С тихим вскриком Мэгги безвольно приникла к нему. Джеймс поднял ее на руки и понес в спальню.
Почувствовав, как ее ноги обвились вокруг него, Джеймс подумал, что не выдержит больше.
– Займись со мной любовью, Джеймс, – хрипло попросила она.
Ощущение тела Мэгги было ни с чем не сравнимым. Джеймс забыл обо всем остальном мире – о своем прошлом, о своей семье, о своих амбициях. В эту минуту для него существовала только Мэгги.
Джеймс выбрал свою спальню – в его сумке были презервативы, а покидать Мэгги ему не хотелось ни на минуту.
– Ты уверена? – на всякий случай спросил он.
Мэгги кивнула.
– Я верю тебе, Джеймс.
Это было все, что он хотел сейчас от нее услышать.
Джеймс мягко опустил Мэгги на постель. При виде ее, раскинувшейся на широкой кровати, Джеймса захлестнула волна желания. Мэгги потянулась и схватила его за галстук. Развязав узел, она сняла с него пиджак, расстегнула пуговицы на рубашке. Когда Мэгги потянулась к его ремню, он был вынужден ее остановить: не стоило забывать о презервативе. Никакого повторения первого раза не должно быть.
Джеймс сделал два медленных вдоха, вытаскивая упаковку. Улыбка Мэгги была дерзкой и одновременно стыдливой, но она не отвела глаз, когда он надел один на себя.
Сев на колени рядом с кроватью, Джеймс потянулся к ее трусикам. Они приятно возбуждали, но все-таки Мэгги смотрелась бы лучше без них. При виде ее черных волос Джеймс простонал.
Мэгги опрокинулась на кровать, увлекая Джеймса за собой. Почувствовав зовущее тело так близко, Джеймс почти лишился остатков своего контроля. Обещание, что на этот раз все будет медленно, оказалось забыто. Но, кажется, Мэгги нисколько не возражала.
Мэгги, не отрываясь, смотрела на него, пока их тела двигались словно сами собой. Она гладила его грудь, его спину, его руки. В ее глазах застыло такое же восхищение, какое было в глазах Джеймса. У нее был такой вид, словно она впервые занималась любовью. Впрочем, возможно, так оно и было. По крайней мере, у Джеймса возникло именно такое чувство – прежние его женщины в сравнении с Мэгги ничего не значили.
А ведь подумать только – он знаком с ней совсем недолго! Каким же образом Мэгги удалось завоевать его, заставить нуждаться в ней?
Джеймс не знал, но в эту минуту это было не важно.
Он никак не мог насытиться ею. Его губы не отрывались от ее губ. Он вдруг почувствовал, как напряглось и задрожало ее тело, – это лишило его остатков самоконтроля.
– Мэгги, – выдохнул он, нагоняя ее в прекрасной стране, в которой не существовало ничего, кроме удовольствия.
Джеймс вдруг ощутил, что лучше и быть не может. Возможно, так оно и есть, потому что с ним была самая дорогая женщина на свете – его Мэгги…
Крайне неохотно, словно он расставался с самым дорогим, что было у него на свете, Джеймс отправился в ванную. Мэгги прошла в свою спальню. Еще через несколько минут они снова были вместе. Мэгги легла в постель, прижалась к нему и затихла.
Джеймс чувствовал приятную усталость во всем теле. Глаза его смыкались сами собой. Но как же приятно было сознавать, что он не один, что рядом с ним его Мэгги! Он попытался вспомнить, когда в последний раз женщина оставалась с ним на ночь. Роузбад всегда уходила. Полин оставалась с ним раза два, но никогда он не испытывал того, что заставляла его чувствовать Мэгги. С Мэгги он был особенным.
Джеймс крепче прижал ее к себе. Уже проваливаясь в сон, он ощутил прикосновение ее губ.
"Это и есть счастье", – подумал он и уснул.
Глава 17
Мэгги проснулась, и тут же на нее накатила волна страха. Одну ужасную секунду она не могла вспомнить, где она. Что это за стены, чья это кровать? Где Нан? Где ее одежда?
Чтобы успокоиться, она сделала глубокий вдох и сразу почувствовала запах Джеймса. Этот запах разбудил воспоминания. Он вернул ей чувство, что она в безопасности.
Ей вспомнились события прошедшего дня. Бесчувственные родители Джеймса, холод Полин. Ужасная вечеринка.
"Это не имеет никакого значения, – сказала она себе. – Главное – это Джеймс, то, как он заставлял меня чувствовать, как относится ко мне".
Мэгги взглянула на часы и чуть не подпрыгнула. Половина одиннадцатого! Так поздно дома она никогда не вставала. С другой стороны, она довольно поздно уснула. И проснулась она одна в спальне Джеймса.
Где он? Не мог же он просто так взять и уйти после того, как был так нежен и страстен в эту ночь?
Мэгги зашевелилась и выбралась из постели. Ее снова охватила легкая паника. В чем же ей выйти? В спальне Джеймса было только ее белье. Не разгуливать же в нем по номеру! Взгляд Мэгги упал на пол – там лежала рубашка Джеймса. Лучше такая одежда, чем никакой.
Чувствуя легкую нервозность, Мэгги приоткрыла дверь. В нос ей сразу ударил запах свежего кофе и жареного бекона. Рот у нее наполнился слюной. Когда же она в последний раз ела? Почти шестнадцать часов назад. Ничего удивительного, что она была так голодна.
До ушей Мэгги донесся чей-то голос. Джеймс с кем-то говорил.
Мэгги тихо вышла из его спальни. Проходя мимо кухни, она увидела почти полный кофейник, тележку с блюдами и Джеймса. Он стоял возле окна и говорил по телефону. На нем ничего не было, кроме брюк.
Он никуда не ушел, не оставил ее одну! Мэгги сразу почувствовала себя лучше. Никто прежде не оставался с ней на всю ночь.
– Хорошо, увидимся. – Джеймс отключился и снова набрал номер.
Зачем она стоит здесь и подслушивает? Это нехорошо. Но с кем это Джеймс собрался увидеться? И когда?
Джеймс стоял к ней спиной. Какая чудесная у него спина – широкая и сильная. Кто бы мог подумать, что у юриста может быть такая мускулистая спина?
– Привет, это я, – услышала Мэгги и осталась стоять на месте.
"Кому он звонит, – снова пришла к ней мысль, – пока думает, что я сплю?"
– Да, я тоже по тебе скучал. Да, пришлось непросто.
Она не будет спешить с выводами. Он мог говорить с кем угодно! Но это должен быть мужчина – не с женщиной же он говорил после проведенной вместе с ней ночи!
– Я знаю, но – нет. Нет, Поли, послушай!
Поли. Полин.
Мэгги попятилась. Разговор с Полин всплыл у нее в памяти: "Мужчины, подобные Джеймсу или его отцу, не умеют любить". Что же это значило для нее? Прошлой ночью Джеймс говорил о том, что хочет оставить свою работу, – и вот, пожалуйста, она сразу легла к нему в постель! Может быть, он говорил такие вещи, просто чтобы уложить ее в свою кровать.
"Нет, – постаралась успокоить себя Мэгги. – Джеймс так со мной никогда не поступит".
Но хорошо ли она его знает?
– Послушай, я позвонил тебе, чтобы сказать – больше я не намерен продолжать эту шараду. Все кончено. На самом деле между нами никогда ничего по-настоящему и не начиналось.
Мэгги не верила своим ушам. Неужели Джеймс бросал Полин?
– Нет, я не один, и, давай будем честны, ты тоже. – Он помедлил и устало вздохнул: – Нет, она ничего не сказала. Я тебе не нужен, так же как ты не нужна мне. И мне все равно, что говорит моя мать.
Надежда вспыхнула в Мэгги, заглушив уколы стрел ревности. Джеймс сделал свой выбор! Он выбрал ее.
– Нет, Поли, лучше так. У меня есть шанс быть счастливым. Я собираюсь им воспользоваться. Надеюсь, ты тоже воспользуешься своим.
Джеймс еще некоторое время слушал. Мэгги пыталась не рассмеяться, не веря своему счастью. Шанс быть счастливой? Это совсем не то, что жить вместе с Нан, хотя она и с ней была счастлива. Но вместе с Джеймсом у нее появляется шанс быть любимой…
– Можешь сказать ей все, что захочешь. Я не вернусь сюда, так что сваливай все на меня. Я справлюсь. – Джеймс фыркнул. – Я уже привык.
Должно быть, Мэгги издала какой-то звук, потому что Джеймс вдруг резко повернулся и увидел ее. Его удивление быстро сменилось усмешкой.
– Я желаю тебе всего хорошего, Поли. Да. Сделай это. И если тебе что-нибудь будет нужно – звони.
Джеймс убрал телефон, глядя на Мэгги. Она смотрела на него.
– Я не слышал, как ты встала, милая.
Милая! Мэгги ощутила голод совсем иного рода.
– Я соскучилась.
– Сколько уже ты здесь стоишь?
– Я слышала, как ты разговаривал с Полин.
Он кивнул:
– Подозреваю, она тебе что-то сообщила про меня.
– Она сказала… – Мэгги помялась: "Говорить или нет?" Но слова Полин были слишком ужасны. Джеймс сам должен сказать, что он другой, не такой, каким его представила Полин. Иначе все мечты о счастье просто смешны и нелепы. – Полин сказала, что мужчины, подобные тебе и твоему отцу, не способны на любовь. Они не способны любить ни своих жен, ни детей, ни любовниц.
Джеймс как будто ничего иного и не ожидал. Он кивнул, подошел к столу и налил две чашки кофе.
– Она права, но лишь наполовину. Мужчины, подобные моему отцу, действительно на любовь не способны. Но я не мой отец. А ты не моя жена, не мой ребенок или любовница.
Мэгги стояла как громом пораженная:
– Что же я для тебя?..
Джеймс подошел и подал ей чашку кофе. Мэгги машинально приняла ее из его рук обеими руками – иначе бы ее выронила.
Джеймс коснулся ее щеки:
– Ты что-то другое, Мэгги. Но пока я сам не знаю…
Джеймс поцеловал ее в щеку, затем в губы. В ней медленно разгоралась желание, но затем он остановился:
– Сначала завтрак. В половине первого за нами заедет Десмонд – мы отправимся посмотреть город.
"Завтрак не может ведь продолжаться два часа? Это означает, что…"
Должно быть, Мэгги залилась краской, потому что Джеймс поцеловал ее снова:
– Весь мир принадлежит нам, милая.
Как же легко было к этому привыкнуть!
К тому времени, когда подъехал Десмонд, Джеймс и Мэгги приняли душ и оделись. Мэгги заплела волосы в простую косу и почти не стала краситься, однако для Джеймса она все равно оставалась самой красивой женщиной.
Она как будто тоже изменилась – стала раскованной и свободной. Улыбка не сходила с ее лица. Сознавать, что именно он был тому причиной, было приятно. Мэгги была такой красивой, когда улыбалась, что у Джеймса захватывало дух.
Джеймс знал – изменения, произошедшие с ней, заметит и Десмонд. Но, как хорошо вышколенный слуга, Десмонд не стал это никак комментировать. Обменявшись с Джеймсом понимающими ухмылками, он стал загружать их сумки.
– Должен признаться, я удивлен, что мать позволила тебе приехать, – заметил Джеймс, когда они сидели в машине.
– Я решил уехать до того, как она встанет.
– Она все еще в ярости, да?
Десмонд кивнул.
– Думаю, что вас могут лишить наследства, – серьезно сказал он.
Джеймс лишь пожал плечами.
Поездка по городу продолжалась недолго. Десмонд возил их от одной достопримечательности к другой. Джеймс с Мэгги выходили из машины, Десмонд делал их снимки возле того или иного мемориала или монумента и вез к новому месту.
Когда они проезжали мимо здания конгресса, Джеймс неожиданно почувствовал нечто вроде ностальгии. Когда он еще вернется сюда? Впрочем, стоило ему взглянуть на Мэгги, как его охватывало другое чувство.
Глаза Мэгги восхищенно блестели. Ее энтузиазм был заразителен, и Джеймс наслаждался поездкой вместе с ней.
"Моя дорогая Мэгги". При одной мысли о ней на него накатывала теплая волна. Кажется, это и есть счастье…
К тому времени, когда Десмонд высадил их возле аэропорта, Джеймс вспотел, а коса Мэгги растрепалась. На ее телефоне было сорок два кадра. Сорок два снимка, на которых он запечатлен вместе с ней, на виду у всех. Мэгги на прощание обняла Десмонда, затем взяла протянутую руку Джеймса, и вместе они вошли в терминал.
В аэропорту в Миннеаполисе Мэгги притихла.
– Наверное, надо его вернуть, – сказала она, кладя руку на ожерелье, выглядывавшее из выреза ее блузки.
– Нет. Пусть оно останется у тебя в качестве сувенира.
– Но оно такое дорогое! А если ты сменишь работу…
Джеймс положил руку ей на плечи и убрал ее ладонь от ожерелья. Она волновалась за него. Это было очень приятно – и совершенно не обязательно.
– Верь мне – все будет в порядке. – Он легко коснулся ее губ. – К тому же это ожерелье и серьги будут служить напоминанием о том времени, что мы вместе провели в Вашингтоне.
Легкий румянец, проступивший на щеках Мэгги, сказал Джеймсу, что и она подумала о том же самом. Затем она прочистила горло и нахмурилась:
– А что мы скажем Роузбад?
Джеймс тоже об этом думал:
– Правду. Если она, конечно, уже сама обо всем не догадалась.
– А как насчет Нан?
– Это тебе решать, любимая. Впрочем, когда она увидит снимки, Нан сама догадается. Но думаю, она будет счастлива за тебя.
Остаток пути прошел без происшествий. На парковке в аэропорту Пирра Джеймс медленно поцеловал Мэгги на прощание. Джеймса раздирали два чувства. С одной стороны, он не хотел с ней расставаться. Ему хотелось провести с Мэгги и эту ночь и встретить новый день. С другой стороны, он еще не подал в отставку, поэтому лучше было держаться в рамках приличий, тем более что городок в Южной Дакоте был небольшой – мгновенно поползут всякие слухи… Поэтому, запечатлев на губах Мэгги еще один поцелуй и обняв ее, он простился с ней, сказав, что позвонит завтра.
Стоя возле своей машины, Джеймс смотрел, как исчезает вдали ее машина. На губах у него блуждала улыбка. Да, много времени прошло с тех пор, когда он в последний раз был влюблен.
Джеймс подумал, куда ему ехать? Домой, конечно, было предпочтительнее, но он все-таки решил отправиться в офис. Чем скорее он уйдет с должности – тем лучше.
Поглощенный своими мыслями, он тем не менее заметил – на парковке у здания суда стоит машина. "Должно быть, кто-то еще заработался допоздна", – подумал он. В коридоре Джеймс присмотрелся внимательнее – свет струился из его офиса. Конечно, Агнес была незаменима, но все-таки сегодня суббота…
Что-то было не так.
– Нет, ничего, но я постараюсь!
Услышав в голосе секретарши откровенную панику, Джеймс распахнул дверь:
– Что случилось?
– Вы здесь? Где вы были? Почему ваш телефон молчит? Где Мэгги?
Агнес говорила так быстро, что слова сливались в одно. Но Джеймс понял.
– Что случилось, Агнес? – Его прошиб пот. – Что насчет Мэгги?
Агнес быстро набрала телефон заново:
– Он здесь – скажите ему сами. – Она подала ему телефон.
– Да? – взял трубку Джеймс.
– Где Мэгги? Скажите мне, что она с вами! – Желтое Крыло почти кричал.
Джеймс никогда не думал, что агент Томас способен паниковать. Он не был таким, даже когда умерла его жена… Джеймс почувствовал, как сильно забилось его сердце. "Спокойно", – сказал он себе, но это не помогало.
– Она едет домой. Мы только что приземлились, и она едет домой. Кто-нибудь из вас скажет мне, что, черт возьми, происходит?
Желтое Крыло выругался на своем языке. Джеймс ничего не понял, но интонация не оставляла сомнений – произошло что-то крайне неприятное.
– Подлый Пес вышел на свободу, – сказал Желтое Крыло.
Нет. Нет, нет, нет!
– Когда?
– Вчера.
– Кто?
Несмотря на страх и гнев, владевшие им, Джеймс тут же понял, что это была не случайность. Кто-то помог Подлому Псу выйти на свободу. Для чего? Сердце Джеймса провалилось куда-то вниз. Кто-то хотел избавиться от Мэгги.
– Где он? Где ты?
– В Омахе. Почему вы не брали трубку?
– Черт возьми, я выключил телефон в самолете.
– Езжайте немедленно к ней! – почти приказал Томас и отключился.
Джеймс попробовал дозвониться до Мэгги, но не смог. Потом вспомнил: Мэгги, как и он, выключила телефон в самолете и не включила его.
Он немедля выехал к Мэгги.
Глава 18
Свет был потушен. Мэгги порадовалась, что Нан уже была в постели. Значит, сегодня ее уже не будут расспрашивать о поездке. Все два часа, пока Мэгги ехала сюда, она думала о том, как сказать Нан – она влюбилась в Джеймса и хочет попробовать быть счастливой. Не будет ли это звучать глупо и наивно, когда она произнесет свои слова вслух? Пока ведь ничего не ясно. Так что сказать обо всем Нан лучше в другое время, хотя бы завтра, после того как она примет душ и поспит.
"Странно, – вдруг поняла Мэгги, – Нан не оставила включенным свет на веранде. Может быть, Нан забыла, что я сегодня приезжаю? Тогда жаль, что я не поехала к Джеймсу – провела бы с ним еще одну ночь…"
Но все-таки что-то было не так… Мэгги посмеялась над своими страхами. Надо же – провела всего одну ночь в городе, полном ночных огней, и уже волнуется. Наверное, она просто устала.
Мэгги закрыла джип и зашагала к дому. Неожиданно волоски на ее руках и шее встали дымом, когда она услышала голос, который хотела забыть:
– Надо же, девочка. Ты неплохо выглядишь, а?
Все ее ночные кошмары тут же ожили. Голос Подлого Пса слышался где-то рядом – она почувствовала запах пива и сигарет. Мэгги снова ощутила свой шрам. Ее словно ударили бутылкой из-под пива. Она замерла. Но это продолжалось всего несколько секунд.
– Где Нан? Что ты с ней сделал? – потребовала она ответа.
Подлый Пес приблизился к ней, отсекая ее от машины. Как будто она оставит Нан!
– Не забивай свою хорошенькую головку. Старушка мирно спит.
Раньше Подлый Пес был крупным, плотным мужчиной. Сейчас же Мэгги увидела перед собой худого, сгорбленного человека. Неужели она когда-то его боялась?
И где Джеймс? Он ведь обещал предупредить ее, если Подлый Пес окажется на свободе. Что случилось? Но думать об этом сейчас было некогда. Нужно противостоять Леонарду. Мэгги мыслями устремилась к обрезу, висевшему между зонтиками.
"Неужели, – мелькнуло у нее в голове, – всего несколько дней назад здесь был Джеймс?"
– Клянусь, Леонард, если ты тронул хоть волосок на голове этой женщины, ты пожалеешь!
Подлый Пес осклабился. Он не любил свое имя. Хорошо. Раздраженный, Подлый Пес будет не таким осторожным.
– Не могу дождаться, когда снова почувствую твою сладость, детка. Помнишь первый раз? Сколько тебе было? Четырнадцать? Это воспоминание согревало меня во время длинных тюремных ночей.
Мэгги передернуло от отвращения:
– Пятнадцать, Леонард! И та беспомощная девочка осталась в прошлом. Ты грязный старикашка. Больше ты не можешь причинить мне вреда.
– Хочешь поспорить? – Подлый Пес бросился на нее, но Мэгги увернулась.
Мужчина этого не ожидал, потерял равновесие и упал.
Мэгги, не мешкая, бросилась к дому.
– Нан?! Ты в порядке? – крикнула Мэгги, включая свет.
Нан не ответила. Она лежала на полу, руки, ноги и рот пожилой женщины были обмотаны скотчем. Глаза у нее были закрыты. На голове блестели капельки крови.
Мэгги чуть не закричала. Видеть добрую, милую старушку такой было невыносимо. Как такое случилось? Это место должно было быть самым безопасным на земле!
– Попалась! – услышала Мэгги хриплый голос Подлого Пса. – Теперь ты от меня никуда не денешься. Ну ладно, пусть эта старая корова смотрит, что я с тобой сделаю, а потом я заставлю тебя смотреть, что я сделаю с ней.