Бледность сменилась темным румянцем. Он не совсем уверенно поднял руку и смахнул слезы, бежавшие у нее по щекам. В момент одной из просветляющих вспышек Эшли обнаружила, что почти готова броситься ему в объятия. И порыв был таким сильным, что она бы так и сделала, если б Вито не убрал резко руку и не попятился. Он запоздало, но мастерски подавил сочувствие. Но Эшли успела заметить его в ошеломленном взгляде. Тихий стук предшествовал появлению Елены.
- Надеюсь, я не помешала вам. Но там идет прием и не хватает двух главных персонажей.
- Через минуту Эшли присоединится к нам. - Намеренно встав так, чтобы загородить взволнованное лицо Эшли, Вито вывел мать из комнаты.
В глухой тишине, наступившей в библиотеке после его ухода, Эшли пыталась взять себя в руки и успокоиться. Еще никогда в жизни это не давалось ей так тяжело. Где-то часы пробили полночь, и она вздрогнула, осознав, что меньше чем через тридцать шесть часов станет женой Вито.
- Еще через час мы будем уже на вилле. - Вито откинулся на спинку сиденья. Он с удовольствием и без труда болтал на местном языке с водителем Банду. Дом на холме рядом с деревней принадлежал семье Кавальери уже четыре поколения. Он небрежно сообщил ей об этом во время посадки на самолет в Лондоне, скромно умолчав, что знает местный язык.
Даже после изматывавшего нервы часа езды Эшли все еще сидела на краешке сиденья, всем своим видом показывая, что совершенно не принимает стиля вождения в Шри-Ланке. Банду смело петлял из стороны в сторону со скоростью, бесконечно превышавшей безопасную, то и дело с удовольствием нажимая на гудок.
Позади машины бык тащил повозку, доверху нагруженную ананасами, и никого не волновало, что это транспортное средство мешает движению.
Впереди пыхтел невероятно ветхий грузовик. Молодой цейлонец безмятежно спал на груде мешков, совершенно не заботясь, что мешок под ним порвался и на дорогу через равные интервалы вываливаются кокосовые орехи прямо под колеса машины. Древний старик впереди них нес на голове корзину с рыбой и шел невообразимо ленивым шагом. В конце концов он вообще остановился, чтобы поправить на голове груз. Эшли сдавленно вскрикнула, уверенная, что они собьют его, но Банду просто резко свернул в сторону.
- Нужны стальные нервы, чтобы водить в Коломбо машину, - с кривой усмешкой заметил Вито.
Потрясенная происшествием, Эшли прикрыла глаза.
- Ты все еще чувствуешь себя усталой? - с вежливым удивлением спросил Вито.
- Немножко. - Она проспала большую часть бесконечного перелета. Наверное, поэтому ей все казалось нереальным. Свадьба состоялась вчера, а весь следующий день и ночь они провели в самолете. Эшли сама не могла понять, почему испытывает такую усталость. Вероятно, причина в огромном напряжении, которое потребовалось, чтобы признать, что теперь она жена Вито.
Это казалось невозможным. Эшли до Кавальери. Пресса, окружившая церковь, нанесла еще один удар по ее нервной системе. Она ожидала очень спокойной свадьбы. Правда, Вито ничего не говорил, какой она будет. Но Эшли полагала, что поскольку это не обычный, нормальный брак, то Вито предпочтет просто зарегистрироваться в соответствующем учреждении с абсолютным минимумом помпы.
В результате она оказалась совершенно неподготовленной, когда ей принесли свадебное платье из зеленовато-серого шелка. Его дошивали в последние минуты. И еще больше неподготовленной к букету невесты, и к двум сотням гостей, и к банкету после церемонии, и к изысканному свадебному торту, специально заказанному и привезенному на самолете из Рима. Но, по правде говоря, этот этап Эшли прошла спокойно. Она играла главную роль в грандиозной мыльной опере. Хотя она даже не мечтала, что когда-нибудь ей придется пережить такой опыт. Где-то в глубине сознания скреблась мысль, что сегодня благодаря средствам массовой информации ее семья узнает, что она вышла замуж.
Мать будет обижена до глубины души, что ее оставили в неведении о таком событии. Отец придет в ярость из-за того, что об их неведении догадаются соседи. Сьюзен почувствует себя оскорбленной. А Тим? У брата, пожалуй, вызовет подозрение чрезвычайная скорость свадьбы.
Улицы, заполненные детьми, коровами и быками, велосипедами и всеми возможными видами транспорта, остались позади. Узкая извилистая дорога взбиралась вверх между плантациями кокосовых пальм и орехов кешью. На затопленных полях, окаймлявших дорогу, рос рис. И во всех направлениях тянулись ветви пальм, будто кружевные часовые, выгравированные на безоблачном бездонном небе.
В стороне от дороги три темнокожие девушки, завернутые в саронги, стоя мылись возле колонки. Банду затормозил, чтобы объехать голого малыша, на нетвердых ножках делавшего первые шаги к затопленному рисовому полю рядом с колонкой. Эшли улыбнулась. Дети во всем мире одинаковые. Желание поиграть в воде универсально.
- Какой красивый ребенок. - Эшли изогнула шею, чтобы бросить последний взгляд на очаровательного малыша.
- Сингалезцы очень привлекательный народ.
Что-то в тоне Вито заставило ее обернуться. В его проницательных глазах мелькнул вопрос. И Эшли вдруг поняла, что случайно вышла из добровольно принятой на себя роли женщины, безразличной к детям.
Еще несколько миль, и они круто свернули на дорогу, идущую через рощу коричных деревьев. Эшли выбралась из машины в жаркий неподвижный воздух и изумленно рассматривала представшее перед ней здание. Если перенести его в Англию, оно бы там выглядело совершенно на месте, подумала она. В нем все дышало очарованием солидного викторианского сельского дома. И единственное добавление - веранда вдоль всех четырех стен - позволяло лучше наслаждаться тропическим климатом.
- Мой прапрадед купил поместье у британского плантатора. Я передал чайную плантацию рабочему кооперативу, - объяснил Вито. - Но значительную часть земли вокруг дома я оставил, чтобы обеспечить уединенность.
На веранде собралось удивительно много улыбающихся людей, чтобы приветствовать их приезд.
- Думаю, даже для твоего самолюбия не требуется столько слуг, - с презрением в глазах прошептала Эшли.
- Безработица здесь страшное зло. - Вито посмотрел на нее с укором. - Хотя богатство и ограждает меня от того, что тебе нравится называть "реальной жизнью", - подчеркнуто насмешливо заметил он, - я следую правилу предоставлять работу как можно большему числу людей.
Больно задетая ответом и покрасневшая, Эшли шагнула вперед, чтобы познакомиться со слугами. Это длилось бесконечно долго. Такое болтливое дружелюбие невозможно остановить на полуслове. Все, кроме самых маленьких, прилично говорили по-английски. И Эшли заметила по вопросам Вито, что он хорошо знал каждого из них.
Она еле успела замаскировать еще один зевок. Заметив ее сонливое состояние, Прия, маленькая, кругленькая домоправительница, повела ее вверх по лестнице в просторную спальню в колониальном стиле, обставленную красивой резной мебелью красного дерева. Но Эшли не успела отдать должное красоте спальни. Первое, что она увидела, едва переступив порог, была огромная фотография Карины, стоявшая на столике рядом с гигантской кроватью.
Быстрая, как молния, Прия тут же определила источник неожиданного напряжения.
- Вы хотите, чтобы я убрала фотографию? - озабоченно взглянула она на Эшли. - Я не хотела этого делать без распоряжения.
- О, пожалуйста, оставьте ее на месте. - Эшли несколько встревожило, что маленькая женщина так легко способна читать мысли. Она выдавила беззаботную улыбку, хотя внутри у нее все кипело от раздражения и смятения. Неужели здесь повсюду фотографии Карины? Неужели ей придется сегодня ночью лежать в объятиях Вито под взглядом его святой первой жены?
Когда Прия с трогательной гордостью показала ей ванную и гардеробную, Эшли сказала, что хотела бы немного полежать, и отказалась от прохладительного напитка. Она бросилась на кровать. И тут фотография, лихорадочно размышляла она. Более грубого напоминания, что у них не нормальный брак, трудно придумать. Она полагала, что, будь это союз иного рода, Вито, который, когда хочет, умеет быть чутким, тактично убрал бы фотографии. И зачем она дурачит себя, будто Карина наблюдает за ней со стороны?
Это она, Эшли, здесь посторонняя. Если бы Карина не умерла, Вито все еще жил бы с ней. И у них сейчас были бы дети. Милостивый Боже, почему она так упорствует, отрицая очевидное? Почему бы Вито не любить свою первую жену? У них было так много общего. Семья, друзья, воспитание, взгляды. Он с величайшим почтением относится к ее памяти. Он редко говорит о ней, но всегда подавляя сильное чувство. Они во всех смыслах очень подходили друг другу. Почему она не хочет поверить, что Вито любил Карину?
До сих пор она тупо отказывалась признавать, что Вито мог жениться на Карине не только потому, что она подходящая партия и у них было много общего. Ревность и обида ослепили ее. Как-то раз он назвал Карину очень дорогим ему другом. Эшли всего лишь страстное увлечение. А Карина - женщина, к которой он ушел и в конце концов на которой женился. И вдруг она мучительно осознала, что от нее Вито хотел только ребенка. А потом она должна быстро уйти из его жизни. С самого начала он абсолютно ясно дал ей понять, что это единственное что он хочет от нее получить.
Легкий шорох пробудил ее от тяжелой дремы. Она резко села, когда внесли лампу. Желудок болезненно запротестовал, закружилась голова. Вито, мрачный и отчужденный, в белом обеденном пиджаке стоял в ногах кровати и наблюдал за ней.
Черные брови почти сплелись на переносице, в вопрошающем взгляде неискренняя озабоченность.
- Ты заболела? - спросил он.
С трудом подавив поднимавшуюся тошноту, она с упреком взглянула на него. Очевидно, ее организм плохо воспринял длительный перелет. И то, что последние дни она почти не ела, вероятно, совсем не помогло.
- Я вызову доктора. - Вито выпрямился.
С тлеющей обидой, еще более горькой оттого, что Эшли чувствовала себя в ловушке, из которой нет выхода, она сердито бросила:
- Мне не нужен доктор! Я просто не хочу иметь с тобой ничего общего!
- Обед в половине восьмого, - убедившись, что все в порядке, прорычал он.
- Я не собираюсь вставать, - пробормотала она, вытирая потный лоб. - Здесь так жарко.
- Едва ли можно ждать чего-то другого при закрытых окнах, опущенных шторах и выключенном кондиционере, - без выражения проговорил Вито и вошел в ванную.
- Я не знала, что здесь есть кондиционер. - Она услышала, как в ответ зашумела вода.
Он бросил ей с порога ванной холодное мокрое полотенце, и она с удовольствием приложила его к лицу. Эшли села и разгладила помявшееся платье, пожалев, что не разделась, прежде чем лечь. Вито был удивительно молчалив.
- Я скоро спущусь вниз, - вздохнула она.
- Давно ты сидишь на них?
Эшли взглянула на него и замерла. На смуглой ладони лежали три маленькие коробочки. Ее противозачаточные таблетки. Эшли так раздавило его открытие, что у нее совсем неэлегантно отвисла челюсть. Она не верила своим глазам. Как они очутились у него? Таблетки лежали в косметичке на самом дне чемодана.
- Где ты нашел их? - визгливо спросила она.
- Одна из горничных, наверно, распаковала вещи, пока ты спала, - еле слышно проговорил Вито. - Они лежали возле умывальника.
- Не знаю, как они туда попали, - тупо возразила она.
- Может, мне спросить горничную?
Эшли побледнела, ногти впились в сжатые ладони. Молчание продолжалось, и продолжалось, и продолжалось. Будто тяжелые кирпичи стеной ложились между ними.
- Мы заключили соглашение. - Вито опустил коробочки в карман пиджака. - И ты его нарушила.
- П-п-потому что ты требовал… требовал…
- А ты согласилась, - непреклонно напомнил Вито. - И я не хочу быть жертвой обмана.
Соглашение… нарушила… жертва обмана. Терминология делового мира и судебных заседаний. Неужели он не понимает, что она живое человеческое существо? Или это не имеет значения? Эмоции у него явно не входят в уравнение, В Лондоне две недели назад, когда он был с ней в постели… Тогда по крайней мере эмоции бурлили в нем. Злость, горечь, месть. Но во всяком случае, он что-то чувствовал. А сейчас остался только голый скелет жесточайшего контракта. И Вито только что отнял у нее единственную надежду избежать капкана.
- Это продлится всего лишь год, - хрипло проговорил он. - Если в течение года ты не забеременеешь, я позволю тебе уйти.
Год. Она откинулась назад с истерическим смехом. Эшли не верила ему. Год. Не скажешь, что он готов потратить на нее много времени. Год. Интересно, мелькнула у нее безумная мысль, не собирается ли он потребовать назад деньги в конце обговоренного срока. Эшли не хотелось даже думать о том, что будет, если он добьется успеха в своих замыслах.
Она спустилась вниз в бледно-голубом, как лед, платье от Версаче, искрящемся под светом люстры. Еще переодеваясь, она не могла понять, откуда доносится какой-то странный шум. Но когда Прия вывела ее на веранду, поющие голоса взлетели вверх и моментально стихли. Они обедали на веранде при свечах, но не в торжественном одиночестве. Свет факелов, сделанных из кокосовой пальмы, как с удивлением поняла Эшли, очерчивал перед домом широкую полукруглую сцену, а кружевные листья пальм служили задником.
- Для меня это тоже совершеннейший сюрприз, - пробормотал Вито, подвигая ей стул. - В честь нашей свадьбы персонал приготовил представление.
Вито объяснил, что им предстоит посмотреть народную драму "Колам Натима", которую здесь любят и ставят в театре. Появился рассказчик. О его выходе оповестили два барабанщика и трубач. Один за другим на импровизированную сцену выбегали танцоры в сверкающих костюмах и огромных масках. Они изображали богов, демонов и других мифических персонажей сингалезского фольклора. Эшли завороженно следила за представлением. Вито переводил, но временами по каким-то причинам замолкал.
Когда к ним подошла Прия и принесла две крохотные рюмочки ликера из сока пальмы, любимый алкогольный напиток в Шри-Ланке, Эшли спросила:
- Я не совсем понимаю, что происходит с Колам?
Прия широко улыбнулась и, не позволив Вито вмешаться, показала на две самые впечатляющие маски.
- Это король. А это королева. Она хочет иметь ребенка! - И, захихикав, Прия отступила в тень.
Эшли вспыхнула до корней волос. Только теперь она начала понимать символические эротические движения танцоров. Весьма традиционная драма для молодоженов, решила она. Ей не хотелось смотреть на Вито.
Он протянул руку и погладил ее сжатую в кулак ладонь.
- Это не моя идея, - напомнил он.
Она сердито отдернула руку и продолжала внимательно смотреть на танцоров, хотя особого желания и не испытывала.
- Ты все воспринимаешь в штыки.
- А чего ты ожидал? - возразила она.
- Здесь не место для спора.
Когда представление закончилось, Эшли улыбалась до тех пор, пока у нее не онемела челюсть. Вито попросил принести кофе в гостиную. Вечер превращался в невыносимое испытание.
- Ты считаешь невозможным уступить даже такую малость? - спросил он, когда они остались одни.
- Да. - Эшли склонила голову. Вито не успокоится, пока полностью не подчинит себе ее волю. Это будет борьба до смерти. Она не видела другого пути.
- Dio/MadrediDio/(Матерь Божья! (итал.))
Неожиданный взрыв злости привел ее в полное недоумение. Ведь последние дни он был так холоден и спокоен.
- Чего ты от меня хочешь? Прошлое осталось в прошлом, - крикнул он.
- Ты мое прошлое, и ты рядом! - моментально вскинулась она, теряя самообладание с такой скоростью, что это даже поразило ее. - Я не могу избавиться от тебя!
- Я изо всех сил старался быть разумным, - пошел в атаку Вито. - Ты не улыбалась, даже когда делали свадебные фотографии!
Откинувшись на резную спинку канапе, Эшли истерично засмеялась.
- Если ты хочешь иметь фотографии улыбающейся невесты, то я тебе явно не нужна! - обрушилась на него она. - Улыбающаяся невеста смотрит на тебя со всех стен во всех твоих домах! Карина… Всюду, куда-я ни посмотрю. Удивительно, почему ее нет на этом столе!
Опешив, Вито проследил за ее осуждающим пальцем, показывавшим на снимок на стене. Глаза его сверкнули.
- Я уберу их все. Или более желательна церемония сожжения?
- Что это значит? - В ярости Эшли снова пошла в наступление.
- Ты ревнуешь, - пробормотал он. Эта мысль была ему явно приятна.
Эшли с трудом удержалась от нового взрыва.
- Я оскорблена твоим бесчувствием, - запротестовала она. - Хотя вообще-то это для меня не новость!
Она выскочила из комнаты, хлопнув дверью, взбежала по лестнице, ворвалась в спальню и заперлась в ванной. Сбросив платье, она шагнула под обжигающе ледяной поток воды. У нее мелькнула мысль, почему в обществе Вито она всегда теряет самообладание? Выйдя из ванной, она ожидала увидеть в спальне Вито. Но его не было.
Это привело ее в ярость. Она еще многое хотела ему высказать. Стянув с головы полотенце, Эшли начала расческой распутывать непослушную гриву волос. Она так погрузилась в это занятие, что не услышала, как вошел Вито. И вдруг увидела его в зеркале. Он приблизился, взял из ее вдруг ослабевшей руки расческу и спокойно начал распутывать волосы с ловкостью, какая покорила ее четыре года назад.
- Не делай этого, - нерешительно запротестовала она.
- С моей стороны было бесчувственно объявить об этом во весь голос. Мне следовало молча наслаждаться открытием, - насмешливо покаялся он.
- Почему бы тебе не оказать нам обоим большую любезность и не оставить меня в покое?
- Но ты же знаешь ответ. - Зеркало отразило опасное сияние его улыбки.
Эшли сидела неподвижно, как статуя, пока он не распугал все волосы. Потом он обнял ее за плечи и медленно поднял, отводя от туалетного столика.
- Это неизбежно, - пробормотал Вито.
- Так не должно быть. - Эшли чувствовала, как темная неодолимая сила навалилась на нее.
Пояс халата соскользнул на пол. Он прижал ее спиной к себе, погрузившись голодным ртом в изгиб шеи. Руки скользили по нежной коже. Она застонала, когда ловкие пальцы стали играть с ее сосками. Судорога возбуждения пробежала по всему телу.
- Почему ты должна сопротивляться этому, если я не могу? - грубо и требовательно сказал Вито. Охрипший насмешливый голос вьвдавал возбуждение самца. Он повернул ее к себе и впился в губы.