Бойфренд - красавец и богатый наследник…
Блестящие карьерные перспективы…
А еще - поездка на Каннский кинофестиваль!
Как-то все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Но провинциальная журналистка Кейт - наивная особа, которая еще верит в чудеса. Очертя голову она устремляется за прекрасным принцем на Лазурный берег и… оказывается в Каннах без денег, работы - и с разбитым сердцем! Реальность мало похожа на мечты и любовные романы.
Сердце придется склеить из осколков.
О прекрасном принце забыть.
И научиться наконец рассчитывать только на себя!
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 5
Глава 3 8
Глава 4 11
Глава 5 14
Глава 6 17
Глава 7 20
Глава 8 23
Глава 9 26
Глава 10 29
Глава 11 33
Глава 12 36
Глава 13 40
Глава 14 42
Глава 15 45
Глава 16 47
Глава 17 49
Глава 18 53
Глава 19 55
Глава 20 58
Глава 21 59
Глава 22 63
Глава 23 66
Глава 24 68
Глава 25 71
Глава 26 73
Глава 27 76
Глава 28 78
Глава 29 80
Глава 30 83
Примечания 87
Венди Холден
В канкане по Каннам
Посвящается Эндрю…
Ах, ты выиграл пари…
Глава 1
- И как вы будете определять уровень приглашенных музыкантов? - Кейт занесла ручку над блокнотом и приготовилась записывать ответ новой хозяйки "Панч боул". - Я имею в виду те группы, которые будут выступать здесь на вечерах живой музыки?
Разговор происходил утром, паб был еще закрыт, но входную дверь распахнули настежь, чтобы проветрить помещение. Правда, свежий воздух не торопился принять приглашение и заглянуть внутрь. Запах пива, застоявшегося сигаретного дыма и вчерашней подливки щекотал ноздри Кейт. Каким бы блестящим ни было будущее "Панч боул" - Кейт уже почти час слушала подробный рассказ о планах хозяйки, - его настоящее выглядело и… пахло как обычно. Даже толстая черная муха, как всегда, лениво пыталась пробиться к стеклу через грязные тюлевые занавески.
Несмотря на намерения новой владелицы полностью обновить бар, казалось невероятным - по крайней мере в настоящий момент, - что клиенты перестанут называть его между собой "Панч ап". Такое прозвище, с любовью присвоенное местными жителями, произошло от местоположения паба - крайний среди заведений, растянувшихся вдоль главной улицы Саутгейта, он соответственно оказывался последним пунктом печально знаменитого питейного пути, известного как "Саутгейтская качка". Завсегдатаи обычно добирались до него в воинственном настроении.
Даже необычайно яркий день не мог улучшить впечатление от зала. Лучи солнца безжалостно высвечивали вытертый узорчатый ковер, лежащий здесь с незапамятных времен, липкие пятна на столах и пыль, клубящуюся над диванами. Сквозь дыры в красной бархатной обивке виднелся грязно-желтый поролон. Скоро все это исчезнет - вероятно, здесь появятся металлические поручни, вентиляторы в колониальном стиле и новое "фьюжн"-меню. В амбициозные планы Джелин Шоу, о которых она сейчас рассказывала Кейт, также входило превращение "Панч ап" в площадку для выступлений местных музыкантов. Естественно, профессиональных, а не тех, что вываливаются из паба после закрытия, во всю глотку распевая "Двадцать четыре девственницы…".
- Уровень музыкантов? - Джелин - пожилая блондинка с толстым носом - медленно затянулась сигаретой. Она была в короткой юбке, максимально открывающей ее голые ноги. Кейт видела, что Джелин принадлежит к тому типу женщин, о которых ее отец - правда, лишь с легким неодобрением - отзывался как о "крупных, грубых и неопрятных". - Я лучше всех в мире чувствую настоящий талант, - заявила она. - И с первого взгляда вижу, выйдет из музыканта что-нибудь или нет.
Такая самоуверенность удивила Кейт.
- Правда? И в чем же секрет?
Опыт подсказывал ей, что в Слэкмаклетуэйте не так много людей, способных разглядеть настоящий талант. По крайней мере, ее журналистские способности пока так и остались незамеченными. Было бы интересно узнать, какими данными, по мнению Джелин Шоу, готовой взять на себя в их городе функции Саймона Кауэлла, надо обладать, чтобы стать звездой.
- Приятная внешность? - настаивала Кейт. - Песни? Манера держаться на сцене? Гм-м… Музыкальный слух?
Джелин недоуменно подняла брови:
- Здесь? Дорогая, ты шутишь?
- Оригинальность? - Кейт вспомнила о рок-группе, которую организовал их младший репортер Даррен. Ее можно было назвать именно оригинальной - и никак иначе…
Джелин покачала головой. Ее неровно подстриженные волосы отливали желтизной - с точки зрения стиля это было нечто среднее между прическами Антеи Тернер и Жанны д'Арк на костре.
- Нет, все сводится к одному - стоят они на сцене или нет!
Кейт уронила карандаш.
- Стоят на сцене?
- Вот именно. Сидящие музыканты выглядят скучно, и их непросто разглядеть в пабе. Поэтому первым делом, договариваясь о выступлении, я спрашиваю: "Можете ли вы стоять?" - и только потом интересуюсь, какую музыку они исполняют.
"А ты вынуждена смеяться…" - думала Кейт, выходя из "Панч ап". Даже если иногда хочется плакать. В конце концов, ничего необычного не произошло. В слэкмаклетуэйтской газете "Меркьюри" - известной в городе как "Мокери" - каждый день случались невероятные истории. Например, на прошлой неделе статья под заголовком "Любите ли вы животных?" вызвала поток жалоб от читателей, обвинявших журналистов в том, что они помешаны на сексе. А ведь целью публикации было найти желающих помочь местному приюту для собак.
Настораживала сама идея Джелин Шоу создать в их городке нечто напоминающее шоу "Поп-идол". Правда, в "Пульсе искусства" - разделе о новостях культуры "Меркьюри" - не боялись острых споров: только начал утихать шум, поднявшийся из-за материала Кейт о спектакле "Ромео и Джульетта" в постановке городского театра. То, что роль четырнадцатилетней Джульетты играла ведущая актриса труппы и одновременно ее глава Глэдис Аркрайт, которой было уже за пятьдесят, слегка удивило зрителей. "Может быть, эта Глэдис Аркрайт и не Гвинет Пэлтроу, но она, черт возьми, знает, как эффектно перегнуться через перила балкона". Говорят, именно эту похвальную речь произнес член верхней палаты городского совета мистер Брейсгирдл. Кейт процитировала его в самом конце своей статьи, что стало ошибкой. Какие бы неповторимые позы ни принимала на балконе Глэдис Аркрайт, с чувством юмора у нее были проблемы. И редактору "Меркьюри" оно, похоже, тоже временно отказало, когда актриса, требуя компенсацию за моральный ущерб, подана иск в суд графства. А вот однажды гнев Глэдис очень помог Кейт. Не так давно, после постановки труппой мюзикла "Чикаго", разгневанная миссис Аркрайт угрожала пожаловаться в Комиссию по разборам жалоб на работу прессы. Ей не понравилась фраза "выливается на сцене" - так газета охарактеризовала ее пение. "Это опечатка; я имел в виду, что она заливается", - вяло оправдывался пожилой репортер, вызванный на ковер к редактору. К сожалению, это была не единственная ошибка несчастного. Вскоре после инцидента он назвал Брэда Питта - звезду Голливуда - "сероедом" и в итоге был вынужден уйти из газеты, а его место заняла Кейт. Порой ей приходило в голову, что, как ни странно, началом своей карьеры она обязана именно Брэду Питту.
"Ну ничего", - думала Кейт, садясь за руль своего старенького "пежо". Желание миссис Шоу видеть у себя в пабе стоящих музыкантов - хорошая новость для ее коллеги. У Даррена и его группы бывают проблемы с ангажементом, но держаться на двух ногах они наверняка умеют! По крайней мере хотелось бы на это надеяться!
Последние слова Джелин до сих пор звучали у нее в ушах. "Я рассчитываю на хороший материал в "Мокери". И не забудь, что я заказала рекламу "Панч боул" на четверть полосы".
Да разве такое забудешь! Когда "Меркьюри", газета с двухсотсорокадевятилетней историей, оказалась в руках одного очень богатого и очень неприятного магната, тот явно вознамерился выжать из нее все соки. И теперь реклама была гораздо важнее любых статей - вернее, статьи просто превратились в рекламу: льстивые отзывы в поддержку объявлений, оплаченных местными предпринимателями, такими как Джелин Шоу. Они также писали о "Не хотите ли лапши?" - якобы самом большом китайском ресторане в мире, который недавно завез свои вок-сковороды в здание одной из бывших методистских церквей Слэкмаклетуэйта.
И хотя сразу после выхода статьи этот ресторан стал очень популярен, превращение огромного собора с фасадом в палладианском стиле в царство утки по-пекински и замена скамей с высокими спинками на столики с розовыми скатертями не понравились читателям старшего поколения. А их письма пришлись не по вкусу Питеру Хардстоуну, и поток негативных откликов, появлявшихся на страницах "Меркьюри" в течение многих недель, иссяк. И дело не в том, что общественности удалось добиться своего, - просто письма читателей перестали публиковать. "Какой позор! - думала Кейт. - Раздел, который начинался с критики "черной дыры" в Калькутте, закрыли из-за спора о соевом соусе".
Из кучи вещей, сваленных на пассажирском сиденье, Кейт достала блокнот, исписанный небрежным почерком, - свой рабочий ежедневник. Дальше в ее планах на сегодня значилось собрание женской ассоциации за ленчем, а далее - самое приятное - встреча с Эрнестом Фартауном, членом городского совета и президентом местной торговой палаты.
Кейт тяжело вздохнула. Честно говоря, работа в "Меркьюри" не была мечтой всей ее жизни. Давным-давно, заняв второе место в графстве по итогам выпускного экзамена по французскому языку, она грезила о карьере синхронного переводчика в ООН. Но для этого нужно было четыре года учиться, а стоимость обучения оказалась слишком высока. Она не могла даже подумать о том, чтобы повесить на родителей долг в несколько тысяч фунтов, хотя они до последней минуты были готовы на такую жертву и не пытались оказывать на нее давление. В итоге Кейт решила изучать журналистику в близлежащем колледже и попытать счастья в "Меркьюри". Она как могла старалась не забывать французский, хотя, честно говоря, в Слэкмаклетуэйте ее знания никому не были нужны. Как и в газете, если уж об этом зашла речь.
Тогда она была счастлива получить работу в "Меркьюри". Кейт думала, что в газете, почти так же как и в ООН, перед ней откроется масса возможностей. Это как ворота в большой удивительный мир. Но за четыре года ее журналистская карьера, как ни странно, так и не продвинулась. А ведь сейчас она могла бы направляться на интервью не в торговую палату, а к самому президенту Соединенных Штатов. Или работать в центральной газете на какой-нибудь приличной должности. А иначе какой смысл трудиться в провинциальных изданиях? Ты совершенствуешься в своем деле, а потом отправляешься в столицу искать счастья. Бесчисленное количество молодых амбициозных журналистов прошло этой дорогой к славе.
Однако ей пока что не удалось последовать за ними. Из всех лондонских газет, куда она обращалась, всего несколько удостоили ее ответом, да и то - он был отрицательный. И это несмотря на то, что ее в буквальном смысле сногсшибательный материал о находках, обнаруженных во время прокладки школьной канализации, позволил ей оказаться в длинном списке претендентов на звание "Лучший репортер отдела расследований региональной прессы". До сих пор рассказ о том, как школьники пришли в класс, размахивая бедренными костями, найденными в заброшенной части старого церковного кладбища, оставался лучшим в ее карьере.
И этим, собственно, все сказано…
Кейт повернула ключ зажигания и оглянулась на "Панч ап". Джелин Шоу смотрела сквозь грязные тюлевые занавески и изо всех сил размахивала руками. Кейт помахала ей в ответ и лишь потом поняла, что хозяйка паба пытается поймать жирную черную муху. Она снова повернула ключ. Раздался сухой скрежет, двигатель заглох и… тишина. Еще одна попытка… Никакого результата. Машина, как и карьера Кейт, не двигалась с места.
После двух часов дня Кейт вышла из здания городского совета. От мистера Фартауна она узнала не только все последние новости, но и его мнение о них, а на ленче женской ассоциации выслушала лекцию мистера Арнольда Майлдгуза о пеших прогулках. "Во время демонстрации слайдов члены женской ассоциации были поражены архитектурным разнообразием ступеней, ведущих к началу пешеходных троп. Председатель ассоциации миссис Дорин Брейсгирдл поблагодарила мистера Майлдгуза за крайне интересный рассказ…"
Солнце скрылось за тучами, и Слэкмаклетуэйт погрузился в сумерки. Создавалось впечатление, что солнечных дней здесь гораздо меньше, чем в любом другом городе Британии, хотя официальные данные этого не подтверждали. А вот если попытаться пожарить яичницу на тротуаре…
Каждое лето, с тех пор как Кейт начала работать в "Меркьюри", газета проводила одно и то же "развлекательное" мероприятие. В день летнего солнцестояния один из репортеров - уже несколько лет это была Кейт - пробовал приготовить яичницу на тротуаре в самом центре города. Купив яйца в магазине "Экономный", она осторожно, одно за другим, разбивала и выливала их в строго определенном месте. И потом, на глазах у хихикающей толпы, никак не могла дождаться, чтобы вязкая смесь хоть немного поджарилась.
Кейт наконец удалось завести машину, но при одной мысли о том, что в этом году ей снова придется повторить ритуал с яйцами, у нее задрожали ноги. К этому моменту она просто обязана найти другую работу. Местный производитель яиц наверняка выступит рекламным спонсором, и тогда, можно не сомневаться, Хардстоун заставит ее нарядиться в костюм цыпленка. Кейт не успокаивало даже то, что когда-то, на заре своей карьеры, "сероед" Брэд Питт тоже изображал цыпленка. Но он все-таки находился в Америке, возможно, даже в Нью-Йорке - городе, который никогда не спит. Ей же придется сделать это в Слэкмаклетуэйте - городе, который никогда не просыпается.
Кейт ехала по улицам, чувствуя разочарование и ругая себя за это. Нельзя сказать, что она не любила свой родной город - скорее она даже гордилась им. Здесь, в процветавшем когда-то центре производства шерсти, было несколько впечатляющих, даже роскошных, викторианских домов. Городской совет, например, размещался в здании, напоминающем миниатюрную копию венецианского Дворца дожей. Здание было символом служения обществу, одновременно воодушевляя и восхищая, и всякий раз, когда Кейт проезжала мимо, у нее становилось теплее на душе. Кусочек Италии, эпохи Возрождения в центре северного промышленного города! Творение безумное и в то же время великолепное, оно служило напоминанием о том, какой замечательный мир существует где-то за пределами города. Но и в их уголке достаточно своих "чудес": пустынные торфяники и зеленые долины выглядели так живописно, что при взгляде на них у Кейт перехватывало дыхание от гордости.
К тому же нельзя сказать, что она не любила свою семью, хотя мама, пожалуй, чересчур опекала ее, а отец постоянно поддразнивал. О вещах, связанных для Кейт бабушкой, лучше вообще ничего не говорить. Но тем не менее все члены семьи были очень привязаны друг к другу. Порой даже слишком. Не так-то просто жить вчетвером в маленьком доме, стоящем вплотную к соседнему. К тому же Кейт по-прежнему обитала в своей детской спальне, и от этого ей было еще тяжелее. Но семья здесь ни при чем, Кейт винила в этом только себя. Как только ей удастся найти хорошую работу, она тут же уедет. Из родительского дома, из Слэкмаклетуэйта и вообще из графства. Возможно, у Кейт сложилось такое непростое отношение к северу, потому что она нигде больше не бывала. Школа, колледж, где она изучала журналистику, а теперь и редакция "Меркьюри" располагались всего в нескольких милях друг от друга, и поэтому ее постоянно тянуло куда-то. Возможно, Господь и благословил это графство, но кто знает - захотелось бы ему остаться здесь навечно.
Редакция "Меркьюри" занимала первый этаж бывшей мясной лавки. И хотя ни больших ножей, ни мясорубок, ни колод для рубки мяса здесь давно уже не было, иногда, чаше всего в жару, в помещении появлялся неприятный запах. Еще одним напоминанием о прошлом были крупные, ничем не стираемые надписи на центральной витрине: "Ливер", "Потроха", "Вымя". Теперь место этих "деликатесов" на витрине заняли выцветшие, с загнувшимися краями фотографии местных жителей и памятных событий, сделанные когда-то пожилым штатным фотографом и опубликованные в газете. На каждом снимке стоял маленький номер - на тот случай, если найдутся желающие его купить; ведь именно с этой целью когда-то устроили выставку. Но ни одной фотографии так и не было продано…
Когда Кейт вошла в офис, Даррен, сгорбившийся за своим столом, от неожиданности подскочил. От резкого движения все его украшения зазвенели. Колечки в ушах, цепочки на шее и браслеты на руках, несколько колец в носу - этот парень звенел как китайские колокольчики.
- Это всего лишь я, - улыбнулась Кейт, бросив кожаный пиджак в сторону вешалки и чрезвычайно обрадовавшись, когда он угодил прямо на крючок.
- Здравствуй, красотка, - приветствовал ее младший репортер.
Кейт не знала, действительно ли он так считает: сексуальные пристрастия коллеги оставались тайной даже для нее. Но все равно были приятны его слова. К тому же в последнее время она сомневалась, правильным ли было решение больше не обесцвечивать волосы. Она была крашеной блондинкой несколько лет, и этот шаг дался ей нелегко.