругу Татьяна. - Мне кажется, что ты чем-то недовольна, вот только не могу понять - чем.
- Вот и я не могу, - пригорюнилась та. - Казалось бы, все хорошо, все прекрасно. Но что-то не так. Что-то неправильно. И это меня мучит.
- Не парься, подруга! Все действительно хорошо и прекрасно! Расслабься и веселись!
И девушка, затушив сигарету, снова умчалась. Само собой, к Кириллу.
- Вся эта идиллия вызывает у меня скуку, - сказала сама себе Ольга. - И дикое желание что-нибудь разбить.
- Когда чего-то очень хочется, не стоит себе в этом отказывать, - раздался голос за ее спиной. - Можно к тебе присоединиться?
На кухню вошла Аня. Взяла сигарету, подкурила.
- Оль, я хотела тебя спросить… Ты ведь давно знакома с Женей?
- Ну да. Уже почти пять лет.
- А с той девушкой, которая только что вышла отсюда? Забыла, как ее зовут.
- С Танюхой? С ней мы знакомы еще дольше. А что?
- Ну, как тебе сказать… Конечно, это не совсем мое дело… хотя, с какой-то стороны, и мое… В общем, скажи мне, пожалуйста, только честно - между Женей и этой Татьяной что-нибудь было? Или есть?
- С чего ты так решила? - удивилась Ольга.
- Я ведь вижу, как он на нее смотрит. Этого ничем не скрыть. Мне нужно знать, есть ли у меня… м-м…
- Соперница?
- Что-то в этом роде.
- Могу тебя успокоить - ничего между ними не было, нет и не будет. Ты видела парня, с которым сидит Татьяна? Боюсь, что это ее навязчивая идея. Она жить без него не может. А у Женьки теперь есть ты. Я же говорю - полная идиллия.
Ольга зло ткнула окурком в пепельницу, затем похлопала по плечу озадаченную Аню и направилась к выходу.