Глава 9
Сегодня мне было совершенно нечем заняться - это одна из самых больших проблем в нашей деятельности. Приходишь в офис, за полчаса делаешь все нужные звонки, потом еще полчаса занимаешься просматриванием ежедневника, придумывая кому еще можно было бы позвонить, чтобы напомнить о себе, и все! Больше работы нет. Дальше возникает мысль, а чем же занять весь длинный рабочий день? Где же найти того клиента, который принесет вместе со своим появлением те деньги, которые позволят заткнуть дыры в семейном бюджете? Вообще, это тяжелое состояние, когда хочется поработать, а работы нет. С тоской я вспомнила свою работу программиста: там у меня всегда был завал, что иногда я даже не могла выйти покурить, а если случалось, что все программы были написаны, можно было читать литературу и осваивать новое. Здесь же, кроме гражданского кодекса и вечной "Из рук в руки", от которой меня быстро начинало клонить в сон, читать было нечего. Пока я предавалась подобным невеселым размышлениям в курилке, к нам спустились Александр Иванович с девушкой. Корольков был недоволен и тихо на чем-то настаивал, а она все время твердила "не могу, не могу" и неловко затягивалась сигаретой. Было заметно, что она курит только в тех редких случаях, когда очень расстроена. Потеряв терпение, Александр Иванович обратился ко мне:
- Лебедева, ты же у нас не робкого десятка?
Я вопросительно посмотрела на него.
- Тебе деньги нужны? - задал он уже более конкретный вопрос.
Деньги мне нужны всегда, и я подошла ближе.
- И что надо делать?
- Да вот, - он показал на смутившуюся окончательно девушку, не может справиться. Не агент, а сплошные эмоции - мужчину, ей, видите ли, жалко! А то, что он все равно попал, она не понимает.
- Да если бы видели то, что я видела?! - возмущенно сказала она. - Я уже сказала - можете меня уволить, но я не буду этим заниматься.
- Да пожалуйста, - Александр Иванович, презрительно пожал плечами и посмотрел на меня. - Ты будешь этим заниматься или я предложу еще кому-нибудь?
- Хотелось бы сначала узнать, в чем дело? - осторожно ответила я.
- Тамара, - он кивнул на девушку, - тебе расскажет. Если надумаешь - подходи ко мне, будешь работать с этим вариантом. А она пусть сидит без работы, ей деньги не нужны! - он выбросил окурок и ушел.
Я посмотрела на Тамару - она чуть не плакала. Я ее часто видела раньше и всегда обращала внимание на ее какую-то особенную интеллигентность и мягкость. Она скромно, если не сказать бедно, одевалась, и все лето проходила в одной и той же юбке, но была очень опрятна. Волосы были гладко зачесаны и убраны, на лице полное отсутствие косметики. Лада называла ее серой мышкой, а мне она почему-то нравилась. Ее речь была хорошо поставлена и приятно грамотна, движения грациозны, а черты лица правильны. Она прижимала к груди дешевую сумочку, купленную где-то на распродаже. Не могло быть так, чтобы ей не нужны были деньги. При одном взгляде на нее было видно, что сначала она дошла до самого края и достаточно долго сопротивлялась, прежде чем прийти в агентство недвижимости.
- Тамара, если тебе не трудно, расскажи мне, что произошло и почему ты отказываешься? - попросила я, зная, что никакой агент не выпустит вариант из рук, пока не убедится, что он нерабочий.
- Сегодня мое дежурство, - начала она. - Позвонил клиент и сказал, что хочет срочно продать квартиру. Александр Иванович предложил мне съездить на место и оценить ее. Я ничего не знала, он сам вел переговоры. И вот я приезжаю по указанному адресу, - она остановилась, видимо ей тяжело было это рассказывать.
Я молчала, пока она пыталась справиться с собой, гадая, что же она могла там увидеть. Она посмотрела мне в глаза, и я увидела страх, словно она все еще была там. Сделав над собой усилие, она продолжила:
- Дверь мне открыл какой-то верзила в татуировках и цепях. Посмотрев на меня, он захохотал: "Ребята, смотрите - какой агент к нам пришел", - и втащил меня за руку в комнату. Кроме него там были еще двое, такие же страшные, а к стулу был привязан хозяин квартиры, весь в синяках и кровоподтеках. Было видно, что его били незадолго до моего прихода. Во рту у него был кляп, и он тихо стонал.
- Ну что, агент, оценивай квартиру! - продолжил все тот же и стукнул ногой хозяина, чтобы он замолчал. - Это хозяин, на него не обращай внимания, у нас с ним работа идет, заставляем его доверенность подписать на продажу. А он упрямится! - верзила дико захохотал и ободряюще хлопнул меня по плечу: - Ты не стесняйся - ходи, смотри, только деньги нам нужны сразу, твой босс сказал, что вы выкупаете квартиры на агентство.
Она рассказывала, а я представила ее, такую худенькую, интеллигентную одну с этими головорезами, и мне тоже стало страшно.
- И что дальше? - спросила я, пытаясь вырвать ее из оцепенения.
- Я заставила себя пройтись по квартире, сделав вид, что оцениваю, и убежала, сказав, что перезвоню. Но я не могу ему звонить, - она достала листок с телефоном из сумочки и отдала мне. - Если хочешь ты звони ему, а я не буду. Жаль хозяина, - добавила она. - Я думаю, что он попал на деньги, и его теперь заставляют квартиру продавать. Все это так жутко, - она передернула плечами. - Раньше я об этом только читала, а теперь вот довелось увидеть.
Я сказала ей несколько ободряющих слов, и мы замолчали, думая каждый о своем. Как ни странно я думала не о хозяине квартиры, попавшим в беду, а о том, как срочно мне были нужны деньги - дочке нужно было купить новую форму и портфель, в этом году она шла у меня в первый класс. А этот смутный вариант, похоже, был единственным, откуда их можно было взять. Словно прочитав мои мысли, Тамара тихо произнесла:
- Ты думаешь о деньгах, да?
- Да, - сразу ответила я. - И вот что я думаю: было бы несправедливо лишать тебя этого варианта, только потому, что тебе жаль хозяина. Но Александр Иванович прав - если не мы, так другое агентство схватится за этот вариант и сделает на нем деньги. А хозяину квартиры мы с тобой все равно не поможем, поэтому я беру на себя все переговоры, а ты займешься документами. Комиссионные пополам.
Тамара посмотрела на меня с благодарностью и уважением.
- А ты не боишься этих, с цепями?
- Нет, - я покачала головой. - Я никого не боюсь: поработав на рынке, на такое насмотришься. К тому же, если подумать логично, то я им не нужна. Я буду им помогать деньги выручить за квартиру, они на руках меня должны носить!
- Спасибо, - Тамара сжала мне руку своей ледяной, несмотря на тридцатиградусную жару, рукой.
Так мы познакомились, и потом, когда мы вместе возвращались домой, Тамара рассказала мне о себе. Она была из Смоленска, десять лет проработала в школе учителем географии, имела грамоты и различные награды. Ее можно было назвать учителем по призванию. Зарплата, конечно, была маленькая, но пока муж не погиб, они кое-как справлялись, воспитывая двоих детей. А потом, когда она осталась одна с детьми, после 1992 года стало совсем плохо с деньгами: она продала трехкомнатную квартиру в Смоленске, купила комнату в коммунальной квартире в Москве и устроилась на работу в агентство. Теперь ее целью было, во-первых, научиться расселению и сделать квартиру из комнаты, а во-вторых, зарабатывать достаточно денег, чтобы содержать двоих детей. И больше никаких мыслей о том, чтобы сеять разумное, доброе, вечное - это ведь не помогло остаться в родном городе и прокормить двоих детей.
Глава 10
Лада сделала свою первую сделку. Получив зарплату, она сказала:
- Раньше я могла себе позволить проиграть столько денег в казино, а теперь размышляю, как прожить на них… Слушай, а я даже не знаю, сколько мне придется жить на эти деньги? - вдруг сказала она. - Моя следующая сделка может быть завтра, а может быть…
- Никогда, - сказали мы с ней одновременно и расхохотались над этой мыслью.
- Слушай, а может, пойти и рискнуть поставить все деньги в казино? - спросила Лада.
- А если ты все проиграешь? - предположил Слава, с интересом прислушивавшийся к нашему разговору.
- Так мне все равно ни на что не хватит, - пожаловалась Лада. - Я до сих пор не могу привыкнуть, что я должна считать каждую копейку и просто не могу заходить в магазин.
- Тогда отдай их маме, - предложила я.
- Так и сделаем, - сказала Лада и с сожалением спрятала деньги в кошелек. - Некоторое время мы сидели молча, а потом она прошептала, когда Слава вышел:
- Представляешь, вчера он пригласил меня в театр!
- А ты? - спросила я, испытав легкий укол ревности.
- Отказалась, конечно, - к моему облегчению сказала Лада. - Зачем мне нужен такой же нищий, как я? А потом мне он, вообще, не нравится. Мне нужен мужчина солидный, постарше, чтобы я выглядела, как девочка рядом с ним, а он бы заботился обо мне.
Не скрою, я обрадовалась, что она не собирается с ним встречаться, но одна мысль, что Славе понравилась Лада, неприятно ранила меня.
- И как он перенес твой отказ? - допытывалась я.
- Вроде нормально. По-моему, он и не рассчитывал на успех. А я, ты знаешь, все не могу своего Витька забыть, - вдруг сказала Лада.
- Позвони ему и скажи об этом.
- Ты что? - возмутилась Лада и картинно поправила волосы. - Да чтобы я да первой позвонила? Ни за что! Сдал позиции один раз - потом очень трудно их вернуть. Если я приду к нему с повинной, он меня потом растопчет. Так что, уж лучше останусь в его памяти гордой и недоступной.
- Ну и глупо, - возразила я, - ты виновата была, и если ты первой позвонишь…
- Все равно время ушло, он уже с девочкой молоденькой встречается. Правда не любит ее, - сказала она с удовлетворением, - мне сосед по секрету рассказал, Витька иногда заходит к нему поболтать.
Ответить я не успела, пришел Слава и предложил сходить вместе пообедать. Мне показалось, что он особенно нежно взглянул на Ладу, и я почувствовала себя лишней и, придумав, что мне надо ехать на просмотр, отказалась. Они ушли вдвоем, а я долго сидела над газетой "Из рук в руки" и не могла заставить себя уйти. Все мне стало как-то безразлично и неинтересно.
- Скучаешь, красавица? - раздался голос Александра Ивановича. - Надо съездить квартиру посмотреть. Поедешь или у тебя планы?
С большим удовольствием я послала бы все к черту и поехала домой. По дороге купила бы любимых шоколадных конфет и съела бы их перед телевизором. Но я вовремя остановила себя, деньги близились к концу.
- Поеду, - подняла я на него глаза, решив отложить конфеты и телевизор до лучших времен.
- Дом на улице Машкова. Это коммуналка, но они согласны на разъезд. Придешь - посмотришь, оценишь, поговоришь с людьми, а потом доложишь мне. Поняла?
- Поняла, - вздохнула я. - В коммуналках я еще не бывала. А доложу завтра, а то мне дочку надо сегодня пораньше из школы забрать.
Он мне снисходительно кивнул, и я впервые заметила, что он обращается ко мне на "ты" и по имени, а я называю его по имени отчеству и на "вы", хотя разница в возрасте у нас около пяти лет. "Но он же начальник, а мне, наверное, на роду написано быть только исполнителем", - мрачно подумала я, заталкивая ненавистную газету в сумку.
Я вышла из метро и, перейдя трамвайные рельсы, оказалась напротив памятника Грибоедову. Бронзовая фигура писателя, возвышалась на постаменте, с которого тяжелыми складками ниспадал театральный занавес, словно приоткрывавший подмостки сцены, представляя героев "Горя от ума", застывших у основания. Я знала это из экскурсии, организованной нашей классной дамой. Сам драматург, который жил на улице Мясницкая, часто прогуливался по зеленому бульвару.
Я не спеша, шла по тенистой аллее, было около семи часов вечера, и каждая скамейка была занята какой-нибудь компанией или парочкой влюбленных. Было такое впечатление, что все что-то пьют. Некоторые расположились не просто с пивом, а даже с бутылкой водки и закуской.
"Как удивился бы Грибоедов, если бы смог попасть в наше время и увидеть тот же самый бульвар", - подумала я и, чтобы отвлечься стала вспоминать, что еще рассказывала нам экскурсовод. Когда-то у Мясницких ворот, каменной стены Белого города, располагалась Мясницкая слобода со скотобойнями, лавками и харчевнями. Прудов здесь было много и до восемнадцатого века они назывались Погаными и использовались для слива отходов со скотобоен. Я подошла к пруду, и остановилась, залюбовавшись белым лебедем, который величественно плавал в грязноватой воде. Конечно, хорошо, что Меньшиков приобрел здесь усадьбу, на месте которой сейчас стоит Главный московский почтамт, и приказал вычистить пруды и назвал их Чистыми. Я перешла к театру "Современник" и мне даже удалось вспомнить его историю. Модный в 1900 годах архитектор Клейн получил заказ от богатого меховщика построить особняк в римском стиле, о чем напоминает легкая полукруглая выносная колоннада на главном входе. Позднее здесь был кинематограф "Колизей", потом рабочий театр. И лишь в семидесятых годах помещение отдали театру.
Свернув на улицу Макаренко и потом еще раз в переулок, я вышла на тихую улицу Машкова. Красивый пятиэтажный особняк, построенный совершенно точно не в нашем веке, стоял передо мной во всей красе. Я перешла на противоположную сторону, чтобы лучше рассмотреть его. И в таком красивом доме еще осталась коммуналка? Широкая парадная и барельефы на стенах еще больше очаровали меня. Я бы хотела жить в этом доме и гулять на бульваре с дочкой.
Дверь открыла молодая девушка лет двадцати, с хорошей фигуркой и в модных джинсах и, попросив не обращать внимания на беспорядок, стала показывать мне квартиру. Первое, что произвело на меня впечатление, было то, что все окна выходили во двор и смотрели на стену слишком близко построенного унылого серого здания. Наверное, солнце никогда не освещало эти комнаты своим светом. В глубокой задумчивости я стояла перед окном. Никогда в жизни по своей воле я не согласилась бы жить в этой квартире.
- Зато здесь тихо и ничего не отвлекает, - сказала девушка, как бы догадываясь о моих мыслях. Мы пошли в ванную. Я и подумать не могла, что люди в нашем городе до сих пор проживают в таких условиях! Ремонт здесь не делался, наверное, с тех пор, как дом отдали в пользование жильцов. Масляная краска, серовато-грязного цвета, висела клочьями на потолке и стенах, кафель отсутствовал, а коричневые трубы подавляли своей громоздкостью. Мой взгляд упал на ванную, и я едва удержалась, чтобы не выразить свое отвращение. Ванна представляла собой ржаво-бурое огромное, стоящее на уродливых коричневых ногах, корыто. Ступить в нее босой ногой, чтобы принять душ, мне казалось невозможным. Но главный сюрприз ждал меня впереди, когда девушка повела меня в свою комнату. На видавшем виде диване сидел ее муж, который дружелюбно поднялся мне на встречу:
- Добро пожаловать в наши хоромы, - сказал он иронично.
Я вошла в маленькую заставленную комнату, в которой, казалось, нечем было даже дышать, так она была загромождена мебелью. Я огляделась - метров семь-восемь, не больше, просто клетка, высокие потолки лишь усугубляли впечатление. Я обратила внимание, что над половиной комнаты возвышались какие-то странные антресоли. Заметив мой взгляд, парень сказал:
- Как вам мое изобретение? Потолки высокие, вот я и придумал построить второй этаж.
На так называемый второй этаж можно было забраться ползком и находиться там только лежа.
- У нас там дети спят, - мило сообщила девушка. - Кровати-то для них негде поставить, вот и пришлось разместить их наверху. Все-таки выход из положения.
Я вспомнила большую восемнадцатиметровую комнату, в которой спали мы с Настей, и мне стало стыдно. Но молодая пара держалась бодро, видимо за долгие годы они привыкли. Остальная часть квартиры не произвела на меня впечатления, бабушки в халатах, всю жизнь прожившие в коммуналках, пили чай на грязной замызганной кухне. Одна из них сообщила:
- Ты это, даже не думай нас отселять на окраину, мы далеко отсюда не поедем. Нам надо в центре, мы привыкли на бульваре гулять.
Я молча кивнула, подумав, что шансов у этих людей разъехаться немного, ведь для того, чтобы покупатель согласился купить такую квартиру, у нее должна быть рыночная цена, и все жильцы должны были быть согласны расстаться с центром. Невозможно, имея только комнату, пытаться получиться за нее квартиру в этом же районе, но это не всегда понятно старым людям, не желающим расставаться с любимой скамейкой на бульваре и привычным окружением. Вот так и живут все вместе, и в то же время каждый в своем углу, ненавидящие друг друга и вынужденные встречаться в местах общего пользования. Больше всего мне было жаль молодую семью.
- Как вы думаете - есть ли для нас хотя бы малейшая возможность разъехаться? - спросила девушка, когда мы вышли в коридор.
Я вздохнула, мне не хотелось лишать ее последней надежды, и я сказала по возможности мягко:
- Ваша старушка сказала, что ей нужна квартира в центре, а это невозможно. Если только вы ее как-нибудь убедите…
- Ее легче убить, чем уговорить на разъезд, - сказал мужчина, обнимая жену за плечи. - Ладно, милая, мне обещали повышение на службе, может, хватит, чтобы снять квартиру и уехать отсюда.
- А жить-то на что? - горько спросила девушка, открывая мне дверь.
Обратно я шла настолько потрясенная увиденным, что даже забыла о своих проблемах, которые мне, живущей в своей уютной отдельной квартире, показались надуманными.