- Да на тебе это было написано. Еще немного над тобой поработать и ты станешь нормальным человеком.
- Как скажете, доктор, - я заставила-таки себя отвернуться от зеркала и с удивлением заметила, что мое стеснение и напряженность куда-то уплывают. Как хорошо чувствовать себя красивой!
- Интересно, если ты в отличие от меня не закомплексованная дурочка, то почему ходишь в такой непотребной одежде? Натяни тоже что-нибудь вызывающее раз у тебя нет комплексов. Или есть?
- Скажи об этом Полю, - криво ухмыльнулась Рене и тут же вскочила с кровати, будто давая понять, что тема закрыта. - Пошли лучше я покажу тебе парк и с народом познакомлю. Только… возьми копье.
- Что?
- Вон, в углу стоит.
Действительно, возле двери стояло что-то вроде копья с заглушкой на наконечнике. Я отшатнулась.
- Ты чего, хочешь чтобы я с палкой этой ходила. Это обязательно?
Рене в ответ как-то уж очень сочувствующе вздохнула и повторила:
- Возьми, Клер.
Когда я тоскливо прилаживала в руке палку, то думала, что дело в имидже, которому нужно соответствовать и никуда от этих правил не денешься. Раз уж я дикарка, то надо таскать с собой копье. Но оказалось, что Рене имела в виду совсем другое. Она говорила о Дионисе - страшном гигантских размеров мраморном доге, который жил в парке и, как мне вскоре довелось убедиться, использовался далеко не для охранных целей. Дион влюбился в меня с первого взгляда и стал моим личным кошмаром на все время моей изумрудной жизни. Большую часть времени он пропадал где-то по своим собачьим делам, но стоило ему учуять меня, он сразу набрасывался, валил на землю и начинал делать эти отвратительные собачьи движения, при чем с таким знанием дела, что я очень быстро уверилась, что с самками человеческого рода он давно на короткой ноге. Когда Рене была рядом, она сразу приходила мне на помощь и мощным ударом ноги давала понять псине, что та не права, а вот без нее мне приходилось совсем туго. Мужчин Дионис не любил, и тот кто пытался его с меня стащить тут же становился в его глазах соперником со всеми вытекающими последствиями. Поэтому очень скоро местные джентльмены особо не рыпались и лишь посмеивались в сторонке, наблюдая за моей борьбой с этим чудовищем. К счастью, Дион позволял мне любые вольности. Я могла тыкать его копьем, давать пинком по морде, а однажды, когда он достал меня окончательно, я даже зарядила ему прямо по его болтающейся красной сосиске, которой он елозил по моему животу. Это надолго остудило его, но, к сожалению, не навсегда. Поэтому каждый раз когда я слышала как кто-то произносит слово Дион, мое тело непроизвольно принимало боевую стойку, а рука судорожно сжимала копье. Рене была права, копье мне очень пригодилось, и очень скоро я привыкла носить его повсюду как дамскую сумочку.
Как я уже говорила, гости в Изумруде жили где попало. Днем ни у кого не было желания торчать в своих домиках, а ночью каждый засыпал там, где упал. Разумеется, не один. Летние ночи были теплыми и какими-то опьяняюще-томными. Наверное я осталась единственной идиоткой во всем Изумруде которая по ночам валялась в домике и корчила из себя девственницу-недотрогу. Через пару дней после моего прибытия у меня появилась соседка Анжелика. Очень милая брюнеточка с ногами от ушей. Даже не знаю что заставило Поля выбрать ей костюм какого-то средневековья и спрятать эти потрясные ножки под длинным платьем. Так вот даже эта Анжелика глядя на мои ежевечерние возвращения в домик крутила пальцем у виска. Сама-то она ни одной ночи не ночевала! Забегала только иногда чтобы сменить одежду или покопаться в своих вещах и тут же весело исчезала. На самом деле моя ночная целомудренность была связана вовсе не с желанием укрыться от всех. Просто в голову мне пришла безумная идейка о том, что Максим может быть где-то здесь, в Изумруде и, чтобы его найти мне нужно побродить по окрестностям ночью, когда все будут спать, и мое любопытство не вызовет подозрений. Как же наивна я была! Почему-то мне и в голову не пришло, что ночью в Изумруде жизнь должна бить ключом! Смех, стоны и крики раздавались у меня под окнами до самого утра и только с восходом солнца на некоторое время становилось тихо. Не скажу что так уж сильно меня коробило покувыркаться с кем-нибудь под покровом ночи, но почему-то без Рене я чувствовала себя не совсем уверенно среди всех этих красивых людей, а Рене после наступления темноты всегда уходила к Полю, и я очень скоро поняла, что это правило, переступить которое она не может. Днем большую часть времени мы были вместе - меня это устраивало, потому что я чувствовала, что рядом с ней я защищена от любых неожиданностей. Близость к Полю делала Рене фигурой авторитетной, поэтому я цеплялась за нее изо всех сил. Но в то же время Рене и мешала. Местные плейбои во всю подкатывали ко мне, но присутствие девочки делало меня напряженной, так что максимум, который я могла позволить кавалерам - это немного поласкать мне спинку когда мы с Рене валялись на траве. И это при всем при том, что половая жизнь в Изумруде била через край. Я довольно скоро привыкла к виду переплетенных тел и всем этим звукам секса, которые доносились до меня из самых неожиданных мест. Меня это больше не смущало, тем более что я поняла, что никто меня не тронет до тех пор пока я сама этого не захочу. Очень часто Рене впихивала мне в руки альбом и карандаш, заставляя рисовать то, что происходило перед моими глазами. В первые дни мне требовалась пара бутылок пива чтобы расслабиться и взяться за карандаш, но вскоре все пошло как по маслу. Мы с Рени садились на траве с альбомом, несколько гостей тут же вызывались попозировать в движении, и начинался для меня жгучий кошмар. Я никогда в жизни не делала таких блестящих набросков, но под конец у меня почему-то начинали дрожать руки и мне стоило нечеловеческих усилий продолжать невозмутимо водить карандашом по бумаге, чтобы не дать повод повеселиться Рене. Паршивка прекрасно знала что я испытываю, и ее это радовало бесконечно. Во всяком случае, ехидная ухмылочка ни на минуту не сходила с ее лица. Но надо отдать ей должное, она никогда не пыталась воспользоваться моим расслабленным состоянием и попробовать меня облапать по своей лесбиянской привычке. А привычка эта у нее была. И если по началу я воспринимала все ее слова как обычный треп, то вскоре она дала убедиться мне в обратном. Как-то утром, когда все еще спали после очередной бурной ночи, я выползла из домика чтобы сходить в Большой Дом за пивом, и совершенно неожиданно увидела Рени возле барной стойки у бассейна. Она была не одна. Вначале я не поняла что происходит. Даже не знаю почему мой мозг не хотел воспринимать открывшуюся мне картину, ведь внутренне я была готова уже ко всему. Тем более что Рене и Барби не были голыми и не делали ничего особенного. Рене стояла, опираясь на барную стойку, а Барби спиной прижималась к Рене. Из розовенького Барбиного платья нагло торчали ее немаленькие груди, которые сжимала моя подруга. Черные блестящие волосы моей девчонки и белые кудряшки противной красотки смешались как кофе со сливками. Рени в каком-то бешеном опьянении целовалась с вывернувшей ей навстречу голову белокурой куклой.
Я остановилась как вкопанная. Меня будто окатили холодной водой. Наверное прошли какие-то секунды, но для меня время остановилось, кажется я уже целую вечность стояла здесь и тихо умирала. Рене, моя Рене не могла быть той, которую я видела сейчас. Она была ребенком, забавным, не в меру умным и насмешливым, но ребенком! Мне хотелось так считать и я так считала. Закрывая глаза на то, что может происходить между ней и Полем когда она уходит к нему по вечерам, стараясь не спрашвать себя - а что она вообще делает здесь, в Измумруде. Оказывается я и не знала ее совсем… Создала в своей голове какой-то образ, а на самом-то деле все совсем иначе… Как горько и обидно было осознавать это! Под каким бы соусом ни подавалось все, что творилось в Изумруде, это все равно было грязью. Все кто обитал здесь казались мне красивыми манекенами, декорациями игры. Но только не Рене! Я была уверена, что она вне этого! В ней, как и в Поле, была какая-то притягательная жизненная сила, она не могла быть частью декорации, не могла даже органично сосуществовать с декорациями! Ведь она была другой…
Но в тот момент когда я увидела ее с Барби, я поняла что ошибалась. Рене была таким же осколком Изумруда как все остальные. Она была равноценной частью этой игры, она играла по правилам. Помимо меня у нее существовала своя, другая жизнь, и постепенно я начала понимать ЧТО ИМЕННО было в той ее жизни.
Рене, почему же мне стало так больно…
Я увидела как она опустила руки с груди Барби и черные локоны отделились от белых кукольных прядок.
- Доброе утро, Клер! - улыбнулась мне Барби. Она была приветливой, улыбчивой и глупой. Как кукла.
Я застывшим взглядом смотрела на ее раскрасневшееся личико и молчала.
- Все еще спят, а мы тут немного побеситься решили. - Барби хихикнула. Надо же - смущенно! Наверное что-то было в моих глазах не то…
Я не могла шевельнуться. Как окаменела.
- Ты чего? - удивилась Барби. - Ты нам не мешала совсем, расслабься. Ну когда ты уже привыкнешь…
Не знаю из каких глубин своей воли я взяла силу, но каким-то чудом мне удалось перетащить взгляд на Рене. Я знала что увижу в ее глазах. Насмешку. Торжество. Лукавство. И мне покажется что она говорит: 'Ну что, подружка, и что ты на это скажешь?"
Но Рени обманула мои ожидания. Я не узнала этот взгляд. Никогда еще я не видела у нее такого выражения. Она смотрела спокойно и выжидающе. Немного напряженно. Она смотрела так, что я на секунду забыла о Барби и мне показалось, что мы с Рене одни. Ее глаза повторяли… что-то. Нечто важное, что я должна была увидеть и понять. Важное… Не выдержав, я резко развернулась и убежала в парк. Коря себя за этот глупый побег, я вернулась в свой домик, села на пустую кровать Анжелики и тупо уставилась в окно. Мне надо было понять себя, разобраться в моем необъяснимом смятении и расставить все по полочкам. Но на самом деле я просто смотрела в окно, совершенно бездумно, и ждала, когда бардак в душе и в голове упорядочится сам собой.
Рене вошла через несколько минут. Села на мою кровать и стала наблюдать за мной. Какая умница - сегодня на ней наконец-то были чистые джинсы и длинная гавайская рубашка. Я подумала, что в платье она смотрелась бы более нелепо. Да, красавицей она никогда не будет. А могла бы! Молодец хоть глазки подрисовать никогда не забывала. Кокетка, черт возьми… Ну все, что это я! Надо встряхнуться.
- Извини что я так, я просто не ожидала, - смущенно пробормотала я. - Почему-то так не по себе стало…
Рене пожала плечами.
- Ладно, забудь и все, если тебе это так противно было видеть.
И снова тишина. Я старалась не смотреть ей в глаза.
- Клер, - через некоторое время сказала она.
- Да?
- Клер, понимаешь, когда долго здесь живешь подобные вещи перестают особенно шокировать. И… сама атмосфера здесь такая, что…
- Да, я понимаю. - Поспешно согласилась я.
- На самом деле пол не имеет особого значения, Клер.
- Не знаю, - я с сомнением покачала головой. - Для меня имеет и я ничего не могу с этим поделать.
Рене тихо усмехнулась.
- Ты сейчас так говоришь, как будто я тебя уламываю заняться со мной сексом.
Почему-то я тоже усмехнулась. Но посмотреть на нее так и не решалась. Я еще не могла привыкнуть к этой другой Рене. Она была чужой и незнакомой. Взрослой.
- Слушай, единственное что я здесь не могу делать, это ослушаться Поля. Я пообещала ему не спать с мужчинами, для него это важно. Но ты же видишь что здесь происходит, ты и сама чувствуешь что… без секса здесь нельзя, никуда от этого не денешься. А я тоже живой человек, и я уже не ребенок. Поэтому женщины для меня всего лишь то что мне доступно - вот и все.
- Тебе просто нравится так. - Сказала я, сама не понимая зачем вступаю в эту полемику. - Ты даже не одеваешься как девушка.
- Послушай, ну и что было бы если бы я ходила полуголой? Среди этих фотомоделей. Я ведь ни в какое сравнение с ними не иду. Ты посмотри какая у меня фигура-то! Не очень хочется на фоне этих девок раздеваться. И это не комплексы - это просто трезвый взгляд на себя. Лучше уж я буду чем-то отличаться чем быть уродиной среди красавиц. Я длинная, нескладная, с плечами моими…
- Нет, ну почему…
- Ну все, хватит об этом. Все есть так как есть. Если тебе удобно считать меня лесбиянкой, это твое право. Мне это не мешает.
Вот так просто. На том и порешили.
Мне не нравился зеленый бассейн возле Большого дома. Рядом с ним постоянно ошивалось человек пятнадцать. Бассейн и бар возле него были чем-то вроде местной кают-компании. После завтрака вся толпа обитавшая в "Изумруде" - а это было человек тридцать - вываливалась на улицу, и большая часть народа так и оставалась возле бассейна. Они пили мартини, обжимались, с криками прыгали в воду - все это очень напоминало молодежные вечеринки из американских комедий. Пару раз я тоже приходила поплавать, но когда в воде кто-нибудь из красавцев начинал откровенно меня лапать я быстро уносила ноги. Атмосфера Изумруда, насквозь пропитанная сексом, давно уже отравила меня, но чтобы вот так, у всех на глазах - нет, к этому я была еще не готова. Стоило Лио или Джулиусу ко мне приблизиться, как у меня сразу же включался стоп-кран. Эти двое больше всех домогались меня, и я даже начала думать, что они решили во что бы то ни стало поиметь меня напару. Можете называть меня ханжой и глупой недотрогой, но для ТАКОГО я еще не созрела, нет. Мне отчаянно нужен был секс, я каждую минуту пребывала в состоянии дурацкой отвратительной похоти, рожденной этим вечным порно-спектаклем что разыгрывался на моих глазах, но стать активным участником подобного действа я не могла. Стоило мне представить как Джулиус и Лио зажимают меня с обеих сторон на глазах у публики, как все мое желание моментально исчезало, оставляя лишь жгучее отвращение. Нет, я не могла. Никак не могла.
Я знала, что в глубине парка есть еще один водоем - что-то типа маленького озерца, образованного протекающим через лес и территорию парка родником. Вода там очень холодная, поэтому для купаний заливчик этот не совсем годился. Однажды, в самую жару, Рене прискакала ко мне с камерой и предложила составить ей компанию. Я была не прочь поплавать без свидетелей, воду я на самом деле обожала. Но оказалось, что Рене решила поснимать Дина с Лаки, которые ждали уже возле того самого озера.
- Они что, голубые? - сконфузилась я.
- Ну бывает иногда, - весело отозвалась Рени. - Тебе будет интересно, идем!
Мы забрались в самую чащу парка, так далеко, что даже голоса от Большого Дома не долетали сюда. Только звуки леса и чуть слышное бормотание родника. Озеро было маленькое, но красивое необычайно. Сквозь прозрачную чуть дрожащую воду можно было рассмотреть каждую песчинку на дне. Где-то в кустах похрюкивала невидимая лягушка. Тихо-тихо шептали что-то кроны деревьев в вышине. Маленький прохладный рай посреди полуденной жары. Я увидела удобную полянку возле двух, неизвестно как затесавшихся сюда яблонь и направилась с ней, но Рене меня почему-то утянула совсем в другую сторону.
- Не подходи к этим деревьям, они уже старые, не хочу, чтобы тебя веткой придавило.
- Здесь так здорово! почему мы сюда раньше не приходили? - вырвалось у меня.
- Вода холодная постоянно, здесь делать особо нечего. Но погоди, сегодня мы тут немного повеселимся. - Рене тронула меня за руку и указала на противоположный от нас берег озерца. Там, на небольшой покрытой изумрудной травкой полянке сидели двое обнаженных мужчин. Дин и Лаки. Я невольно залюбовалась их прекрасными загорелыми телами. Как удивительно - избавляясь от одежды человеческое тело сразу же становится органичной частью окружающей природы.
Я улыбнулась ребятам и помахала рукой. Нас разделяло только водное пространство метров в семь. Рене села на траву и принялась колдовать с камерой, я уселась рядом с ней. Парни расслабленно лежали на спине, жевали соломинки и с любопытством смотрели на нас.
- Ну что, вы готовы? - Спросила Рени, разглядывая их на мониторе.
- Всегда в твоем распоряжении. - Весело отозвался Лаки и рука его тут же нашла половой орган его соседа.
- Ах, я уже почти кончил! Не останавливайся-не останавливайся! - Делано закатил глаза Дин.
Я почувствовала что краснею и отвела глаза. Одно дело смотреть это дело в порнухе, совсем другое - когда вот так, вживую, видишь как сексом занимаются люди, которых ты знаешь. Тем более мужчины! Наверняка Рене привела меня сюда чтобы вдоволь потом потешится над моим смущением - вряд ли она рассчитывала, что подобными картинами сможет разбудить мою чувственность.
- Ладно, ребятки, давайте начинать. - Судя по тону, с каким это было сказано, Рене уже не раз приходилось заниматься съемкой. Я с надеждой подумала - а может она нужна Полю просто в качестве оператора?
- Не бойся, мы не будем к ним подходить, - вполголоса сообщила мне она, вероятно заметив мое смущение. - Я снимаю с одной точки, чтобы была иллюзия, что они здесь одни.
- Нужно молчать и не шевелиться? - шепотом спросила я.
- Да нет, делай что хочешь. Можешь даже искупаться вон там, в стороне. Все равно потом монтировать. Я из трех эпизодов сделаю один. Сегодня немного совсем донять осталось - я их позавчера здесь уже достаточно наснимала. - Она подняла голову и крикнула: - Поехали что ли!..
- Я хочу весталку. - Вдруг заявил Дин и уперся в меня взглядом. Он постоянно называл меня весталкой. На секунду я ощутила настоящую панику. А что если Рене и правда решит поснимать групповушку?! И кто я такая, чтобы продолжать ломаться! Да меня просто выпрут из Изумруда пинком под зад и все. Приехала тут отдохнуть нахаляву, корчит из себя целку и толку никакого в плане съемок.
- Она мне нужна для другого, - спокойно отозвалась Рене. Ах, Рени, как же я тебя люблю! - Тем более мы снимаем эпизод про геев. - Вопросительно подняла бровь. - Клер похожа на гея? Как ты считаешь?
Дин хохотнул и пожал плечами.
- Так что все, мальчики, давайте поработаем немного. А-ля любительская съемка. Кстати, камера уже включена, так что побыстрее шевелитесь.
Парни не заставили долго ждать. Я смотрела на траву, на свое отражение в озере, на муравья, карабкавшегося по моей ноге, но все равно видела раскинутые ноги Дина и голову Лаки, ритмично двигавшуюся над его вмиг налившимся здоровенным членом. Время от времени Рене что-то негромко им командовала и они тут же меняли направление своей деятельности. Порой я зачем-то бросала на них взгляд, но тут же отводила. Я видела, что Дин следит за мной. Это было невыносимо. Он облизывал как эскимо орган Лаки, а его глаза были прикованы ко мне. Единственным моим желанием было исчезнуть куда-нибудь, стать маленькой и невидимой, раствориться в воздухе… Меня это не возбуждало нисколько. Откровенная чувственность безо всяких запретов. Я пока не могла. Или не могла никогда. Фу, это было ужасно! Ужасно тяжело.