- Но мы все обшарили, все! - закричала в ответ Инга. - Нигде ее нет! И почему бы мне не заподозрить тебя? Ты вообще выглядишь довольно странной особой: нанимаешься в гувернантки - не забудь, что я взяла тебя с улицы, без единой серьезной рекомендации! - а сама одета, как фотомодель! Думаешь, я не понимаю, где сшиты твои наряды и сколько они стоят? И прописки у тебя нет, непонятно, чем ты занимаешься в Москве!
Лиза покраснела, хватая воздух ртом. Какой ужас! Выходит, эта дама все время подозревала ее неизвестно в чем? И оценивала наряды от Берсенева, которые когда-то подарил ей Виктор?
- Вот что, - вдруг сказала она. - Где вы искали твою брошку?
Лиза почувствовала то самое спокойствие, которое всегда приходило к ней неожиданно, в моменты сильного напряжения, словно срабатывал невидимый механизм.
- Везде! - тут же ответила Инга. - Я же тебе сказала - везде!
- Немедленно начнем искать - я начну искать в твоем присутствии. И не выйду из этой квартиры, пока не найду. А если не найду - ты обзвонишь всех родителей, которые вчера приводили детей, и они поищут у себя.
Кажется, даже Инга слегка растерялась, услышав эти слова. Наверное, она ожидала слез, испуга, может быть, даже извинений - но никак не такой решительности с Лизиной стороны. Она кивнула, соглашаясь.
Поиски продолжались не меньше часа. Лиза подняла все ковры, отодвинула диваны, заглянула под шкафы - брошки не было, и она сама уже начала приходить в отчаяние.
Найти что-нибудь в Тошиной комнате вообще не представлялось возможным: горы игрушек громоздились повсюду, валялись детали всевозможных конструкторов, пол был устлан обрезками разноцветной бумага…
- А Тоша где? - спросила Лиза.
- Зинаида с ним гуляет, сейчас приведет.
- Инга, ты меня просто поражаешь! - воскликнула Лиза. - Надо быть полной идиоткой, чтобы даже не расспросить ребенка!
- Я попрошу тебя выбирать выражения! - возмутилась Инга. - Ты забываешься!
Неизвестно, что они высказали бы друг другу дальше, если бы в эту минуту не позвонили в дверь. Обгоняя друг друга, Инга и Лиза бросились открывать. Перепуганная Зинаида даже отшатнулась, увидев на пороге двух раскрасневшихся, рассерженных женщин.
- Ну что, нашлась? - спросила она. - Надо же, беда какая…
- Тоша. - Лиза присела перед мальчиком. - Ты не видел мамину брошку - такую красивую, с блестящими камешками?
- Брошку? - Тошка недоуменно посмотрел на Лизу. - Какую это брошку?
- Вот видишь, откуда ребенок может знать! - торжествующе произнесла Инга.
- А, орден! - вдруг догадался Тошка. - Видел - меня Вадик им наградил, я был полководец Суворов из банка "Империал"!
- Господи, где Вадик мог взять орден? - воскликнула Лиза.
- Он его из комнаты принес… - растерянно сказал Тошка. - Я думал, это его, и он мне подарил, а это, значит, мамин орден…
Не дожидаясь, что еще скажет мальчик, Инга побежала в его комнату, распахнула шкаф. На вчерашнем новеньком костюмчике Тошки, вывернутом наизнанку и брошенном на полку, сияла брошь с бриллиантами…
Не говоря ни слова, Лиза пошла к двери. Она не ждала от Инги извинений - достаточно успела изучить ее самовлюбленную натуру, - но все-таки надеялась, что та хотя бы остановит ее. Инга хранила полное молчание.
Лиза вернулась домой почти машинально и, оказавшись в четырех стенах, тут же снова вышла на улицу: невыносимо было видеть опостылевшую комнату, выходить на кухню, рискуя столкнуться с Полиной Ивановной, у которой сегодня был "выходной".
Выйдя на Рождественский бульвар, она беспомощно огляделась. Куда идти, кому есть дело до ее отчаяния и боли? Она чувствовала, что осталась в огромном городе в полном одиночестве, и воскресная тишина неширокого Рождественского бульвара только усиливала это ощущение.
Оксана! - вдруг вспомнила Лиза. Конечно, надо пойти к Оксане, ведь она так давно не была у своей неунывающей подружки, с тех самых пор, как перебралась на новую квартиру, сбежав от Ольги и Рината. Эта мысль так обрадовала ее, что она даже не стала возвращаться домой, чтобы позвонить Оксане - скорее бы оказаться у нее, увидеть ее задорную улыбку, услышать напевный веселый голос.
Оксана обрадовалась, увидев Лизу на пороге.
- Ой, хорошо, что ты пришла! - воскликнула она. - А я уже тоскую: воскресенье, а Игорешка на работу умотал, что с ним будешь делать! Ты куда пропала?
- Ксеня, извини, совсем я что-то забегалась. И не понимаю, чем занята, а настроения нет ни на что: прихожу домой и засыпаю…
Самый вид Оксаны всегда успокаивал Лизу - с тех самых пор, как она познакомилась с ней на курсах немецкого. Тогда все-таки потяжелее было, чем теперь: мучили воспоминания о разрыве с Арсением, будущее казалось совсем безнадежным…
Нельзя сказать, что теперь Лиза полна была оптимизма, но чувствовала она себя все же увереннее - может быть, просто потому, что больше повидала в жизни.
- Как Олеська? - спросила она.
- Большая! - Лицо Оксаны осветилось мгновенной радостной улыбкой. - Зуб вырос, представляешь! Спит сейчас.
- Ты кормишь еще?
- Да кормлю, куда ж я денусь. Игорь такой папаша стал, аж дрожит над своей красавицей. Корми, говорит, раз ребенку надо. Ну и я не против, разве мне жалко?
Оксана уже разогревала жаркое, быстро резала салат, не переставая болтать: соскучилась в одиночестве, Игорь-то все больше на работе. Рассказывая свои нехитрые новости, она попутно расспрашивала Лизу о ее жизни. Та отвечала машинально: по правде говоря, ей было сейчас не до болтовни.
- Слушай, ты чего вареная такая? - наконец спросила Оксана. - Я же вижу, случилось что-то, лица нет на тебе. Так не таись, скажи, мы ж не чужие. Может, прежнего своего встретила?
- Кого? А, Арсения… Да нет, он ни при чем. Я его видела, но это неважно. Забыто!
Сейчас, слыша Ксенин голос, Лиза вдруг почувствовала такую жалость к себе, что не выдержала и всхлипнула.
- Да что с тобой? - не на шутку встревожилась Оксана.
С трудом сдерживая слезы, готовые хлынуть потоком, Лиза рассказала ей о том, что произошло сегодня в квартире Инги Широбоковой.
- Вот паскуда! - возмутилась Оксана. - Я б ей показала!.. Но ты тоже - нашла из-за чего переживать! Ты что, не знала, что она стерва такая, или ты к ней душой прикипела? Ей-Богу, Лиз, мне б эти заботы!
- Да понимаешь, дело не в ней, - попыталась объяснить Лиза. - С нее что взять! Но ведь я-то, я-то как живу? Разве так мне хотелось жить, разве об этом я мечтала? Как будто не было в моей жизни ничего - ни любви, ни Германии, как будто людей я не видала нормальных, книг не читала. Совсем другой мир… Мне не вырваться, Ксеня, понимаешь, не вырваться из этого круга, нет у меня сил, чтобы жить как хочется! Не пойму: времена такие теперь или всегда так было?..
Лиза с надеждой смотрела на Оксану, словно та могла ответить на вопрос, казавшийся неразрешимым.
- Времена… - протянула Оксана. - И времена, конечно. Ты на меня не обижайся, а все ж таки я думаю, дело проще: не можешь ты одна, удивляться нечему. Какая женщина выдержит одна, ты мне скажи?
Вдруг она прислушалась.
- Проснулась! Погоди, Лиз, я сейчас!
С этими словами Оксана выскочила из кухни. Оставшись одна, Лиза постаралась успокоиться. Вытерла слезы, огляделась. О, у Ксени новый гарнитур - белая итальянская кухня, с микроволновкой, с посудомоечной машиной. Значит, дела у Игоря идут неплохо. А она-то - вместо того, чтобы расспросить Ксеню обо всем, сразу вывалила на нее свои проблемы - как будто Ксеня должна их решать!
Оксана всегда мыслила практично - даже удивительно, ведь ей всего девятнадцать. Но Лиза иногда понимала: Ксеня ничего не может посоветовать, когда речь идет о том, что Лиза сама лишь смутно чувствует… Впрочем, сейчас она ждала не совета, а сочувствия.
Оксана вернулась через пять минут, держа на руках пухленькую Олеську, которая радостно улыбалась новой тете. Сейчас уже было понятно, что Олеська похожа на маму: такие же круглые глаза, задорный остренький подбородок, и улыбка похожа. Оксана смотрела на дочку с обожанием, но она не относилась к тем женщинам, которые заставляют окружающих интересоваться только их детьми. Вместе с Олеськой она притащила из комнаты белый раскладной манеж и тут же разложила его посреди кухни. Олеська с готовностью уселась в манеж и на некоторое время занялась игрушками.
- Ты чего не ешь? - спросила Оксана. - В общем, не переживай. Ты ж не перестарок, найдется кто-нибудь, влюбишься - и все будет нормально. Разве нет?
- Да, - улыбнулась Лиза.
Настроение у нее улучшилось само собой - как всегда, когда она встречалась с Оксаной. В самом деле, отчего раскисать да еще жаловаться? Она ведь давно поняла, что Москва - жесткий город, слабых не любит. Если не ладится здесь, надо возвращаться домой, а раз не хочется возвращаться - значит, здесь наладится. Рассудив таким образом, Лиза улыбнулась и принялась за жаркое.
- А чего ты вообще цепляешься за эту барыньку? - спросила Оксана. - Сама же мне говорила - помнишь, когда на курсы ходили? - фирм теперь много, неужто нельзя устроиться? Тем более ты по-немецки свободно… Попробуй, позвони туда-сюда, не может быть, чтобы ничего не нашлось. Если б ты на всю жизнь работу искала, а тебе ведь так, перебиться. А я Игорю скажу, чтоб тоже поспрашивал. Жалко, у него в фирме никто пока не нужен.
"Действительно, мне ведь только так… - молча согласилась Лиза и тут же подумала: - Но до чего я хочу "перебиться"? И ведь Оксана говорит об этом без тени сомнения - значит, это так заметно?"
Возвращаясь домой, Лиза думала о будущем немного спокойнее. Работать у Инги больше невозможно: вся кровь приливала к Лизиным щекам, когда она вспоминала сегодняшнюю отвратительную сцену, и где гарантии, что подобное не повторится? Значит, надо действительно позвонить по телефонам фирм - вон их сколько, в любой газете - и попытаться устроиться на подходящую работу.
Лиза старательно гнала от себя мысль о том, чего именно она ищет. Лучше думать просто о зарплате - чтобы хватило за комнату платить.
В понедельник она звонить не стала: вспомнила, что мама ни одного дела не начинала в понедельник, тяжелый день. Лиза дождалась вторника и, положив перед собой "Московский комсомолец" и еще несколько газет, принялась накручивать телефонный диск.
К ее удивлению, ни в одной фирме ей не отказали! Расспрашивали о возрасте, владении языком, умении обращаться с компьютером - и предлагали прийти на собеседование.
- Какого вы мнения о своей внешности? - спросила ее женщина по одному из телефонов.
- Не знаю… - Лиза растерялась, услышав подобный вопрос. - Говорят, выгляжу неплохо…
На всякий случай она решила не ходить в фирму, где сразу задают подобные вопросы: вполне возможно, это просто формальность, но Лиза не хотела связываться с сомнительными людьми.
Удачное начало поисков придало ей уверенности. "В самом деле, - думала Лиза. - Ведь я устраиваюсь просто секретаршей, как бы это ни называлось; смешно было бы не справиться!"
Для походов в фирмы она выбрала изящный кремовый костюм - пиджак и юбку - из берсеневской коллекции, который, как она сразу заметила, создавал облик не только деловой, но в первую очередь очаровательной женщины. Юбка, может быть, чуть-чуть коротковата, но при стройных ногах смотрится отлично и ничуть не вызывающе.
Собеседования, правда, оказались не такими удачными, как телефонные звонки. Узнав, что Лиза не знает английского, "экзаменаторы" начинали говорить несколько более кисло, чем сразу, как только видели ее. И компьютер ей предстояло осваивать на месте, и стажа у нее не было…
Очень скоро Лиза поняла, что шансы ее невелики - как бы уверенно она себя ни чувствовала.
- Что ж, Елизавета Дмитриевна, - задумчиво произнесла дама, говорившая с ней в одной из фирм по продаже обуви. - Может быть, мы вас и возьмем, но вы же понимаете: платить вам только за приятную внешность никто не собирается, опыта у вас никакого, образования нет… На что вы вообще рассчитываете?
Может быть, дама говорила только для того, чтобы сбить цену, но слова ее задели Лизу. Никогда еще не было у нее такого отчетливого ощущения, что все ее достоинства вовсе не очевидны, что окружающие относятся к ней совсем не так, как она ожидает. И возразить ей нечего…
Она вдруг снова почувствовала себя робкой девочкой-провинциалкой, растерянной в недоброжелательной Москве, неуверенной в себе. А ей-то казалось, это чувство исчезло навсегда! В Германии она впервые ощутила, что многое может, надо только доверять себе, и вот - опять…
- Оставьте ваш телефон, - сказала дама, несколько смягчившись. - Может быть, у нас будет что-нибудь и для вас.
Но все это было невинными булавочными уколами по сравнению с тем, что услышала она в фирме по продаже сложной телевизионной техники.
В сияющий офис, оформленный в настоящем европейском стиле, она попала в пятницу, после ежедневных бесплодных переговоров. Лиза чувствовала себя уставшей, расстроенной и, увидев, как респектабельно выглядит этот офис, едва не раздумала в него входить: зачем, уж здесь-то требуются только профессионалы!
Но, к ее удивлению, прелестная секретарша лет двадцати пяти - длинноногая, в безупречном костюме - внимательно выслушала ее, доброжелательно кивая, записала ее данные в какую-то кожаную книжечку с отрывными страницами и, приветливо улыбнувшись, сказала:
- Подождите минутку, пожалуйста, я доложу шефу.
А вдруг? Сердце у Лизы забилось быстрее. Как хорошо было бы работать здесь, среди приятных и вежливых людей, и не видеть Ингино высокомерное лицо, не слышать опостылевшее "моя милая"…
Шеф вышел через пять минут; милая секретарша сопровождала его. На вид шефу было лет тридцать, он был молод, подтянут и являл собой образец преуспевающего молодого бизнесмена, каким его и представляла себе Лиза. Видно было, что он занят: задал Лизе несколько вопросов, внимательно оглядел ее и, кивнув секретарше, удалился. Это немного смутило Лизу, но она тут же обругала себя: что же, два часа он должен ее расспрашивать, как будто других дел нет?
- Вы нам подходите, - объявила секретарша, когда шеф ушел.
- Но чем я буду заниматься? - осторожно поинтересовалась Лиза. - Мне показалось, его секретарем работаете вы?..
- Не только я, - улыбнулась девушка. - Главный к вам вопрос: как вы относитесь к совместным посещениям сауны с шефом?
Этот вопрос был задан таким невозмутимым тоном, как будто девушка интересовалась, как она относится к совместному чаепитию; от удивления Лиза не сразу сообразила, что ответить. Девушка смотрела на нее, продолжая мило улыбаться.
- То есть… как это? - наконец пробормотала Лиза. - При чем здесь сауна?
- Шеф посещает сауну довольно часто, - разъяснила ей секретарша, словно Лизу интересовал график посещения сауны. - В ваши обязанности будет входить сопровождать его. Мы считаем необходимым сразу оговорить круг обязанностей.
Последнюю фразу девушка произнесла с оттенком гордости - видимо, за фирменный стиль.
- И это все, что мне придется делать? - спросила Лиза, с трудом заставляя себя говорить спокойно.
- Нет, конечно, будут и другие обязанности - непосредственно в офисе. Естественно, с учетом того, что у вас нет опыта работы, - добавила она многозначительно.
- Мне очень жаль, - сказала Лиза, вставая и глядя в безмятежные глаза секретарши. - Но я не смогу работать у вас.
Девушка пожала плечами и встала вместе с Лизой.
Вот так, вот так, и больше ничего, повторяла про себя Лиза, стоя у светофора на перекрестке. Красный свет сменился зеленым уже раз пять, а она все стояла на переходе, глядя перед собой невидящими глазами.
- Девушка, что случилось? - Милиционер подошел к ней незаметно, тронул за локоть. - Есть проблемы?
- Нет-нет, все в порядке, - торопливо возразила Лиза, отшатнувшись от него. - Просто задумалась.
С этими словами она бросилась бежать через дорогу; к счастью, свет опять был зеленый.
"Больше ничего и быть не может, - думала она, бредя по другой стороне Садово-Кудринской. - Чего же еще ожидать?"
Эта мысль сверлила мозг, не давала покоя даже ночью. Лиза ворочалась в кровати, выходила на кухню - но сон не приходил, все тело было напряжено, в висках стучали острые молоточки.
"Чему ты удивляешься? - пыталась она себя убедить. - Ведь ты действительно ничего не умеешь, и опыта у тебя действительно нет. Смазливая девочка, больше ничего, и предложения соответствующие!" Но в душе она понимала, что это не так.
Чего она не умеет по сравнению с холеной секретаршей, которая сопровождает шефа в сауну по графику? Да, не знает английского - но, позанимавшись когда-то немецким на курсах секретарш, Лиза знала: тот "деловой английский", которому там учат, не слишком отличается от ее незнания. Компьютер - дело нескольких дней, она ведь умеет печатать на машинке после школьного профцентра. Тогда что же?
Еще два года назад в такой ситуации Лиза обвиняла бы себя, считала бы себя никчемной и недостойной. Но та беспричинная неуверенность в себе осталась позади. И теперь обвинять было просто некого - только судьбу, как говорила Ольга Воронцова. "Права она была: я тоже так живу", - с горечью думала Лиза.
Инга позвонила на следующий день.
- Лиза, в котором часу ты придешь? - спросила она, как будто они расстались вчера. - Учти, мне надо выйти из дома в половине пятого, но ты можешь прийти и раньше - погуляешь с Тошей.
Тон у Инги был примирительный, но совсем не извиняющийся. Лиза сцепила пальцы, сжала их так, что едва не вскрикнула от боли.
- Я приду в четыре, - ответила она.
Положив трубку, она медленно опустилась на пол тут же, у телефона, и в голос заплакала.
4
Осень прошла однообразно и потому незаметно. Лиза оставила всякие попытки найти другую работу и перебороть судьбу. Она старалась не думать: было ли в этом смирение с тем, что "выше головы не прыгнешь", как говорила мама, или надежда на будущее. Что в лоб, что по лбу…
Иногда самой не верилось, что ей всего двадцать два. Прежде Лиза понимала: ее нынешний возраст называется юностью, молодостью, а потом она станет взрослой, а потом… Лиза не знала, что будет потом - эти времена казались совсем далекими, - но она всегда чувствовала движение времени, с которым были связаны изменения в ее душе, в ее мире.
Теперь все переменилось: как человек с нарушениями вестибулярного аппарата не чувствует пространства, так Лиза не чувствовала собственного возраста. "Может быть, это уже старость? - думала она с испугом. - Но невозможно же, почему вдруг?.." О будущем она старалась вовсе не думать.
Работать приходилось довольно много: Инга, судя по всему, взялась за устройство своей судьбы особенно решительно. Это произошло после неожиданного приезда Широбокова.
Однажды, придя к Тошке утром - теперь она не только приглядывала за ребенком, но и занималась с ним регулярно, по расписанию, чтением, математикой и немецким, - Лиза поняла, что в доме что-то произошло. В прихожей стояли чемоданы, из гостиной доносились взволнованные голоса.
- Лиза, ты знаешь, кто приехал? - Тошка выскочил ей навстречу. - Мой папа приехал!
- Да? Очень хорошо, ты ведь обрадовался? - спросила она.