Гонора тяжело вздохнула.
- Как они отвратительны. Мерзкие старики хватают тебя за ноги, и ты должна делать вид, что тебе это нравится. Я чувствовала себя нищенкой каждый раз, когда мне давали чаевые. А запахи - кухни, еды, вонючих сигар. Я насквозь пропиталась ими. Понюхай мои волосы. Пахнут?
- Нет, - ответила Кристал, - ну разве только немного.
- Боже, какой ужас! Крис, но что хуже всего - я стыжусь этой работы, а ведь все были так добры ко мне. Особенно Ви, о которой я тебе уже рассказывала.
Кристал поднялась со скамьи и облокотилась на перила. Свет фонаря падал на ее золотистую головку, создавая вокруг нее серебряный нимб.
- Завтра я встречу тебя, - сказала она задумчиво.
- Крис! - взмолилась Гонора. - Я не хочу, чтобы ты приходила в такое место.
- Я не говорю о кафе. Мы встретимся на Мейден-лейн.
У Гоноры перехватило дыхание. На этой улице располагалась компания "Талботт". Отец часто говорил им, что дядя не терпит посторонних людей на территории компании.
- Ты же знаешь их правила, - выдохнула Гонора.
- О посторонних людях? Я в это не верю.
- Папа не может лгать!
- Я и не говорю, что он лжет. Просто он не хочет, чтобы мы видели, где он работает. Неужели ты не понимаешь этого?
Гоноре стало неуютно.
- Но почему мы должны идти туда?
- Потому что этого хочу я. Или ты хочешь, чтобы папа узнал о твоей расчудесной работе?
- Можешь пойти и рассказать ему, - в голосе Гоноры чувствовалась обида. - Какая разница? Все равно рано или поздно он обо всем узнает.
- Если только ему скажут об этом прямо в лицо. Ты же знаешь, что он старается избегать неприятных вещей. - Кристал посмотрела на сестру. - Ну так ты пойдешь?
Гонора молчала. Мимо прогрохотала телега. Над пирсом летали чайки. Гонора кивнула.
- Ну вот и хорошо, - заключила Кристал. - Без четверти четыре на углу Мейден-лейн и Юнион-сквер.
Глава 5
Кристал всегда отличалась экстравагантностью в одежде, но сегодня она тщательно продумала свой наряд. На ней были короткие носочки и юбочка от Ретера Пена, которые хорошо смотрелись в сочетании с ее любимым свитером от Харвея Николса - голубым облаком пушистой ангоры. Все эти вещи были непозволительной роскошью для семьи Ленглея. Волосы ее были стянуты на затылке в очаровательный хвостик, но несколько белокурых прядей, то ли от случайной небрежности, то ли по замыслу хозяйки, обрамляли с обеих сторон ее хорошенькое личико. Прохожие, как мужчины, так и женщины, с улыбкой смотрели ей вслед.
Завидев сестру, Гонора помахала ей рукой. Поведение Кристал всегда было непредсказуемым, и сейчас, смотря на сестру, радостно махавшую ей в ответ, Гонора в тысячный раз спросила себя, что же такое задумала Кристал на этот раз. Если Кристал что-то задумала, она непременно добивалась своего.
- Ты выглядишь блестяще, - заметила Кристал, подходя к сестре. Уверенная в своей неотразимости, она легко расточала комплименты.
- Эта блузка тебе очень идет. Как я понимаю, верхнюю пуговку ты расстегнула специально для Курта Айвари?
Крис просто не могла не поддеть сестру.
- Я очень боюсь, что мы навредим папе, - быстро произнесла Гонора, стараясь сменить тему разговора.
Сапфировые глаза Кристал вспыхнули гневом.
- Давай не будем начинать все сначала, - фыркнула она, сворачивая на Мейден-лейн.
После оживленной, заполненной веселой толпой прохожих и гудящими автомобилями Юнион-сквер они оказались как бы в другом мире. В былые времена Мейден-лейн была улицей увеселительных заведений, где в каждом окне продажные женщины демонстрировали свои прелести, а сутенеры громко зазывали прохожих, но землетрясение 1906 года и возникший в результате его пожар полностью уничтожили все строения, и сейчас вновь отстроенная улица напоминала тихую тенистую аллею с небоскребами, где размещались различные компании, и уютно расположенными между ними маленькими дорогими магазинами.
Компания "Талботт" располагалась в высоком деревянном здании, напоминающем своими очертаниями луковицу. Поднявшись по ступеням, сестры вошли в просторный холл, в котором гулко отдавались мужские голоса, доносящиеся из распахнутых дверей офисов. Слева от лестницы располагался коммутатор.
За пультом сидела девушка-оператор.
- Нефтестроительная компания "Талботт", - говорила она в трубку. - Да, сэр, он здесь. Соединяю. - Переключая рычаги и нажимая на кнопки, девушка обратилась к сестрам: - Могу я вам чем-нибудь помочь?
Гонора чуть слышно ответила:
- Мы пришли к мистеру Силвандеру. Можем мы его увидеть?
- Конечно, - девушка приветливо улыбнулась, обнажив розовые десны. - Чертежный отдел находится справа, в самом конце коридора.
Задача чертежника, как объяснял Ленглей дочерям, состоит в том, чтобы перенести на бумагу замыслы инженера, сделать их понятными для заказчика и потенциального покупателя. Его работа требует особого искусства и таланта, неустанно повторял он, и Гонора верила ему и гордилась им. Сейчас же, когда они вошли в маленький, прокуренный закуток, сердце ее сжалось и она не смела даже взглянуть на отца.
Стук пишущих машинок прекратился, и отец, а за ним и трое сидящих за машинками юношей, быстро вынули изо ртов сигареты и с удивлением уставились на сестер.
- Что вы здесь делаете? - резко спросил Ленглей.
- Мы ходили по магазинам, папа, - ответила Кристал, целуя отца в лоб, - и внезапно решили навестить тебя.
Ленглей посмотрел на Гонору, застывшую в дверях.
Заикаясь, она поддержала Кристал:
- Я… да… нам показалось, что ты будешь рад.
Один из юношей спросил:
- Это и есть ваши дочери, мистер Силвандер?
Ленглей поднялся и капризным голосом небрежно произнес:
- Да, две из трех моих граций.
Кристал лучезарно улыбалась. Гонора, сгорая от стыда и жалости, молча кивнула.
- Папа, - начала Кристал, стараясь казаться серьезной, - уж коли мы здесь, было бы неплохо поблагодарить дядю Гидеона за оказанную любезность. Ты помнишь, он отправил нас домой на машине.
- Его сегодня нет. Он за городом.
- Он уезжал в Окленд, но, как мне кажется, уже вернулся, - сообщил рыжеволосый молодой человек того же возраста, что и Кристал. - Я слышал его шаги.
- Его кабинет там? - спросила Кристал, указывая наверх.
- Я вас провожу, - предложил рыжеволосый.
- В этом нет необходимости, - сказал Ленглей, и почти одновременно с ним Кристал ответила:
- Очень любезно с вашей стороны, Брайен.
Холл верхнего этажа был заставлен новенькими кульманами со всеми необходимыми чертежными инструментами - рейсшинами, циркулями, вычислительными линейками и прочими принадлежностями, необходимыми в работе конструктора.
- Нам привезли новые кульманы, - пояснил их провожатый. - У нас здесь очень тесно. Ходят слухи, что скоро мы переедем в другое здание, впрочем, это забота вашего дяди.
Приемная дяди Гидеона имела спартанский вид по сравнению с его роскошным особняком на Клей-стрит. Невысокого роста, скромно одетая секретарша раскладывала по ящикам металлических шкафов папки с делами. Завидев сестер, она спросила:
- Вы к кому?
Прежде чем Кристал успела ответить, дверь кабинета дяди Гидеона открылась и на пороге появился Курт - воплощение молодого преуспевающего американца. Модный костюм цвета мокрого асфальта ладно сидел на нем, синий галстук с крошечной вышитой монограммой хорошо гармонировал с костюмом.
В глазах Курта заплясали веселые бесенята. Сердце Гоноры радостно дрогнуло, и она поспешно отвела взгляд.
Курт поднял брови.
- Я же говорил вам, Гонора, что мы непременно где-нибудь столкнемся?
- Вы провидец, - прошептала Гонора и чуть громче добавила: - Это моя сестра Кристал.
- Курт, кто там? - раздался из кабинета голос дяди Гидеона.
- Это мы, дядя, - ответила Кристал, - Гонора и Кристал.
В дверях появился Гидеон.
- Пришли навестить отца? Удивлен, что вы не сделали этого раньше.
- Сказать по правде, мы пришли к вам, чтобы поблагодарить вас за любезность. Вы были так внимательны, отправив нас домой на машине. - Улыбка Кристал была очаровательной, на нее просто нельзя было не ответить.
Гидеон улыбнулся ей в ответ, и оказалось, что он вовсе не такой угрюмый, как считали девушки.
- Я сделал это с превеликим удовольствием, Кристал. - На сей раз он правильно назвал ее имя.
- Дядя Гидеон, - как можно ласковее произнесла Кристал, - я вам кое-что принесла. Мне кажется, вам будет приятно это иметь.
Гонора едва не вскрикнула, увидев в руках Кристал маленькую нефритовую статуэтку Кван-Джин - богини милосердия эпохи династии китайских императоров Мин. Эта старинная вещица принадлежала их матери, и в память о ней Ленглей бережно хранил ее. Даже в тяжелые военные годы он не отнес ее в ломбард, куда уплыли многие их вещи.
- Мне прислала ее тетя Матильда на прошлое Рождество, - опустив ресницы, беззастенчиво врала Кристал. - Она написала, что эта статуэтка была их с мамой игрушкой, когда они были маленькими девочками.
- Я тронут твоим вниманием, - ответил Гидеон, - но если тетя подарила ее тебе, значит, она хотела, чтобы ты ею владела.
- Да, но я никогда не знала тетю, а вы так долго прожили вместе, что, мне кажется, каждая вещь, связанная с тетей, дорога вам. - Кристал крепко прижала статуэтку к груди, демонстрируя, как дорога ей эта вещь и как ей трудно с ней расстаться, затем, как бы решившись, с трудом оторвала ее от своего сердца и вложила кусочек зеленого нефрита в широкую ладонь Гидеона.
Глаза Курта весело поблескивали.
- Идем, Кристал, - попросила Гонора, дотрагиваясь до руки сестры, - мы и так уже отняли у дяди Гидеона массу времени.
- Вам не нужно меня благодарить и делать мне подарки, девочки, - заметил Гидеон, опуская статуэтку в карман. - А сейчас идите.
- Я провожу их, - сказал Курт.
Многозначительно посмотрев на сестру, Кристал немного отстала.
Они опустились в заполненный людьми холл.
- Итак, вы познакомились с нашей компанией, - произнес Курт. Он двигался удивительно легко, что позволяло угадать в нем хорошего теннисиста.
- Чем они все так заняты? - спросила Гонора.
- Когда вы придете в следующий раз, я познакомлю вас с основными принципами нашей работы.
Кристал догнала их, и Курт открыл входную дверь.
- Рад был познакомиться с вами, Кристал. Гонора, уверен, что мы еще встретимся.
Довольная собой, Кристал весело шагала по улице, что-то напевая себе под нос. Золотистый хвостик на затылке подпрыгивал в такт ее шагам.
- Курт не в моем вкусе, - заметила она, - он слишком высокого мнения о себе. Однако я понимаю, почему Имоджин спит с ним.
Радостное настроение Гоноры моментально улетучилось.
- Ты отвратительна! - разозлилась она. - Как ты посмела отдать мамину статуэтку! Она дорога папе как память о маме!
- Мы должны напоминать дяде о нашем существовании, иначе нам никогда не выбраться из нищеты. Не смотри на меня так свирепо! Прежде чем требовать чего-то, нужно давать самому.
- Неужели у тебя нет гордости?
- Гордости? Кто из нас берет чаевые?
- На эти чаевые ты купила себе чулки.
От неожиданности Кристал остановилась. Вся ее веселость исчезла.
- Прости, Крис! - взмолилась Гонора. - Я сама не знаю, что говорю. Я не хотела обидеть тебя. Просто я очень устала.
Некоторое время сестры шли молча.
- Крис, мы ведь счастливы? - спросила Гонора.
- Счастливы, но должны быть еще счастливее. - Кристал посмотрела на сверкающие витрины дорогих магазинов, на входящих в них элегантных дам и весело добавила: - Я буду иметь все это.
Глава 6
Когда Кристал в пятницу открыла почтовый ящик, она обнаружила в нем плотный конверт с надписью: "Семье Силвандер". На вложенной в конверт карточке золотыми буквами было выведено:
Суббота. Приемный день
с трех до пяти.
Мистер Гидеон Талботт II
Вот это да! Ликованию Кристал не было предела. Значит, ее трюк со статуэткой сработал!
На этот раз Гидеон представил всех четверых своим гостям.
- Моя английская семья, - произнес он, довольный собой, широким жестом указывая в их сторону.
Джоселин, единственный ребенок среди гостей, сидела в большом мягком кресле около огромного, заставленного чайными и кофейными приборами стола и всякий раз вздрагивала, когда миссис Ватоб или Джуан, филиппинец, проносили мимо нее подносы с покрытыми глазурью пирожными и маленькими печеньями. Гордость не позволяла ей протянуть руку и взять что-нибудь с подноса. Худенькое, бледное личико девочки светилось любопытством, очки с толстыми линзами поблескивали, когда она оглядывалась по сторонам.
Она впервые видела своего американского дядюшку. Он был уродлив, но все обращались к нему с почтением, а это означало, что он имел не только деньги, но и власть. Джоселин, оторванная от родной почвы, с глубоким уважением относилась к людям, облеченным властью.
Кристал, как яркая тропическая птичка, порхала от одной группы гостей к другой. Она не обошла своим вниманием и собеседников дяди Гидеона.
Гонора оживленно беседовала с молодым человеком с веселыми, полными юмора глазами. Видеть сестру, заменившую ей мать, флиртующей с незнакомцем было невыносимо, и Джоселин почувствовала себя оскорбленной.
Отец, глубоко засунув руки в карманы, с гордо поднятой головой расхаживал по комнате. Лицо его было непроницаемым. Он играл роль аристократа высоких кровей. Присутствующие мужчины, хорошо понимая, с кем имеют дело, не обращали на него ни малейшего внимания.
Когда семья собралась откланяться, дядя Гидеон настоял, чтобы их отвезли на машине. Проводив Силвандеров до двери, он с неким подобием приветливой улыбки произнес:
- Мы… я принимаю по субботам, с трех до пяти. Надеюсь вас видеть у себя.
Джоселин, облегченно вздохнув, опустилась на мягкое сиденье машины.
Ленглей за всю дорогу не проронил ни слова. Только подъехав к дому и выйдя из машины, он произнес:
- У вашего папочки неотложные дела, мои зверюшки. Ужинайте без меня. - Он снял котелок, изогнулся в шутовском поклоне и со словами "адью, адью" исчез.
- Папа, не валяй дурака! - тоненько закричала Джоселин, моля Бога, чтобы отец внял ее словам.
Но отец, как всегда, не обратил внимания на предостережение дочери.
Сестры легли и вскоре заснули. Джоселин лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к звукам, наполнявшим квартиру. Ей хотелось в туалет, но она не могла заставить себя встать с постели и выйти из комнаты. Все пугало ее: пляшущие тени в гостиной, холодная прихожая, зловещее пение водопроводных труб.
Джоселин всегда была ужасной трусихой, однако всячески старалась скрыть это от окружающих, прячась за маской равнодушия, напускной бравады и грубости. Ее острый язычок тоже способствовал этому, но, оставаясь одна, она тут же оказывалась во власти страха, который еще более усилился здесь, в Америке. Как у собак Павлова, у нее выработались рефлексы на многие случаи жизни. "Где же отец? - думала она. - А что, если произойдет землетрясение, ведь Сан-Франциско находится в сейсмической зоне. А что если часть города уже рухнула? Почему же папа не идет домой?"
Когда Джоселин уже совсем потеряла надежду и смирилась с мыслью, что ей придется сходить под себя, на лестнице послышались тяжелые, неверные шаги пьяного человека. Отец, чертыхаясь, пытался вставить ключ в замочную скважину. Наконец дверь открылась, и отец, всхлипывая, прошел к себе в комнату.
Джоселин быстро побежала в уборную. Вернувшись в постель, она закрыла глаза и сразу уснула.
Так закончился первый и последний визит всей семьи Силвандер в дом их американского родственника.
Последующие несколько недель Гонора осваивала свою новую профессию. В этом ей помогала Ви. Гонора подружилась с этой непредсказуемой женщиной гораздо старше себя. Она почти ничего не знала о Ви, за исключением того, что та имела двоих "бывших" и пять лет работала в Голливуде.
Несмотря на то, что Гонора по-прежнему не позволяла клиентам никакой фамильярности, ее хорошенькое юное личико, нежный голос с очаровательным акцентом сделали свое дело - ее чаевые увеличивались с каждым днем. И это было очень кстати, так как Ленглей почти ничего не вкладывал в их семейную копилку - банку из-под джема, - а деньги были нужны и на ведение хозяйства, и на дантиста для Джоселин, да и о новой одежде пора было подумать.
Их платья, привезенные из Англии, износились и вышли из моды. Каждый раз, надевая их, сестры чувствовали себя несчастными. Чаевые позволили ей начать потихоньку обновлять гардероб. После окончания работы Гонора встречалась с сестрой у магазина "Одежда на каждый день", и они бегали с этажа на этаж, выбирая блузки, юбки и платья, горячо обсуждая каждую мелочь. В конце концов Гонора сдавалась, полагаясь на вкус Кристал, которая с первого взгляда видела в длинном ряду платьев именно то, что им нужно, и никогда не ошибалась. Конечно, они предпочли бы более добротную и дорогую одежду, но пока доходы Гоноры не позволяли им этого.
Все три сестры Силвандер стали постоянными гостями в особняке на Клей-стрит. Вместе с Куртом Айвари и Имоджин Бурдеттс они были самыми молодыми среди собирающихся там людей.
- Мне было бы очень приятно, если бы вы перестали звать меня дядей, - как-то заметил Гидеон своим скрипучим голосом. - Зовите меня просто Гидеон.
Сами сестры никогда бы не осмелились назвать сорокапятилетнего мужчину по имени, и предложение Гидеона наполнило их сердца гордостью - они как бы стали ближе ему. Особенно ликовала Джоселин.
Курт постоянно болтал с Гонорой, уделяя ей столько же внимания, сколько и Имоджин, которую он, правда, сопровождал в оперу и на вечеринки, устраиваемые их общими друзьями.
- Ты действительно считаешь, что Курт спит с Имоджин, Кри?
- Она богата, Гонора, богата.
- Нет, ты скажи мне, спит он с ней или нет?
- Ну, если и не спит, то крепко сидит у нее на крючке.
Каждый раз, покидая особняк на Клей-стрит, Гонора чувствовала себя несчастной. Что толку без конца напоминать себе, что ты принадлежишь к роду Силвандер, если от твоих волос пахнет дешевым шампунем?
Курт носил дорогие костюмы, от него пахло хорошим лосьоном, он ездил в огромном желтом автомобиле с откидным верхом. Они с Имоджин принадлежали к совершенно другому миру. У них были общие друзья, общий язык, с рождения их окружали одни и те же вещи. Гонора представляла его во фраке - как он, должно быть, красив в черном, безукоризненно сидящем костюме и белой манишке, кружа Имоджин в вальсе! Широкая юбка ее великолепного платья от Диора кружится вместе с ней, повторяя все движения ее гибкого тела. Ну просто Джинджер Роджерс и Фред Астер! Гонора представляла, как он нежно целует Имоджин, как снимает с нее платье.
Гонора клялась себе больше никогда не ходить к Гидеону - зачем напрасно мучить себя, - но какая-то неведомая сила влекла ее туда вновь и вновь.