Лиз развернулась и бросилась бежать. Я подняла руки вверх и попятилась к выходу, убедившись, что нахожусь в прямой видимости камеры в вестибюле гостиницы. Дверь за мной зашипела, когда до нее добежала Лиз.
- Все кончено, мистер Рутгер. Я не представляю для вас угрозы.
- Ты любопытная сучка. Вы с этой гарпией заодно.
На стойке регистрации консьерж судорожно жал кнопки на телефоне. Если бы я была сама по себе, я бы развернулась и побежала. Некоторые люди остаются на месте, не смотря ни на что. При моей работе, пребывание в больнице со счетом, который не можешь оплатить, потому что не работаешь, очень быстро от этого лечит. Дай мне шанс, я бежала бы, как кролик, но нужно было выиграть Лиз немного времени, чтобы добраться до машины. Джон поднял согнутые в локтях руки, ладонями вверх с растопыренными пальцами, будто держал невидимые теннисные мячики. Стойка мага. Вот дерьмо.
- Мистер Рутгер, не делайте этого. Супружеская измена - не преступление. Вы еще не совершили ничего непоправимого. Пожалуйста, успокойтесь.
Он не сводил с меня холодного, жесткого взгляда.
- Вы все еще можете уйти.
- Ты думала, что можешь унизить меня. Ты думала меня смутить.
Его лицо потемнело, когда призрачные магические тени заскользили по его коже. Крошечные красные искры зажглись и вспыхнули над его ладонями. Ярко-алые молнии затанцевали, вытягиваясь к кончикам пальцев. Где, черт возьми, охрана отеля? Я не могла первой применить силу - это было бы нападением, а я не могла позволить себе судебные издержки - в отличие от отеля.
- Сейчас ты узнаешь, что случается с людьми, которые пытаются меня унизить.
Я бросилась в сторону. Грянул гром - это стеклянные двери отеля разлетелись вдребезги. Ударной волной меня сбило с ног, и уже в воздухе я увидела летящий в меня стул из зоны отдыха. Правым плечом я впечаталась в стену, стул влетел мне в бок и лицо. Ауч.
Я рухнула рядом с осколками керамического горшка, где всего две секунды назад было растение, а затем попыталась встать на ноги. Красные искры вспыхнули снова. Он готовился ко второму раунду. Говорят у женщины весом пятьдесят восемь килограмм нет шансов против девяностокилограммового спортивного мужчины. Это неправда. Нужно только принять решение травмировать его, а потом сделать это. Я схватила тяжелый глиняный черепок и швырнула в него. Он разбился о его грудь, сбивая с ног. Я подбежала к нему, выхватив "тазер "из кармана. (тазер - пистолет с парализующим электрошокером, вид полицейского вооружения.) Он ударил меня. Удар был жесткий и быстрый, и пришелся мне прямо в живот. Слезы навернулись на глаза. Я рванулась вперед и прижала электрошокер к его шее. Ток пронзил его тело, а глаза вылезли из орбит.
Пожалуйста, выруби его. Пожалуйста.
Его рот широко распахнулся. Джон оцепенел и бревном рухнул вниз. Придавив его шею коленом, я вытащила из кармана пластмассовые наручники и стянула его руки вместе. Джон зарычал. Я села на полу рядом с ним. Лицо у меня пылало от боли.
Двое мужчин выбежали из боковых дверей и направились к нам. На их куртках было написано: "служба безопасности". Ну, наконец-то они появились. Слава Богу за подмогу. Вдалеке загудели полицейские сирены. Сержант Мунос, коренастый мужик вдвое старше меня, внимательно просматривал запись с камер наблюдения. Притом, что уже дважды ее видел.
- Я не могла позволить ему усадить ее в машину, - сказала я со своего места на стуле. Мое плечо ныло, а наручники на руках не давали мне его растереть. Столь близкое присутствие копов меня нервировало. Мне хотелось поерзать, но это выдало бы мое беспокойство.
- Вы были правы, - сказал Мунос и постучал по экрану, где запись была остановлена на моменте, когда Джон Рутгер тянется к жене. - Это неопровержимое доказательство. Мужика поймали со спущенными штанами, а он не говорит: "Простите, я облажался". Он не просит прощения или злиться. Он становится равнодушным и пытается убрать жену с дороги.
- Я не провоцировала его и не применяла силу, пока он не попытался меня убить.
- Это я вижу. - Он повернулся ко мне. - Ты использовала тазер С2. Знаешь же, что его применяют с пятнадцати футов?
- Я не хотела рисковать. Его магия показалась мне электрической, и я подумала, что он может блокировать ток.
Мунос покачал головой.
- Нет, он был энеркинетиком и обучался управлению магической энергией в армии США. Этот парень ветеран. - А. - Это поясняло хладнокровие Рутгера. Справляться с адреналином было для него не в новинку. Факт того, что он был энеркинетиком, тоже имел значение. Пирокинетики управляли огнем, аквакинетики - водой, а энеркинетики манипулировали чистой магической энергией. Никто не понимал ее точной природы, но она была близка к обычной магии. И как только Берн умудрился все это пропустить при проверке? Когда я доберусь домой, у нас с кузеном будет, о чем поговорить.
В дверь заглянул коп в форме и передал Муносу мою лицензию.
- Проверена.
Мунос отомкнул наручники, снял их с меня, а затем вернул мне мою сумочку с видеокамерой и телефон с бумажником.
- У нас есть ваши показания, и мы забрали карту памяти. Заберете ее позже. Отправляйтесь домой, и приложите лед к шее. Я ухмыльнулась ему.
- Скажете не покидать город, сержант?
Мунос посмотрел на меня взглядом "еще одна слишком умная".
- Вы полезли против боевого мага за штуку баксов. Если вам настолько нужны деньги, вы, вероятно, не можете позволить себе бензин.
Через три минуты я залезла в свою пятилетнюю мазду минивэн. Документы описывали цвет мазды как "золотой". Все остальные считали, что это было что-то "вроде шампанского" или "типа бежевый". В сочетании с очевидным обликом автомобиля для мамаш, минивэн идеально подходил для наблюдения. Никто не обращал на него внимание. Однажды я преследовала парня в течение двух часов на почти пустой дороге, и когда страховая компания позже показала ему материалы, свидетельствующие о том, что его колено отлично работало, когда он переключал передачи в своем "Эль Камино", он был страшно удивлен.
Я повернула зеркало. Большая красная отметина расплылась лиловым синяком на моей шее и верхней части правого плеча, словно кто-то взял пригоршню черники и растер ее об меня. Такой же ярко-красный след красовался у меня на челюсти слева. Я вздохнула, вернула зеркало на место и поехала домой. Еще легко отделалась - мне хотя бы не нужно было ехать в больницу. Я поморщилась. Синяку мои кривлянья не понравились. Ауч.
Детективное агентство "Бейлор" начиналось как семейный бизнес. Семейным бизнесом мы и оставались, хотя теперь технически принадлежали кое-кому другому, кто позволял вести наши дела так, как мы сами считали нужным. У нас было три правила.
Правило № 1: верность. Как только клиент нас нанял, мы преданны клиенту. Правило № 2: мы не нарушаем закон. Это было хорошее правило, оберегающее нас от попадания за решетку и судебных разбирательств. И правило № 3, самое важное из всех: в конце дня мы не должны стыдиться посмотреть своему отражению в глаза. Сегодняшний день подпадал под третье правило.
Может, на меня что-то нашло, и Джон Рутгер забрал бы жену домой и на коленях молил бы ее о прощении. Но в итоге я ни о чем не жалела и мне не нужно было переживать, правильно ли я поступила, и увидят ли дети Лиз свою мать снова. Их отец - это совсем другая история, но теперь он уже не был моей заботой. Он сам заварил всю эту кашу. Я объехала вечерние пробки по I-290, направляясь на северо-запад, и повернула на юг. Несколько минут спустя я подъехала к нашему складу. Помятый черный "Цивик" Берна был припаркован рядом с маминой голубой хондой "Элемент". О, хорошо. Все дома.
Я припарковалась, подошла к двери и набрала код системы безопасности. Дверь со щелчком открылась, затем я вошла и остановилась на секунду, чтобы услышать обнадеживающий лязг замков позади меня. Входя на склад через эту дверь, все выглядит, как офис. Мы построили стены, установили несколько стеклянных панелей, и положили устойчивый к вытиранию бежевый ковер. Что дало нам три офисных помещения по левую сторону, комнату отдыха и большой конференц-зал справа. Опущенный потолок завершал иллюзию.
Я вошла в свой кабинет, положила сумочку с камерой на стол, и села в кресло. Мне нужно было написать отчет, но составлять его не хотелось, и я решила сделать это позже. Офис был звуконепроницаемым. Вокруг царила тишина. До меня долетел легкий аромат грейпфрутового масла из аромалампы. Эфирные масла были моей любимой маленькой роскошью. Я вдохнула аромат. Я была дома. Я выжила. Если бы я ударилась головой о стену, когда Рутгер бросил меня, я могла бы умереть сегодня. Прямо сейчас я была бы мертва вместо того, чтобы сидеть здесь, в своем кабинете, в двадцати футах от дома. Мама была бы в морге, опознавая меня на столе.
Сердце колотилось в груди. Подкрадывалась тошнота, сжимая горло. Я наклонилась вперед и сосредоточилась на дыхании. Глубокий, спокойный вдох. Я просто должна позволить себе справиться с этим.
Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Медленно, тревога отступала.
Вдох-выдох.
Порядок. Я встала, прошла через кабинет в комнату отдыха, открыла дверь, и вошла на склад. Шикарно просторный коридор тянулся вправо и влево, его гидроизолированный бетонный пол мягко отражал свет. Надо мной взмыл тридцатифутовый потолок. После того, как нам пришлось продать дом и переехать на склад, мама с папой решили сделать его внутри настоящим домом. Вместо этого мы закончили тем, что выстроили одну большую стену, отделяющую эту часть склада - наше жилое пространство - от бабушкиного гаража, поэтому нам не приходится отапливать, или кондиционировать складское помещение в двадцать две тысячи квадратных футов. Остальные стены появлялись органично, что было вежливым эвфемизмом для "ставим их по мере необходимости из того, что есть под рукой".
Если мама меня увидит, мне не обойтись без тщательного медицинского обследования. Все, что я хотела, это принять душ и немного поесть. В это время она обычно помогает бабушке с работой. Если я буду очень тихой, то смогу проскользнуть в свою комнату. Я кралась по коридору. Думай тихо… Будь невидимой… Надеюсь, ничего привлекающего внимание не происходит.
- Я тебя убью! - завопил справа знакомый голосок.
Блин. Конечно, Арабелла. Моя младшая сестра в хорошей форме, судя по тону.
- Это так по-взрослому! - А это была семнадцатилетняя Каталина. На два года старше Арабеллы и на восемь лет моложе меня. Мне нужно было прекратить этот бедлам, пока мама не пришла на разведку. Я поспешила по коридору в гостиную.
- Я хотя бы не тупица, у которой нет друзей!
- Я хотя бы не жирная!
- А я хотя бы не уродина!
Ни одна из них не была толстухой, уродиной или изгоем. Просто обе были мастерицы поскандалить, и если бы я не прекратила их спектакль, мама явилась бы с минуты на минуту.
- Ненавижу тебя!
Я вошла в гостиную. Каталина, худая и темноволосая, стояла справа, скрестив руки на груди. Слева Берн очень аккуратно удерживал блондинку Арабеллу за талию над полом. Арабелла была очень сильной, но Берн занимался борьбой до окончания школы и ходил в клуб дзюдо дважды в неделю. В девятнадцать, и все еще продолжая расти, он был на дюйм выше шести футов и весил около двухсот фунтов, большая их часть мощные, гибкие мышцы. Удерживать сто фунтов веса Арабеллы не было проблемой.
- Отпусти меня! - забрыкалась Арабелла.
- Подумай о своем поведении, - ответил Берн низким, спокойным голосом.
- Мы же договорились - никакого насилия.
- Что на этот раз? - спросила я.
Каталина ткнула пальцем в сторону Арабеллы.
- Она никогда не закручивает крышечкой мой тонак, и теперь он высох!
Понятно. Они никогда не воевали по серьезному поводу. Они никогда не крали друг у друга, они никогда не пытались расстроить отношения друг друга, и если кто-нибудь осмеливался взглянуть на одну из них косо, другая первой вставала на защиту сестры. Но если одна из них брала у другой расческу и не чистила ее от волос, не миновать третьей мировой войны.
- Это неправда… - Арабелла запнулась.
- Нева, что у тебя с лицом?
Всё остановилось. А затем все затараторили одновременно, невероятно громко.
- Цыц! Успокойтесь, это косметика. Мне просто нужно в душ. И, кстати, прекратите драться. Если не перестанете, мама придет сюда, а я не хочу, чтобы она…
- Чтобы она что?
Мама вошла в дверь, слегка прихрамывая. Нога снова донимала ее. Среднего роста, она была худой и мускулистой, но травма подкосила ее. Теперь она была полнее и с более круглым лицом. Глаза у нее были темными, как у меня, а волосы каштановыми. Следом шла бабушка Фрида - моего роста, с копной платиновых кудряшек, заляпанных машинным маслом. По комнате разнесся знакомый запах моторного масла, резины и пороха.
Бабуля Фрида увидела меня и округлила глаза. Вот блин.
- Что с деточкой, Пенелопа?
Лучшая защита - это смертельная обида.
- Я не деточка. Мне двадцать пять. - Я была старшей бабулиной внучкой. Даже в пятьдесят с кучей собственных внуков, я бы все равно была для нее "деточкой".
- Как это случилось? - спросила мама. Черт побери.
- Магическая взрывная волна, стена и стул.
- Взрывная волна? - спросил Берн.
- Дело Рутгера.
- Я думал, он пустышка. Я покачала головой.
- Энеркинетическая магия. Он оказался ветераном.
Лицо Берна поникло. Он нахмурился и вышел из комнаты.
- Арабелла, принеси аптечку, - сказала мама. - Невада, ложись. У тебя может быть сотрясение.
Арабелла бросилась бежать.
- Все не так плохо! У меня нет сотрясения.
Мама повернулась и посмотрела на меня. Я знала этот взгляд. Взгляд сержанта Бейлор. Спасения не будет. - Врачи скорой осмотрели тебя на месте происшествия?
- Да. - Что они сказали?
Врать не было смысла.
- Они сказали, чтобы я съездила в больницу просто на всякий случай.
Мама впилась в меня взглядом.
- Ты это сделала?
- Нет.
- Ложись.
Я вздохнула и покорилась судьбе.
Следующим утром я сидела в гостиной, поглощая приготовленные для меня мамой блинчики и сосиски. Моя шея все также болела. Но бок болел еще сильнее. Мама сидела на другом конце дивана, потягивая кофе и заплетая волосы Арабелле. Похоже, в моду среди старшеклассниц вошли витиеватые косички, и Арабелла каким-то образом уболтала маму ей помочь. С левой стороны экрана, ведущая новостей с идеальной укладкой сообщала о недавнем поджоге в Первом Национальном Банке, в то время как на правой стороне экрана полыхало огненное торнадо, пожиравшее здание. Из окон вырывались оранжевые языки пламени.
- Это ужасно, - сказала мама.
- Кто-то погиб? - спросила я.
- Охранник. Его жена и двое детей заскочили проведать его во время обеда и тоже обгорели, но выжили. Судя по всему, не обошлось без Адама Пирса.
Все в Хьюстоне знали, кто такой Адам Пирс. Обладатели магии делились на несколько рангов: Незначительный, Средний, Заметный, Выдающийся и Превосходный. Рожденный с редким пирокинетическим талантом, Пирс обладал классификацией "Нержавеющая Сталь". Пирокинетик считался Средним, если он мог за минуту расплавить кубический фут льда. За это же время Адам Пирс мог наколдовать огонь, способный расплавить кубический фут стали, что делало его Превосходным - высшим рангом мага. Заполучить его хотели все - военные, Дом Обороны и частный бизнес. Богатая и авторитетная семья Пирсов владела корпорацией "Файербаг" - ведущим поставщиком промышленных кованых изделий. Адам, прекрасный и магически одаренный, был гордостью и утехой Пирсов. Он вырос в изысканной роскоши, ходил в правильные школы, носил правильную одежду, и имел блестящее будущее. Он был восходящей звездой и завидной партией. Но в двадцать два года показал всем средний палец, объявил себя радикалом и ушел из дома, сколотив себе шайку налетчиков на мотоциклах. С тех пор Пирс то и дело мелькал в новостях, в основном, связанных с копами, преступлениями и антиправительственными заявлениями. Масс-медиа его обожали, ведь одно его имя повышало рейтинги. Как по команде, портрет Пирса заполнил собой правую половину экрана. Он был одет в свои фирменные черные джинсы и распахнутую черную косуху прямо на голое мускулистое тело. Тату в виде кельтского узла украшало его грудь слева, а оскалившаяся пантера с рогами - правую сторону пресса. Длинные каштановые волосы спадали на его красивое лицо, очерчивая самые красивые в мире скулы и идеальный подбородок с легкой небритостью, придающей неряшливый вид. Если бы его привели в порядок, выглядел бы он почти ангельски. Было легко представить его на фотоснимке ангелом-позером с опаленными крыльями.
На своем веку я вдоволь повидала настоящих байкеров-гангстеров. Не байкеров "выходного дня", которые в обычной жизни были врачами и адвокатами, а самых, что ни на есть настоящих, живших на дороге. Они были жесткими, не слишком ухоженными и с тяжелым взглядом. Пирс же больше походил на актера в роли плохиша из остросюжетного боевика. К его чести, он сам мог создать себе фон из клубящегося пламени.
- Горяч! - воскликнула Арабелла.
- Прекрати, - оборвала ее мама. В гостиную вошла бабуля Фрида.
- О, а вот и мой мальчик.
- Мама, - заворчала моя мама.
- Ну что? Ничего не могу поделать. У него глаза дьявола.
У Пирса и вправду были глаза дьявола. Глубокие, цвета темно-коричневого кофе, они были непредсказуемыми и полными безумства. Он был очень привлекателен внешне, но все его фотографии выглядели постановочными, как будто он всегда знал, где камера. Если бы я увидела его когда-нибудь в живую, то бежала бы от него, как от огня. Сгореть рядом с ним буквально было проще простого.
- Он убил человека, - сказала мама.
- Его подставили, - возразила бабуля Фрида. Она пожала плечами. - Подставили. Такой красавчик не может быть убийцей. Мама бросила ей укоризненный взгляд. - Пенелопа, мне семьдесят два года. Дай мне вволю пофантазировать.
- Продолжай, бабуля. - Арабелла покачала кулаком в воздухе.
- Если ты у нас бабушкина подлиза, пусть она тебя и заплетает, - фыркнула мама.
- Мы вернемся к расследованию поджога после паузы, - объявила дикторша. - А также к наплыву крыс в культовом центральном парке.
На экране появилось изображение парка Бридж, с бронзовой статуей ковбоя, скачущего на лошади, в натуральную величину.
- Должны ли власти графства Каунти прибегнуть к радикальным мерам? Узнайте больше после рекламы.
В комнату вошел Берн.
- Невада, можно тебя на минутку?
Я встала и вышла следом за ним. Не говоря ни слова, мы прошли по коридору на кухню. Это было ближайшее место, где мама с бабулей не смогли бы нас подслушать.
- Что такое?