- Будешь носить на рюкзаке, и люди не станут принимать тебя за американку. Европейцы намного больше прощают канадцам.
Я смеюсь.
- Я люблю его. Спасибо.
- Ты не обижена?
- Нет, он идеален.
- Пришлось заказывать онлайн, именно поэтому это заняло так много времени. Не знаю, где найти такой в Париже, прости. - Он ныряет в ящик письменного стола и вытаскивает английскую булавку, забирает у меня крошечный флаг с кленовым листком и аккуратно прикрепляет к карману моего рюкзака. - Вот. Теперь ты официально гражданка Канады. Попытайся не злоупотребить новой властью.
- Обещать не буду. Сегодня вечером Париж мой.
- Ладно. - Он делает паузу. - Ты заслужила.
Мы оба останавливаемся. Он так близок ко мне. Он не сводит глаз от моего лица, и мое сердце мучительно стучит в груди. Я отстраняюсь и отвожу взгляд. Тоф. Мне нравится Тоф, а не Сент-Клер. Почему я должна продолжать напоминать себе об этом? Сент-Клер занят.
- Это твои работы? - Я отчаянно пытаюсь изменить атмосферу. - Картины над кроватью?
Я оглядываюсь, но Сент-Клер всё ещё смотрит на меня.
Он кусает ноготь большого пальца, прежде чем ответить. Его голос звучит странно.
- Нет. Мамины.
- Правда? Они потрясные. Очень, очень… хорошие.
- Анна...
- Эти места находится здесь, в Париже?
- Нет, это улица, на которой я рос. В Лондоне.
- О!
- Анна...
- Гм?
Я стою спиной к нему, пытаясь рассмотреть картины. Они действительно великолепны. Я просто не могу сосредоточиться. Конечно, это не Париж. Я должка была догадаться…
- Тот парень. Бакенбарды. Он тебе нравится?
Я сутулю плечи.
- Ты уже спрашивал.
- Я хотел узнать, - он нервничает. - Твои чувства не изменились? С тех пор как ты переехала сюда?
До меня не сразу доходит суть вопроса.
- Вопрос не в том, что чувствую я, - говорю я наконец. - Он мне интересен, но... Я не знаю, интересуется ли он всё ещё мной.
Сент-Клер предпринимает ещё один шаг.
- Он всё ещё звонит?
- Да. Не часто. Но да.
- Ладно. Хорошо, я понял, - говорит он, моргая. - Это твой ответ.
Я отвожу взгляд.
- Я должна идти. Уверена, у тебя есть планы с Элли.
- Да. То есть, нет. То есть, я не знаю. Если ты сегодня свободна…
Я открываю дверь.
- В общем, я пошла. Спасибо за канадское гражданство.
Я стучу по флагу на рюкзаке.
Странно, но у Сент-Клера такой вид, словно его ударили.
- Нет проблем. Рад был помочь.
Я бегу по лестнице, перепрыгивая через два ступеньки. Что только что произошло? В одну минуту между нами всё прекрасно, а в следующую я готова удирать со всех ног. Мне нужно на улицу. Я должна оставить общежитие. Возможно я не храбрая американка, но думаю, что могу стать храброй канадкой. Я забираю "Парископ" из комнаты и быстро спускаюсь вниз.
Я собираюсь увидеть Париж. Одна.
Сноска
1. Роман китайского писателя Сы-цзе, написанный на автобиографическом материале.
Во время китайской культурной революции юношей Ма и Луо как детей "реакционных интеллигентов" выслали на перевоспитание в горную деревню. Вопреки желанию комиссаров, взросление юношей прошло под влиянием не идей товарища Мао, а романов буржуазных писателей Бальзака и Дюма. Книги, чудом доставшиеся им в наследство, помогли выжить в чудовищных условиях и заразить мечтой о другой жизни неграмотную дочку местного портного. Прошли годы, и знаменитый музыкант вернулся в те края в поисках своей первой любви.
Глава 13.
- Ун плейс силь ву плэ.
Одно место, пожалуйста. Я перепроверяю своё произношение, прежде чем подойти к кассе и протянуть в окошечко евро. Кассир не моргая отрывает билет и передаёт мне. Я любезно принимаю билет и благодарю дрожащим голосом. Перед залом контроллер проверяет билет, чуть его надрывает. Я знаю по примеру друзей, что должна передать ей небольшие чаевые за эту бесполезную традицию. Я касаюсь канадского флага, но больше не нуждаюсь в нем. Удача уже со мной.
Я справилась. Справилась!
Моё облегчение настолько сильно, что я едва замечаю, как ноги ведут меня в любимый ряд. Театр почти пуст. За спиной три девочки примерно моего возраста, а впереди пожилая пара лакомится коробкой конфет. Некоторые не любят ходить в кинотеатр в одиночку, но не я. Как только гаснет свет, во всем мире остаются лишь я и происходящее на экране.
Я опускаюсь на пружинистый стул и растворяюсь в трейлерах. Межу ними вставлена французская реклама, и я веселюсь, пытаясь угадать продукт, прежде чем его покажут. Двое мужчин преследуют друг друга по Великой китайской стене, рекламируя одежду. Полураздетая женщина трётся о крякущую утку, чтобы продать мебель. Раздаётся ритм техно, и танцующий силуэт хочет от меня?.. Пойти в клуб? Напиться?
Понятия не имею.
А затем начинается "Мистер Смит едет в Вашингтон". Джеймс Стюарт играет наивного идеалиста, который отправился в Сенат, где все полагают, что смогут обмануть его. Они думают, что он потерпит неудачу и потеряет своё место, но Стюарт показывает всем, где раки зимуют. Он сильнее, чем они считали, круче, чем они. Мне он нравится.
Я думаю о Джоше. Интересно, какой сенатор его отец.
Диалоги переведены в нижней части экрана жёлтым цветом. Театр тих, почтителен до первой шутки. Парижане и я смеёмся вместе. Проносятся два часа, и я моргаю под уличный фонарём, забывшись в приятном оцепенении, думаю, что посмотреть завтра.
- Снова ходила в кино? - Дэйв проверяет номер моей страницы и открывает свой учебник на главу о семье. Как обычно, мы разделились на пары для отработки диалоговых навыков.
- Да. "Техасская резня бензопилой". Чтобы почувствовать праздничный дух.
В эти выходные Хэллоуин, но нигде не висит соответствующих декораций. Должно быть, праздник с размахом отмечают только американцы.
- Оригинал или ремейк? - Профессор Гиллет проходит торжественным маршем мимо нашей парты, и Дэйв тут же добавляет: - Жэ те презант ма фамий. Жан-Пьер э... л’онкля.
- Гм. Что?
- Ква, - поправляет профессор. Я ожидаю, что она задержится, но она проходит дальше. Фух!
- Оригинал, конечно. - Но я впечатлена, что Дэйв знает про ремейк.
- Забавно, но я и подумать не мог, что ты фанатка ужастиков.
- Почему нет? - ощетиниваюсь я. - Для меня важнее качество фильма, а не его жанр.
- Да, но большинство девочек брезгуют подобным.
- Как это понимать? - я повышаю голос, и мадам Гиллотайн поворачивает к нам голову с другого конца комнаты. - Марк э мон… фрэр, - говорю я, мельком взглянув на первое попавшееся французское слово. Брат. Марк мой брат. Упс. Прости, Шон.
Дэйв трёт веснушчатый нос.
- Ну, знаешь. Девчонка предлагает парню сходить на ужастик, чтобы пугаться и вешаться на него весь фильм.
Из моего горла вырывается стон.
- Пожалуйста. Я видела столько же испуганных парней, выходящих из кинозала, сколько и девчонок…
- Кстати, сколько фильмов ты посмотрела на этой недели, Олифант? Четыре? Пять?
На самом деле, шесть. В воскресенье я смотрела два. Я приспособилась к порядку дня: школа, домашняя работа, ужин, кино. Я медленно изучаю город, кинотеатр за кинотеатром.
Я пожимаю плечами, не желая ему признаваться.
- Когда пригласишь с собой, а? Может, мне тоже нравятся страшилки.
Я делаю вид, что пристальное изучаю семейное древо в своём учебнике. Дэйв не впервые посылает подобный намёки. Он симпатичный парень, но мне не нравится его поведение. Трудно отнестись к парню серьёзно, когда он всё ещё откидывается на спинку стула, только чтобы позлить учителя.
- А вдруг мне нравится ходить в кино одной. Вдруг это даёт мне время подумать над рецензиями.
Это правда, но я воздерживаюсь от упоминания, что обычно я не одна. Иногда со мной ходит Мередит, иногда Рашми и Джош. И, да, иногда Сент-Клер.
- Точно. Рецензии. - Он выдергает мой блокнот "на пружинах" из-под учебника.
- Эй! Отдай!
- Снова для вебсайта? - Дэйв пролистывает страницы, пока я пытаюсь вырвать блокнот. Я не делаю заметок при просмотре, а откладываю на время. Но мне нравится кратко записывать первые впечатления.
- Кому говорю, отдай.
- И, кстати, зачем так заморачиваться? Почему ты не ходишь в кино ради веселья, как нормальный человек?
- Мне весело. И я уже говорила, это хорошая практика. Дома я не могу посмотреть классику на большом экране, как здесь.
Не говоря уже о том, что я не могу посмотреть её в такой великолепной тишине. В Париже никто не говорит во время кино. Да помогут небеса человеку, что проносит в зал хрустящие чипсы или мятый целлофан.
- А зачем тебе практика? Писать о кино ведь несложно.
- Да? Хотела бы я увидеть, как ты напишешь рецензию объёмом шестьсот слов на какой-нибудь фильм. "Мне понравилось. Фильм клёвый. Были взрывы".
Я снова вцепляюсь в блокнот, но Дэйв поднимает его выше головы.
Он смеётся.
- Пять звёзд за взрывы.
- О-т-д-а-й т-е-т-р-а-д-ь!
На нас падает тень. Мадам Гиллотайн возвышается над нами, ожидая продолжения. Остальная часть класса тоже пялится на нас. Дэйв отпускает блокнот, и я сажусь на место.
- Гм... тре бьен, Давид, - говорю я.
- Как ви закончить милую беседу, поз’алуйста, воc’враcайтесь к заданию. - Она сощуривает глаза. - И ду страниц’ о ву фамий о франсе пур ланди мата.
Мы робко киваем, и каблучки цокают обратно.
- До ланди мата? Какого черта это означает? - шикаю я на Дэйва.
Мадам Гиллотайн отвечает, не останавливаясь:
- Утро понедельника, мадемуазель Олифант.
Я с грохотом опускаю поднос на стол. Чечевичный суп расплёскивается на один край, а слива убегает с тарелки. Сент-Клер ловит беглянку.
- Какая муха тебя укусила? - интересуется он.
- Французский язык.
- Всё плохо?
- Всё плохо.
Он возвращает сливу обратно на мой поднос и улыбается.
- Ты прорвёшься.
- Легко тебе говорить, месье билингвист.
Его улыбка угасает.
- Прости. Ты права, это нечестно. Я иногда забываю.
Я зло размешиваю суп.
- Профессор Гиллет всегда выставляет меня дурой. А я не дура.
- Конечно, нет. Безумие ожидать сразу беглого языка. Нужно время, чтобы что-то выучить, особенно язык.
- Я так устала выходить туда… - Я указываю на окна. - … и чувствовать себя беспомощной.
Сент-Клер удивлён моим заявлением.
- Ты не беспомощна. Ты выходишь каждый вечер, часто одна. Уже нет тех стенаний как вначале. Не будь так строга к себе.
- Гм.
- Эй! - тут же одёргивает он. - Помнишь то, что говорила профессор Коул, когда она рассказывала о нехватке переводной литераторы в Америке? Она объяснила, что важно знакомиться с другими культурами, иными ситуациям. И именно это ты и делаешь. Ты выходишь на улицу и проверяешь брод. Ты должна гордиться собой. Наплюй на уроки французского, как сквозь дёрн прорываешься.
Я выдавливаю из себя улыбку на его англицизм. Говоря о переводе.
- Да, но профессор Коул говорила о книгах, а не действительности. Есть большая разница.
- Разве? А как же кинематограф? Неужели ты не считаешь кино отражением жизни? Или это говорил другой известный кинокритик?
- Молчи. Это другое.
Сент-Клер смеётся, зная, что поймал меня.
- Думаешь? Ты должна меньше волноваться о французском и больше... - Он замолкает, переключив внимание на что-то позади меня. На его лице растёт отвращение.
Я поворачиваюсь и вижу, что Дэйв стоит на коленях на полу кафетерия. Его голова склонена, он протягивает мне маленькую тарелочку.
- Позволь подарить тебе этот эклер в знак моих искреннейших извинений.
Моё лицо начинает гореть.
- Что ты делаешь?
Дэйв поднимает взгляд и усмехается.
- Прости за дополнительную домашку. Это я виноват.
Я теряю дар речи. Когда я не принимаю десерт, он поднимается и ставит передо мной с элегантным размахом. Весь кафетерий смотрит на нас. Дэйв выдвигает стул из-за стола позади нас и втискивается между мной и Сент-Клером.
Сент-Клер скептически произносит:
- Чувствуй себя как дома, Дэвид.
Дэйв, кажется, его не слышит. Он опускает палец в липкую шоколадную глазурь и слизывает. Он мыл руки?!
- Итак. Сегодня вечером. "Техасская резня бензопилой". Никогда не поверю, что ты не боишься фильмов ужасов, если не возьмёшь меня с собой.
О, мой Бог. Дэйв же НЕ спрашивает меня о свидании перед Сент-Клером. Сент-Клер ненавидит его; я помню, как он говорил о нем перед просмотром "Это случилось однажды ночью".
- М-м-м... прости. - Я судорожно придумываю оправдание. - Но я не иду. Больше. Планы изменились.
- Да ладно. Что такого могло произойти в вечер пятницы? - Он сжимает мою руку, и я в отчаянии гляжу на Сент-Клера.
- Проект по физике, - вмешивается он, впиваясь взглядом в руку Дэйва. - Задали в последнюю минуту. Загружены по макушку. Мы партнёры.
- У вас на домашку целые выходные. Расслабься, Олифант. Раскрепостись.
- Ты так говоришь, - замечает Сент-Клер, - словно у Анны нет дополнительной домашней работы в эти выходные. Благодаря тебе.
Дэйв наконец поворачивается к Сент-Клеру. Они обмениваются сердитыми взглядами.
- Мне жаль, - говорю я. И мне действительно жаль. Мне плохо от того, что я отшиваю его, особенно на глазах у всех. Он хороший парень, несмотря на мнение Сент-Клера.
Но Дэйв снова смотрит на Сент-Клера.
- Прекрасно, - отвечает он через секунду. - Я всё понял.
- Что?
Я смущена.
- Я не знал... - Дэйв указывает на нас с Сент-Клером.
- Нет! Нет. Между нами ничего нет. Совсем. В-общем, увидимся. Сегодня вечером я просто занята. Физикой.
Дэйв выглядит раздражённым, но пожимает плечами.
- Ничего страшного. Эй, ты собираешься на завтрашнюю вечеринку?
Нейт устраивает гулянку в общежитии в честь праздника. Я не планировала идти, но вру, чтобы поднять Дэйву настроение.
- Да, наверное. Увидимся на вечеринке.
Он встаёт.
- Круто. Буду ждать.
- Хорошо. Конечно. Спасибо за эклер! - кричу я ему вслед.
- Не за что, красавица.
Красавица. Он назвал меня красавицей! Но постойте. Мне не нравится Дэйв.
Или нравится?
- Задрот, - говорит Сент-Клер через секунду, как Дэйв оказывается вне пределов слышимости.
- Не груби.
Он смотрит на меня с непонятным выражением лица.
- Ты не жаловалась, когда я придумывал оправдание.
Я отодвигаю эклер.
- Он поставил меня в неловкое положение, вот и всё.
- Ты должна благодарить меня.
- Спасибо, - саркастически отвечаю я. Я знаю, что на нас смотрят. Джош откашливается и указывает на тронутый пальцем Дэйва десерт.
- Ты есть будешь? - спрашивает он.
- Угощайся.
Сент-Клер встаёт так внезапно, что грохочет стул.
- Куда ты? - спрашивает Мер.
- Никуда.
Он уходит, оставляя нас в удивлённой тишине. Через секунду Рашми поддаётся вперёд и изгибает тёмные брови.
- Знаете, мы с Джошем видели, как они поругались пару дней назад.
- Кто? Сент-Клер и Дэйв? - уточняет Мер.
- Нет, Сент-Клер и Элли. Вот в чём дело, понимаете.
- Правда? - спрашиваю я.
- Да, он был на грани всю неделю, - говорит Рашми.
Я задумываюсь.
- Это правда. Я слышала, как он расхаживает по комнате. Он никогда раньше так не делал.
Не то чтобы я специально подслушивала, но теперь, узнав, что Сент-Клер живёт надо мной, я не могу не отмечать, когда он приходит и уходит.
Джош окидывает меня странным взглядом.
- Где ты их видела? - спрашивает Мер у Рашми.
- У станции Клюни. Мы хотели поздороваться, но увидев их лица, решили обойти стороной. Определённо не та беседа, которую хочется прерывать.
- О чем они спорили? - спрашивает Мер.
- Не знаю. Я не расслышала.
- Дело в ней. Она теперь другой человек.
Рашми хмурится.
- Она думает, что стала намного лучше нас, теперь, когда она в Парсоне.
- А как она одевается, - говорит Мер с необычно горькой интонацией. - Словно возомнила себе настоящей парижанкой.
- Она всегда была такой, - дуется Рашми.
Джош всё молчит. Он покончил с эклером, вытирает белый крем с пальцев и достаёт альбом. Он сосредотачивается на рисовании, игнорируя разговор Мередит и Рашми... умышленно. У меня такое чувство, что он знает о ситуации Сент-Клера больше, чем делает вид. Парни говорят о личном друг с другом? Это возможно?
Сент-Клер и Элли расстались?
Глава 14.
Не находите ли вы, что немного банально устраивать пикник на кладбище в день Хэллоуина?