В пассажирском салоне с одной стороны прохода располагалось по два кресла, с другой – по одному. Джеймс несколько секунд спорил сам с собой, занять ли ему одиночное кресло? "Но раз уж мы летим вместе, нет ничего предосудительного, если я сяду рядом со свидетельницей, – рассудил он. – Тем более что Мэгги, возможно, будет спокойнее, когда рядом с ней кто-то есть".
Джеймс выбрал два места в самом начале салона. Путешествующий с ними мужчина уселся где-то в середине. Джеймс был только рад этому – так им никто не помешает.
"Не помешает чему?"
На этот вопрос Джеймс не мог ответить сразу. К тому же в полете они пробудут не больше сорока минут. Впрочем, любая близость с Мэгги для него опасна. Трудно представить, как он справится с собой, когда они окажутся наедине в номере отеля. Придется следить за тем, чтобы не оставаться с ней в одной комнате. Все остальное время они будут проводить в министерстве юстиции.
Мэгги села в кресло и прильнула к иллюминатору. Через несколько секунд она закрыла глаза, и морщинка прорезала ее лоб.
Путешествие явно не доставляет Мэгги удовольствия. И ведь ей приходится все делать из-за него! Джеймс почувствовал вину. Но дело было слишком важным. Он должен упрятать Мэйнарда за решетку! Должен же найтись способ, чтобы восстановить справедливость!
– Все будет в порядке, – снова сказал он. – Полет безопасен.
– Не сомневаюсь, ты ведь эксперт по безопасности.
– Прости? – Джеймс на всякий случай оглянулся назад, но мужчина уже храпел.
– Просто хотела сказать тебе – я не беременна, это показали несколько тестов. В остальном у меня тоже все чисто. С медицинской точки зрения, я имею в виду. Ты ушел до того, как я успела тебе сообщить…
Джеймс сам не заметил, как начал оправдываться:
– Послушай, позвонила Агнес, я расстроился. А тут еще и Нан пришла. Мне срочно надо было возвращаться в офис.
Мэгги подняла руку:
– Я понимаю. Сначала дело, потом все остальное.
Люк самолета закрылся. Кое в чем Мэгги, безусловно, права. Точнее, она во всем права. Наверное, им стоило поговорить на эту тему, но для Джеймса дело прежде всего. Добиться того, чтобы преступник понес заслуженное наказание, важнее его чувств. Даже если эти чувства к Мэгги сильнее, чем он когда-либо испытывал. Но вот теперь она была рядом, и чувства снова напомнили ему о себе…
Он наклонился ближе к ней и вдохнул исходящий от ее волос запах свежих яблок.
– Мэгги. – Джеймсу пришлось повысить голос, так как ожили моторы самолета. – Я обещал тебе безопасность, и эту безопасность я тебе гарантирую.
Мэгги невольно расслабилась. Она кивнула ему со слабой улыбкой, и морщинка на ее лбу разгладилась.
Между ними было не больше шести дюймов. Джеймсу нестерпимо хотелось дотронуться до ее руки, но он сдержался.
– Я тебе верю, – просто сказала она.
В это мгновение самолет начал разбег. Мэгги с шумом вдохнула и закрыла глаза. Джеймсу хотелось успокоить ее, подбодрить.
Он до сих пор не мог поверить в то, что произошло, что он все-таки пересек эту невидимую черту. Джеймс сам не понимал, как это могло случиться. И хуже того, он все испортил сам. То, что влечение между ними было обоюдным, дела не меняет. Если бы только он сумел устоять!
И вот теперь ему приходится расплачиваться. Так же как и знакомить Мэгги с людьми вроде Ленона, которому, конечно, плевать, как бедной женщине удалось изменить свою жизнь. Генеральному прокурору совершенно все равно, каких усилий ей это стоило. Вряд ли кого-нибудь в округе Колумбия будут заботить чувства индианки из Южной Дакоты.
Кроме самого Джеймса.
Несмотря на довольно богатую событиями жизнь, Мэгги слишком наивна и невинна, слишком чиста для того мира, в который Джеймс вез ее. Он собирался разрушить так тщательно выстроенную ею жизнь, ее репутацию – и ради чего? Да, он хотел восстановления справедливости! Но в результате выигрыша этого дела достигались две цели. Во-первых, негодяй Мэйнард понес бы заслуженное наказание! Но была и вторая задача – успешное продвижение карьеры его самого.
Неужели он готов пожертвовать Мэгги ради нее? Пожертвовать человеком, который стал ему почему-то дорог?
Джеймс накрыл одной рукой руку Мэгги – она так сильно вцепилась в подлокотник, что у нее побелели пальцы. Второй рукой Мэгги ухватилась за руку Джеймса. Больше ничем она не выдала своего страха.
Все могло бы быть иначе. Он мог бы забыть о Мэйнарде и о своей профессиональной неудаче. Что же мешает ему это сделать?
"То, что Мэйнард может использовать кого-то так же, как Мэгги, – твердо сказал Джеймс сам себе. – Нет, я не могу позволить ему остаться безнаказанным".
Оставалось только надеяться – Желтому Крылу удастся найти еще что-нибудь, и тогда не потребуется вовлекать во все это Мэгги.
Самолет постепенно набирал скорость. Их вжало в кресла. Джеймс улыбнулся – он любил взлеты и посадки, это чувство победы над гравитацией. Он наклонил голову, чтобы выглянуть в иллюминатор. За стеклом еще было темно, и лишь огни внизу проносились мимо.
Самолет наконец оторвался от земли и начал взлет. От скорости кружилась голова. Джеймсу хотелось сказать, чтобы Мэгги открыла глаза, но неожиданно, еще даже не успев набрать высоты, самолет угодил в воздушную яму, причем большую. Самолет тряхнуло и на несколько футов опустило вниз. Мэгги вскрикнула.
– Ребята, не могу вам сегодня обещать гладкого полета. Советую всем оставаться пристегнутыми к своим креслам, – раздался голос пилота.
Третий пассажир продолжал храпеть, как будто ничего не случилось.
Вот так не повезло с первым полетом! Когда самолет хорошенько тряхнуло еще раз, Мэгги еще сильнее вцепилась в его пальцы.
– Я хочу обратно, на землю, – прошептала она, в ее глазах стояла откровенная паника.
Джеймс выругался еще раз. Разжав ее руку, он убрал подлокотник кресла, положил свою руку ей на плечи, притянул к себе. Когда Мэгги обеими руками вцепилась в него, Джеймс только стиснул зубы. Словно не в силах больше это выносить, она уткнулась лицом ему в грудь. Шею Джеймса обдало теплом.
Из самолета не выйдешь, ему оставалось только служить ей опорой.
– Подумаешь, немного турбулентности, – тихо сказал он.
Мэгги едва заметно кивнула. И то хорошо – значит, она его слышала. Может быть, стоит с ней разговаривать, чтобы отвлечь от того, что происходит? Может быть, тогда Мэгги успокоится?
– Самое непростое в каждом полете – это взлет и посадка. Когда мы наберем высоту, все сразу станет лучше.
Снова едва заметный кивок. Мэгги пошевелилась. Теперь она почти полулежала на Джеймсе.
Он осторожно откинулся назад, чувствуя ее тело рядом. В тот первый раз на ее кухне они почти не касались друг друга, зато сейчас он в полной мере ощутил тяжесть ее груди, шелковистость и пышность волос…
Как жаль, что это комфортное чувство – просто сидеть рядом – длилось недолго. Джеймс снова почувствовал, как в нем просыпается желание. Оставалось только надеется, что испуганная Мэгги ничего не заметит.
Последовало еще несколько ощутимых толчков. И это ненадолго направило мысли Джеймса в другое русло. Он прижал ее к себе и стал болтать. Впоследствии он и сам не мог вспомнить, о чем говорил. Но, должно быть, это сработало, так как ее тело постепенно расслабилось. Когда самолет начал посадку, Мэгги даже осмелела настолько, что взглянула в иллюминатор. Земля сверкала разноцветными огнями Миннеаполиса.
– Какой большой город, – сказала она, и в ее голосе слышалось отчетливое удивление.
Джеймс не выпускал Мэгги из объятий и во время неровной посадки. Он достаточно путешествовал, но эта посадка оказалась довольно непростой. Дошло до того, что он стал успокаивать не только Мэгги, но и самого себя.
"Если с нами что-нибудь случится, – мелькнуло у него в голове, – я никогда себе этого не прощу".
Мэгги сдавленно вскрикнула, когда самолет тряхнуло в последний раз, – шасси коснулись асфальта, и самолет еще раз подбросило в воздух. Еще через несколько секунд самолет благополучно катил к терминалу.
– Вот и все, – сказал Джеймс, стараясь высвободиться из ее хватки. – Мы на земле.
Мэгги как будто его не слышала. Она даже не шелохнулась. Неужели потеряла сознание?
– Мэгги?
– Все, да? – На этот раз она даже не пыталась притворяться, будто с ней все в порядке.
Самолет постепенно замедлял ход. Наконец он совсем остановился. Спустя еще несколько минут люк открыли.
– Все закончилось, милая, – услышал Джеймс свой шепот и выругался про себя: "Черт возьми, надо следить за своим языком!" – Теперь мы можем выйти.
Мэгги расстегнула ремень безопасности. Она встала, но почти в ту же секунду снова повалилась на кресло. Должно быть, сказалось волнение – ее ноги буквально подкашивались.
Она выдавила из себя тихий стон и спрятала лицо на коленях.
– Ты справилась. Ты молодец, – сказал Джеймс, надеясь ее подбодрить. Он потер ее спину между лопатками. – Ну же, Мэгги! Теперь осталось выйти из самолета – и ты снова будешь на земле! – Джеймс встал и заставил встать Мэгги. Лицо у нее посерело, к нему прилипли мокрые пряди волос. – Давай, милая! Я ведь рядом.
Мэгги позволила ему взять себя за руку. Так, рука об руку, они спустились по трапу. Лицо Мэгги по-прежнему было серым. Когда они дошли до терминала, она едва слышно прошептала:
– Кажется, я сейчас потеряю сознание.
Джеймс оглянулся и заметил столики в центре зала.
– Ну же, Мэгги, – подбодрил он ее. – Осталось совсем чуть-чуть. Потерпи немного – я куплю тебе фруктовый коктейль.
Посадив Мэгги на пластмассовое кресло, он поспешил выполнить свое обещание. Продавец совсем не торопился, услышав его заказ: "Клубнично-банановый коктейль". Джеймс от нетерпения стал постукивать по прилавку.
– Спасибо, – поблагодарил он, вложив в свой голос весь сарказм, на который был способен, сжимая в руках долгожданный напиток.
Когда он вернулся, Мэгги сидела очень прямо. Кожа у нее приобрела слегка зеленоватый оттенок. Она приняла стакан из его рук и выпила коктейль медленными глотками.
– Ты не завтракала, – заметил Джеймс.
Робкая улыбка, появившаяся на лице Мэгги, подтвердила его правоту. Но слава богу, она начала улыбаться. Значит, приходит в себя.
– Не хотела, чтобы меня стошнило, – призналась она, избегая смотреть ему в глаза.
Типичная ошибка для человека, совершающего первый полет.
– Пойдем, куплю тебе чего-нибудь поесть.
– Спасибо, мне хватит коктейля.
Джеймс бросил на нее сердитый взгляд, а затем не сдержался и улыбнулся. Мэгги вернула ему улыбку и даже рассмеялась.
– Я сделал что-то смешное?
– Нет, ничего.
Мэгги снова взяла в рот соломинку и высосала последние капли коктейля.
Джеймс мгновенно ощутил прилив дикого, неконтролируемого желания. Нет, больше он не допустит близости с этой женщиной!
Аэропорт не был пустынным, но Джеймсу показалось – они одни в целом свете.
Теперь им предстояло сесть в большой лайнер. Джеймс позвонил Желтому Крылу, чтобы узнать, не удалось ли тому что-нибудь найти.
Никогда еще в жизни ему не хотелось, чтобы дело наконец было закрыто.
Глава 10
Джеймс шагал по зданию аэропорта, которое больше походило на большой магазин. Мэгги старалась ничем не выказывать своего удивления, но это было очень сложно сделать. Они шли мимо дорогих бутиков, располагавшихся рядом с обычными киосками.
Наконец Джеймс остановился возле магазинчика, на вывеске которого значилось "Французская пекарня". Джеймс выбрал столик у окна, чтобы Мэгги могла как следует осмотреться. Официантка подала им меню.
– Думаю, они подают неплохие омлеты, – сказал Джеймс таким тоном, который предупреждал: простой булочкой ты не отделаешься.
Мэгги притворно досадливо вздохнула. На самом деле ей было приятно, что о ней проявляют заботу. На свете найдется всего один человек, которому она небезразлична. Впрочем, не стоит особо увлекаться. Джеймс вовсе не рыцарь в сверкающих доспехах. И даже если он подходил под эту категорию, она – не его прекрасная дама. Как бы ей это уяснить для себя раз и навсегда? И потом, кто сказал, что Джеймс заботится именно о ней? Она – часть его дела, а его дело для прокурора стоит на первом месте. Вот почему они сейчас летят в округ Колумбия.
– Ты выглядишь лучше, – сказал Джеймс, после того как они заказали легкий завтрак. – Как ты себя чувствуешь?
И когда она перестанет заливаться румянцем от вопросов Джеймса?
– Наверное, я просто переволновалась, – призналась Мэгги. – На самом деле все было не так страшно.
Джеймс кивнул. На лице его лежала печать задумчивости. Он не сказал, что она трусиха, и то хорошо. Наоборот, во время всего полета он поддерживал ее как мог. И Мэгги была ему за это благодарна.
– Полет прошел так себе, но следующий будет лучше, – пообещал он. Наклонившись вперед, он заглянул ей в глаза. Расстояние между ними сразу уменьшилось. Мэгги даже показалось, будто Джеймс ее коснулся. – Обещаю.
– Ты очень много всего обещаешь, – не могла не заметить Мэгги. Она выпрямилась и вздохнула. Ей стало намного лучше. И еще ей хорошо в обществе Джеймса…
– Я обещаю только то, что собираюсь выполнить.
Означало ли это, что он не собирался заниматься с ней сексом? Кажется, в первый раз она не покраснела при этой мысли. Официантка принесла им заказ. Джеймс продолжал смотреть на Мэгги.
– Что? – спросила она.
– Мне казалось, ты делала и более страшные вещи, чем полет на самолете.
Мэгги передернула плечами.
– Страшные – не то же самое, что глупые, знаешь ли, – стараясь говорить легко, сказала она.
– Ты имеешь в виду ту свою прогулку в метель?
Мэгги прикусила губу. Он ведь и так все знает, зачем же спрашивает? Затем она поняла, что Джеймс имел в виду. Он пытался понять, почему она ее предприняла.
Даже Роузбад не спросила у нее, зачем она это сделала. И Мэгги тогда предположила, что она поняла ее мотивы.
– Ты не боялась смерти? – тихо спросил он.
– В тот день мне казалось, что нет. – Мэгги затеребила край скатерти. – В тот день я даже чувствовала облегчение, что ли. Мне казалось, с моей смертью все ужасное, что произошло со мной, закончится. А главное – я сама положу этому конец! Это был мой выбор. Я словно стала хозяйкой своей судьбы. – Она пожала плечами. – Прости.
Джеймс медленно кивнул. Может, напрасно он спросил? Но дело уже сделано. Он стиснул зубы, потом расслабился и тихо сказал:
– За что ты извиняешься? Это я должен просить у тебя прощения.
– Полет был не так уж плох, – солгала она.
Джеймс посмотрел ей прямо в глаза, словно понял ее ложь.
– Я не оставил тебе шанса. В ту ночь. Я не имел права решать за тебя.
Он что, извинялся? За что? За то, что занимался с ней сексом? За то, что ему хотелось этой близости с ней? За то, что их отношения, построенные на деловой почве, быстро сменились личными?
Как и всегда, воспоминание о том, что произошло на ее кухне, вызвало у Мэгги легкое головокружение. И что ей теперь на это отвечать?
– На случай, если ты не заметил, ты ни к чему меня не принуждал.
– Это не имеет значения.
Не имеет? Тогда что же имеет? Мэгги подалась вперед.
– Ты сказал, что хотел меня. Тебе не приходило в голову, что я тоже тебя хотела? Я тоже хотела того, что произошло… – Джеймс открыл было рот, но Мэгги взмахнула рукой, принуждая его к молчанию: – К твоему сведению, я взрослый человек и сама вольна решать, что мне делать или не делать.
На лице Джеймса отразилась непонятная смесь эмоций.
– Мне следовало быть более осторожным.
Нужно заканчивать этот разговор, и как можно скорее. Говорить о сексе почти то же самое, что думать о нем. Это никуда не годится!
Мэгги решила сменить тему:
– Когда вылетает наш самолет?
Джеймс смотрел прямо в глаза Мэгги. Ей даже показалось – Джеймс откажется менять тему и продолжит этот разговор. К счастью, выдержав томительную паузу, он ответил:
– Мы вылетаем в десять десять. У нас есть еще три часа.
Он улыбнулся, и у Мэгги перехватило дыхание. Как же он все-таки красив! Она почувствовала, как ее обдало теплом.
"И это называется – сменила тему", – грустно подумала она.
– За эти три часа мы многое успеем сделать, но сначала нам нужно поесть. Потом, если хочешь, можем побродить по магазинам.
– Да, Абердин по сравнению с Миннеаполисом – деревня, – признала Мэгги.
Это снова напомнило ей о том, что Джеймс принадлежит совсем иному миру, чем она. С другой стороны, когда еще ей представится шанс побывать в его мире? Поэтому надо постараться выжать из поездки максимум.
– Если мы побродим вместе, это не повредит делу? – решилась спросить она.
– Я уверен в Желтом Крыле – он найдет что-нибудь еще. Пока мы… – Джеймс оборвал себя, но Мэгги догадалась, о чем он хотел сказать. Пока они придерживаются профессиональных рамок, нет ничего страшного в том, что их увидят вместе. – В общем, у нас хватит времени даже на то, чтобы осмотреть достопримечательности Вашингтона. Можем сходить в музей или мемориал Линкольна. – Он наморщил лоб. – Как насчет музея американских индейцев? Не уверен, что мы сможем побывать в Белом доме, – на экскурсию там надо записываться заранее.
Мы? Слышать это было странно, но одновременно приятно. Джеймс продолжал перечислять, где они еще могут побывать. Неужели он старается ради нее? В это сложно было поверить. Но ведь так оно и есть – сытая, с чашкой вкуснейшего кофе в руке, она сидит напротив самого милого, умного и, наверное, самого замечательного мужчины.
У Мэгги появилось чувство, что все это происходит не с ней…
Джеймс взглянул на нее и ослепительно улыбнулся, показав все свои великолепные белые зубы. От этой улыбки у нее перехватило дыхание. И улыбался он так, как будто рад ей…
Мэгги почувствовала, как ее затопила волна счастья. Нет, нельзя ей привыкать к этому чувству – слишком опасно, потому что долго не продлится. Надо срочно выстраивать стену вокруг своего сердца, которое так отзывается на его близость. Не дай бог она влюбится в него! Джеймс Карлсон разобьет ей сердце, если она не будет осторожна.
Оставшиеся два часа они бродили по магазинчикам аэропорта. Для Нан Мэгги приобрела здесь рубашку с изображением миннесотского лося. Они купили пирожные, пили газировку и разглядывали людей. Как легко было забыть, что это не обычное свидание!
Все было хорошо до тех пор, пока они не вошли в дорогой ювелирный салон.
– Думаю, Роузбад упомянула про обязательные вечеринки, которые устраивает Ленон?
– Да. Она же одолжила мне платье на всякий случай.
Джеймс кивнул:
– Она сказала тебе, что на дамах обязательно должны быть драгоценности?
– Нет.
– Тогда давай осмотримся – может, ты выберешь что-нибудь подходящее?
"Вряд ли у меня хватит на это денег", – подумала Мэгги, но кивнула.
Оказалось, что в продаже были искусственные бриллианты, так что Мэгги выбрала себе серьги.
– К ним у нас есть еще кулон, – предложила продавщица. – А еще лучше подойдет ожерелье. – Она достала его из витрины.