- Посмотри на нее. Она ведь по уши влюблена. Амели и Лаура начинают хихикать. Я наливаю еще вина и пытаюсь придумать какую-нибудь другую тему для разговора. Не то чтобы я не хочу, чтобы Лаура была счастлива, - я хочу, чтобы она была очень счастлива и чтобы у нее было все, что есть у меня, - но у нее ничего не получится, если она свяжется с двойником Элвиса. С таким человеком счастья ей не видать как своих ушей. Ни стабильности, ни постоянного дохода. Я вышла замуж за Филипа не из-за денег, но я рада, что они у него есть. Лауре нужен человек, который поможет ей поставить Эдди на ноги. Или если уж он не находится, то ей, по крайней мере, стоит избегать тех мужчин, на которых уходит больше денег, чем на Эдди, и которые способны заработать примерно столько же, сколько четырехлетний мальчишка.
- Я думаю, мы можем попробовать отыскать паб в Ричмонде, в котором он выступает, - если он получил ту работу, о которой говорил, - предлагает Амели.
- Но она же не может просто прийти туда, словно какая-нибудь фанатка, - возражаю я.
- Почему бы и нет? - спрашивает Амели и улыбается Лауре.
Лаура с надеждой улыбается в ответ.
Подавая пиццу на стол, я сильно гремлю тарелками. Я надеюсь, что мой протест всем ясно виден. Моя шея хрустит от напряжения, а живот ведет себя так, будто я выполняю сложное упражнение, какое не увидишь ни в одном гимнастическом зале, но которое по своей мучительности эквивалентно нескольким сотням подъемов корпуса из положения лежа на спине. Я представляю себе, как кто-то вынимает из меня все внутренности, выставляет их на боксерский ринг против Тайсона, а после того, как они выдерживают несколько раундов, заталкивает их обратно мне в глотку. Элвис мне никогда не нравился.
Я отношу пиццу и салфетки наверх, детям, хотя обе мамы предупреждают меня, что если я позволю им есть наверху, то мне предстоит в течение следующих нескольких лет соскребать с ворсистого ковра кетчуп. Я оставляю их мрачные предсказания без внимания - частично из-за того, что хочу показать, что у меня в доме все по-простому и без церемоний, но большей частью из-за того, что чистить ковер придется не мне.
Когда я возвращаюсь вниз, мои подруги обсуждают возвращение на экран сериала "Стук сердца", но Лаура время от времени погружается в себя, и на лице у нее появляется мечтательная улыбка, свидетельствующая о том, что она думает о своем уличном музыканте. Я из принципа отказываюсь ей потакать, и мы продолжаем вялый разговор о рецептах Делии Смит, экранизациях хороших романов и о том, какую прическу стоит сделать Амели (она собирается кардинально изменить внешность). К полуночи, когда в каждой из нас плещется уже больше бутылки вина, я решаю отправиться спать. Лаура и Амели в один голос заявляют, что лягут попозже, так как хотят посмотреть какой-то фильм - без сомнения, ужасный, так как он был снят в восьмидесятых. Закрывая за собой дверь гостиной, я слышу, как Амели спрашивает:
- Ну, так что он пел?
Неожиданно я чувствую себя маленькой девочкой, не принятой в игру. И, странным образом, это меня злит, хотя в изгнание я отправилась сама и, следовательно, злиться я вправе тоже только на себя.
8. У МЕНЯ ЕСТЬ МЕЧТА
Лаура
Вообще-то Амели не моя подруга - она подруга Беллы, хотя я довольно часто виделась с ней на вечеринках у Беллы (которые с некоторых пор правильнее было бы называть "приемами", так как теперь это настолько масштабное действо, что не вписывается в категорию вечеринок). Естественно, я знаю о трагической утрате Амели. Я бы хотела - если это вообще возможно - помочь сделать ее жизнь более сносной, в идеале более приятной. Этот повод для дружбы не хуже любого другого - и, на мой взгляд, даже лучше, чем одинаковый почтовый индекс.
По моим наблюдениям, когда дело касается дружбы, женщины чаще всего четко соблюдают границы. Они неохотно знакомят своих подруг между собой - как я думаю, боятся, что длинный язык доведет их до беды. Если А сплетничает с Б о чудовищно скучном муже (любовных похождениях, плохом финансовом положении) С, она, скорее всего, не захочет, чтобы С встретилась с А, так как боится, что попадет из-за этого в неловкое положение. К чести Беллы, она всегда старается собирать друзей в одном месте. Взять, к примеру, прошлую пятницу. С ее стороны это было так мило - пригласить нас с Амели на ужин. Наши дети прекрасно поладили, и это дало нам с Амели возможность пойти дальше фраз типа "Какие вкусные канапе" и "О, шампанское! Как раз вовремя", которыми ограничивались наши разговоры на "приемах у Беллы". Но при этом я совсем не уверена, что Белла была бы рада, узнав, почему Амели решила мне сегодня позвонить.
- Я нашла его.
- Как?
- Это было не так трудно. Я вышла в Интернет и нашла список пабов в Ричмонде. Затем я взяла в руки телефон и стала набирать все номера по порядку и спрашивать, не запланировано ли у них на ближайшее время выступление двойника Элвиса. На девятой попытке удача мне улыбнулась. Очевидно, Стиви Джонс устроился на эту работу совсем недавно. Каждую третью пятницу месяца он выступает в пабе под названием "Колокол и длинный колос".
- Амели, тебе пришлось сделать так много звонков! Мне так неудобно…
- То есть ты рада?
- Как мне тебя отблагодарить?
- Не надо меня благодарить. Я сама хотела это сделать, - твердо отвечает она.
Я решаю не развивать тему. Должно быть, я - это очень тяжелый случай, раз подруга моей подруги уверена, что мне нужна помощь в устройстве личной жизни.
- Если хочешь, я могу присмотреть за Эдди, - предлагает Амели.
- Значит, ты думаешь, что мне стоит пойти в этот паб и увидеться с ним?
- Да, конечно. Владелец паба сказал, что рассчитывает, что выступление твоего Стиви соберет большую толпу. Разве ты не хочешь увидеть его?
Да. Нет. Возможно. Я испытываю одновременно ужас и восторг. Только что на меня с неба свалился Стиви Джонс.
- Но как я пойду одна?
- Возьми с собой Беллу, - предлагает Амели. Некоторое время мы обе молчим. - Хотя, быть может, лучше не надо.
С прошлой пятницы Белла упомянула о Стиви всего дважды, и оба раза она назвала его "развязным, наглым уличным музыкантом".
- Ладно, тогда мы оставим ее с детьми, а с тобой пойду я, - решает Амели. - Мы даже можем не говорить Белле, куда идем, если ты думаешь, что это усложнит дело.
- А что, если он меня не помнит?
- Он тебя вспомнит.
- Мне нечего надеть. - Отговорка старая как мир.
- Чепуха, - говорит Амели тоном, свидетельствующим о том, что она распознает чепуху на слух и не приемлет ни в каком виде.
Я роюсь в памяти в поисках еще какой-нибудь отговорки, но сундук пуст.
Мне никто не нравился уже долгое время. Мне трудно признаться в этом даже себе, но, по правде говоря, я не помню, чтобы мне в жизни кто-нибудь нравился так же сильно, как Стиви. Я целую вечность была женой Оскара, и, хотя, когда мы только познакомились, я считала его очень привлекательным мужчиной, после нескольких лет совместной жизни он сильно упал в моих глазах. К тому времени, как я приобрела унизительную привычку проверять его карманы на предмет разоблачающих улик, мои чувства к нему выцвели до полной прозрачности.
После того как мы с Оскаром расстались, у меня был короткий роман с моим остеопатом. Каждый вторник мы активно занимались сексом. Мы никогда не ели вместе и ни разу не спали в одной постели. Мы даже разговаривали друг с другом очень мало. Я рассматривала его исключительно как приемлемую альтернативу антидепрессантам. Когда моя боль в спине стала более терпимой, а он нашел себе достойную девушку (кого-нибудь, у кого не висит на шее маленький ребенок и большой бракоразводный процесс), наши отношения прекратились так же резко, как начались. Я не скучала по нему ни одного дня.
Но по Стиви я уже скучаю. Четыре дня я думаю только о нем. Мне стало легче терпеть треп Большого Эйча, и я воплощенное терпение с Эдди. Вчера я больше четырех часов подряд играла с ним в капитана Крюка и Питера Пена. Это значит, что меня бесчисленное количество раз связывали мягкой игрушечной змеей, а я каталась по ковру и пыталась сбежать, а когда сбегала, меня снова ловили и заставляли пройти по доске (выложенному на полу ряду подушек). Я проделала все это с улыбкой - вот как я втрескалась в Стиви.
Я беспрерывно слушала "Чуть меньше слов" и "Поцелуй". Стиви Джонс считает, что Лаура Ингаллс - очень красивое имя. Это греет меня, словно завернутая в кашемир грелка. Я думаю о его улыбке, его пальцах, крохотных волосках на мочках его ушей. Я обожествляю его. Черт возьми! Я сохранила контроль над собой, только напомнив себе, что Стиви Джонс - это образ, созданный моим воображением: чувства к нему эфемерны и возможность трансформировать их во что-нибудь реальное столь же эфемерна. Амели не оставила от этого защитного барьера камня на камне. Кажется, она твердо вознамерилась лишить Стиви статуса виновника спутанного клубка смутных желаний и превратить его в нечто реальное.
Интересно, пойду ли я в "Колокол и длинный колос". Когда говоришь с Амели, то кажется, что это раз плюнуть.
- Надень розовую футболку с растительным орнаментом, бюстгальтер "Вандербра" и свою лучшую улыбку, - говорит она.
- А о чем мне с ним говорить?
- Придумаешь что-нибудь, - уверенно говорит она. - Приезжай ко мне в полвосьмого. Вместе с Эдди. Я улажу с Беллой насчет детей.
9. Я HE ХОЧУ ЗНАТЬ
Белла
Я не желаю, чтобы меня втягивали в этот фарс. Каждая клетка моего тела протестует против этого, но гораздо более ужасно будет остаться в стороне.
Амели позвонила мне и невозмутимым тоном спросила, что я делаю в пятницу. Я ответила, что ничего, и тогда она попросила меня посидеть с детьми. "С радостью", - сказала я. Тогда она добавила, что они с Лаурой собираются в клуб - и не могу ли я посидеть еще и с Эдди? Я была в ярости, но, конечно, ничем этого не выдала.
- Идете в какое-нибудь шикарное место? - выдавила я.
- В паб в Ричмонде. "Колокол и длинный колос". Все сразу стало понятно.
- Наглый музыкант? - спросила я.
- За все время, что я знаю Лауру, это первый мужчина, который вызвал у нее интерес, - спокойно ответила Амели. Она не сказала вслух, что не одобряет мою позицию относительно Лауры и музыканта, но что-то в ее голосе ясно давало это понять. - Она им просто бредит. Ей стоит немного развеяться. Жизнь коротка, и глупо упускать плывущую в руки возможность быть счастливой.
Я подумала, что "жизнь коротка" - это довольно подлая, но эффективная уловка. Я согласилась посидеть с детьми.
- Знаешь, что было бы для нее лучше всего? - спросила Амели.
- Нет.
- Если бы с ней пошла ты, а не я. Твое одобрение для нее много значит.
- Но я ничего этого не одобряю.
- Ее подруга ты, а не я. Я просто тебя подменяю.
- Ох, - вздохнула я. Мне льстило, что Амели так обо мне говорит, но не нравилось, что она мною манипулирует.
Ровно в 7:52 вечера я вошла в дверь паба "Колокол и длинный колос". Меня тут же накрыла волна сигаретно-алкогольного запаха. В глазах запестрело от футболок и блузок леопардовой расцветки, больших серег-колец и сумочек с изображениями Элвиса, украшенных стразами и блестками. Я и не думала, что люди до сих пор так одеваются - я имею в виду в жизни, а не в комедийных сериалах. В тех барах, которые посещаю я, люди одеты в темные костюмы, дорогие рубашки и стильные галстуки.
- Разве не здорово? - спрашивает Лаура.
- Для паба сойдет, - не заботясь о вежливости, бормочу я.
Мне настолько неприятна мысль о том, что моя лучшая подруга влюбилась в наглого музыканта, что у меня вызывает гримасу отвращения все связанное с ним. Я не хочу признаваться себе в том, что в этом пабе довольно мило. Вместо обычных окон здесь витражи. Разноцветные ромбы отбрасывают на пол и предметы затейливые отсветы, которые весело гуляют по стеклянным поверхностям. На стенах по лавровым ветвям ползают барочные херувимы. Все стулья старые и разные. Их сиденья до блеска отполированы бесчисленными вертлявыми задницами. Бархат на скамьях вытерся до нитяной основы. Везде висят большие зеркала в массивных рамах со сложным орнаментом, некоторые уже почернели от времени. При других обстоятельствах я бы этот бар похвалила, но сейчас я ворчу, что здесь слишком накурено и людно и трудно будет найти свободное место.
- Как я выгляжу? - спрашивает Лаура. Она так взволнована, что ей трудно даже нервничать по-настоящему.
Я против воли улыбаюсь:
- Сногсшибательно. Ему повезло.
Мы проталкиваемся к бару, заказываем пару бокалов перно и два - "Черного русского" (мы обычно так не начинаем, но Лаура хочет попробовать смешать напитки) и спешим к последнему свободному столику на двоих, втиснутому в самый угол.
- Я не ожидала, что здесь будет столько народу, - говорю я.
- Ты имеешь в виду большое количество женщин преклонного возраста? - уточняет Лаура.
- Нет, я как раз была уверена, что бабушек тут соберется целый парад. Меня удивляет, что здесь так много молодых парней и девушек.
- Наверное, они сопровождают мамочек, чтобы те не попали в какую-нибудь историю, - хихикает Лаура.
Ожидание просто висит в воздухе. Несколько угрюмого вида парней в стеклярусных футболках с Элвисом молча сидят и сторожат свои столы.
Мы с Лаурой смотрим на часы. Наглый музыкант должен выйти на сцену через пятнадцать минут.
- Поп-звезды никогда не начинают концерт вовремя, - с видом знатока заявляет Лаура.
- Вряд ли он поп-звезда, а?
Она не обращает на меня внимания и из принципа продолжает быть само ожидание и радость.
Я смотрю по сторонам, на женщин с чрезмерно подведенными глазами и слишком ярко накрашенными губами, и снова оказываюсь там, куда не хотела бы прийти во второй раз.
- Ты не считаешь, что это странно и нездорово, что эти женщины каждую пятницу поклоняются имитатору давно умершего человека? - спрашиваю я.
- Нет. Я считаю, что это очень интересно и романтично - что один человек оказал такое сильное влияние на жизнь столь многих людей, - отвечает Лаура.
- Иисус, - бормочу я.
- Нет, Элвис.
Я не могу определить, случайно или нарочно она вышутила мою раздраженную реплику.
- Тут у всех лица похожи на только что побывавшую под ремнем задницу.
- Белла, они обычные люди. Ты просто привыкла общаться с красивыми людьми.
- Можешь сказать, что это поверхностно, но я предпочитаю общаться с красивыми людьми.
- Это поверхностно.
Я обиженно смотрю на Лауру, и она говорит, что принесет нам еще выпить. Она пробивается к бару и на этот раз приносит две порции водки с апельсиновым соком. Мы выпиваем их слишком быстро. Лаура или нервничает, или волнуется, а я решила, что, если я хорошенько напьюсь, этот вечер пройдет более-менее безболезненно.
- Как думаешь, у нас есть время для еще одного захода? - спрашиваю я.
- Думаю, да, - соглашается Лаура.
Сейчас моя очередь идти к бару. Сначала, когда люди расступаются передо мной, я дружелюбно улыбаюсь, но скоро я уже втыкаю им в спины свои костлявые локти. Мы живем в жестоком мире - или съешь ты, или съедят тебя. Все хотят купить напитки и вернуться на место до того, как на сцене покажется наглый музыкант.
В тот момент, когда я беру два джина с тоником, толпа начинает свистеть и аплодировать. Я медленно, дюйм за дюймом, совершаю обратный путь через толчею. К нам пришел не Санта-Клаус - к нам пришел Элвис. Зал вдруг наполнился пульсирующим ритмом песни "Вернуть отправителю". Я полагаю, это хороший выбор для начала концерта, и я знаю слова - да и кто их не знает? По крайней мере, в пабе "Колокол и длинный колос" такого человека не находится. Повсюду широкие улыбки и покачивающиеся бедра, люди подпевают, прищелкивают пальцами, переминаются с ноги на ногу. Старушки, не стесняясь зубных протезов, улыбаются во весь рот, девушки кружатся, гордо демонстрируя аккуратные талии и высокие попки. Мне это так знакомо, что нагоняет тоску.
Я с переменным успехом двигаюсь вперед. Лаура с бессмысленной улыбкой смотрит на сцену. Она живо пританцовывает и качает головой - слишком живо для первого номера. В тех редких случаях, когда мы попадаем в какой-нибудь клуб, Лаура забывает, что она простая и наивная австралийская девушка. Она придерживается строгих правил, выработанных британской сдержанностью, и примерно десять песен топчется на месте - и только потом начинает танцевать. Но сегодня она возвратилась к корням и забыла о смущении. Амели права - эта девчонка здорово влипла. Я поворачиваюсь в направлении ее взгляда, чтобы самой полюбоваться на объект ее поклонения. Мир перед глазами внезапно со скрежетом останавливается. В своем воображении я вижу три ухмыляющиеся рожи: плохой кармы, злорадной судьбы и простого и неистребимого закона подлости.
Элвис на сцене - это Стиви Джонс.
10. ТО ПЛАМЯ, ЧТО ЗАЖГЛО ЕГО
Лаура
Белла ушла к бару, поэтому и пропустила первую песню. А она была просто улет. Стиви Джонс оказался даже лучше, чем я думала, - а ведь я могла поручиться, что это уже невозможно.
За последние двенадцать дней я испробовала в отношении его самые изощренные фантазии, но почему-то не задумалась о том, во что он будет одет во время своего выступления (в основном я представляла его обнаженным - или обнажающимся). Мое самое яркое реальное воспоминание о нем рисует его как слегка уставшего мужчину, стоящего на платформе "Хаммерсмит". Сегодня он безукоризнен от ботинок до макушки и даже более привлекателен, чем я ожидала. На нем брюки с высоким поясом и белая рубашка с оборками на груди - стиль раннего Элвиса. В его широкие плечи хочется вцепиться пальцами, а по туго обтянутой заднице - хлопнуть ладонью. Его густые волосы зачесаны назад а-ля Элвис, и каким-то образом он умудряется выглядеть лучше, чем того заслуживает любой мужчина с подобным зачесом. Во время нашей встречи в метро не заметила, что у него такие мускулистые руки.
В зале шумно, но в то же время внимание каждого человека приковано к сцене. Все сердца в зале благоговейно тянутся к Стиви. Он безупречно отработал свой первый номер, "Вернуть отправителю". В остроумной и математически точной имитации Элвиса он совершенно верно воспроизвел те не совсем пристойные жесты и движения тазом, скользящие боксерские шаги и движения плечами, которыми славился король рок-н-ролла.
Я влюблена. Конечно, это страсть, а не настоящая любовь. Кроме того, то же самое чувствует каждая женщина в этом клубе и даже некоторое количество парней. Белла возвращается к нашему столику. Она выглядит обеспокоенной.
- Да, народу здесь битком набито, - говорю я сочувственно, - но теперь ты понимаешь почему? Он просто гипнотизирует публику.
- Мне надо уйти отсюда, - выкрикивает Белла.
- Что? - Я ушам своим не верю. - Он чертовски хорош, правда?