Отложив журнал и осмотрев маленькую приемную, Лола подумала, что это собеседование будет очень похоже на предыдущие. Энергичная особа средних лет сообщит ей правила внутреннего распорядка на случай, если откроется вакансия и выберут Лолу. Придется являться в офис к девяти и работать до шести и даже дольше; транспортные расходы и обеды - за свой счет; возможно, придется пройти унизительный тест на наркотики, к которым она в жизни не притрагивалась (если не считать содержащихся в лекарствах). И что за смысл в такой работе? Все личное время будет съедаться мерзкими делами, и Лола не представляла, как средняя зарплата - тридцать пять тысяч в год, то есть восемнадцать после уплаты налогов, как мгновенно подсчитал ее отец, - сможет компенсировать этот кошмар. Она взглянула на часики на пластиковом ремешке с крошечными бриллиантиками вокруг циферблата и увидела, что ждет уже сорок пять минут. Решив, что это слишком, Лола обратилась к девушке, сидевшей напротив, - той самой, с отросшими корнями:
- Ты сколько уже ждешь?
- Час, - отозвалась та.
- Это несправедливо, - вмешалась другая. - Почему здесь так с нами обращаются? Как будто мое время ничего не стоит!
Надо же, какая крутая, подумала Лола, но вслух сказала:
- Надо что-то делать.
- А что тут поделаешь? - пожала плечами первая девушка. - Нам они нужны больше, чем мы им.
- Ох, не говори, - поморщилась вторая. - Я за две недели двадцать собеседований прошла, и все впустую. Даже пробовала пробиться к Филиппу Окленду, референткой с работой в Интернете. Я вообще не знаю, как там чего искать, но просто обожаю "Летнее утро". Только Окленду я не понравилась. Через десять минут он сказал, что позвонит, но не позвонил.
Лола встрепенулась. Она тоже читала "Летнее утро", этот роман был одной из ее любимых книг. Пытаясь скрыть явный интерес, она небрежно спросила:
- И что требуется от референтки?
- Да практически только искать всякую всячину в Интернете, это любой умеет. И в библиотеке тоже что-то подбирать. Работа просто класс - не в конторе и не с утра до вечера. Приходить нужно к нему домой, а берлога у него роскошная, с террасой, на Пятой авеню. К тому же Окленд до сих пор красавчик, ей-богу, хотя вообще я не люблю пожилых. А в подъезде я столкнулась с кинозвездой!
- С кем?! - восторженно заорала первая блондинка.
- С Шиффер Даймонд, которая играла в "Летнем утре"! Я даже решила, что это знак свыше и работа у меня в кармане, но вот - шиш…
- А как ты узнала об этой вакансии? - снова поинтересовалась Лола.
- От дочери одной маминой подруги. Она вообще тоже из Нью-Джерси, но работает в Нью-Йорке у литературного агента. Когда меня не взяли в референтки, у нее хватило наглости сказать своей мамаше, что Филипп Окленд предпочитает окружать себя красивыми девушками. Можно подумать, я некрасивая! Вот что значит Нью-Йорк - здесь все зависит от внешности. А в некоторых компаниях женщины ни за что не наймут эффектных девушек - боятся конкуренции или не хотят, чтобы мужчины отвлекались. Еще есть конторы, куда, если у тебя нулевой размер, можешь даже не соваться. Вообще, гады, шансов не дают. - Она смерила Лолу взглядом: - Сходи к Окленду. Ты поэффектнее, может, он тебя и возьмет.
* * *
Мать Лолы была дамой, достойной восхищения.
Дородная, но без излишней полноты, Битель Фэбрикан обладала привлекательностью, которая при правильном освещении могла сойти за красоту. У нее были короткие темные волосы, карие глаза и чудесная плотная и смуглая кожа, на которой не образуются мелкие морщинки. В своем городке она славилась превосходным вкусом, умеренной сентиментальностью и умением добиваться своего. Недавно Битель успешно завершила миссию по изъятию из школ автоматов с газированными напитками и сладкими батончиками, хотя ее собственное чадо давно закончило не только школу, но и колледж.
В целом Битель можно было считать прекрасным человеком. Если у нее и были недостатки, то совсем незначительные. Она всегда шла по жизни "вперед и вверх", тщательно отслеживая, кто и где на социальной лестнице находится. Последние десять лет Битель, Сим и Лола жили в особняке, выстроенном с большой претензией, этаком макмэншн стоимостью миллион долларов в Виндзор-Пайнсе, новом пригороде Атланты. Отчего-то мадам Фэбрикан упустила из виду, что в наше время нужно владеть по крайней мере шестью тысячами квадратных футов и пятью туалетами, чтобы считаться человеком.
Стремление Битель иметь все самое лучшее распространялось и на дочь. Любые свои поступки мадам Фэбрикан оправдывала родительским честолюбием. Фраза из романа "Жизнь - это вопрос, а дети - ответ" стала девизом Битель: она рассудила, что идти на все ради своего ребенка - самая правильная и достойная стратегия.
С этой целью мадам Фэбрикан перевезла свою маленькую семью в просторный двухкомнатный номер модного отеля "Сохо-хаус". Первые три дня в Нью-Йорке прошли в интенсивных поисках подходящего жилья для Лолы. Мама с дочкой пытались найти что-нибудь в Уэст-Виллидже - как из-за очарования района, призванного вдохновлять молодые сердца, так и из-за соседей, среди которых, согласно журналам, значились кино- и телезвезды, модные дизайнеры, музыканты и певцы. Идеальная квартира еще не нашлась, но Битель, женщина неуемной энергии, уже начала ее обставлять. Она заказала кровать и множество простыней и полотенец в огромном магазине-складе АВС Carpet. Добычу сложили при входе в номер, и Битель без сил повалилась на узкий диван, глядя на свои опухшие ноги и соображая, что с ними делать.
После долгих споров семейство решило искать квартиру за три тысячи долларов в месяц, что, как подчеркнул Сим, было больше среднего ежемесячного ипотечного взноса. За эту сумму они рассчитывали снять просторные апартаменты с террасой, но им показывали исключительно маленькие грязные комнаты под самой крышей. Если Лола будет жить в такой дыре, на нее, чего доброго, нападут на лестнице с ножом! Так не пойдет. Малышке нужно обеспечить безопасность. Ее квартира должна быть чистой и напоминать уменьшенную копию отчего дома.
У другой стены на кровати лицом вниз лежал Сим. Битель закрыла лицо руками.
- Сим, - позвала она. - Ты заказал столик в "Иль Посто"?
С кровати донесся приглушенный подушками стон.
- Значит, забыл? - уточнила Битель.
- Как раз собирался позвонить.
- Сейчас уже поздно. Консьерж сказал, в ресторане "Марио Батали" места заказывают за месяц.
- Можно поесть тут, - с надеждой сказал Сим, хотя и знал, что после очередного ужина в отеле жена и дочь будут целый вечер обдавать его арктическим холодом.
- Мы ужинали здесь уже дважды, - заворчала Битель. - Лола так хотела в "Иль Посто"! Это важно! Если она хочет добиться здесь успеха, ей нужно появляться в лучших ресторанах. В Нью-Йорке главное - засветиться в элитных кругах! Большинство друзей Лолы наверняка ходят в "Марио Батали" или хотя бы в "Бобби Флей".
Симу Фэбрикану слабо верилось, что вчерашние выпускники регулярно посещают рестораны, где ужин на одного стоит две с половиной сотни долларов, но по опыту знал - лучше не спорить.
- Я позвоню портье, - покорно произнес Сим. "И буду держать кулаки на счастье", - добавил мысленно.
Битель закрыла глаза и поджала губы, словно удерживая разочарованный вздох. В этом весь Сим: согласится взять что-то на себя, но будет тянуть так долго, что захочется плюнуть и сделать все самой.
Нетерпеливый жужжащий звонок - словно оса просится в комнату - немного разрядил напряжение.
- Лола пришла, - с облегчением сказала Битель, поднимаясь с дивана и ковыляя к двери. Лола с большой желтой сумкой для покупок на плече вихрем влетела в комнату и оживленно сунула руки матери под нос:
- Смотри, мам!
Битель внимательно осмотрела дочкины пальцы.
- Черный? - с ударением спросила она, имея в виду лак для ногтей.
- Тебя никто не заставляет делать черный маникюр, так что не бурчи. - Лола опустилась на колени и достала из сумки обувную коробку. - Смотри, какая прелесть! - Она сняла крышку и, шурша тонкой бумагой, двумя пальцами подняла за голенище золотой сапог на платформе с каблуком не меньше пяти дюймов.
- Но, детка… - в смятении начала Битель.
- Что?
- Сейчас лето.
- Ну и что? - возразила Лола. - Пойду в них на ужин. Мы же идем в "Иль Посто"?
Золотые сапоги и упоминание "Иль Посто" подняли Сима с кровати. Это был коротенький кругленький человечек, напоминавший лесной орешек. Наиболее заметной чертой Сима была выработанная за годы супружеской жизни привычка сливаться с фоном.
- Да кто же летом сапоги покупает? - укорил он дочь.
Лола проигнорировала замечание, сбрасывая черные кожаные босоножки с каблуком из люцита и натягивая сапоги.
- Очень мило, - похвалил Сим, подхватывая тон остальных членов семьи. Пробыв в браке четверть века, он предпочитал лишний раз не подчеркивать свою принадлежность к мужскому полу, а вести себя нейтрально и иногда проявлять энтузиазм. Поддерживать хрупкое равновесие он выучился много лет назад, когда родилась Лола. Насколько он помнил, после рождения дочери его половая принадлежность была эффективно нейтрализована, за исключением четырех-пяти раз в год, когда супруга допускала его к своему телу.
- Я вам говорила, - бросила Лола, рассматривая себя в большом круглом зеркале над диваном. На каблуках ослепительное создание на голову возвышалось над родителями и капризничало так прелестно, что Битель пришлось напомнить себе - перед ней продукт ее собственных генов. Огорчение по поводу черных ногтей и траты денег было забыто.
Выросшая в эпоху, когда девушки балуют себя с несдержанностью римских правительниц, Лола напоминала кусок гранита, который шлифовали и полировали, пока он не стал напоминать мрамор. Ростом пять футов восемь дюймов, весом сто тридцать фунтов, с силиконовой грудью, которую выгодно подчеркивали кружевные бюстгальтеры Victoria's Secret, белоснежными и безупречными зубами, орехово-карими глазами, осененными удлиненными тушью ресницами, и обработанной всевозможными скрабами и увлажняющими лосьонами кожей, Лола жалела лишь, что у нее слишком маленький рот. Но губы выглядели пухлыми и соблазнительными благодаря регулярным инъекциям коллагена.
Довольная своим видом, Лола плюхнулась на диван рядом с матерью.
- Ты купила простыни, которые я хотела?
- И простыни, и полотенца. Как прошло собеседование? Тебя взяли?
- А вакансии нет, как обычно, - сообщила Лола, направив пульт на телевизор. - Женщина, проводившая собеседование, была настроена враждебно, ну и я не выдержала.
- Нужно всегда оставаться вежливой и любезной, с кем бы ты ни говорила, - сказала Битель.
- Это превратит меня в лицемерку! - возмутилась Лола.
Из угла, где сидел Сим, послышалось приглушенное фырканье.
- Так, прекратили веселиться, - твердо заявила Битель и повернулась к дочери: - Дорогая, ты должна найти работу, иначе…
Лола посмотрела на мать. Устав от постоянной опеки, она решила наказать Битель, не сразу сообщив о Филиппе Окленде. Выдерживая паузу, она некоторое время переключала каналы. Дойдя до четырехсотого, Лола решила, что смотреть нечего, и только тогда сказала:
- Я сегодня кое-что узнала. Филипп Окленд, писатель, ищет помощницу.
- Филипп Окленд? - оживилась Битель.
- Ему нужен референт, искать информацию в Интернете. На собеседовании я познакомилась с девушкой, она сбросила мне на "мыло" его данные, я ему написала, и он ответил. Собеседование на следующей неделе.
На секунду Битель лишилась дара речи.
- Дорогая, это же великолепно! - Она притянула к себе дочь и ласково обняла ее. - Филипп Окленд именно тот человек, ради которого ты приехала в Нью-Йорк. Он один из ведущих сценаристов. Подумай о круге его знакомых! Представляешь, с кем ты сможешь через него познакомиться! - Сочтя момент подходящим, Битель добавила: - Вот чего я всегда для тебя хотела, но просто не ожидала, что все произойдет так скоро.
Лола вывернулась из цепких материнских объятий.
- Еще ничего не произошло. Он меня пока не взял.
- Куда он денется, - пожала плечами Битель и встала: - Тебе нужен новый костюм. Слава Богу, Jeffrey за углом.
При слове "Jeffrey" Сим содрогнулся. Это был один из самых дорогих магазинов на Манхэттене.
- Мы же только что там были, - осторожно напомнил он.
- О, Сим, - упрекнула его Битель, - не будь глупцом! Давай поднимайся, мы идем в магазин. А потом у нас встреча с Брендой Лиш, она хочет показать еще две квартиры. Господи, я так взволнована, просто не знаю, за что хвататься!
Через пятнадцать минут все трое вышли из "Сохо-хауса" и направились к Девятой авеню. Лола решила произвести фурор новыми сапогами и своего добилась: сверкая золотой кожей и огромной платформой, она упивалась изумленными взглядами прохожих. Через несколько шагов они остановились, и Сим открыл карту на своем айфоне.
- Нам сначала прямо, а на развилке нужно брать левее, - говорил он, сверяясь с экраном. - Во всяком случае, мне так кажется, - добавил Сим. Несколько дней в Уэст-Виллидже превратились в сплошное ориентирование на местности.
- Ой, пап, не позорься, - не выдержала Лола и решительно пошла вперед. Шагая по мощенной булыжником улице, она самодовольно думала, что во всех смыслах уверенно обгоняет родителей с их невыносимой медлительностью. Накануне вечером отец минут десять набирался смелости поднять руку и остановить такси.
Фэбриканы встретились с риелтором Брендой Лиш на Десятой Западной улице у простого белого кирпичного дома - таких много строили в городе в шестидесятые годы прошлого века для людей среднего достатка. Как правило, Бренда не связывалась с мелкой сошкой, искавшей съемное жилье, но Сим был знакомым одного из крупных клиентов Бренды, и тот попросил ее помочь. Клиент потратил на квартиру несколько миллионов долларов, поэтому Бренда была счастлива посодействовать этим милым людям с их красавицей дочерью.
- По-моему, идеальный вариант, - жизнерадостным, приподнятым голосом говорила Бренда. - В здании круглосуточно дежурит швейцар, живет здесь в основном молодежь, а уж района лучше Уэст-Виллиджа не найти.
Квартира оказалась студией с отдельной кухней и гардеробной. Окна выходили на юг - света было много. Стоило это великолепие три с половиной тысячи в месяц.
- Какая маленькая, - посетовала Лола.
- Риелторы в таких случаях говорят "уютная", - поправила Бренда.
- Получается, спать придется прямо в гостиной? А если я позову гостей? Они же увидят мою кровать!
- Купите складной диван, - весело посоветовала Бренда.
- Кошмар какой! - возмутилась Лола. - Чтобы я спала на складном диване?
Бренде, недавно вернувшейся из поездки в Индию, где она видела, как люди спят на джутовых циновках, бетонных плитах и вообще на голой земле, с трудом удалось сохранить приветливое выражение лица.
Битель с сомнением взглянула на Лолу, стараясь понять ее настроение.
- А нельзя ли посмотреть что-нибудь еще? - спросила она Бренду. - Квартирку побольше?
- Честно говоря, я показала вам все имеющееся жилье за эту цену, - ответила та. - Если вы согласитесь на другой район, я легко подберу вам двухкомнатную.
- Я хочу жить в Уэст-Виллидже, - упрямо сказала Лола.
- Но почему, детка? - не выдержал отец. - Это же все равно Манхэттен, какой район ни возьми!
- Да, так многие считают, - подтвердила Бренда, ожидая ответа.
Сложив руки на груди, Лола повернулась к родителям спиной, глядя в окно.
- Кэрри Брэдшоу жила в Уэст-Виллидже, - сказала она.
- А-а… - поняла Бренда. - В этом здании есть еще одна квартира. Пожалуй, как раз то, что вы ищете, только она намного дороже.
- Сколько? - обреченно спросил Сим.
- Шесть тысяч в месяц.
Сим Фэбрикан плохо спал той ночью. Таких беспокойных снов он не видел много лет, с тех пор как взял ипотеку на дом в Виндзор-Пайнсе за восемьсот тысяч долларов. Битель убедила его, что это делается ради будущего семьи в условиях ожесточенной конкуренции в мире, где фасад не менее важен, чем сущность. Вернее, где фасад и есть сущность. Мысль о таком чудовищном долге бросала Сима в пот, но он никогда не делился переживаниями с женой и дочерью.
Сейчас, лежа рядом с крепко спящей супругой на широкой кровати с крахмальными простынями, Сим напоминал себе, что весь мир - вернее, весь мир приличных, преуспевающих и честных людей - вертится благодаря страху. Даже его самого подгоняет страх - он боялся терактов, стрельбы в школах, съехавших с катушек маньяков. Сим был, что называется, технарем и последние три года занимался разработкой системы раннего предупреждения людей об опасности через эсэмэс-сообщения, чтобы они вовремя могли изменить свой маршрут и избежать риска. Но порой ему приходило в голову, что глобальный ужас лишь маскируют страхи помельче, от которых всю жизнь убегают отдельные индивидуумы: боязнь не потянуть, отстать от других, не реализовать свой потенциал или талант. В конце концов, каждый мечтает о счастливой беззаботной жизни, полной приятных и удивительных событий, где нет места страданиям и смерти в результате нелепой случайности, а главное - о жизни, где сбываются мечты.
Поэтому, как с горечью понял Сим, ему придется снова рефинансировать ипотеку, чтобы дочка не ютилась в Большом Яблоке как червяк. Сим не мог взять в толк, откуда взялась эта мечта о роскошной жизни, что именно Лола хочет найти в Нью-Йорке и почему это для нее так важно, но он знал: если сейчас проявить прижимистость и осмотрительность, остаток дней несчастная дочь будет терзаться мыслями "Что, если бы?.." и "Вот если бы…", а то и "Неужели я достойна только этого?".
Глава 3
- Это я, твой гениальный племянник, - шутливо сказал Филипп, постучав утром в дверь Инид.
- Ты как раз вовремя, - отозвалась она, звеня связкой ключей. - Знаешь, что это такое? Ключи от триплекса миссис Хотон.
- Тебе их отдали? - удивился Филипп.
- Как почетный президент домового комитета в отставке, я имею некоторые привилегии.
- Значит, детки все же решили продать?..
- И как можно быстрее - они считают, что цены на недвижимость будут падать. Внуки поднялись наверх, открыли квартиру бабки и пришли в ужас от ситцевой оргии в цветочек. "Стиль светской дамы, около 1983 года", - усмехнулась Инид.
- Ты давно там не была? - спросил он.
- Да я вообще туда поднималась всего пару раз. Луиза в последние годы не любила гостей.
В дверь поскреблись - вошли Минди Гуч и риелтор Бренда Лиш.
- Ого, - сказала Минди, пристально глядя на Филиппа и Инид. - Да тут народу прямо как на вокзале.
- Здравствуй, дорогая Минди, - поприветствовала соседку Инид.
- Здравствуйте, - холодно ответила Минди. - Стало быть, ключи у вас?
- Разве Роберто вам не сказал? - невинно удивилась Инид. - Я забрала их вчера днем.