– Я строил свою карьеру. – Джеймс вздохнул. – Полин очаровательна, но…
Но что? Он не может на ней жениться, потому что она ему не нравится? Потому что он ее не любит?..
– Если не женитесь, ничего не получите, – подытожила Мэгги.
– Вы совершенно верно меня поняли.
– Так женитесь на ней!
– Спасибо за совет, – улыбнулся Джеймс, и Мэгги мгновенно почувствовала себя глупо. Конечно, ему есть к кому обратиться за советом…
Она опустила глаза, а когда снова подняла голову, увидела взгляд Джеймса, устремленный на ее губы.
– Не смотрите на меня так, – тихо попросила она, опуская глаза. – Мы ведь с вами друзья, вы сами это сказали.
Джеймс откинулся на спинку стула:
– Верно. Мы должны держаться в этих рамках, так как в противном случае ваши свидетельские показания могут не принять. Если, конечно, дело дойдет до этого…
"Значит, я ему все-таки интересна", – сделала вывод из этих слов Мэгги. Ей вдруг стало тяжело дышать.
– Это плохо, верно?
– Более того. Это будет означать конец моей карьеры. – Несмотря на свои слова, Джеймс смотрел на нее так, словно его мало заботило собственное будущее.
Мэгги хотелось, чтобы так оно и было. Она желала Джеймса Карлсона, и тут уж ничего не попишешь. Какая бы пропасть между ними ни лежала, это не касалось ее желания. То, как Джеймс смотрел на нее, – со смешанным чувством уважения, желания и надежды, – убеждало Мэгги: Джеймс хочет ее не меньше, чем она его.
Если так, то проблема лишь в ней одной – в том, что она была бедной индианкой с криминальным прошлым.
– Насколько я понимаю, у такого человека, как вы, всегда есть план. Что вы собираетесь делать, Джеймс?
– Выиграть дело, жениться и начать предвыборную кампанию. План таков.
– Планы можно изменить. Если, конечно, вы этого хотите.
Джеймс разглядывал ее несколько секунд. Мэгги даже подумала, не переступила ли она какую-нибудь невидимую черту?
– Я делаю то, что должен делать. – Он встал и протянул руку. – Позвольте проводить вас до машины.
Когда они шли к двери, Джеймс поблагодарил пожилую женщину за ужин. Та расплылась в улыбке и произнесла что-то на китайском.
Они очутились на свежем воздухе. Хотя Мэгги не пила, голова у нее кружилась. "От близости Джеймса Карлсона", – была вынуждена признать она. Но вслух произнесла:
– Спасибо за ужин.
– И вам спасибо, что составили мне компанию.
К машине они шли бок о бок, не касаясь друг друга.
– Нам понадобится еще одна встреча? – спросила Мэгги.
Джеймс молчал. Они подошли к ее джипу. Мэгги оказалась между дверцей и Джеймсом. Он был так близко – можно было только протянуть руку и коснуться его. Мэгги снова ощутила, как между ними проскочил электрический разряд. Почувствовал ли это Джеймс?
Он посмотрел ей прямо в глаза:
– Я смогу увидеться с тобой, если понадобится разъяснение.
Ей показалось, или в его голосе ей послышалась сдерживаемая страсть? Может он, как и она, хотел ее поцеловать?
– Какого рода разъяснение?
– Пока не могу сказать. – Джеймс отступил, но напряжение в воздухе между ними по-прежнему ощущалось.
– Что ж, тогда ты знаешь, где я живу.
– Да. – Джеймс открыл для нее дверцу, подождал, пока она села, и закрыл ее.
Мэгги отъехала. Бросив взгляд в зеркало заднего обзора, она увидела его на том же месте.
Джеймс стоял и смотрел в небо.
Глава 6
Джеймс припарковался рядом со зданием почты в Абердине и стал ждать. Желтое Крыло сказал ему, что каждый четверг Мэгги приходит на почту. Говоря по правде, ему следовало быть в офисе, но он не мог сконцентрироваться. И виной этому была Мэгги.
Он не мог выкинуть ее из головы. И это с ним было впервые. До встречи с Мэгги ему всегда удавалось ставить свою работу на первое место. И проверять свой телефон в ожидании ее звонка или текстового сообщения – такое с ним также было впервые. Джеймс чувствовал, что теряет контроль над собой.
Приходилось признать самому себе – ему очень хотелось увидеться с ней. Именно по этой причине он и оказался здесь в середине рабочей недели. Конечно, его это тревожило. Чувствовать что-либо к Мэгги – совсем не дело. Джеймс не мог позволить себе такую роскошь, как чувства. Не влюбился же он в Мэгги после нескольких встреч! Она просто очень нравилась Джеймсу, и ему хотелось с ней увидеться еще раз, вот и все.
Конечно, Джеймс понимал, что играет с огнем. Если он позволит себе увлечься Мэгги – с ее-то прошлым! – то о президентстве лучше забыть. Если бы только он мог с собой справиться!
Десять минут спустя он услышал знакомый шум – к почте подъезжал старый джип. Мэгги припарковалась недалеко от него. Она вышла из машины и обошла ее. На ней были длинная юбка и топ без рукавов. Волосы у нее были распущены. И Джеймс снова залюбовался ею. Она не принадлежала к таким женщинам, как Полин Уолкер, проводя часы в спортивном зале или спа-салоне. Мэгги была красива естественной, природной красотой. И она вряд ли откажется рожать из страха испортить свою фигуру. Все в ней было просто и мило.
"Наверное, – размышлял Джеймс, наблюдая за ней, – именно ее простота меня и пленила".
Он вышел из машины.
– Доброе утро, – услышала Мэгги позади себя знакомый голос.
Она резко обернулась:
– Джеймс? Что ты здесь делаешь?
– Мне нужно разъяснение. Может, помочь? – Джеймс указал на коробки.
– Да, спасибо, – удалось произнести Мэгги.
– Доброе утро, Мэгги, – приветствовала ее женщина среднего возраста за прилавком. – Тебя не хватало на прошлой неделе. Что, много посылок? – Она взглянула на Джеймса.
– Доброе утро, Джемма. У меня были дела на прошлой неделе. Как дети?
Джемма занялась работой – взвешивала коробки и приклеивала подходящие марки на каждую из них. Все это время две женщины болтали. Точнее сказать, болтала в основном Джемма, а Мэгги ее слушала. И когда Мэгги говорила, то говорила больше о Нан, чем о себе.
Взвешивание и наклеивание марок заняло почти полчаса.
– Ты привозишь посылки каждую неделю? – спросил Джеймс, когда Мэгги повернулась, чтобы выйти.
– Если дороги не замело снегом.
– Какие у тебя сейчас планы?
Мэгги улыбнулась:
– За этим разъяснением ты и приехал? – Они вышли на улицу. – Ну ладно, уговорил. Предлагаю сделку: ты говоришь мне, какое разъяснение тебе нужно, а я посвящаю тебя в свои планы.
Джеймс улыбнулся:
– Я хотел спросить, не смогла бы ты подъехать ко мне на следующей неделе? – На лице Мэгги мелькнула паника, поэтому Джеймс поспешил добавить: – Просто у меня есть список других жертв Мэйнарда, которых Желтое Крыло не смог найти. Я хотел узнать, не знаешь ли ты кого-нибудь из них и что с ними случилось?
– Даже не знаю… – с сомнением произнесла Мэгги.
– Ты сможешь подъехать во вторник или в пятницу?
– Мы же все-таки друзья, – с чуть кривоватой улыбкой ответила Мэгги.
– Надеюсь, – улыбнулся в ответ Джеймс.
Мэгги взглянула на него из-под длинных густых ресниц. Его снова поразила ее красота. "Пожалуйста, соглашайся", – уговаривал он про себя.
– Я могу приехать в пятницу, – наконец произнесла Мэгги.
Джеймс облегченно выдохнул:
– Значит, договорились. Как насчет двух часов?
– Прекрасно.
– Ладно. – Он бросил взгляд на часы: – На том и порешим. А сейчас мне пора.
На этот раз в офис Джеймса Мэгги входила совсем с другим чувством, чем несколько недель назад. Когда она вошла, секретарша подняла голову и приветствовала ее теплой улыбкой:
– Мисс Сердце Орлицы, как поживаете?
Мэгги тут же охватила паника. Должна ли она помнить имя секретарши или нет? Если да, то как же, черт возьми, ее зовут? Затем Мэгги вспомнила, что пришла не с пустыми руками.
Она вытащила из сумки шоколадное печенье:
– Спасибо, хорошо. Не хотите ли печенья?
– Как мило! – воскликнула секретарша, и тут же Мэгги осенило: "Агнес! Секретаршу зовут Агнес". – Благодарю вас.
– Мне показалось или запахло выпечкой? – За Агнес появился Джеймс.
Он улыбнулся, и от этой улыбки Мэгги порозовела. Его галстук был ослаблен, а рукава рубашки закатаны до локтей. При виде его сильных рук Мэгги затрепетала.
– Печенье, – предложила она, открывая коробку. – Я испекла его сегодня утром.
Джеймс встретился с ней взглядом. Мэгги прочла в нем – Джеймс ее ждал. И она порадовалась, что пришла.
– Входи, – предложил он, отступая в сторону. – Агнес, прежде чем вы уйдете, может, сделаете нам по чашечке кофе?
Агнес уже уходит? В два часа дня в пятницу? Мэгги снова бросило в жар. Неужели она опять остается с Джеймсом наедине? Теперь ее знобило от холода. Но ведь Джеймс ничего не сказал ей!
Так она и знала – нельзя ему доверять!
Джеймс знаком показал, чтобы она вошла в его кабинет. На столе лежала груда файлов. Кресло для посетителей стояло там, где ему и положено стоять, – напротив его кресла. Мэгги была озадачена. Если все это подстроено, то что же, он собирался держать руки при себе? Какую игру он затеял?
Мэгги почувствовала облегчение и разочарование, почти в равных пропорциях. Надо же! Стоило в ее жизни возникнуть Джеймсу Карлсону, как это тут же привнесло с собой большую проблему.
Джеймс оставил дверь открытой. Когда он проходил мимо нее, Мэгги почувствовала хвойный запах его одеколона после бритья. Этот аромат пьянил. Впрочем, он как-то не очень подходил ему, поэтому Мэгги не удержалась от усмешки.
Должно быть, Джеймс ее заметил, потому что спросил:
– В чем дело?
– Надеюсь, тебе понравится печенье, – выпалила она первое, что пришло в голову.
Джеймс вздернул бровь. Понятно, он не купился на уловку, однако открыл коробку и вытащил одно.
– До сих пор теплое, – заметил Джеймс. Он прожевал его с закрытыми глазами, на его лице проступило блаженство. – Самое вкусное шоколадное печенье, которое мне доводилось пробовать, – сказал он, открывая глаза.
Мэгги покраснела. "От удовольствия, а не от смущения", – сказала она себе.
– Спасибо.
В офис вошла Агнес. Поставив кофе на стол, она пожелала им приятного уик-энда и вышла. Мэгги осталась наедине с Джеймсом.
Все это время Мэгги пыталась сообразить, чего же она хочет и чего ждет? Ждет ли, чтобы Джеймс ее поцеловал? Хотела ли больше одного поцелуя? И если да, то что же ей от него нужно?
Взгляд упал на файлы, лежащие на столе. Она тут же вспомнила, зачем ее пригласил Джеймс. "Для работы и ни для чего более", – предупредила она себе.
– Я бы хотел, чтобы ты взглянула на список имен и на снимки, – сказал Джеймс. – Может быть, кого-нибудь узнаешь?
Мэгги узнала девушек из своего прошлого. Улыбка сбежала с ее лица. У многих из них была нелегкая судьба. Некоторые так и пропали…
– Ты в порядке? – услышала она тихий голос Джеймса.
Мэгги подняла глаза. Джеймс с тревогой смотрел на нее.
– Это труднее, чем я думала. – Голос у нее пресекся.
Джеймс вдруг встал, закрыл дверь, взял ее за руку и заставил подняться с кресла. Прежде чем Мэгги опомнилась, Джеймс уже обнимал ее. Мэгги сначала напряглась, но, осознав, что таким образом Джеймс хотел лишь ее успокоить, расслабилась. Она почувствовала, как у нее увлажнились глаза. Уткнувшись ему в плечо, она постаралась справиться с подступившими к горлу рыданиями. Лесной запах, исходящий от Джеймса, также успокаивал.
Они стояли так несколько минут, пока Мэгги вдруг не осознала, что объятие Джеймса изменилось. Она почувствовала его дыхание – Джеймс уткнулся лицом в ее волосы и глубоко вдохнул.
Сердце Мэгги забилось быстрее. Возможно, это был единственный раз и другого с Джеймсом у нее не будет…
Но ведь не у него же в офисе!
Джеймс отклонился назад.
– Лучше? – прошептал он, убирая с ее лица прядь волос.
Его взгляд на миг опустился на ее губы, но он не поцеловал Мэгги.
Она не знала, что испытывает: то ли облегчение, то ли разочарование.
– Да. – Или нет?
– Это последний раз, когда я прошу тебя вернуться к прошлому. Спасибо, что не отказалась помочь. – Он прижался губами к ее лбу.
Мэгги могла только стоять и таять от прикосновений Джеймса. Как же ей хотелось, чтобы он вообще не выпускал ее из своих объятий!
Что еще он попросит? Как-то незаметно они перешли эту невидимую дружескую черту. Одно движение с его стороны – и все изменится. Но в какую сторону?
Джеймс отодвинулся от Мэгги и заглянул ей в глаза:
– Как ты смотришь на то, если я позвоню и сообщу, как продвигается дело? Хочу держать тебя в курсе изменений.
Мэгги не знала, что происходит. Это движение со стороны Джеймса было таким очевидным для нее, но для него, видимо, все выглядело иначе.
Ее рука сама потянулась к его щеке.
– Да, Джеймс, я хочу, чтобы ты мне позвонил.
Джеймс убрал руки с ее талии, взял ее за тонкую кисть и поцеловал в ладонь.
Все было ясно. Как бы ей ни хотелось, чтобы Джеймс зашел дальше, на сегодня все закончилось.
– Обязательно, – сказал он. – Обещаю.
Глава 7
Увидев, как за окном блеснул свет, Мэгги замерла от ужаса. Нан, как обычно раз в неделю, была в своем бридж-клубе, и Мэгги находилась в доме одна. Конечно, Джеймс обещал ей сообщить, если Подлого Пса выпустят на волю, но на всякий случай Мэгги схватила обрез и выглянула в окно.
Не далее как в двадцати футах, рядом с садом, был припаркован большой внедорожник. В машине с потушенными фарами она увидела фигуру в белой рубашке. Руки у человека были скрещены на груди. Но вот он протер глаза, вышел и прислонился к машине.
Сердце Мэгги забилось быстрее. Джеймс! И кажется, чем-то расстроенный. С момента их встречи в его офисе прошло шесть дней. Все это время они общались по телефону. Почему же он не позвонил? В этом был какой-то нехороший знак. Неужели Подлого Пса выпустили на волю, и Джеймс просто не знает, как ей об этом сообщить? Но, что бы ни произошло, он приехал. Лично. Это говорило о многом.
Мэгги сунула обрез обратно к зонтикам. Когда она зажгла свет на веранде и открыла дверь, Джеймс выпрямился.
– Джеймс? Что случилось? – Мэгги шагнула к нему, протягивая руку.
– Мэгги, – хрипло сказал он. – Мне не следовало приезжать, но я должен был увидеть тебя.
Босая, Мэгги сделала несколько шагов по грязной земле – поближе к нему!
– Что случилось? Может быть… – Она боялась узнать: неужели в деле что-то пошло наперекосяк? Но если не Подлый Пес, то что еще могло привести сюда специального прокурора?
– Нет, дело идем своим чередом. Я прибегу к твоим свидетельским показаниям только в случае крайней необходимости – никто не должен знать, что ты часть всего. – Он прочистил горло и протер глаза. – Просто мне нужно было с кем-нибудь поговорить. Я тебе верю.
Мэгги приблизилась к нему еще на несколько шагов и увидела, какой у него усталый вид. Она дотронулась до его щеки. Джеймс крепко зажмурил глаза и сделал глубокий вдох, как будто приглушая боль.
– Входи, – прошептала она, беря его за руку. – И расскажи мне, что случилось.
Он кивнул, не открывая глаз, и, держась за ее руку, послушно последовал за ней на кухню.
Сердце гулко стучало у нее в груди. Зачем он приехал? Ведь Джеймс знает – сегодня Нан нет дома. И в этом крылась опасность. Но может быть, ему действительно просто нужно поговорить с кем-нибудь?
"С тобой?" – поинтересовался ехидный внутренний голос.
"А почему бы и нет?" – возразила она сама себе.
На кухне Мэгги стала готовить чай. Джеймс прислонился к столу. Его руки были скрещены на груди, глаза смотрели куда-то в пустоту.
Может, кроме чашки чая, предложить ему что-нибудь поесть? Мэгги открыла холодильник в поиске лимонного пирога, который испекла вчера.
В этот момент Джеймс заговорил:
– В детстве я не так уж много времени проводил с родителями. Отец постоянно работал, а мама… мама была занята.
– Ты рос один? – тут же спросила она.
Мэгги и сама была одинока в детстве, но ведь у богатых людей все не так, как у бедных, разве нет?
– Нет. С двух до восемнадцати лет со мной была няня. Она и воспитала меня. – Голос у него пресекся, и сердце Мэгги устремилось ему навстречу.
Каким-то чутьем она уже поняла – что-то случилось с его няней.
– Расскажи мне о ней.
– Ее звали Консуэла. Она была из Коста-Рики. Моя мать наняла ее, и поэтому ей отказали в должности генерального прокурора. Консуэла была нелегальной иммигранткой.
– Извини, как это?.. – не поняла Мэгги.
– Прости. В девяносто третьем году женщине в нашей стране было очень тяжело стать генеральным прокурором, а уж если она нанимала нелегальных иммигрантов, то и невозможно… Разумеется, половина семей округа Вашингтон пользовалась услугами таких людей. У меня была Консуэла…
Какая же огромная пропасть разделяет ее с Джеймсом! Он мог доверять ей, мог нравиться, но это ничего не меняло – они жили в мирах, которые никогда не пересекались.
– Мой отец начал продвижение по политической лестнице. Я убедил его – нам нужно помочь Консуэле, чтобы она законно оформила свое пребывание и право на работу в Штатах.
– Сколько лет тебе было?
Джеймс слабо улыбнулся:
– Думаю, лет десять. Но я уже многое понимал.
Ничего удивительного, что однажды Джеймс станет президентом – он знал эту жизнь изнутри. И так, как ей никогда не узнать…
– Она была невысокой, тихой женщиной с живыми черными глазами. Она не закончила школу в Коста-Рике, но помогала мне всем, чем могла, в выполнении моих домашних заданий. – Лицо Джеймса просветлело. – Бывало, я шутил – ей надо достать свидетельство о получении школьного образования вместе со мной. Она возила меня на все мои занятия и спортивные секции. – Заметно было, как осунулось его лицо.
– Наверное, она была особенной…
– Она умерла. Не выдержало сердце. Две недели назад. Я… – Он поднял глаза, и они влажно блеснули. – Я узнал об этом только сегодня. Меня не было на похоронах. Я не сказал ей прощального "до свидания". Когда я спросил у матери, почему мне не сообщили сразу, она сказала: "Это была просто няня". – Усталость на его лице уступила место гневу. – Как она могла! – В его голосе послышалась горечь. – Консуэла была мне матерью больше, чем родная мать, и я… – Его гнев снова сменился болью в голосе, и он замолчал.
– Мне жаль, – прошептала Мэгги.
Она знала – ей не надо бы этого делать… Но Мэгги подошла к нему и обвила руками его талию. Он утешал ее в офисе, не переступая дружеской черты.
И теперь она должна сделать то же самое для него, раз они друзья.
Джеймс вздрогнул, вздохнул, обнял ее и уткнулся лицом ей в шею:
– С ней я мог быть самим собой. Консуэле было все равно, стал бы я президентом или работал бы в магазине. – Его голос звучал глухо от невыплаканных слез. – Она гордилась бы мною в любом случае…
Мэгги вспомнила о редком таланте Джеймса – видеть людей такими, какими они есть. Именно об этом ей говорила Роузбад.
– Ты мне нравишься, какой ты есть, Джеймс.
Он прижал ее крепче:
– Я верю тебе, Мэгги. Ты мне нужна…