Интересно, о чем из всего этого Маррок был осведомлен?
Она обратила на него вопрошающий взор, но он не выглядел слишком удивленным.
- Это объясняет, почему мы, когда я еще была совсем маленькой, так часто переезжали. Мама внезапно решала собрать все вещи в съемном доме, в котором мы жили, грузила все в ее крошечную машину, и мы уезжали так далеко, что буквально вся ее последняя зарплата уходила на бензин. Я всегда думала, что она сошла с ума.
- Она была осторожной, - дополнил Ричард, - и старалась защитить тебя.
О, да. Если ее мать и делала что-либо для нее, то только потому, что это был ее долг. Барбара ежедневно напоминала дочери о сложностях, которые переживает из-за нее, и жертвах, на которые она идет ради нее же. Оливия могла поклясться, что эта женщина обвиняла ее в каждом переезде - обязательном мероприятии, чтобы сохранить свою дочь в безопасности. Неудивительно, что она отказывалась говорить с Оливией о Ричарде Грее, даже на смертном одре. До последнего она чувствовала ответственность за ее безопасность.
Девушка вновь резко развернулась.
- Она винила меня за то, что я разрушила ее жизнь, и сейчас я знаю почему.
Ричард положил руку ей на плечо и мягко сжал.
- Барбара не была бесчувственной женщиной. Я уверен, она хотела тебя любить, но боялась за себя и тебя саму одновременно. После того, как она увидела, на что я способен, она испугалась, что ты унаследуешь мои способности. Она опасалась этого так же, как и самих Анарки.
Когда слезы потекли по ее щекам, размазывая тушь, Оливия подумала, что Ричард прав. Она готова была простить его, но в то же время внутри нее бурлил гнев. Почему ее мать никогда не говорила о том, что любит свою дочь? Хотя бы один раз?
- Значит, мама никогда не рассказывала тебе обо мне и отказывалась отвечать на твои письма, потому что не хотела подвергать меня опасности?
- Я уверен в этом. Я поклялся сделать все возможное, чтобы уберечь вас обеих. Я пообещал бы ей звезду с неба, если бы верил, что это сможет помочь. Мне хотелось вернуть свою пару.
Оливия вздохнула.
- Вы были связаны?
- Детей значительно легче зачать в магическом мире, если вы - пара.
Ох. Неужели это означало, что они с Марроком вскоре могут стать... магическими родителями?
Брэм прошептал ей на ухо:
- На самом деле ты, наверное, будешь удивлена, но вы не можете зачать ребенка до твоего превращения.
Его ответ принес некоторое облегчение. Сейчас было не самое подходящее время для материнства.
Маррок нахмурился.
- Как такое возможно, что твои родители находились долгое время в разлуке без всяких... побочных эффектов?
- Болезнь, которую почувствовала Оливия из-за разлуки с тобой, стала результатом того, что она связала себя брачными узами до превращения. Это важный момент в ее жизни, и она нуждается в большом количестве энергии. Как вечный голод, который чувствует подросток, когда находится в переходном возрасте. Твоя жизненная сила будет поддерживать ее состояние. Мать Оливии была человеком и не переживала из-за отсутствия отца, за исключением раздражительности и... Она была не в состоянии... эм, разделять интимную близость с другим мужчиной, но она была здорова.
Она чувствовала себя так плохо, потому что была связана, но все еще не была ведьмой? И снова Маррок не выглядел удивленным. Значит, она нуждалась в том, чтобы Маррок ее как-то поддержал. Значит, он был как никогда серьезен, когда говорил о том, что ей нужен частый секс? О чем еще он ей не рассказал?
Ричард перевел взгляд на Маррока, а затем взял Оливию за руку.
- Матиас вернулся. Твой спутник выглядит сильным мужчиной, но он все еще человек.
- В каком-то смысле. Он бессмертен, - уточнила она. - Он был проклят Морганной...
- Так это ты? Ты Маррок Кэдбери?
Ричард знал его имя? Может, он что-нибудь знал и о его проблемах?
- Да, - настороженно ответил Маррок.
Оливия привлекла внимание отца к себе, чтобы задать следующий вопрос.
- Что ты знаешь о его проклятии? Что это за символ... эм, на картине, где ты в плаще Члена Совета?
Ее отец вопросительно посмотрел на спутника дочери, как будто увидел его совершенно в другом свете.
- Ты видела картину?
Оливия кивнула. Она точно могла сказать: ее отец что-то знал.
- Символ имеет смысл только, если ты видела Книгу Судного Дня. И ты ее видела, не так ли?
Перед ее глазами предстала картинка о Марроке, держащем эту книгу. Она раскрыла рот, чтобы прошептать это своему отцу, но Брэм коснулся ее щеки и закрыл глаза. Когда он открыл их, искорки триумфа блеснули в его внимательных зрачках.
Маррок обхватил ее за плечи и слегка оттолкнул.
- Она ничего не знает.
- Конечно же, нет.
Но колдун злорадно улыбнулся.
Ловким движением Маррок вновь оттолкнул ее за спину и со всей присущей ему злостью, отразившейся на его мужественном лице, стал надвигаться на колдуна.
- Держи свои грязные лапы подальше от нее.
Ричард слегка откашлялся.
- Это не имеет значения. Способности Брэма в этой области предполагают прикосновение, но любой, кто обладает истинной способностью читать мысли, знает о том, что Книга Судного Дня у тебя. Так или иначе, я предполагал такой вариант развития событий. Хоть легенда и гласит, что человек, который заплатил за кражу книги, исчез с этой земли за свои грехи, я вижу, что это не соответствует действительности.
Маррок одарил его леденящим кровь взглядом, но ничего не сказал.
- Я сохраню твою тайну, но другие здесь присутствующие... Я могу и чувствую как минимум нескольких существ со способностью слышать мысли, которые только что громко и четко услышали то, о чем она подумала.
Невнятно пробормотав проклятия, Маррок посмотрел на Брэма.
- Исправь это.
- Невозможно. Что сделано, то сделано.
Отец нежно обхватил рукой плечо дочери.
- Дорогая, ты должна будешь научиться не кричать так четко о своих мыслях. Многие в этом доме знают, что ты сейчас зла на Маррока, счастлива встретиться со мной и пытаешься разрушить проклятие своего супруга с помощью Дневника Апокалипсиса.
Оливия почувствовала, как жар буквально распространяется по венам, когда она сделала несколько шагов и встала рядом со своей парой.
- Не стоит стесняться, - заверил Брэм.
- Ты еще молода и не обучена. Ты научишься...
- Не с тобой.
Расправив свои плечи, Маррок подошел ближе.
- Ты обещал, что, если мы придем, ты расскажешь нам о том, что ты узнал из дневников своего деда. Мы выполнили свою часть сделки. Сейчас самое время тебе выполнить свою.
Брэм, казалось, обдумывал, что следует сказать, а о чем умолчать. Оливия могла чувствовать ярость Маррока. Ему не нравилось, когда им пытались манипулировать, но колдуна не заботило это, ведь он намеревался получить то, чего хотел.
В конце концов, он произнес: - Согласно записям Мерлина, символ является ключом, который открывает дневник. Если быть точнее, двумя ключами. Неизвестно как, но символ был разделен на две части; если вновь соединить его и вставить в Книгу Судного Дня, она откроется.
- Где эти ключи?
Брэм пожал плечами.
- Морганна передала их своему сыну перед тем, как ее изгнал Мерлин. Никто не знает, что он с ними сделал. Никто не видел их в течение тысячи лет.
Ричард вновь вмешался в разговор.
- Мы можем обсудить это позже. Сейчас у нас есть более важные дела.
Он повернулся к Марроку.
- Ты был великим воином Артура. Некоторые считают, что ты можешь быть великим воином всех времен, но Брэм прав. Оливия нуждается в защите от Матиаса. Ты не колдун. Ты никого не сможешь остановить.
Маррок слегка прищурился.
- Я всегда смогу уберечь свое. Я могу не быть магом, но, благодаря твоему предку, я непобедим.
- Твое проклятие может уберечь тебя от гибели, но это не остановит Анарки. Они могут пробраться в твой дом, обездвижить тебя и забрать Оливию вместе с книгой. Если ты и увидишь ее когда-нибудь снова, она уже никогда не будет прежней.
Маррок вздрогнул и сжал кулаки.
- То, что Матиас может сотворить с женщиной... - произнес Ричард.
- Я знаю, на что способен.
- Тогда позволь ей уйти со мной. Я осведомлен, как действуют Анарки. Я смогу защитить...
- Нет. Я нужен Оливии. Без меня она ослабнет. До тех пор, пока я не понял это, она уже была практически одной ногой в могиле. Я не подвергну ее снова такому аду.
- Мы с удовольствием организуем для тебя безопасные посещения. Но позволь мне ее спрятать.
- Нет.
- Ты рискуешь ее жизнью, чтобы не нанести ущерб своей гордости, - повысил тон разговора ее отец. - Если бы не научился скрываться от Анарки, я давно был бы уже мертв.
- Без меня она умрет. Обеспечивать безопасные посещения может быть слишком сложно или слишком поздно.
Маррок был непреклонен; он не будет стоять в стороне.
- Ты меня вообще слышишь, упрямый воин? - прорычал Ричард. - Она моя дочь и ...
- Она моя пара. Ты не мог объявить ей о своем существовании в течение двадцати трех лет. Почему кто-то из нас должен поверить, что сейчас ты искренне заботишься о ее благополучии?
Он сбросил руку Ричарда с плеча девушки. Оливия нахмурилась.
- Маррок, разве мы не можем решить все это мирным путем? Я всю свою жизнь ждала встречи со своим отцом. Если он знает, как скрыться от Анарки, может, мы хотя бы выслушаем его?
Ее воин оставался непреклонным.
- Ты ждала, потому что он не приезжал к тебе. И какой он после этого отец? Ты не можешь вручить свою безопасность в руки того, кто даже не обременял себя мыслями о встрече с тобой.
- Он скрывался, стараясь уберечь нас от опасности.
- Все это отговорки.
- А ты, а? Ты умолчал о том маленьком факте, что я замужем за тобой.
Маррок схватил ее за плечи в свои огромные, но удивительно нежные руки.
- Тебе было плохо, и я боялся, что ты не переживешь такую новость, если я огорошу тебя ею сразу после пробуждения.
- Вчера, возможно. Сегодня я в порядке. Это просто отговорки. Почему я должна поверить тебе?
- Потому что я твой супруг и буду защищать тебя до последнего вздоха. Это ты знаешь.
- Разве?
Маррок был с ней не потому, что заботился о ее благополучии. Нет. Он находился рядом только потому, что его обязывали к этому проклятие и брак. Он никогда не говорил о своих чувствах к ней. Господи, какой же беспечной она была.
- Да.
Маррок ощетинился, а затем указал рукой на ее отца.
- А что ты знаешь о нем?
***
Они вернулись в особняк. С того времени, как они покинули вечеринку, никто из них не произнес ни единого слова.
Водитель Брэма высадил их перед усадьбой, поэтому им еще предстояло немного пройтись. Маррок пристально наблюдал за шедшей на невообразимо высоких каблуках Оливией, готовясь в любую секунду ее подхватить. По крайней мере, так он сможет к ней прикоснуться. Она буквально взлетела по ступеням дома. Учитывая все, что ему предстояло услышать сегодня, Маррок полагал, что впереди его ждало нечто ничуть не лучшее.
- Погоди!
Она даже не обернулась к нему, когда дошла до двери.
- Что?
Он взял ее за руки, прежде чем она смогла прикоснуться к дверной ручке.
- Мы должны быть осторожны. Позволь мне удостовериться, что в доме никого нет, до того как ты войдешь внутрь.
Она окатила его безразличным взглядом.
- Если ты был так чертовски озабочен тем, что кто-то может найти твое жилище, возможно, ты должен был, в конце концов, послушать моего отца, вместо того чтобы грубить. Он знает, как избежать встречи с Анарки. Но нет же, ты повел себя как горделивый засранец и посчитал, что достаточно силен, чтобы сразиться со всеми.
Маррок стиснул зубы и слегка оттолкнул ее в сторону. Открыв дверь, он зашел в дом и… ничего не почувствовал. Сомнительно, что головорезы Матиаса могли пройти сквозь магическую защиту, но на всякий случай... Его инстинкты сказали ему о том, что они были одни, а инстинкты не раз спасали ему жизнь, когда он был обычным смертным. Тем не менее, лучше удостовериться во всем своими глазами.
Тихо он вошел в дом и включил свет, быстро проверяя маленький домик, каждую комнату, каждый шкаф. Ничего.
Он вернулся к входу, где все еще ожидала Оливия, которая выглядела более чем раздраженной.
- Ты вообще меня слышал? - воскликнула она, когда он вернулся.
- Да и я много чего услышал сегодня о Ричарде Грее. Он знает не только как избежать встречи с Анарки, но и как обернуть правду в свою пользу. Все выглядит очень убедительно, так как сейчас он проявляет к тебе интерес, ведь ты знаешь, где находится Дневник Апокалипсиса.
Оливия захлопнула дверь.
- Брэм только что сам его нашел. Ричард не мог предугадать то, что я знаю о Дневнике.
- Колдун связывался с твоим отцом однажды, находясь в поисках информации о Дневнике. А затем, о чудо, они двое внезапно снова начинают общаться как раз тогда, когда ты буквально мысленно кричишь всем и каждому о том, что эта книга у меня. Не сомневайся, если об этом узнают Матиас и Анарки, нас ждет кровавая битва.
- Это была случайность! Чего ты хочешь, извинений на крови?
- Конечно же, нет. Я понимаю, что ты ничего не знала о магических способностях, но я не отпущу тебя с незнакомцем, даже если вы с ним связаны одной родословной. Ты ничего не знаешь о его прошлом, пристрастиях или характере.
- Но он доказал, что сможет отвадить от меня этих монстров.
- Так вот как ты хочешь провести свою жизнь? В бегах?
Она медлила с ответом.
- Нет, но я хочу жить.
- Я тоже хочу, чтобы ты жила. Я хочу помочь тебе.
Он сжал ее руки в своих больших, слегка грубых ладонях.
- Я хочу, чтобы моя пара верила в то, что я смогу о ней позаботиться.
Оливия высвободилась из его хватки.
- Да? Хорошо, я тоже хочу мужчину, которому смогу доверять. Тому, кто потрудился бы рассказать мне о том, что мы связаны. Было бы неплохо, если ты также позволил бы мне самой принять решение о том, где я нахожусь в безопасности, так как я взрослая женщина. Если бы я составила список наиболее привлекательных черт в человеке, вводить в заблуждение и контролировать все и вся в нем точно не было бы, приятель.
- Когда ты была слаба и только выздоравливала, я не мог позволить себе оглушить тебя этой правдой. Мне самому трудно поверить в силу нашей связи.
- Спустя десять минут после того, как я проснулась, да. Понимаю. Однако что останавливало тебя сделать это в течение последних сорока восьми часов? Или ты просто забыл?
- Нет. Это... сложно объяснить.
- Да, конечно. Так трудно признать, что ты со мной только потому, что думаешь, будто я твоя возможность снять проклятие.
- Это не так.
Она уперла руки в бока.
- Действительно? Тогда что заставило тебя ответить на мою Клятву Пары?
- То же самое, что, я предполагаю, заставило тебя ее произнести - невозможность устоять.
Оливия задумалась над тем, есть ли хоть капля правды в его словах. Она так отчаянно хотела ему верить, что это желание причиняло физическую боль…но она не могла позволить себе такую роскошь.
- Ты знал, что значат слова, которые я произнесла? Уверена, что нет.
Он выдохнул.
- Знал.
Ее челюсть едва не повстречалась с полом.
- И ты не был шокирован?
- Был.
- И ты ничего не сказал, не задал никаких вопросов?
Она нахмурилась.
- В тот момент ты думал, что я Морганна. Ты верил, что связываешь себя с женщиной, которая тебя прокляла? Несмотря на твои протесты, ты ответил на мою Клятву, потому что предполагал использовать это, чтобы снять свое проклятие. Я отдала тебе... - запнулась она, стараясь восстановить дыхание, - всю себя. Я ничего не значила для тебя, была лишь средством для достижения цели.
Он осмотрел ее своими ярко-голубыми глазами.
- Какая бы ни была эта связь между нами, она есть. Я тоже ее чувствую.
- Ой, какие красивые слова, - с насмешкой произнесла она. - Единственная вещь, которую ты чувствуешь, это то, что я ключ к твоей свободе. Вот что я скажу тебе, мудак, - пошел ты нахрен.
Оливия вышла из комнаты, все еще не веря в то, какой облик приняла ее жизнь.
- Ты умрешь без моих прикосновений, - сказал он ей вслед, - потому что ты моя супруга и еще не обрела свои силы. Тебе нужно заниматься сексом со мной, чтобы восстановить свою энергию.
Ни единого слова о том, что чувствует его сердце. Ничего о том, как он наслаждался сексом с ней или о том, что заботился о ней. Этого не было, и она будет полной дурой, если позволит себе поверить в фантазию о том, будто между ними что-то есть.
Неудивительно. Он никогда не был с кем-то в отношениях. Он привык заботиться лишь о чувственности. Она практически поблагодарила его за то, что он открыл ей глаза; она не допустит такой ошибки в следующий раз.
Расправив плечи, Оливия сказала: - Я лучше умру, чем позволю тебе использовать меня снова.
Глава 10
Незаметно прошло несколько часов, и Оливия поняла, что, возможно, она окажется не в состоянии сдержать обещание об утверждаемом игноре. Сейчас она уже не предпочла бы умереть, лишь бы не позволить Марроку вновь до нее дотрагиваться. Но даже если он был хитрым лживым ублюдком, ее тело изнывало. Она кожей чувствовала напряжение, ее покров просто зудел от ожидания прикосновений, внутри лихорадило, возбуждение нарастало.
Она перевернулась набок и неожиданно уткнулась в крепкую грудь. Когда же он успел скользнуть к ней в постель? Вместо того чтобы отвернуться, она поспешно придвинулась ближе и провела рукой по гладкой выпуклости его плеча, вниз по стальному подъему и по впадине грудных мышц, по кубикам пресса на его животе. Он застонал во сне. Она быстро убрала руку.
С тех пор, как последние новости воспрепятствовали их соединению, она не должна была поддаваться искушению и опустить свой захват ниже, туда, где, как она подозревала, уже должна была стоять эрекция. Но тело воина под руками и окружавшие ее полуночные ароматы позволяли соблазну подкрадываться все ближе.
Все то время, что он провел с ней, даря ей невероятное наслаждение, действуя так, будто бы он заботился о ней, не было настоящим.
Оливия перевела взгляд на часы. Было почти два часа ночи. Она еще не отдохнула, но больше не спалось. Ее тело было в полной "боевой" готовности, внутри все сжалось, соски превратились в твердые горошины, плоть набухла. Твою мать.
Она откатилась подальше. Мгновенно ее энергия угасла, как будто некий вакуум начисто ее высосал. Нахлынуло изнуряющее головокружение. Но она трепетала, зуд заставил ее вновь сократить расстояние и продолжить свои исследования. Ей едва хватило сил, чтобы пошевелиться. Казалось, что внутрь пробрался холод. Сознание помутилось. Ее зрение все больше застилалось черной пеленой. Боже, она вот-вот упадет в обморок.