- Прости, дорогая, но вступил в силу закон о затемнении. Я забыл, что он действует с сегодняшнего дня. Я должен был сделать шторки для фар.
- Ты хочешь сказать, мы не сможем ехать с нормальным светом? - Как же они увидят дорогу? Даже здесь, на улице, где полно магазинов и жилых домов, ночь становилась все чернее и чернее и контуры зданий были уже почти неразличимы на фоне темного неба. За городом и вовсе будет кромешная тьма.
- Мы найдем отель и там переночуем, - решительно заявила Эми. - Если мы выедем очень рано, то можем еще успеть на свадьбу. Ну а если не успеем, значит, так тому и быть.
Странные семьи у избранников моих детей, размышляла Мойра, сидя в такси и ощущая себя королевой Англии. Она впервые в жизни ехала в такси.
Эми уже три месяца была замужем, а со стороны Барни до сих пор не было ни малейшего намека на то, что он хочет познакомить тещу со своими родителями. Мойра не любила ни на кого давить, но ей казалось, что было бы замечательно, если бы они все подружились. Они могли бы приглашать друг друга в гости на Рождество, хотя бы на бокал вина, и вместе отмечать дни рождения своих детей. Она надеялась, что Эми не будет стесняться своей мамы.
Сегодня женился Чарли, и какой же замечательный выдался денек: ослепительно солнечный и теплый. Мойра отправилась в церковь Святого Креста на Скотланд-роуд вместе с Джеки и Бидди, рассчитывая встретить там хотя бы кого-нибудь из семьи Марион. Ее родители умерли, но наверняка у нее есть сестра или еще какие-нибудь родственники. Однако среди приглашенных были лишь родные Чарли и горстка людей, с которыми Марион работала в "Инглиш электрик".
Мойра хотела бы пригласить на свадьбу обеих своих сестер, живущих в Ирландии, и нескольких родственников Джо, с которыми она продолжала поддерживать отношения. Ее подруга Нелли Тайлер тоже с удовольствием пришла бы на свадьбу, и было бы неплохо пригласить Кэти Бернс. Она милая девушка, а Эми так некрасиво с ней обошлась. Мойра даже представляла себе Джеки и Бидди в качестве подружек невесты. Расходы она могла бы взять на себя. Но об этом никто даже не заикнулся, как и о том, чтобы пригласить кого-то еще, кроме близких Чарли.
В церкви Мойра постоянно переживала, что все заметят, что синий костюм из Пэдди-маркета приобретен в сэконд-хэнде и что ей не удалось скрыть возраст синей шляпки даже с помощью ярда кремовой сеточки. Когда же до нее дошло, что Эми и Барни не придут, она принялась волноваться еще и о них, не говоря уже о войне, переживания из-за которой не давали ей покоя вот уже несколько месяцев. Ее дочь и замечательный зять не появлялись вот уже несколько дней, но в этом как раз не было ничего необычного. Но не могли же они забыть, что сегодня свадьба Чарли! Свадьба превращалась в кошмар.
По окончании церемонии венчания кто-то из друзей сделал с полдюжины снимков, и все направились в ресторан на Скотти-роуд, где в зале на втором этаже их ожидали холодные закуски. Мойра съела несколько ломтиков консервированной ветчины, сделала глоток вина и сообщила невесте и жениху, что уезжает.
- Я не нахожу себе места из-за Эми, - уже на бегу поделилась она. - Они с Барни могли попасть в аварию. Я заскочу к ним, чтобы убедиться, что все в порядке.
"Заскочу" было явным преувеличением, так как их квартира находилась на другом конце Ливерпуля.
Чарли сжал ее руку.
- Честно говоря, мам, я и сам немного обеспокоен. Я знаю, что Эми с нетерпением ожидала сегодняшнего дня. Но на улице есть телефонная будка. Почему бы тебе не позвонить? Если хочешь, я сделаю это вместо тебя.
- Я не знаю номера, милый. - Мойра готова была расплакаться. - Наша Эми записала его на клочке бумаги и засунула этот листок за часы на камине. Мне и в голову не пришло положить его в сумочку.
- Дай маме полкроны, Чарли, чтобы она могла взять такси, - сочувственно сказала Марион. Это прозвучало так ласково, и Мойра усомнилась в том, что мнение, составленное ею о женщине, ставшей сегодня ее невесткой, было правильным.
И вот миссис Карран выбралась из черного такси у шикарного дома Эми неподалеку от Ньюсхэм-парка. Она бывала здесь уже много раз, но никогда не приезжала без приглашения.
Мойра позвонила четыре раза, обозначив тем самым, что пришла к жильцам с верхнего этажа. Почти сразу дверь открыл капитан Кирби-Грин, живущий на первом этаже. Он галантно поклонился.
- Добрый день, миссис Карран. Я увидел вас в окно. И подумал, что, пожалуй, впущу вас, чтобы избавить вашу дочь от необходимости спускаться вниз.
- Спасибо, мистер… капитан, - выдавила Мойра, заикаясь от изумления. Он узнал ее, несмотря на то, что они виделись всего один раз, и то несколько минут, которые потребовались Эми, чтобы представить их друг другу. Мойра уже начала подниматься по лестнице, когда услышала за спиной хриплое "Кгммм" и обернулась.
- Надеюсь, вы не обидитесь, миссис Карран, если я скажу, - робко произнес капитан, - что сегодня вы особенно очаровательны.
- Конечно, не обижусь, капитан. - Она вспыхнула от удовольствия. Для мужчины своего возраста, а ему наверняка уже исполнилось шестьдесят, он был очень недурен собой. Его волосы были прекрасного серебристого цвета, и их было много, хотя искусственные зубы казались слишком большими для его рта.
- Это ты, мам? - Эми появилась на площадке двумя этажами выше.
- Да, милая, я уже поднимаюсь. - Мойра жестом поблагодарила капитана и пошла дальше, чувствуя, что он провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду.
- Ах, мама, я знаю, что мы пропустили свадьбу Чарли! - воскликнула Эми, когда Мойра наконец взобралась наверх. - Мне ужасно жаль, я так ждала этого дня. - У нее на голове творилось нечто невообразимое, и она все еще была в халате. Ее маленькие белые ножки были босыми. - Ты и представить себе не можешь, что нам пришлось вчера пережить, пока мы добирались домой из Лондона. В конце концов, когда мы поняли, что в силу вступило распоряжение о затемнении, нам пришлось сдаться. Так что мы остановились в каком-то отеле, честно говоря, это и отелем трудно назвать, и хозяйка отказалась сделать нам чего-нибудь горячего перед сном. Мы предложили деньги, но она сказала, что это будет нарушением правил. Мы всю ночь глаз не сомкнули. - Начав говорить, Эми уже не могла остановиться. Слова спотыкались друг о друга, как будто она спешила поскорее от них избавиться. - Мы отправились в путь, как только рассвело, а потом бедняжке Барни стало по-настоящему плохо, и мы вынуждены были все время останавливаться, чтобы он мог вырвать. Наверное, он что-то не то съел.
- Где он, милая? - Мойра обняла дочь за плечи, и они вместе вошли в квартиру.
- В постели, спит. Я хотела вызвать врача, но Барни мне не разрешил. - Эми замолчала, судорожно вдохнула и продолжила: - И еще, мам, ты даже не догадываешься. Пока нас не было, ему принесли повестку. Его призывают в армию. Сегодня он должен был куда-то явиться. Барни сказал, что, когда ему станет лучше, он позвонит.
- Можно мне взглянуть на него одним глазком?
Эми кивнула, и Мойра приотворила дверь спальни. Она смогла увидеть лишь макушку Барни. Все остальное скрывалось под беспорядочной кучей постельного белья. Его дыхание было ровным и спокойным. Она осторожно закрыла дверь.
- Скорее всего, он просто очень сильно устал, Эми. Когда проснется, хорошенько напои его водой или некрепким чаем. Если будет голоден, можешь сделать ему миску молока с хлебом. А сейчас, если не возражаешь, милая, я умираю от желания выпить чашечку чая. Ты присядь, я сама все приготовлю.
Должно быть, присутствие матери успокоило Эми. Она села на кожаный диванчик и уставилась в окно.
- Сегодня чудесная погода, - произнесла она, как будто только что заметила, как солнце сверкает на крытых шифером крышах домов за парком, из-за чего они блестели, как стеклянные. - Как прошла свадьба? - спросила Эми, когда Мойра вошла с двумя чашками чая.
- Нормально, - пожала плечами Мойра. - Там почти никого не было, человек двенадцать, не больше. Чарли и твои сестры были очень встревожены, когда вы оба не появились. Марион не пригласила никого из родственников, только друзей с работы. Платье у нее было не очень, - задним числом заметила она. - Честно говоря, похоже, оно стоило девятнадцать шиллингов одиннадцать пенсов в магазинчике распродаж Блэклера. И у нее не было цветов, только молитвенник. Что касается стола, это вообще было жалкое зрелище. Консервированная ветчина на свадьбе! И они не едут в свадебное путешествие, а просто отправляются жить в новый дом. - Было несколько поздно возмущаться, но было совершенно очевидно, что на свадьбе решили сэкономить. Мойра шмыгнула носом, чувствуя себя обманутой. - Меня не познакомили ни с кем из родственников Марион, да и с родственниками Барни тоже, если уж на то пошло. Мне начинает казаться, что вы с Чарли стесняетесь своей мамы.
Эми совершенно неженственно фыркнула.
- Не мели ерунды, мам. Скорее всего, наоборот, это Марион стыдится своей родни. В этом костюме ты такая элегантная. Что касается матери Барни, я с ней тоже не знакома. Она ирландская протестантка и терпеть не может католиков.
- Святой Боже, Эми! - пробормотала Мойра, осеняя себя крестом. - Что же это за семья такая?
- Я вышла замуж за Барни, мама, а не за его семью.
- Пожалуй, что так, - согласилась Мойра. Она почувствовала себя несколько увереннее. И благодаря не только словам Эми, но также и тому, какими глазами смотрел на нее капитан Кирби-Грин. И хотя Чарли и Марион поскупились на свадьбу, именно благодаря Марион она приехала в такую даль на такси.
Мойра почувствовала себя еще лучше, когда Эми извлекла купленные в Лондоне подарки и вручила ей сумку из змеиной кожи.
- Из настоящей змеи? - Мойра гладила неровную серо-черную поверхность, надеясь, что змея умерла легкой смертью.
- Мам, ну кто бы стал называть эту кожу змеиной, если бы она не была с настоящей змеи? - Эми вымученно улыбнулась. - Еще мы купили сумки для Джеки и Бидди и чудесный набор столовых ножей для Чарли и Марион. Жаль, что я не смогла подарить все это до свадьбы.
- Не страшно. Лучше поздно, чем никогда. Я заберу все это на такси. - Путешествие стоило всего девять пенсов, и Мойра дала водителю один пенс чаевых, так что от полкроны Чарли оставалось еще вполне достаточно, чтобы вернуться на такси домой в Бутл.
- В таком случае, может быть, ты заберешь и эту блузку, которую я купила для Кэти? - Эми помахала прелестной кружевной блузкой кремового цвета.
- Лучше не надо. Было бы здорово, если бы ты сама подарила ее Кэти. - С тех пор как ее дочь вышла замуж за Барни Паттерсона, ее мозги как будто растаяли, - она напрочь забыла о существовании Кэти. И Барни не лучше. Как можно было додуматься до того, чтобы отправиться в Лондон, зная, что вот-вот начнется война?
В пять часов Барни поднялся, утверждая, что ему немного легче. Он принял ванну, но отказался от предложенных хлеба и молока. Он сделал вид, что его вот-вот стошнит, и заявил, что от этой еды ему опять станет плохо.
- Как бы то ни было, первым делом мне необходимо решить вопрос с моим призывом, - добавил Барни.
- Там никого не будет, - возразила Эми. - Сегодня суббота, и уже поздно.
- Моя любимая девочка, мы находимся на пороге войны. Я тебя уверяю, на том конце провода мне ответят.
Он оказался прав. Когда Барни набрал нужный номер, трубку немедленно сняли. Эми ушла на крохотную кухню и пыталась не слушать, как он договаривается о явке куда-то в район Честера во вторник в девять утра.
- Это означает, что мне придется уехать в понедельник, - сказал он ей, окончив разговор по телефону.
- Ты поедешь на машине? - спросила она, удивляясь тому, что ей удалось задать осмысленный вопрос.
- Нет, будет лучше, если я поеду на поезде. Я оставлю машину там, где она сейчас стоит, возле дома. Хэрри позаботится о ней, если возникнет необходимость поставить ее в гараж, моя хорошая. Все зависит от того, сколько продлится эта чертова война. - Он обнял ее, его лицо погрустнело. - Как же я буду жить без тебя, а?
- Хотелось бы мне знать, - всхлипнула Эми, - потому что тогда я могла бы понять, как я буду жить без тебя!
Они решили в этот вечер не ходить в ресторан и вместо этого рано легли спать.
В воскресенье Эми отправилась в церковь, впервые с тех пор, как вышла замуж за Барни. Если бы мама узнала, что она уже несколько месяцев пропускает мессу, с ней бы случился удар. Барни отправился к родителям, чтобы сообщить им и Хэрри, что на следующий день уезжает.
- Может быть, меня отошлют назад, - сказал он перед тем, как отправиться в Калдерстоунс. - Может быть, я им не понадоблюсь или не пройду медкомиссию.
Но они оба знали, что он понадобится и немедленно, и что нет ни малейшей надежды на то, что такой крепкий и здоровый молодой человек, как он, не пройдет медкомиссию.
В церкви Эми молилась о том, чтобы случилось чудо и война не началась, ведь такая возможность все еще сохранялась. Но когда она вернулась домой, капитан Кирби-Грин вышел из своей квартиры и сообщил ей, что премьер-министр Невилл Чемберлен только что выступил по радио с заявлением о том, что Германии объявлена война.
- Давно пора! - возмущенно добавил капитан. - Этим типом, Гитлером, надо было заняться намного раньше. Следовало бы как следует надрать ему задницу. Хорошая порка могла бы привести этого мерзавца в чувство. - Он с царственным видом поклонился. - Надеюсь, мой французский не оскорбил ваш слух, миссис Паттерсон.
- Конечно нет, капитан, - тихо ответила Эми.
Она побежала наверх, влетела в квартиру и разрыдалась.
Когда Барни вернулся домой, его лицо было мрачным. Мать перенесла его сообщение очень тяжело.
- Последнее время она плохо себя чувствует.
- Бедняжка! - сочувственно произнесла Эми. - Может быть, ей станет лучше, если я ее навещу?
- Нет, от этого ей станет только хуже.
По пути Барни купил пачку "Синиор сервис", хотя курил очень редко. Эми тоже пробовала, но ей ужасно не понравилось. Сейчас же он курил все время, пока они собирали его чемодан. Они пытались предусмотреть все мелочи, которые ему могут понадобиться, как будто едва Барни закроет за собой дверь квартиры, у него уже никогда не будет возможности купить бритву, носовые платки или расческу.
В эту ночь они не занимались любовью, а просто свернулись клубочком в постели. Барни лежал на боку, обняв за талию Эми, прижавшуюся к нему спиной. В какой-то момент ночью он убрал руку, поцеловал жену и выбрался из постели. Эми на мгновение проснулась, всхлипнула и тут же опять уснула.
На следующее утро, когда она открыла глаза, чемодан уже исчез, как и сам Барни. Он оставил записку, в которой объяснял, что не вынес бы прощания. "Я тебя слишком сильно люблю, моя хорошая. Именно поэтому я поступаю, как трус. Я уверен, ты скоро поймешь, что нам обоим так будет легче".
Он был прав. Самое трудное, момент расставания, был позади. Теперь у Эми осталось лишь полжизни, и она могла только смириться с этим, как и все женщины, чьих мужчин призвали на фронт.
ГЛАВА 5
Апрель-май 1971 года
Маргарита
- После чая мне хотелось бы обсудить с вами ремонт прихожей и лестницы, - объявила в понедельник Марион. - Так что я попрошу вас обоих не выходить из-за стола.
- Что вы, миссис, - Чарльз подмигнул мне. - Давайте я буду вести протокол, - с напускной серьезностью предложил он. - И если мне позволено высказать свое мнение, мне кажется, мы можем выбрать Маргариту председателем нашего собрания.
- Это не шутки, Чарльз, - упрекнула его Марион. - Мы втроем живем в этом доме, поэтому будет правильно, если мы совместно придем к решению, которое устроит нас всех. Это называется демократией, - строго добавила она.
Чарльз с трудом скрывал веселье. По меньшей мере раз в год Марион устраивала то, что он называл "собранием членов правления", чтобы обсудить задуманный ею ремонт какой-нибудь части дома. Она для себя уже все решила, но мне и Чарльзу позволено было выдвигать идеи, которые Марион отвергала так вежливо и тактично, что мы этого не осознавали и могли даже подумать, что все будет сделано именно так, как мы хотели. По крайней мере, так бывало в прошлом. Теперь же мы видели Марион насквозь и относились к подобным мероприятиям как к развлечению.
Во время обсуждения мы всегда сидели за столом, а не в креслах. Возможно, Марион казалось, что это делает нашу встречу более значительной. Сегодня, как только с едой было покончено, она извлекла блокнот для стенографирования и карандаш и заявила, что слушает наши предложения.
- Коричневый и кремовый, - тут же произнес Чарльз. - Коричневый снизу, а кремовый сверху, и между ними узкая каемка.
- И какого же цвета будет каемка? - поинтересовалась Марион.
- Ну как же, сочетание коричневого и кремового, дорогая.
Марион метнула на него подозрительный взгляд, но его лицо оставалось совершенно невозмутимым.
- А ты что думаешь, Маргарита?
- Мне бы тоже хотелось коричневый и кремовый.
- Так… - Марион сделала какую-то пометку в блокноте. - Мне очень нравится это сочетание цветов. Никто не будет против, если мы остановимся на розовато-кремовом и красновато-коричневом?
- Нет, - хором сказали мы с Чарльзом. Похоже, сегодня это займет меньше времени, чем обычно.
- А что вы скажете, - задумчиво начала Марион, - насчет двух каемок? Широкой посередине и узкой вдоль потолка? Мы могли бы сделать их в коричнево-кремовой гамме, как предлагает Чарльз.
- Или розовато-кремовой и красновато-коричневой. Это будет смотреться еще лучше, дорогая.
Марион нахмурилась.
- Ты смеешься надо мной, Чарльз Карран?
- Разве я бы посмел, дорогая?
Зазвонил телефон, и Марион вышла, чтобы снять трубку.
- Она знает, что я смеюсь, и знает, что я знаю, что она знает, что я смеюсь. И нас обоих это вполне устраивает, - пояснил Чарльз.
- Я вам не мешаю? - спросила я и сама удивилась своему вопросу. Но мне вдруг пришло в голову, что мои дядя и тетя могли бы веселиться еще больше, если бы им не надо было постоянно учитывать мое присутствие.
Чарльз от удивления открыл рот.
- Какой глупый вопрос, Маргарита! Конечно, ты нам не мешаешь. Ты украсила нашу жизнь. Я не знаю, что бы мы с Марион делали без тебя.
- А вы хотели иметь своих детей?
- Конечно, хотели, но этому не суждено было свершиться. - Чарльз пожал плечами. - Но даже если бы у нас были свои дети, мы все равно хотели бы, чтобы ты была с нами. - Он нежно мне улыбнулся. - Ты была настоящей маленькой феей, и все еще ею остаешься, хотя уже и не такой маленькой. Мы любили тебя и до несчастного случая. - Чарльз всегда называл смерть моего отца "несчастным случаем". Он взял меня за руку. - С чего это ты вдруг, а?
- Я просто подумала, что, быть может, загостилась, - тихо сказала я. - Мне двадцать пять лет. В этом возрасте большинство женщин уже замужем. Вам с Марион, быть может, было бы лучше без меня.
- Это смешно, - с нежностью в голосе ответил Чарльз. - Большинство людей вообще не хотят, чтобы их дети уходили из дому, а именно так мы к тебе и относимся - как к своему ребенку. Чего бы нам хотелось больше всего на свете, так это чтобы ты осталась жить с нами, а когда мы с Марион состаримся, ухаживала бы за нами, давала нам лекарства и вытирала подбородки.