Послышались тяжелые шаги, дверь распахнулась. Борис Сергеевич и правда был очень красив. Ему было лет под 40, но это ничего не меняло. Кудрявые темные волосы чуть ниже ушей, яркие серые глаза и фигура атлета. Он явно из тех, кто гуляя даже по безлюдной пустыне умудриться собрать за собой толпу восторженных поклонниц. Понятно теперь, почему Маша мучает свои ноги каблуками.
- Ну как же, - тихо бормотала она за его плечом, - вы же сами…
Я осторожно встала. Здороваться я не рискнула, серые гневные глаза остановились на моем лице и стали дотошно меня изучать. Но взгляда я не отводила - во-первых, лучше сразу решить для самой себя стоит ли мне тут оставаться. Ну, и во-вторых меня сверлящими взглядами не напугаешь, пусть так и знает!
- Вы… хотите работать? - неожиданно удивленным голосом спросил Борис Сергеевич, как будто такого просто не может быть. Интересно, все остальные его сотрудники что, работать совсем не хотели и ему пришлось их слезно уговаривать?
- Да, - соглашаюсь я.
- То есть рано вставать, приходить сюда каждый день и отрабатывать по 8 часов? - все с таким же удивлением продолжает задавать вопросы.
Я в растерянности просто киваю. Может, это его способ знакомится с соискателями, ставить их сразу в тупик и смотреть на реакцию?
Борис Сергеевич тут же перевел взгляд на Машу.
- Да, - неожиданно тихо сказал мой будущий шеф. - Я позвоню кадровику, идите оформляйтесь.
Маша тут же вцепляется в меня, как голодный хищник в добычу и тянет к выходу.
- Как вас зовут? - вдруг спросил Борис Сергеевич.
Я остановилась, несмотря на Машу, пытающуюся оторвать мне руку. Так, в нелепой позе летучей мыши я и ответила:
- Федора.
Он кивнул. Мне казалось, он хотел еще что-то спросить, но передумал. И даже никакого комментария насчет моего имени, как странно!
- Очень мило. Маша вас со всем познакомит. Заходите, если что.
Теперь ничто не мешало Маше вытащить меня в коридор.
- Ну и дела, - ошарашено глядя на меня сказала она. Сложно было не согласиться.
И вот, Маша возиться со мной целый день. Первым делом она показывает комнату, где мы будем работать - оказывается справа по коридору комнат не две, а одна большая. В ней восемь рабочих мест, разделенных перегородками, но сотрудников всего пятеро, так что мне разрешают выбрать себе любой стол из оставшихся. Выбираю в самом углу, подальше от окон, не люблю когда на меня все время светит солнце. Рядом со мной женщина средних лет, Лариса Николаевна. Она сразу мне улыбается, и я думаю что с соседкой мне повезло. Правда получается, что Машин стол стоит в противоположном от моего углу, но рядом с ней Света, ее подруга, и она мне немного неприятна, пока не знаю чем, но находится все же предпочитаю от них подальше.
Итак, к концу рабочего дня я узнала от Маши все о работе, и почти все о ее личной жизни. Впрочем, жизни-то никакой как раз и не было, так как Борис Сергеевич не оказывал ей никакого внерабочего внимания. Она тонко мне намекнула, что он ей интересен и я не захочу ли я все испортить?
- Чем? - искренне удивилась я. С кислым видом Маша поменяла тему. Я конечно поняла, что она пыталась выяснить - не покорил ли меня Борис Семенович так же, как ее, но в любом случае это не та информация, которой я сразу же готова с кем бы то ни было делится.
Все уже разошлись, а я сидела за столом, который теперь мой и думала, как получилось, что у меня теперь есть работа? Почему он меня взял? Да еще с таким неожиданно высоким для наших мест окладом. Если перевести на часы, то работая по выходным в Волгограде я получала в час раза в три меньше.
Импульсивно я поднялась и пошла к его кабинету. Неудержимо хотелось узнать - зачем он взял на работу человека, если никого брать не собирался. Это было очевидно - по реакции и его, и кадровика - новую вакансию ввели при мне, после разговора с Борисом Сергеевичем.
Я быстро, чтобы не передумать, вошла в приемную, и уже собралась стучать, когда услышала голос.
- … прямо сюда, представляешь? - Борис Сергеевич разговаривал с кем-то по громкой связи. Раздавался стук, как будто мячик отскакивал от пола.
Прерывать разговор нехорошо. Подожду здесь, пока он закончится.
- И что ты сделал? - с интересом спросил его собеседник.
- Принял, конечно, - рассеянно ответил мой шеф. Стук стал сильнее.
- Это… глупо - растерялся голос и дальше заговорил быстро и неразборчиво.
- Знаю, знаю, - вдруг перебил его шеф. А потом добавил, - пусть лучше будет под присмотром. В случае чего позвоню, будьте пока наготове.
Тихо ступая, я вышла за дверь. Нет, хватит на сегодня всяких загадочных событий!
Домой я не стала спешить, хотя знала, что мама меня с нетерпением ждет. И к сожалению, скорее всего не одна.
Когда мне было лет 12, и я в очередной раз пыталась узнать что-нибудь про папу, а мама как обычно отказывалась о нем говорить, я злилась и убегала на улицу. Так однажды и нашла это место - если сидеть на одной из лавочек парка, той, что под большущим дубом, можно увидеть краешек Волги. Тогда я пришла, плача от обиды, и это место меня успокоило. Был конец лета. Листья дуба шуршали над головой, как будто дерево что-то бормотало себе под нос. В 12 лет слезы быстро закончились, особенно когда мне на голову спикировал большой кусок коры и устроился прямо на макушке, вроде шапки.
Теперь пора посмотреть на месте ли мой старый дуб и будет ли он рад меня видеть. Как знать, может он даже подскажет мне, как уживаться со своей двуличностью?
Немного смешное желание - чтоб все неприятности прошли сами собой, как проходили в детстве. Но мне показалось это вполне возможно, когда я нашла свое место неизменным, даже скамью, кажется, ни разу не красили. Площадка перед ней была усыпана мелкими камешками и врезалась прямо в пологий склон, спускающийся к реке. Дуб приветственно прошелестел листьями, я на минутку прижалась к стволу щекой, здороваясь. Мое теплое шершавое убежище, тайный мир, полный покоя, спасибо что ты есть! Я уселась на самый краешек скамьи, воздух пах цветущей травой, в изобилии росшей вокруг, и тень дуба полностью защищала от вечернего солнца. Самое приятное - здесь было тихо и безлюдно, похоже сюда никто не ходит, да и зачем так далеко идти, когда в парке полно мест поближе да поудобнее?
Тут было хорошо, я долго сидела, слушая как бормочет дерево. Что-то меня тревожило, что-то в моей жизни шло не так, как будто немного выезжало из колеи. Как будто… не я одна была не в себе, а и окружающие меня тоже. Сформулированная, эта мысль меня рассмешила и успокоила, я наконец решилась пойти домой и отдаться на растерзание маминому любопытству.
Прошло несколько дней. Наша фирма занималась реализацией сельскохозяйственной продукции, выращиваемой в области. Также у нас было несколько дочерних предприятия по ее переработке и хранению. Никогда бы не подумала, что этим можно заработать на такой офис. Я поделилась опасениями с Машей, но ее вера в Бориса Сергеевича была непоколебима.
Я обратилась за объяснениями к Ларисе Николаевне и она восприняла мой вопрос со смехом.
- Ну что вы, Федора, не забивайте себе голову подобными подозрениями. Какая у вас фантазия!
Надеюсь, мои расспросы о деятельности фирмы до Бориса Сергеевича не дошли. В любом случае, с самой первой встречи каждый раз когда он меня встречал, то вел себя совершенно одинаково - оценивающе меня оглядывал, как будто прикидывая, не больна ли я чем и никогда ничего не говорил.
Маша была довольна!
2
В четверг я возвращалась с обеда одна, оставив позади Машу со Светой. Несмотря на то, что она подруга моей сестры, мне было неуютно в ее обществе. Все время казалось, что она смотрит на меня только чтобы сравнить, не хуже ли она меня в чем-нибудь. Она и на Машу так смотрела, даже чаще - Маша гораздо симпатичнее меня, и тщательно за собой следит. Так что, устав от постоянного навязывания соперничества (делить-то нечего) я предпочла побыстрее вернутся на работу.
Поднявшись по лестнице, увидела в коридоре молодого человека, в джинсах, серой футболке и непричесанного. Он заглядывал из коридора к комнату, где мы работали и насколько я помню с этой точки очень хорошо виден мой стол. Услышав мои шаги он напрягся, как будто его поймали на чем-то нехорошем. Может компьюторщик? Они всегда выглядят такими взбудораженными, что так и тянет предложить им принять успокоительного.
- Добрый день! - вежливо улыбаясь, сказала я. - Я могу вам помочь? Вы заблудились?
Он молча меня рассматривал. Странно как-то рассматривал, не лицо и фигуру, как рассматривают обычно молодые люди, а как-то вокруг. У него были очень странные глаза. То ли светло-карие, то ли зеленые. Хаки, цвета болота.
Я уж думала, что он не понял или не расслышал моих слов, когда он откашлялся:
- Вы Федора? - неожиданно спросил парень. Откуда он знает? Я кивнула и он вдруг судорожно сглотнул.
- Не может быть, - ошарашено прошептал парень. Несмотря на тон, у него был приятный голос. Таким голосом хорошо читать сказки детям перед сном, особенно тем, у которых нет папы. Уж я-то знаю.
- Почему? - изумилась я.
- Вы… так молоды… - сдавленно проговорил парень и глаза его как будто потемнели. Чего в этом странного непонятно, учитывая что он сам примерно моего возраста?
- Ну, вы тоже не дряхлый старец, а я ничего, в панику не впадаю!
Мои слова немного привели его в себя.
- Извините, - более спокойно сказал он. Я развернулась чтобы уйти, мне казалось он немного опасен, несмотря на то что сейчас белый день, а вокруг люди.
- Стойте, - он схватил меня за предплечье и я обернулась…
То, что случилось со мной потом, походило на безумие - все мое тело наполнилось чем-то вроде пузырьков, как стакан лимонада и все они стремительно и быстро потянулись к нему. Всю меня потянуло к нему, неудержимо, с непреодолимой силой, легко сводящей несводимое вместе, безо всякой причины, просто по какой-то своей прихоти. Его глаза, странная смесь зеленого и коричневого становились все ближе, пока не стали всем миром, и мне стало страшно, и я боялась не завязнуть в этих болотных глазах, а наоборот, что если я не брошусь в них прямо сейчас, в следующий раз я могу их не найти, и тогда все будет потеряно.
Это была не любовь с первого взгляда, нет, это было что-то большее. Потребность присутствия человека, такая же необходимая, как потребность воздуха и еды. Это было очень страшно - знать, что совершенно незнакомый тебе парень теперь может что-нибудь сделать с твоей жизнью.
В легких закололо. Услышав резкий звук, я поняла, что судорожно вздохнула. Его глаза внезапно меня отпустили и я отшатнулась назад. Самое странное, что и он выглядел таким же потрясенным, он крепко сжал зубы и хмурился, не переставая меня разглядывать.
Я развернулась и быстро ушла в комнату. В тот день мне все время казалось, что на меня смотрят из-за стеклянной перегородки, но я боялась оглянутся и проверить, так ли это. Все происшедшее я отложила на потом, в место, где уже копились мои странные полнолунные припадки. Я пока не готова об этом думать.
Когда рабочий день закончился и я раскладывала на столе вещи по местам, позвонил Борис Сергеевич и попросил принести пришедший сегодня отчет по остаткам фруктового склада.
Войдя к нему в кабинет, я сразу поняла, что он не один. В углу, где у него была зона отдыха, кто-то сидел.
Борис Сергеевич тепло поблагодарил меня, а его улыбкой можно было растопить лед. Может, она и на меня бы подействовала, если бы не глаза странного болотного цвета, которыми я сейчас была наполнена.
- Да, кстати, - как будто вдруг вспомнил Борис Сергеевич, когда я уже собралась уходить, - У меня к вам огромная просьба. Ко мне племянник приехал, не могли бы вы ему немножко показать город?
- Эээ, - я судорожно пыталась придумать отговорку. Да и что у нас показывать?
- Не отказывайтесь, прошу вас. Пожалуйста, - мягко просил мой шеф, потом повернулся и позвал своего гостя - Кирилл, иди сам проси.
К тому времени, как человек вышел на свет, я уже догадалась что это незнакомец из коридора. Не так часто у нас появляются новые люди. Он подошел ко мне чересчур близко для шапочного знакомства и торжественным голосом сказал:
- Пожалуйста!
Я боялась смотреть ему в глаза, вдруг случится то же, что и днем? Что подумает Борис Сергеевич? Но они ждали ответа. Причем неудобно было не только мне. Мой шеф отвел взгляд и напряженно косился на Кирилла, который единственный из нас троих был совершенно спокоен и просто ждал положительного ответа. Конечно, отказать его просьбе я уже не могла.
- З… завтра, - удалось выговорить мне, смотря на шефа.
- Спасибо, - выдохнул Кирилл и мне показалось его дыхание долетело до моей щеки.
Я, все также боясь на него взглянуть, попятилась к двери и самым трусливым образом оттуда сбежала.
Как только я вышла на улицу, сразу представила свой сегодняшний вечер - мама и гости, болтающие ни о чем и в который раз смеющиеся над старыми бородатыми историями.
Нет, мне нужно было что-то другое, мне была нужна… помощь. Пояснение кого-то всезнающего, его недоуменное пожатие плеч, говорящее что ничего особенного не произошло, просто какая-то ерунда, на которую не стоит обращать внимания. Снисходительный кивок потустороннего, для которого все пугающие меня события - просто суета, мышиная возня.
Я направилась прямиком к Насте. Нашла ее у дома на детской площадке - малыш медленно ходил по траве, наблюдая за другими детьми, а Настя плелась за ним по пятам, готовясь подхватить в случае, если он соберется падать.
Мой приход похоже ее удивил, но она все равно обрадовалась, мы пошли к ней домой, где устроились на кухне. Сыну она постелила на пол одеяло и он спокойно уселся на него возится с игрушками, похоже привык к тому, что у мамы незнакомые тети в гостях.
Когда чай был готов и Настя наконец замолчала, я попросила ее об одолжении. Попросила, чтоб она с мужем свозили меня к бабке Тарасовне, одной их тех бабок, к которым обращаются за помощью, когда больше не к кому. По утверждениям моих подруг, она лечит сглаз, венец безбрачия и с детей порчу снимает. Я всегда так скептически улыбалась в ответ на их истории чудесного излечения, что сейчас, услышав мою просьбу, Настя сильно удивилась.
- Зачем тебе? - вырвался у нее вопрос. - Ты же не веришь в такое.
Верить-то я может и не верю, но похоже она единственный человек, который знает что-то, чего не знают все остальные. Говорить правду Насте я не решилась, это из тех вещей о которых, я уверена, нельзя упоминать вслух, поэтому я ответила:
- Не знаю точно, зачем мне к ней, просто как-бы больше идти не к кому.
- Да что случилось-то?
- Понимаешь, в моей жизни как-то так все складывается, как будто мне слишком сильно везет. А почему, я не знаю.
Эта отговорка была недалека от истины. Мама жива, работа, пожалуй, лучшая из тех что можно найти в нашем городе. А теперь еще и этот странный парень, к которому я еще не знаю как относится.
- Ну, хорошо, - растеряно ответила Настя. Ее муж вскоре пришел с работы и нам не пришлось его долго уговаривать, он сам был не прочь покататься. Пока он ужинал, Настя быстро отнесла сына бабушке и мы сразу выехали. Бабка жила в какой-то дальней деревне, так что нам повезло, что сейчас лето и сухо, в грязь мы бы точно где-нибудь застряли.
Деревенька была крошечная, никаких дорог, низкие посеревшие дома и кривые заборы. Единственное украшение - зелень, она даже такое глухое место превратила в сказочное поселение. Нет в нашем мире украшения лучше.
Дом Тарасовны был деревянным, на вид самым крепким. Покрашен зеленой краской, а ставни - голубой. Во дворе, заросшем травой, захлебывалась лаем мелкая собачонка. Мы остановились у калитки и Настя отправила меня одну, оставшись ждать у машины.
Я вздохнула и вышла. И быстро направилась к дому, боясь передумать. Какой-то частью разума я все-таки считала, что вся эта поездка - занятие глупое и пустое.
Кривая обшарпанная дверь, ведущая в дом, была открыта, я постучала об косяк, зовя бабку и услышала голос изнутри, приглашающий войти.
Сквозь выцветшие занавески попала в большую комнату с печью. Деревянный пол, покрытый самодельными дорожками, много икон и черно-белых фотографий на стенах, вышитые полотенца, одеяла из кусков ткани. Тарасовна сидела у дальней стены на кровати, заваленной подушками ручной работы. В комнате было очень тихо, прохладно и пахло чем-то травяным. Мне тут понравилось.
- Пришла? - спокойно спросила бабка, - сядь куда-нибудь.
Я сделала шаг по направлению к ней.
- Нет, нет, - слабо заговорила Тарасовна. - Сядь там у двери, у меня голова от тебя болит.
Я оглянулась и села на стул у входа. Даже он был накрыт связанной крючком салфеткой - вот такое у Тарасовны представление о красоте. Надо было что-то сказать, и наверное сказать правду.
- Я… не знаю зачем точно пришла, - сообщила ей.
- Ну, зачем, - спокойно ответила она. - Все за тем же. Зачем все молодые ходят? Любви хотят. Все хотят любви, придут и просят, как будто я помню что это, - она тихонько засмеялась. - У тебя-то есть кого любить?
- Понимаете, - мне очень сложно было сформулировать ответ, но уж когда получилось, он удивил меня саму, - у меня такое ощущение, что за меня все уже решили, и даже мнения моего не спрашивали. Как будто сказали - на, это тебе, и все.
Я замолчала.
- И ходят девки, все просят, - невпопад заговорила бабка. - Хотим, говорят любить, так чтоб до смерти. Хотим, чтоб на всю жизнь да сквозь любые трудности. А сами совсем не того хотят. Хотят, чтоб их самих любили, да на руках носили, да все ночи напролет сладкие слова говорили. А мужик, он не может так, ему ласка нужна, да забота. Хиреют они без любви хуже баб. И ходят девки, любви хотят. Я им говорю, кто ж мешает? Выбери да люби до старости, ан нет, все подавай им такого, чтоб на коленях пред ними стоял да за подол держался.
Я, честно говоря, совсем не понимала, к чему она все это говорит.
- Ты, деточка иди, иди себе с Богом, - вдруг сказала Тарасовна. - У меня от тебя голова разболелась совсем.
Я поднялась.
- Может… скажите что-нибудь про меня? Мне… нелегко, - спросила напоследок.
- Ах, милая, - спокойно ответила бабка. - Что про тебя сказать? У тебя своя указчица, ее воля мне не открыта. У нее и спрашивай. Только вот пожалуй одно скажу. Ему то… тоже, видимо, нелегко.
< Я поблагодарила и вышла. На Настин вопрос, как все прошло, только плечами в недоумении пожала.
- Мне кажется, она не в себе, - сообщила Насте, но у нее свое мнение, меня она даже слушать не стала.
Всю дорогу домой зато мне перечисляла, скольким людям и как Тарасовна помогла. Может и помогла, а может и нет. По большому счету без разницы.
Перед тем как заснуть я думала, и что же мне дал разговор с бабкой? Неужто в нем был какой-то смысл? Может он мне что-то разъяснил? Ничего подобного, туман все такой же плотный, только теперь из него исчезли смутные фигуры, которые могли чем-то помочь. Осталась только я, и напротив - он, плохо различимый силуэт странного незнакомца.
Что же, придется возвращаться к старой, испытанной временем практике - я окончательно откладываю все мысли о происшедшем на потом.