- Прощу прощения! Извини, я тебя не заметила.
Он в лёгкой растерянности качает головой. Первым делом я замечаю его волосы - я всегда их замечаю первыми. Темно-коричневые, неряшливые и, так или иначе, одновременно длинные и короткие. Я думаю о битлах с тех пор как увидела их плакаты в комнате Мередит. Это волосы художника. Волосы музыканта. Делаю вид, что мне все равно, но меня и в правду прёт от волос.
Красивых волос.
- Ничего страшного, я тоже тебя не заметил. Ты как, не ушиблась?
О боже. Он англичанин.
- Э-э-э, а разве это не комната Мер?
Серьёзно, я не знаю ни одну американку, которая может устоять перед английским акцентом.
Парень откашливается.
- Мередит Шевалье? Высокая? С густыми вьющимися волосами?
Он смотрит на меня словно я сумасшедшая или наполовину глухая, как моя бабушка. Она просто улыбается и качает головой на мои расспросы: "Какую приправу к салату ты хочешь?" или "Куда ты положила дедушкин зубной протез?"
- Прости, что потревожил. - Он отступает от меня на один шаг. - Ты, наверное, собиралась лечь спать.
- Да! Это комната Мередит. Я просто два часа с ней посидела. - Я объявляю об этом также гордо как мой брат Шонни всякий раз, как он находит какую-нибудь гадость во дворе.
- Я Анна! Новенькая!
О боже, что за…. энтузиазм?
Щеки начинают гореть. Как унизительно.
Красивый парень беззаботно улыбается. У него очень милые зубы - прямые в верхнем ряду и немного кривые в нижнем, со слегка неправильным прикусом. Я вот стесняюсь так широко улыбаться: редко ходила к ортодонту. У меня щёлочка между передними зубами размером с изюминку.
- Этьен. У меня комната этажом выше.
- А моя вот.
Я молча указываю на свою комнату, а мозг стрекочет: французское имя, английский акцент, американская школа. Анна смущена.
Он дважды стучит в дверь Мередит.
- Ясно. Тогда до встречи, Анна.
Этьен произносит моё имя как "Ан-ня".
Ту-дум, ту-дум. Сердце глухо бьётся в груди.
Мередит открывает дверь.
Пронзительный вскрик:
- Сент-Клер!
Мередит все ещё висит на телефоне. Ребята смеются, обнимаются, задают вопросы в один голос.
- Заходи! Как долетел? Когда ты приехал? Джоша видел? Мам, все, вешаю трубку.
Одновременно отключается телефон и закрывается дверь.
Я вожусь с ключом на ожерелье. За моей спиной две девочки в одинаковых розовых купальных халатах хихикают и что-то обсуждают. В другом конце коридора смеётся и голосит группа парней. Через тонкие стены слышен хохот Мередит и её друга. Моё сердце ухает, желудок вновь скручивается в узел.
Я все ещё новенькая. Я все ещё одна.
Сноска
1. Блюдо из провансальской кухни. Густая паста из измельченных оливок, анчоусов и каперсов ("тапен" на провансальском наречии).
2. прибл. 2.13 м на 3.048
3. Мередит напоминает про межкультурное различие. По-американски "футбол" - это "soccer". А слово "football" у них обозначает "американский футбол".
4. Ла-Дефанс - современный деловой и жилой квартал в ближнем пригороде Парижа, западнее XVI округа, в департаменте О-де-Сен. Eго также называют "парижским Манхэттеном".
5. "Парсонс Пари" – известная школа искусства и дизайна.
6. Расстояние от Чаттануги до Атланты приблизительно 190 км на северо-запад
Глава 3.
Следующим утром я подумываю пойти на завтрак вместе с Мередит, но пасую и иду одна. По крайней мере, я знаю, где находится кафетерий (второй день семинаров по жизненным навыкам). Перепроверяю столовую карточку и открываю зонт "Хелло Китти". На улице моросит. Погода не делает скидок на первый школьный день.
Я пересекаю дорогу с группой болтающих студентов. Они не обращают на меня внимания, но мы вместе обходим лужи. Мимо проносится автомобиль размером с детскую игрушку Шонни и обрызгивает девушку в очках. Она ругается, и друзья начинают ее подразнивать.
Я отстаю.
Жемчужно-серый город. Пасмурное небо и каменные здания излучают схожую холодную элегантность, но я вижу лишь мерцание Пантеона. Его внушительный купол и колонны устремлены ввысь, венчая район. Каждый раз как я вижу эту картину, мне трудно пройти мимо. Словно кусочек древнего Рима или, по крайней мере, Капитолийского холма. Из окна классной комнаты подобного вида не открывается.
Я не знаю назначение Пантеона, но думаю, скоро мне обо всем расскажут.
Теперь я живу в Латинском квартале или пятом округе. В моем карманном словаре написано, что это слово означает район. Здешние здания переходят друг в друга, изгибаясь вокруг углов с помпезностью свадебных тортов. По тротуарам гуляет множество студентов и туристов, вдоль дорожек тянутся одинаковые скамейки и декоративные фонарные столбы, густые деревья, окруженные металлическими решетками, готические соборы и крошечные блинные, стойки с открытками и украшенные причудливыми завитушками кованые балконы.
Если бы я приехала сюда отдыхать, уверена, город меня бы очаровал. Я купила бы цепочку для ключей с Эйфелевой башней, сфотографировала мостовую и заказала тарелку улиток. Но я приехала сюда не отдыхать. Я должна здесь жить, и чувствую себя такой маленькой.
Главный корпус школы в двух минутах ходьбы от дома Ламбер, общежития для младших и старших классов. Вход здания выполнен в виде великолепной арки и ведет во внутренний двор с ухоженными деревьями. Окна на каждом этаже обвивает герань и плющ, а в центре темно-зеленых дверей величиной в три моих роста вырезаны головы величавых львов. По обе стороны от дверей висят красно-бело-синие флаги - один американский, остальные французские.
Похоже на съемочную площадку "Маленькой Принцессы", если бы ее снимали в Париже. Неужели такие школы действительно существуют на свете? И как меня смогли сюда записать? Отец свихнулся, если верит, что мне здесь самое место. Я с трудом закрываю зонтик и толкаю одну из массивных деревянных дверей пятой точкой, как вдруг мимо меня протискивается мажор с прической аля серфер. Он задевает мой зонтик и бросает уничижительный взгляд: (1) я виновата, что у него терпение как у младенца, (2) из-за меня он промок.
2:0 в пользу Парижа. Вот так-то, богатейка.
С необычно-высокого потолка на первом этаже льются золотистые люстры и текут фрески с флиртующими нимфами и вожделеющими сатирами. В коридоре стоит слабый запах апельсинового чистящего средства и легко-стираемых маркеров. Я следую за скрипом резиновых подошв к кафетерию. Под ногами мраморная мозаика с узором из воробьев. В дальнем конце коридора, в нише у стены, стоят позолоченные часы, отбивающие час.
Школа одновременно пугает и впечатляет. Она должно быть для студентов с личными телохранителями и шетландскими пони, а не тех, кто покупает большую часть гардероба в универмаге.
Хотя я видела кафетерий во время школьной экскурсии, все равно встала как вкопанная. В старой школе я завтракала в переоборудованном спортзале, отдающем запахом отбеливателя и бандажа. Ну знаете ли, длинные столы с заранее прикрепленными скамьями, бумажные стаканчики и пластиковые трубочки. За кассами дамы с сеточками на голове, которые могли предложить вам замороженную пиццу, замороженную картошку фри и замороженное филе, а стойки с газированной водой и торговые автоматы обеспечивали остальную часть моего так называемого питания.
Но здесь кафетерий больше напоминал ресторан.
В отличие от исторической пышности коридора комната была стильной и современной. Круглые столики из березы и растения в подвесных корзинах. Стены апельсиново-лаймового цвета. Элегантный француз в белом шеф-поварском колпаке падаёт множество различной еды, выглядящей подозрительно свежей. На выбор несколько видов напитков в бутылках, но не кола с высоким содержанием сахара и кофеина, а соки и дюжина разновидностей минеральной воды. Есть даже отдельный стол для кофе. Кофе. Я знаю в "Клермонте" парочку маньяков, которые убили бы за возможность пить кофе в школе.
Кафетерий уже заполнен студентами. Ребята болтают с друзьями под крики поваров и грохот посуды (настоящего фарфора, не пластмассового). Я останавливаюсь в дверном проеме. Ученики проносятся мимо, расходясь во все стороны. Моя грудь сжимается. Я должна найти столик или сначала нужно взять завтрак? И как мне сделать заказ, когда меню на чертовом французском?
Кто-то выкрикивает мое имя, и я вздрагиваю. О, пожалуйста, о, пожалуйста, о, пожалуйста...
В толпе я замечаю руку с пятью кольцами, махающую мне с другого конца зала. Мередит указывает на свободный стул, и я иду к ней, испытывая благодарность и почти болезненное облегчение.
- Я подумывала постучать тебе и пойти на завтрак вместе, но решила, а вдруг ты лежебока. - Мередит морщит брови от беспокойства. - Прости, надо было постучать. Ты выглядела такой растерянной.
- Спасибо, что заняла место. - Я кладу вещи и сажусь на стул. За столом еще двое. Как было обещано вчера ночью, это ребята с фотографии на зеркале. Я снова нервничаю и поправляю рюкзак у ног.
- Это Анна, я вам о ней рассказывала, - представляет меня Мередит.
Долговязый парень с короткими волосами и длинным носом салютирует кофейной чашкой.
- Джош, - говорит он. - И Рашми.
Он кивает в сторону рядом сидящей девушки, греющей руку Джоша в переднем кармане его толстовки. У Рашми очки с синей оправой и густые темные волосы, закрывающие всю спину. Девушка едва кивает в мою сторону.
Все нормально. Ничего сложного.
- Все в сборе, за исключением Сент-Клера. - Мередит вытягивает шею и осматривает кафетерий. - Он обычно поздно приходит.
- Всегда, - поправляет Джош. – Он всегда поздно приходит.
Я откашливаюсь.
- Кажется, я встретила его вчера вечером. В коридоре.
- Хорошие волосы и английский акцент? - спрашивает Мередит.
- Гм. Да. Думаю. - Я пытаюсь сохранить небрежный тон.
Джош ухмыляется.
- Сент-Клер – лювофф всей школы.
- Ой, замолчи, - говорит Мередит.
- Только не моя. - Рашми смотрит на меня точно впервые, подсчитывая, могу ли я влюбиться в ее друга.
Джош отпускает ее руки и преувеличенно вздыхает.
- Зато моя. Я приглашу его на выпускной бал. Сердце говорит, этот год наш.
- В этой школе проводится выпускной бал? – интересуюсь я.
- Боже мой, нет, - отвечает Рашми. - Да, Джош. Вы с Сен-Клером были бы просто милашки в одинаковых смокингах.
- Хвосты. - От английского акцента мы с Мередит подпрыгиваем на месте. Парень из коридора. Красивый парень. У него влажные волосы от дождя. – Пусть у смокингов будут хвосты, иначе я отдам твой букетик с корсажа Стиву Карверу.
- Сент-Клер! - Джош вскакивает с места, и они обнимают друг друга классическими двумя похлопываниями по спине.
- Никаких поцелуев? Приятель, ты разбиваешь мне сердце.
- Подумай, я связан по рукам и ногам. Она обидится. Она же еще не знает о нас.
- Безотносительно, - отвечает Рашми, но уже с улыбкой. На нее приятно взглянуть. Она должна использовать уголки рта намного чаще.
Красивый парень из коридора (я должна называть его Этьеном или Сент-Клером?) бросает сумку и садится на оставшееся между мной и Рашми место.
- Анна. - Он удивлен видеть меня, и я тоже удивлена. Он запомнил мое имя.
- Хороший зонтик. Мне бы утром пригодился. - Он проводит рукой по волосам, и мне на ладонь падают дождевые капли. У меня нет слов, а вот животу есть что сказать. Глаза парня округляются из-за этого урчания, и меня пугает какие они большие и коричневые. Как будто ему нужно дополнительное оружие против женского рода!
Наверное, Джош прав. Все девочки в школе обречены любить его.
- Ужасные звуки. Надо набить его едой. Только... - Он делает вид, что оценивает меня взглядом, а затем наклоняется ближе и шепчет: – Только если ты не из тех девушек, которые никогда не едят. Боюсь, я не могу допустить такого. Вынужден выдать тебе пожизненный запрет садиться за стол.
Я полна решимости говорить четко и ясно в его присутствии.
- Я не знаю, как сделать заказ.
- Легко, - откликается Джош. – Встань в очередь. Скажи, что хочешь есть. Прими вкуснейшие лакомства. И отдай столовую карту и две пинты крови.
- Слышала, в этом году ставку подняли до трех, - откликается Рашми.
- Костный мозг, - говорит Красивый Парень из Коридора. - Или левая мочка.
- Я имела в виду меню, большое спасибо. - Я указываю на доску, висящую над головой одного из поваров. Утреннее меню в розово-желто-белых тонах, выведенное чей-то изящной рукой. На французском.
- Не мой родной язык.
- Ты не говоришь на французском? – спрашивает Мередит.
- Я три года учила испанский и не думала, что перееду жить во Францию.
- Все нормально, - тут же отвечает Мередит. – Здесь многие не говорят на французском.
- Но большинство говорит, - добавляет Джош.
- И не особо хорошо. – Рашми многозначительно смотрит на друга.
- Сначала ты выучишь язык еды. Язык любви. - Джош потирает живот как тощий Будда. - Эф. Яйцо. Пом. Яблоко.Ляпан. Кролик.
- Не смешно. – Рашми бьет его по руке. – Неудивительно, что Исида тебя кусает. Придурок.
Я снова смотрю на меню. Оно все еще на французском.
- И, гм, а затем?
- Хорошо. - Красивый Парень из Коридора отодвигает стул. – Пойдем вместе. Я тоже до сих пор не сделал заказ.
Я не могу не заметить, как несколько девочек пялится на него, пока мы протискиваемся через толпу. Блондинка с орлиным носом и в крохотном топике начинает ворковать, как только мы встаем в очередь.
- Привет, Сент-Клер. Как лето?
- Привет, Аманда. Прекрасно.
- Остался здесь или вернулся в Лондон? - Она склоняется над своей подругой, невысокой девушкой с простым конским хвостом, демонстрируя глубокое декольте.
- Я навестил маму в Сан-Франциско. А у тебя как прошли каникулы? - Он задает вопрос очень вежливо, но я рада слышать безразличие в его голосе.
Аманда встряхивает волосами и превращается в вылитую Черри Милликен. Черри любит размахивать волосами, трясти ими и закручивать вокруг пальцев. Бриджет уверена, что она все выходные красуется перед изменчивыми поклонниками, возомнив себя супермоделью, но, по-моему, она слишком занята водорослево-папайным обертыванием в бесконечных поисках идеального блеска.
- Это было невероятно. – Волосы со щелчком рассекают воздух. – На месяц смоталась в Грецию, а оставшуюся часть лета провела в Манхэттене. У моего отца потрясающий пентхаус с видом на Центральный парк.
В каждом предложении она обязательно подчеркивает хотя бы одно слово. Я фыркаю, чтобы удержаться от смеха, а Красивого Парня из Коридора одолевает странный приступ кашля.
- Но я скучала по тебе. Ты не получал мои письма?
- Эм, нет. Должно быть, у тебя неправильный адрес. Эй! - Он подталкивает меня. – Вот и наша очередь.
Он поворачивается спиной к Аманде, и они с подругой обмениваются недовольными взглядами.
- Время для твоего первого урока французского. Завтрак здесь простой и состоит прежде всего из булочек - круассанов, которые, конечно, известны на весь мир. Никаких колбасок и яичниц.
- Бекон? – с надеждой спрашиваю я.
- Конечно, нет. - Он смеется. - Второй урок, слова на доске. Слушай внимательно и повторяй за мной. Гранола. - Я сужаю глаза, а он смотрит на меня точно сама невинность. – Как видишь, означает "гранолу". А это? Яурт?
- Ну и дела, я поняла. Йогурт?
- Естественное! А говоришь, что никогда прежде не жила во Франции?
- Ха-ха. Очень смешно.
Он улыбается.
- О, понятно. Знаешь меня меньше дня и уже передразниваешь мой акцент. Что следующее? Хочешь обсудить состояние моих волос? Рост? Брюки?
Брюки. Чес слово.
Француз за прилавком тактично кашляет. Прошу прощения, повар Пьер. Я немного отвлеклась на этого англо-французско-американского восхитительного парня, который тут же спрашивает:
- Йогурт с гранолой и медом, яйцо всмятку или грушевая бриошь?
Я понятия не имею что такое бриошь.
- Йогурт, - отвечаю я.
Он делает заказ на прекрасном французском. По крайней мере, он кажется безупречным моим девственным ушам и расслабляет повара Пьера. Он больше не хмурится и размешивает гранолу с медом в моем йогурте. Добавляет чернику на вершину и передает угощение мне.
- Мерси, месье Бутен.
Я хватаю поднос.
- Никаких хлебцев? Шоколадных шариков? Я…оскорблена в лучших чувствах.
- Хлебцы по вторникам, вафли по средам, а вот шоколадные шарики под запретом. По пятницам обычные хлопья с молоком.
- Для британца ты слишком много знаешь об американской нездоровой пище.
- Апельсиновый сок? Грейпфрут? Клюква? - Я указываю на апельсиновый, и мой спутник берет две банки.
- Я не британец, а американец.
Я улыбаюсь.
- Ну, конечно.
- Я американец. Я должен им быть, чтобы посещать США, забыла?
- США?
- Старшая школа для американцев, - объясняет он. - США.
Прекрасно. Хотите сказать, отец не отправлял меня в чужую страну.
Мы занимаем очередь, чтобы заплатить, и я удивлена как эффективно она двигается. В прежней школе все толкались и бесили обслуживающий персонал, но здесь студенты терпеливо ждут. Я оборачиваюсь и замечаю, что Красавчик внимательно меня рассматривает. Дыхание замирает в груди. Неужели он оценивает меня. Он даже не замечает, что я застукала его на месте преступления.
- Моя мама - американка, - спокойно продолжает он. - А отец - француз. Я родился в Сан-Франциско, но вырос в Лондоне.
Чудесно, я обретаю дар речи.
- Истинный гражданин мира.
Он смеется.
- Точно. И я не позер в отличие от остальных.