Себ шагнул за порог и остановился, скользнув взглядом по комнате. Переоборудованный чердак, нештукатуренная кирпичная кладка, стальные балки. Одна стена с пятью окнами от пола до потолка. Сквозь них в комнату врывалось солнце, полностью затапливая ее потоками света. Кухня-камбуз с одного конца, встроенные полки, забитые книгами, украшения и безделушки по всей длине стены, остаток пространства оставался пуст. Из мебели только старый синий бархатный диван, маленький туалетный столик и стулья. Тут же лампы, освещающие эти объекты. Большая часть личных вещей в мезонине, который делит пространство спальни и пространство, отведенное для отдыха.
Дейзи обожала свою солнечную просторную студию, которая, по сравнению с домом Себа, наполненным дыханием истории и антиквариатом, казалась до безобразия стильной.
– Мило. – Видимо, он чувствовал себя совсем как дома. Во всяком случае, гораздо более свободно, чем она ожидала. Уверенно, без смущения оглядывал комнату, рассматривая каждую фотографию, вглядываясь в детали холодным оценивающим взглядом.
– За свадебные фотографии, по всей видимости, платят больше, чем я предполагал.
– К сожалению, все это не мое. Я снимаю студию у моего друга-художника. – Дейзи жестом указала на большой морской пейзаж, занимавший главное место на стене. – Раньше снимала комнату с четырьмя студентками, которые жили на верхнем этаже. Немножко неудобно – физически и морально – столько артистических натур в одном пространстве! Было большим облегчением, когда Джон решил переехать в Корнуолл и спросил, не хотела бы я снять его студию.
– Дружеская скидка?
– Не совсем. – Она игнорировала скрытый подтекст. Родители не отказались бы ей помочь, но она предпочла самостоятельность, не отступила, даже когда найти подходящую и доступную по цене студию оказалось не так-то легко. Предложение Джона стало идеальным решением. – Да, я плачу небольшую ренту. Но у Джона очень замкнутый образ жизни, почти отшельнический, и я взяла на себя ведение всех его лондонских дел. Выгодно нам обоим.
– Удобно. Вы оставите все это здесь? – кивнул Себ в сторону софитов.
– Я собираюсь пользоваться студией.
Возможно, она согласилась бы переехать к нему сразу, но у нее не хватало решимости резко разорвать все связи с прошлой жизнью. Во всяком случае, пока не представится возможности узнать, как устроен тот новый для нее мир.
– Здесь всего час езды. Я уже все упаковала. Вещи там.
Вещей оказалось гораздо меньше, чем берут с собой, уезжая куда-нибудь на выходные. Ее любимые камеры и объективы, ноутбук, пара пакетов с одеждой и косметикой. Если все сложится, книги, гравюры, рисунки, любимые вазы и чаши и коллекцию шляп можно вывезти позже. Как они будут выглядеть в похожем на музей Хоуксли, Дейзи не представляла.
– Вы уверены, что это все, или вам хотелось бы взять с собой что-то еще? Я буду рад, если вы почувствуете себя как дома, сможете делать любые изменения по своему вкусу, перестановки, ремонт.
– Даже в библиотеке?
– Только бы сохранялось тепло.
– Ну разумеется.
После минутного колебания Дейзи сняла темно-розовую шляпку-клош, украшенную брошью со стразами, одну из самых любимых, купленную на распродаже. Пристроила ее на макушке, натянула глубже. Повернувшись к зеркалу, достала тюбик и накрасила губы любимой красной помадой. Теперь она готова.
– Первая остановка в мэрии, в отделе регистрации браков.
Себ подхватил обе сумки с одеждой, Дейзи закинула на плечо камеру, взяла сумку с компьютером. Грудь сжималась от невысказанных опасений. Она окинула взглядом опустевшую студию. "Ты вернешься сюда уже завтра", – стучало внутри. Переступив порог, поняла, что делает шаг в неизвестность. "Вдохни глубже, не плачь и запри дверь". Мысли проносились в голове, дрожали руки, запирающие дверь на два замка.
А сомневается ли Себ? Выглядит воплощенным спокойствием.
– После того как нас зарегистрируют, нужно ждать шестнадцать дней. Но не стоит беспокоиться о месте проведения церемонии. Зал в стиле тюдор имеет лицензию. Я не открываю его для проведения мероприятий в будние дни, так что можем использовать его для нашей свадьбы через две недели в пятницу. Вам хотелось бы пригласить кого-либо со своей стороны?
Дейзи замерла на месте. Как он может говорить столь прозаично о собственной свадьбе! Об обязательствах и обещаниях, совместном сотрудничестве. Ну ладно, пусть они практически не знакомы, но такое событие должно иметь хоть какое-то значение даже для него?
– Успеем за три недели? Вы уверены? Плюс ко всему мне бы хотелось, чтобы присутствовали родители и сестры, и нужно рассчитать время так, чтобы Роуз успела прилететь из Нью-Йорка.
– Вам хочется, чтобы вся семья была в сборе? – На лице Себа угадывалась легкая тень удивления.
Дейзи, заколебавшись, обернулась к нему.
– Вы обещали, что мы, по крайней мере, создадим иллюзию настоящего брака. Совершенно необходимо, чтобы моя семья присутствовала на торжестве.
Обсуждению не подлежит.
– Прекрасно.
Дейзи собиралась защищать свою позицию, но была отброшена назад лаконичностью ответа. Полное согласие! Подобная сдержанность во всем. Что таится под гладкой поверхностью? Возможно, ей никогда об этом не узнать.
Пожениться через три недели. Головокружительный роман. Так обо всем этом должны подумать окружающие, и она должна им это внушить.
– До чего глубокий вздох!
Дейзи замялась, опуская солнечный козырек с зеркальцем, чтобы проверить, под каким углом сидит на голове шляпка. Чувство крайней уязвимости ее не оставляло, в особенности когда возникала необходимость говорить о чем-то личном.
– Я всегда точно знала, какой хотела бы видеть мою свадьбу. Понимаю, это звучит глупо. Всего лишь грезы.
На фоне кардинальных изменений жалобы об утрате идеальной свадьбы явно неуместны, отдают банальной самовлюбленностью.
– Закат на пляже? Шикарный отель? Вестминстерское аббатство и принц Гарри в парадном мундире?
– Нет. Ну разве самую малость.
Она бросила на него взгляд исподтишка. Минимальный контакт облегчал признание в том, что со свадьбой у нее всегда было связано много планов. Дейзи представляла все так ясно.
– Мои родители живут в самом конце улицы, на которой находится деревенская церковь. Я всегда думала, что моя свадьба пройдет именно там, я пойду под венец, окруженная семьей, а вернусь рука об руку с мужем. Потом будет праздник в саду. Никаких особых прихотей, хотя, конечно, хотелось, чтобы играли музыканты из группы моего отца.
– Конечно.
Дейзи даже прикусила губу, остальные грезы начали всплывать в голове, словно кадры из фильма. Вот она вся в чем-то кружевном, прямом, обманчиво простом. Солнце сияет, обдавая золотистым потоком древние камни Котсуолда. Душу переполняет радостное чувство, что все исполнилось. Но день назад она поняла, что в груди поселилась боль, свернулась там и, казалось, отдавала прямо в сердце. Если знакомые образы всплывали в памяти, боль усиливалась, сердце начинало бешено колотиться. И все же она поступает правильно. Или нет?
"Теперь речь не о тебе!"
Хотелось поделиться рассуждениями по поводу выбора с кем-нибудь еще. Но с кем? С сестрами? Они бы сразу восприняли все как экстремальную ситуацию, включив режим аварийного планирования, пробуя и предпринимая, попеременно ругая и нянчась с ней, словно она маленькая нашкодившая девчонка. С родителями? Вот уж нет. У нее, наконец, есть гордость. Дейзи сглотнула, ощутив болезненный комок в горле. Она усердно работала, исправляя ошибки прошлого, потратила столько усилий, чтобы стать независимой от семьи и доказать, что способна на поступки, как и они все. Как после этого признаться, что она беременна от человека, с которым едва знакома? Родители тут же включатся в режим "минимизации опасных последствий". Захотят забрать ее домой, станут срочно тратить на нее деньги, словно этим можно все привести в порядок. А как было бы легко позволить им позаботиться о себе! Дейзи обмякла на сиденье. Она не смогла бы сказать им, да и не стала. Однако ей хотелось слышать успокаивающий голос отца, шагнуть в теплые объятия матери. Нечасто она позволяет себе такую роскошь.
– В самом деле, мы смогли бы зарегистрироваться завтра. Как-то неуютно я себя чувствую, не поговорив с родителями. Вы не станете возражать, если мы навестим их?
Давно ей не приходилось советоваться с кем-то по поводу своих поступков.
– Конечно. – На краткий миг Себ отвел взгляд от дороги, оценивающе посмотрев на ее пальцы, те постоянно беспокойно переплетались. – Знаете, если предстоит рассказывать вашим родителям о помолвке, мне, наверное, стоит остановиться у ювелирного магазина. Вам нужно кольцо.
– Дейзи, дорогая! Какой приятный сюрприз!
Странно вот так вдруг оказаться лицом к лицу с известным персонажем Шерри Хантингдон – моделью, музой и, время от времени, актрисой. Высокая гибкая фигура, упругая и стройная в свои "за пятьдесят", словно в двадцать. Светлые волосы внешне выглядели столь же натурально, как у ее дочери.
– И кто же это? – Голубые глаза, знаменитые несколько сонным выражением, обратились на Себа, с неожиданно пронзительным оценивающим вниманием. Или нет? Попробуйте-ка удержаться на гребне профессии более тридцати лет, если не имеете мозгов, дополняющих потрясающую внешность.
– Себастьян Бересфорд. – Он протянул руку, мать Дейзи пожала ее, исподволь окинув его взглядом из-под длинных черных ресниц.
– Как приятно. Дейзи так редко приходит со знакомыми молодыми людьми. Проходите же, пожалуйста. Вайолет где-то здесь, а Рик у себя в студии, на нас снова надвигается благотворительный концерт. Дейзи, милая, не могла бы ты поучаствовать и сделать серию фотографий, ладно?
– Я бы не пропустила такое событие.
Дейзи подхватила мать под руку, и они пошли по извилистой тропинке. Красивый дом, увитый плющом. Однако очень велик по любым стандартам. Конечно, если вы не обитатель замка. Два изящных симметричных крыла, отходящих от центральной части здания, указывали на то, что это постройка времен Уильяма и Мэри. В отличие от Хоуксли, дом искусно приспособлен для комфортной жизни и отремонтирован. Себ увидел поодаль теннисные корты, конюшни и другие служебные пространства. Видно, все обновлено и находится в постоянном пользовании.
Его поразила неожиданная ностальгия. Хоуксли заслуживает столь же бережного и рачительного ухода, но дед находил какую-то особую прелесть в архаичном неудобстве разваливающихся старинных зданий. А что до отца, Себ постарался загнать свои мысли как можно глубже, сжав кулаки от злости. Так бывало всегда, когда в голову приходили мысли о преступной нерадивости отца.
Шерри остановилась на открытой террасе, улыбнулась дочери.
– Мне кажется, снаружи достаточно тепло, можно расположиться здесь. Я схожу за Риком. Он будет рад увидеться с тобой, Дейзи. Как раз вчера мы говорили о том, что с Роуз мы видимся гораздо чаще, а ведь она в Нью-Йорке. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. А потом можно выпить. Дейзи, дорогая, дай знать Вай, что вы приехали.
– Я ей пошлю сообщение.
Дейзи уселась, достала телефон. После минутного колебания к ней присоединился Себ. Разумеется, им полагается сидеть вместе. А еще держаться за руки. Себ взглянул на ее длинные тонкие пальцы, нажимающие кнопки телефона. Ужасно захотелось как-то нечаянно коснуться их. Всего одно прикосновение могло связать больше, чем кольцо, которое он только что купил для нее.
– Это папина студия. – Дейзи указала на самый большой из флигелей. – Первым делом он оборудовал флигель под современную звукоизолированную студию. В детстве нам не позволялось находиться в ней без надзора. Но это не останавливало от попыток сделать собственные записи. Откровенно говоря, записи были не слишком хороши. Никто из нас специально не занимался музыкой, во многом из-за того, что папа относился к этому отрицательно. Рядом со студией репетиционная комната. Оранжерею переделали в бассейн и спортзал, иначе пришлось бы отказаться от дома в его первоначальном виде; он не подвергался изменениям с того времени, как был построен.
А теперь подвергся. Свежевыкрашенный, с новыми обоями, заботливо подобранной мягкой мебелью, легкой для ухода. В жилах старого дома текут новые деньги. Как раз то, в чем нуждается Хоуксли. Только было бы неплохо, если бы еще его прапрапрадед женился на американской наследнице.
– Как долго вы здесь живете?
– Мама здесь выросла, ее дядюшка носит титул баронета, а где-то внутри могучего семейного древа мы ведем род от Уильяма IV, но не по основной линии. Как видите, трудно сказать, что вы женитесь на неровне.
– Мне и в голову не приходило.
Себ знал очень хорошо, что в его жилах течет такая же алая кровь, как у всех остальных. Вовсе не происхождение Дейзи заботило его, а ее воспитание. Уж если она воспитывалась в доме, столь щедро оснащенном предметами роскоши, как Хантингдон-Холл, трудно представить, выстоит ли она в продуваемом сквозняками, не слишком удобном для жизни, громадном и древнем доме.
– Дейзи? Не верю своим глазам! Это ты, здесь и вполне живая! Роуз все пыталась убедить меня взломать квартиру и извлечь твое мертвое тело. Как это называется: целую неделю ни единого слова от тебя?
– Вай! – Дейзи бросилась обнимать вошедшую девушку. – Я посылала сообщения вам обеим. Каждый день.
– Сообщения! Так каждый за тебя может посылать сообщения: "У меня все прекрасно, скоро позвоню". Но вижу, что у тебя были дела.
Себ встал и протянул руку:
– Вы, должно быть, Вайолет. Дейзи так много мне о вас говорила.
Он приобнял Дейзи, словно не замечая разряда, пробежавшего по руке, стоило прикоснуться к ее тонкой талии. Она слегка вздрогнула от прикосновения, склонилась податливо и гибко, словно полностью принадлежала ему.
– Правда? А вот о вас пока ничего не рассказывала. Обычно она мне все рассказывает. – Ее глаза сузились, изучающее всматриваясь в его лицо.
Не так уж уютно под столь пристальным взглядом.
Вайолет была несколько выше и крупнее младшей сестры. Ее лицо в форме сердечка было абсолютно безмятежно и не выдавало никаких чувств, в отличие от выразительных черт Дейзи. Однако обе сестры имели общий для Хантингдонов типаж, высокие скулы и гривы золотистых волос. Но на этом сходство, пожалуй, заканчивалось.
– Не все, – вспыхнула Дейзи. – Мне уже двадцать четыре, если ты еще помнишь об этом. Естественно, у меня должны быть секреты.
– Дейзи-Вейзи, тебе никогда ничего не удастся сохранить в секрете. – Вайолет усмехнулась словам сестры, не скрывая своей любви к ней, но ее глаза сразу похолодели, стоило ей перевести взгляд на Себа. – Чем же вы занимаетесь?
На мгновение Себом овладело практически непреодолимое желание копировать деда, взглянуть на нее сверху вниз, сказать, слегка растягивая слова: "Занимаюсь? Добрая женщина, я не занимаюсь. Я являюсь графом Холгейтом". Всего-то, чтобы сбить с нее холодное самодовольство. Но ему не понадобился щипок Дейзи, предупреждающий о сдержанности.
– Я управляю большим поместьем. Собственно, там мы и встретились. Дейзи там работала.
– Он явился, чтобы спасти меня. – Лицо, обращенное к Себу, было таким сияющим, что он почти забыл, что это всего лишь игра. – Машину занесло снегом, и он спас меня. В этом было что-то невероятно романтичное, Вай.
– Это как раз те самые слова, которые не хотелось бы услышать ни одному отцу.
Себ вздрогнул от характерного растянутого говора и поспешно обернулся.
– Папа! – Дейзи выскользнула из его рук и обвила шею худощавого человека, появившегося на террасе.
– Соскучился по тебе, Дейзи, моя девочка. Как поживает твоя камера?
– Работает, и я только что пообещала маме, что возьму на себя благотворительный концерт. Если тебе нужны рекламные снимки, сделанные заранее, только скажи. Официальные, не официальные, выберешь сам.
– Надо спросить у Роузи. Решения за ней. Ну и кто тот романтический рыцарь, которого ты привела домой?
Рик Кросс обратил изучающий взгляд на Себа. Третий раз за последние пять минут Себу пришлось выстоять под острым взглядом. Дейзи посчастливилось иметь любящую, готовую защищать семью. Ей нет нужды выходить за него. Семья сомкнет ряды и будет заботиться о ней. Если он хочет растить собственного наследника, в их странном договоре этого человека лучше привлечь на свою сторону.
– Себастьян Бересфорд. Знакомство с вами честь для меня, сэр. – Себ едва удержался от того, чтобы не выпалить, что Рик Кросс автор самого первого CD, который он когда-то купил и слушал бесконечно, раз за разом.
Отец Дейзи настолько известен, что его трудно воспринимать как незнакомца. Рубленые черты лица, непослушные волосы и худощавая фигура не поддавались влиянию времени. Он ворвался на музыкальный олимп лет двадцать назад и с того времени с него не сходил. Возраст не заставил его иссякнуть, он гастролировал, выпускал диски и постоянно мелькал в заголовках, хотя теперь это связывалось с его благотворительной деятельностью, а не с дикими выходками.
– Бересфорд? Я читал ваши книги. Приятно познакомиться лично.
Дейзи приобняла Себа, он покорно привлек ее ближе. Она с сияющей улыбкой смотрела на свою семью.
– У нас новости, мама, папа, Вай. Мы с Себом обручились и собираемся пожениться!
До чего утомительно притворяться! Повиснув на руке Себа, улыбаясь, всем своим видом демонстрируя, до чего все прекрасно! Бездушный бриллиант на безымянном пальце, семья с поздравлениями и предложением выпить шампанского.
Дейзи притворилась, что потягивает шампанское. Если бы ее родители хоть на секунду заподозрили истинную причину ее замужества, были бы разочарованы. Не в ней – за нее. Она не могла этого допустить. Невозможно подвести их еще раз. Они знали, как ей хотелось любить самой и быть любимой.
Вай недоверчиво посматривала на сестру, продолжая улыбаться. Ей доводилось больно обжигаться, и она не спешила верить никому. Дейзи первая в списке.
– Я немедленно созвонюсь с нашим викарием. – Мать приступала к делу с тревожащей поспешностью. – Конечно, вам захочется, чтобы все состоялось весной, Дейзи, дорогая, в этом году или в следующем? Мне кажется, лучше в этом. Длительная помолвка – это ужасно грустно.
Дейзи взглянула на Себа в надежде на поддержку и помощь, но он с увлечением разговаривал с отцом о гитарных аккордах. Неужели он что-то понимает в гитарах? Вот уж о чем она не имела ни малейшего представления. Ни малейшего представления о его любимой еде, лучшем воспоминании, музыкальной группе, песне, книге, фильме, телепрограмме. Играет ли он на музыкальных инструментах или любит бег, смотрит футбол, регби или и то и другое.
– Дейзи, да очнись же, наконец, – упрекнула мать. – Или в следующем году, дорогая?
– Извини.
Дейзи выдала самую широкую из своих улыбок и сделала все возможное, чтобы выглядеть так, словно сердце не разрывается на тысячи маленьких кусочков от каждого слова.
– Мы не собирались проводить церемонию здесь.
Остальные члены семьи тут же затихли, и она физически ощутила на себе взгляд трех пар вопрошающих глаз.
– Не собираетесь венчаться здесь?
– Ты ведь всегда этого хотела.
– Не глупи, Дейзи, девочка моя. Ну где же еще ты можешь венчаться?
– Боюсь, это моя вина.
Себ встал позади нее, и она прислонилась к нему, едва сдержав вздох облегчения.