Я уже готова подколоть его в ответ и тут вспоминаю: у Него есть подруга. Что-то злое пронзает розовые изгибы моего мозга, вынуждая вспомнить вчерашнюю беседу с Мередит. Пора менять тему.
- А как тебя зовут на самом деле? Вчера вечером ты представился как…
- Сент-Клер - фамилия. Этьен - имя.
- Этьен Сент-Клер. - Я пытаюсь произнести имя как он, на чужой манер и аристократично.
- Ужасно?
Теперь я смеюсь.
- Этьен – хорошее имя. Почему тебя не зовут по имени?
- О, "Этьен – хорошее имя"! Как великодушно с твоей стороны.
За нами встает еще один ученик - небольшой мальчик с коричневой кожей, прыщами и густой копной темных волос. Мальчик взволнован видеть Этьена, и тот улыбается в ответ.
- Эй, Никхил. Как каникулы?
Тот же самый вопрос он задал Аманде, но на сей раз искренне.
Этих слов достаточно, что подтолкнуть мальчика рассказать о поездке в Дели, рынках, храмах и муссонах. Он ездил к Тадж-Махалу, я же – в Панаму-Сити-Бич , как и все остальные жители штата Джорджия. Подбегает еще один мальчик, тощенький и бледный с торчащими волосами. Нихил забывает про нас и приветствует друга с тем же самым восторженным лепетом.
Сент-Клер - Я полна решимости называть его по имени и не смущаться - поворачивается ко мне.
- Никхил - брат Рашми. Девятиклассник. У нее также есть младшая сестра, Санхита, одиннадцатиклассница, и старшая, Лила. Она окончила вышку два года назад.
- У тебя есть братья или сестры?
-Нет. А у тебя?
- Брат, но он остался дома. В Атланте. Это в Джорджии, на Юге.
Он поднимает бровь.
- Я знаю, где находится Атланта.
- Ой, и верно. - Я протягиваю столовую карточку мужчине за стойкой. Как и месье Бутен он одет в отутюженную белую униформу и накрахмаленный колпак. А еще у него длинные подкрученные вверх усы. Да. Не знала, что здесь такое в моде. Повар Длинноус проводит картой по аппарату и возвращает мне с быстрым мерси.
Спасибо. Еще одно выученное слово. Отлично.
На обратном пути Аманда со своей компанией красавцев-мажоров наблюдает за Сент-Клером. Не удивлена, что парень со злыми глазками и прической аля серфингист сидит рядом с нею. Сент-Клер рассказывает о школе - о сегодняшних уроках и учителях - но я не слушаю. Все мое внимание поглощено его особой улыбкой и уверенной стильной походкой.
Я такая же дура, как и все остальные.
2. Шетландские пони - одна из самых популярных пород пони в мире. Порода получила свое название от имени островов, откуда она происходит (северо-восток от побережья Шотландии).
3. Гранола (granola) - это то, что мы с вами привыкли называть мюсли.
Глава 4.
Колонна с обладателями фамилий с Ж-до-П продвигается очень медленно. Стоящий пред мной парень о чем-то яростно спорит с консультантом. Я смотрю на колонну А-Е и вижу, что Мередит (Шевалье) и Рашми (Деви) уже получили личное расписание учебных занятий и обменялись листками.
- Но я просил информатику, а не драматическое искусство.
Приземистый и коренастый консультант была самим воплощением терпения.
- Я знаю, но информатика никак не вписывалась в ваш график, и мы произвели замену. Возможно, вы сможете взять данный предмет в следующем…
- Но на замене у меня стояло программирование.
Чего?! Разговор сразу же привлекает мое внимание. Они могут так сделать?! Поставить предмет, о котором мы не просили? Я умру - УМРУ - если мне снова придется вернуться в спортзал.
- Вообще-то, Дэвид. - Консультант проверяет бумаги. - Вы забыли заполнить дополнительную анкету, поэтому нам пришлось выбирать предмет за вас. Но думаю, вы найдете…
Разъяренный парень выхватывает расписание и уходит. Черт! Кажется, эта женщина ни в чем не виновата. Я выхожу вперед и называю свое имя самым любезным тоном, чтобы исправить впечатление от предыдущего придурка. Консультант так мило улыбается в ответ, что у нее выступают ямочки на щеках.
- Я помню тебя, милая. Желаю приятного дня. - И вручает мне желтую половинку листа.
Я не дышу, пока просматриваю его до конца. Фух! Никаких сюрпризов. Углубленный английский, математика, основы французского, физика, история Европы и какой-то предмет с сомнительным названием "Ля Ви".
При приеме консультант описал "Жизнь" как предмет только для выпускников, схожий с самостоятельными занятиями, но иногда с участием приглашенных ораторов. Они прочтут нам лекции о том, как держать чековые книжки, арендовать жилье и готовить пироги с заварным кремом. Как-то так. Я уговорила маму разрешить его взять. Одна из самых классных особенностей в этой школе состоит в том, что математика, естественные науки и история необязательны для выпускников. К сожалению, мама - пурист и не разрешит мне окончить школу без этих трех предметов.
- С уроками керамики в приличный колледж не поступишь, - предупредила она, не одобряя мои наклонности в выборе предметов.
Спасибо, мам. Отправила меня повышать культурный уровень в город, прославившийся своим искусством, и заперла на занятиях по математике. Я подхожу к Мередит и Рашми, ощущая себя третьим лишним, но молюсь, чтобы у нас оказались хоть какие-то общие предметы. Мне везет.
- Три со мной и четыре с Раш!- улыбается Мередит, возвращая расписание. Ее пластмассовые колечки цвета радуги ударяются друг о друга.
Раш. Какое неудачное прозвище. Они сплетничают о неизвестных мне людях, и мой разум уносится на другую сторону внутреннего дворика, где в очереди Р-Я стоят Джош и Сент-Клер. Интересно, есть ли у меня хоть какие-то занятия с ним.
Простите, с ними. Занятия с ними.
Дождь прекратился, и Джош взметает брызги луж в направлении Сент-Клера. Сент-Клер смеется и говорит что-то в ответ, и они оба заливаются смехом. Внезапно я отмечаю, что Сент-Клер ниже Джоша. Намного ниже. Странно, что я ранее этого не замечала, но он не комплексует. Большинство стесняются или огрызаются по этому поводу, или то и другое одновременно, но Сент-Клер уверен, дружелюбен и…
- Ё-мае, на кого ты уставилась?
- Что? - Я отдергиваю голову, но оказывается, Рашми сказала это не мне. Она кивает Мередит, которой так же неловко, как и мне.
- Ты в Сент-Клере дырки прожжешь. Нельзя же так.
- Заткнись. - Но Мередит улыбается мне и пожимает плечами.
Слава богу. Вопрос исчерпан. Как будто мне нужны еще причины закатывать губу. Чудо-парень официально недоступен.
- Ничего ему не рассказывай, - просит она. - Пожалуйста.
- Конечно, - обещаю я.
- Поскольку мы, само собой, просто друзья.
- Само собой.
Мы слоняемся по школе, пока не наступает время для приветственной речи. У директрисы длинная шея, изящная головка и осанка балерины, а белоснежные волосы стянуты в аккуратный узел, который придает даме утонченности, а не лишних лет. Истинная парижанка, хотя я знаю из своего извещения о принятии, что она из Чикаго. Ее взгляд скользит по нас, ее сотни выбранных учеников.
- Поздравляю с еще одним захватывающим учебным годом в американской парижской школе. Я рада видеть столько знакомых лиц и еще счастливее заметить новые.
Очевидно, даже Франция не может улучшить школьные речи.
- Студентов, которые учились в прошлом году, я прошу оказать теплый прием новичкам.
Жидкие вежливые аплодисменты. Я оглядываюсь и замечаю взгляд Сент-Клера. Он хлопает и поднимает руки в мою сторону. Я краснею и резко отворачиваюсь.
Директор продолжает говорить. Соберись, Анна. Сконцентрируйся. Но я чувствую его опаляющий взгляд. На коже выступает пот. Меня точно подрубили. Почему он на меня смотрит? Он все еще смотрит? Думаю, да. Почему, почему, почему? Интересно, а смотрит он на меня с дружелюбием, враждебностью или безразличием?
Но когда я наконец оборачиваюсь, взгляд Сент-Клера направлен в другую сторону. Он кусает кончик мизинца.
Речь закончена, и Рашми уходит к парням. Мередит ведет меня на английский. Профессор еще не пришла, и мы выбираем места на галерке. Классная комната меньше, чем я привыкла, а темные, светящиеся от чистоты высокие окна напоминают двери. Но доска, вмонтированная в стену точилка для карандашей и парты точно такие же, как в Америке. Я концентрируюсь на знакомых вещах, чтобы ослабить напряжение.
- Тебе понравится профессор Коул, - говорит Мередит. - Она веселая и всегда советует превосходные книги.
- Мой папа – романист, - выбалтываю я, не подумав, и тут же жалею об этом.
- Правда? Кто?
- Джеймс Эшли. Это его псевдоним. Наверное, Олифант звучит слишком приземлённо.
- Кто?
Фактор оскорбления умножается.
- "Решение"? "Вход"? По ним еще сняли кино. Ладно, забудь, у них всех такие неопределенные названия…
Она с волнением наклоняется вперед.
- Нет, моя мама обожает "Вход"!
Я морщу нос.
- Эй, они совсем не отстойные. Я как-то посмотрела этот фильм с мамой и разревелась, когда та девочка умерла от лейкемии.
- Кто умер от лейкемии? – Рашми шлепает рюкзак рядом со мной. За ней приходит Сент-Клер и занимает место перед Мередит.
- Папа Анны написал "Вход", - объявляет Мередит.
Я кашляю.
- Не то, чтобы этим я горжусь.
- Извини, а что за "Вход"? – интересуется Рашми.
- Ну, по фильму мальчик помогает маленькой девочке в лифте нажать на нужную кнопку, а затем вырастает и влюбляется в нее, - рассказывает Мередит, пока Сент-Клер откидывается назад на стуле и изучает ее расписание. - Но в день после помолвки, она узнает о страшном диагнозе.
- К алтарю отец привозит дочь уже в инвалидном кресле, - продолжаю я. - А затем она умирает в медовый месяц.
- Тьфу ты, - одновременно откликаются Рашми и Сент-Клер.
Неловкая ситуация.
- Где Джош?- спрашиваю я.
- Он же на класс младше, - отвечает Рашми, как будто я уже должна была это знать. - Мы бросили его на введение в математический анализ.
- О. - Наша беседа зашла в тупик. Прекрасно.
- Три общих предмета, Мер. Дай свой. – Сент-Клер снова откидывается назад и крадет мою половинку. – O-o-o, основы французского.
- Как я и говорила.
- Все не так плохо. - Он возвращает расписание и улыбается. – Ты будешь читать меню без меня, пока не заучишь.
Хм, возможно я не хочу учить французский язык.
Блин! Мальчики превращают девочек в таких идиоток.
- Бонжур а тю. – В класс входит женщина в ярко бирюзовом платье и ставит кофейную чашку на трибуну. Она довольно молода, и у нее самые светлые волосы, которые я когда-либо видела у учителя.
- Для… - Ее глаза осматривают комнату и останавливаются на мне.
Что? Что я сделала?
- Для нашей единственной новенькой - же м’аппель профессор Коул.
Она делает глубокий реверанс, и класс смеется. Все оборачиваются в мою сторону.
- Здравствуйте, - пищу я.
Подозрения подтверждены. Из двадцати пяти человек - всего выпускного класса - я единственная новенькая. Это означает, что у моих одноклассников есть еще одно преимущество: они знают учителей. Школа такая маленькая, что каждый предмет преподается одним профессором во всех четырех классах.
Интересно, какого студента выбросили, чтобы освободить мне место? Вероятно, кого-то более крутого. Кого-нибудь с дредами, татуировками кинозвезд и связями в музыкальной индустрии.
- Я вижу, персонал снова проигнорировал мою просьбу, - говорит профессор Коул. – Всем встать. Вы знаете порядок.
Я не знаю, но выдвигаю стол, когда все остальные начинают делать то же самое. Мы ставим их в большой круг. Странно видеть всех моих одноклассников одновременно. Я пользуюсь возможностью разглядеть их. Не думаю, что я выделяюсь, но их джинсы, обувь и рюкзаки дороже моих. Они выглядят более чистыми, более сверкающими.
Ничего удивительного. Моя мама - учительница биологии в средней школе, так что у нас немного денег на лишние расходы. Папа платит за ипотеку и помогает со счетами, но этого не хватает, а мама слишком горда, чтобы просить больше. Она говорит, что он в любом случае отвертится от ее просьбы и пойдет купить себе новый эллиптический тренажер.
Может быть, в этом есть своя доля правды.
Остаток утра проходит как в тумане. Мне нравится профессор Коул, и мой учитель математики, профессор Бабино, тоже весьма мил. Он парижанин, и выгибает брови и брызжет слюной при разговоре. Честно говоря, не думаю, что это национальная черта. Думаю, это простая шепелявость. С акцентом нелегко говорить.
После математики у меня стоят основы французского. Профессор Гиллет тоже парижанка. Символично. В этой школе иностранный всегда преподают носители языка. Мои учителя испанского вечно закатывали глаза и восклицали "¡Ае, диос мио!" всякий раз как я поднимала руку. Они были расстроены, когда я не могла разобраться в понятие, которое казалось для них очевидным.
Я прекратила поднимать руку.
Как и предсказано, в классе группа девятиклассников. И я. О, и один одиннадцатиклассник - тот парень, который утром ругался с консультантом. Он восторженно представляется как Дэйв, и я его прекрасно понимаю: он просто рад, что оказался здесь не единственным старшеклассником.
Возможно, в конце концов, Дэйв не такой уж плохой.
В полдень я следую за толпой в кафетерий. Обхожу основную очередь и иду прямо к стеллажу с хлебом и фруктами, которые можно взять самим, хотя от пасты исходит изумительный аромат. Я такая трусиха. Предпочту морить себя голодом, лишь бы не говорить на французском.
"Ви, ви!" - сказала бы я, тыкая наугад. Тогда повар Длинноус преподнес бы какую-нибудь мерзость, и, сгорая от стыда, мне бы пришлось купить блюдо. "Конечно я хотела заказать жареного голубя! М-м-м! Такой домашний вкус".
Мередит и ее друзья заняли прежний столик. Я делаю глубокой вдох и присоединяюсь к ним. К моему облегчению, никто не выглядит удивленным. Мередит спрашивает Сент-Клера, видел ли он уже свою подружку. Он откидывается на спинку стула.
- Нет, но мы встречаемся сегодня вечером.
- А летом? А занятия у нее уже начались? Какие предметы она возьмет в этом семестре?
Мередит продолжает сыпать вопросами об Элли, Сент-Клер дает односложные ответы. Джош и Рашми лобызаются - я даже вижу их языки! - поэтому я отворачиваюсь к своему хлебу и винограду. Ну, прям библейский ужин.
Виноград меньше, чем я привыкла, а кожица немного потрескавшаяся. Эта грязь? Я опускаю салфетку в воду и прикасаюсь к крошечным фиолетовым ягодам. Становится лучше, но виноград все равно на вид какой-то неприглядный. Хм. Сент-Клер и Мередит прекращают разговор. Я поднимаю голову и замечаю, что они оба потрясенно уставились на меня.
- Что?
- Ничего, - откликается Сент-Клер. – Продолжай мыть.
- Он грязный.
- А ты его пробовала? – интересуется Мередит.
- Нет, пятна не оттираются.
Я показываю им гроздь. Сент-Клер отщипывает ягоду и сует в рот. Жует и сглатывает. Я загипнотизирована его губами и горлом.
Я колеблюсь. Что важнее: чистая еда или его мнение?
Он берет еще одну ягоду и улыбается.
- Открой рот.
Я подчиняюсь.
Ягода задевает нижнюю губу. Сок разливается по рту, и я так поражена вкусом, что чуть не выплевываю. Он настолько выраженный, что больше напоминает леденец, чем фрукт. Преуменьшение признать, что я никогда прежде не пробовала ничего подобного. Мередит и Сент-Клер смеются.
- Ты еще вино не пробовала, - говорит она.
Сент-Клер наматывает на вилку пасту.
- Так как прошел французский?
Я вздрагиваю от столь резкой смены темы.
- Профессор Гиллет страшная. Вся в морщинах.
Я отрываю кусок багета. Корочка такая хрустящая, и мякоть нежная и приятная. О боже. Я пихаю еще ломоть в рот.
Мередит уходит в раздумья.
- Поначалу она кажется страшной, но она хорошая, стоит только узнать.
- Мер - ее звездная ученица, - добавляет Сент-Клер.
Рашми отрывается от Джоша, которому уже поплохело от недостатка воздуха.
- Она взяла углубленный французский и испанский, - замечает она.
- Может, станешь моим репетитором, - предлагаю я Мередит. – У меня затык с языками. Школа закрыла глаза на мои оценки по испанскому лишь потому, что директриса читает тупые романы моего отца.
- Откуда ты знаешь? – интересуется Мередит.
Я закатываю глаза.
- Она несколько раз упоминала его в телефонном интервью.
Она продолжает бомбить меня вопросами о кастинге для "Маяка". Как будто папа мне что-то говорил. Или я интересовалась. Она не понимает, что мои кинематографические вкусы немного более утонченные.
- Я хотела бы выучить итальянский, - признается Мередит. - Но здесь его не преподают. Хочу поступить в римский институт в следующем году. Или лондонский. А там уж пойду на курсы.
- Разве Рим лучшее место для изучения итальянского? – спрашиваю я.
- Да, конечно. - Она украдкой глядит на Сент-Клера. – Но мне всегда нравился Лондон.
Бедная Мер. Как же все запущено.
- А ты чем хочешь заняться? - спрашиваю я, обращаясь к Сент-Клеру. - Куда будешь поступать?
Он пожимает плечами. Медленно и выразительно, на удивление так по-французски. Также прошлым вечером в ресторане пожал плечами официант, когда я спросила, подают ли они пиццу.
- Не знаю. Тут много факторов, хотя я хотел бы изучить историю. - Он наклоняется вперед, как будто собирается поведать греховный секрет. - Я всегда хотел стать одним из тех ребят, у которых берут интервью в специальных выпусках Би-би-си или ГСТ. Ну, такие с сумасшедшими бровями и замшевыми накладками на локтях.
Точно так же, как я! Почти.