Я глотнула с удовольствием и окинула взглядом нашу старую усталую кухню с ее видавшими виды кухонными приборами и пластиковым покрытием стен над рабочими зонами. В семидесятых, когда мои родители построили дом, эта кухня, да и вообще все в доме, считалась последним писком - и в смысле дизайна, и в смысле техники. Как раз тогда отец начал зарабатывать настоящие деньги, торгуя автомобилями, и он хотел, чтобы все в городе знали, какой он счастливчик.
В холле нашего дома потолок был как в церкви и полы были мраморными, белое ковровое покрытие с жестким ворсом от стены до стены, большие окна с витражами и патио, в центре которого был пруд с рыбками и купальня для птиц.
Я все еще помню, как выглядел дом, когда все было новым и сияющим. Отец позволил маме заказать новую посуду из каталога "Джей-Си Пенни" и даже новые бокалы для вина.
Маме нравилась эта посуда. Тяжелые тарелки и бокалы, расписанные вручную, с изображением ярко-красных тюльпанов.
Когда мама ушла, то и эту посуду нам оставила. На самом деле, насколько мне известно (а для семи лет я была девочкой весьма развитой), моя мать вообще ничего не прихватила с собой из старой жизни, когда убежала из дома с продавцом из "Мердок моторс".
И отец очень многое оставил так, как оно было тогда, когда ушла мама. Ковер уже, конечно, давно заменили, кое-что было куплено из электрических домашних помощников, но, несмотря на все мои мольбы о том, чтобы отец разрешил мне сделать переоформление дома, мы и двадцать пять лет спустя ели с тех же тарелок и сидели за тем же кленовым столом на тех же стульях, имитирующих стол и стулья первых переселенцев в Америку.
Я развернула одну из поношенных золотистых салфеток, что отец положил возле каждого из приборов.
- Итак, кто наш таинственный гость?
- Ты не хочешь разогреть для меня горошек? - спросил отец, кивнув в сторону банки с консервированным горошком на кухонной стойке.
- Пожалуй, смогла бы. - Я нашла кастрюльку из полированного алюминия (из тех же старинных припасов) и, высыпав из банки горошек, поставила на конфорку.
- Рис готов, на случай, если ты хочешь разложить его на тарелки. Рекомендую воспользоваться для этого формочкой, - сказал отец, указывая на стеклянные креманки на той же стойке. - Но вначале советую положить немного масла.
- Знаю-знаю. Так как насчет твоего гостя?
- Хочешь пива? - спросил отец, открывая холодильник. - Я купил импортного, какое ты любишь.
- С меня пока хватит чаю, - сказала я. - Ну, давай же, па. Не заставляй меня гадать, кто придет к нам на ужин.
- Этот человек - новичок в городе, - сказал отец. Открыв дверцу духовки, он посмотрел на рогалики, которые там разогревал. - К тому же, симпатичный.
- Пап, ты не мог так поступить!
- Как поступить? - Взгляд у отца был совершенно невинный.
- Ты не мог устроить для меня свидание вслепую, особенно сейчас.
- Свидание? Черт побери, никакое это не свидание. Кили, ты же меня знаешь. Разве я когда-нибудь пытался устроить для тебя свидание? Ну, хоть раз в жизни?
- Прошу тебя, не прикидывайся. Помнишь того парня из рекламного агентства?
- Я думал, он сможет помочь тебе продвинуть бизнес, - сказал отец. - И кстати, о нем тоже ничего плохого нельзя сказать.
- Он плевался, когда говорил. Мне пришлось дождевик надеть, когда я пошла с ним на свидание. И он был не единственным кобельком, с которым ты хотел меня свести. Помнишь этого проныру - торговца Библией, которого ты встретил в бизнес-клубе "Ротари"?
- Немного духовности еще никому не навредило, - сказал отец. - К тому же этот парень неплохо зарабатывал.
- Он жил с матерью. У него даже своей машины не было. И когда я пришла на ужин в платье без рукавов, он попытался прочесть мне лекцию о греховности плоти.
- Ты преувеличиваешь.
- Он до сих пор посылает мне религиозные трактаты! - сказала я.
- Ну что же, тот, кого я пригласил, совсем другой, - сказал отец. - У него свой бизнес. Он купил здесь дом. Кажется, вы уже встречались. На самом деле, я думаю, если ты правильно разыграешь партию, этот парень мог бы подкинуть тебе работенку. Для вас с Глорией есть шанс заполучить неплохого клиента.
- Что за работа? - спросила я.
Но тут прозвенел звонок в дверь. Папа кинулся открывать, однако вовремя одумался и снял с пояса полотенце, а с головы бандану. Я потрусила следом.
- Только не пытайся свести меня с этим парнем, - прошептала я. - Я знаю, что ты действуешь из лучших побуждений, но прошу, не делай этого. Ладно?
- Ладно, - сказал отец. Он окинул меня взглядом. - Ты не хочешь умыться и причесаться? Может, стоит немного подкраситься? Чуть-чуть помады или что там у тебя есть?
- Нет, - решительно заявила я. Я взглянула в зеркало, стоявшее в холле. Коса моя наполовину расплелась, и то, что до велосипедного броска было у меня на глазах, теперь в виде грязного ободка лежало на веках.
-Я не собираюсь прихорашиваться для того, чтобы ты продал меня какому-то извращенцу, который и в городе-то без году неделя, - гневно прошипела я. - Я не настолько отчаялась.
В дверь снова позвонили.
- Отлично, - сказал отец. - Как тебе будет угодно.
Он открыл дверь. На пороге стоял Уилл Махони с бутылкой вина и пучком увядающих цинний.
- Привет, Уилл! - радостно воскликнул отец и от души пожал гостю руку. - Заходи.
Уилл зашел, бросив на меня недоуменный взгляд.
- Насколько я знаю, вы уже встречались с моей дочерью, Кили Рей, - сказал отец.
- О да, - сказала я, принимая протянутые цветы. - Фабрика бюстиков. Как приятно видеть вас вновь.
Я зашагала на кухню и, не оборачиваясь, крикнула:
- Па, подойди, пожалуйста, на кухню. Прямо сейчас.
Глава 11
Я захлопнула за собой дверь и повернулась к отцу:
- Можешь убрать со стола лишнюю тарелку, потому что я не собираюсь ужинать с этим человеком.
- А в чем дело? - раздраженно спросил отец. - Насколько мне известно, он не плюется, не шепелявит, водит собственную машину, имеет свой собственный дом и свой собственный бизнес. И как я понимаю, он занят… ну… производством нижнего белья. Может, тебе удастся купить у него что-то со скидкой.
- Бюстгальтер "Лавинг кап"? Пап, ты что, совсем сбрендил? Стреляй меня, но я эти тряпки на себя не надену! И тут дело не в его бизнесе, а в нем самом. Я уже с ним встречалась. Дважды. И не могу сказать, что стала поклонницей Уилла Махони. Совсем нет.
У отца вытянулось лицо.
- Ну и что ты прикажешь мне делать? Я не могу его выгнать.
- Отлично. Тогда ухожу я. - Я развернулась и направилась к двери черного хода.
- Нет, мэм, - сказал отец, хватая меня за руку и глядя на меня так, как только он умеет смотреть - пристально, пронзительно и поджав губы. Так он смотрел на покупателей своих автомобилей, когда торговаться с клиентом больше было нельзя. И этот взгляд говорил, что Уэйд Мердок мог быть добродушным, свойским, приятным во всех отношениях парнем, но бизнес есть бизнес. - Я тебе хоть слово сказал по поводу всей этой свадебной заварухи? - спросил он, почти не разжимая губ.
- Нет, сэр, - прошептала я в ответ.
- Сказал, сколько денег я отдал поставщикам провизии, сколько отдал на цветы, приглашения, наряды и прочие побрякушки?
- Нет, сэр.
- Я жаловался на то, что меня вышвырнули из гольф-клуба?
- Нет, папа.
- Это верно, - сказал отец. - И я не собираюсь жаловаться. Что сделано, то сделано. Ты моя дочь, и я стою за тебя на все сто. Но сейчас в нашей гостиной сидит вполне приятный молодой человек и ждет ужина. Тебе не обязательно его любить. Тебе совершенно не обязательно ходить к нему на свидания. Но я не думаю, что для тебя будет так уж болезненно быть просто вежливой с гостем, приглашенным в мой дом. Верно?
- Да, сэр, - сказала я. - Простите. Я буду милой.
- Отлично, - сказал отец. - Иди наверх и умойся. И посмотри, может, у тебя в комнате найдутся щетка для волос и чистая блузка.
Я поплелась наверх, словно десятилетняя школьница под домашним арестом. И, как десятилетняя школьница, плюхнулась на матрас своей белой девичьей кровати под тюлевым балдахином. Я спрятала лицо в бело-розовых подушках из набивного ситца. Эти подушки были первой моей дизайнерской разработкой.
В возрасте шестнадцати лет я часами рисовала, продумывая каждую деталь интерьера моей спальни. Глория помогла мне выбрать ткани - нежную с цветочным рисунком и в бело-голубую полоску - эта ткань осталась у нее после оформления недорогого отеля в Вашингтоне, а кровать я купила сама, на свои собственные заработанные деньги на распродаже домашнего скарба в Гринвилле. Я сама повесила ковер во всю стену, сама отполировала деревянные полы и, отыскав на чердаке свернутый потертый восточный ковер, постелила его на пол. Тогда у меня был период увлечения ранним Марио Буатты. Другие подростки развешивали на стенах своих комнат постеры с портретами звезд рока и кинодив, а я молилась на обложки "Архитектурного дайджеста".
Лицо мое, пылавшее от стыда и смущения, было того же цвета, что и подушки. Папа был прав. Я вела себя, как дрянная девчонка раннего подросткового возраста. Уилл Махони не виноват был в той мерзкой каше, что я заварила, и он не думал оскорбить меня, предлагая работу. Мне он все еще не нравился, и работать на него я не собиралась, но ради отца я должна была явиться на ужин с чистым и счастливым лицом.
Я обшарила шкафчики в своей ванной и отыскала почти высохшую тушь, которой и накрасила ресницы. Я распустила волосы и принялась водить по ним щеткой, пока они не заблестели, затем убрала их назад под черепаховый ободок, который я нашла на своем старом трюмо. Большинство вещей, продолжавших висеть в моем шкафу, были либо выбракованы мной по каким-то причинам, либо оставлены на память с подростковых времен. Я решила, что отцу понравится, если я явлюсь на ужин в короткой футболке "Мотли кру", но я нашла голубую рубашку для гольфа местного гольф-клуба, о которой успела забыть. Выбор был не слишком удачен, но иного варианта не было.
Когда я спустилась вниз, отец и Уилл сидели в патио, пили чай со льдом и смеялись, как старые приятели.
Уилл поставил свой стакан и встал. По крайней мере, манеры у него были приличные.
- Мы можем начать все сначала? - спросил он и сделал приглашающий жест рукой. Я засмеялась, и мы пожали руки.
- Конечно. Если вы сможете забыть, какой я была стервой.
- Кили! - резко одернул меня отец.
- Извините, - сказала я.
- Не надо было посылать ее в школу в Афины, - сказал отец. - Здесь бы она таких слов не нахваталась, уверяю вас, Уилл.
- Ты не прав, - сказала я. - Я научилась этим словам у тебя в салоне.
- Не важно, - сказал отец. - Лососина остынет. Пойдемте есть.
Надо отдать должное Уиллу, он явился на ужин в лучшем виде. Он постригся, и тот "рыбий хвост", что в прошлый раз касался его воротника, пропал. На Уилле был отлично сшитый голубой блейзер, надетый поверх рубашки в белую и желтую полоску и чуть мятые хлопчатобумажные брюки цвета хаки. Ни галстука, ни носков. Хорошая обувь - итальянские мокасины.
Уилл принялся за ненавистную лососину с очевидным энтузиазмом.
- Кили, - сказал отец, просияв при виде опустевшей тарелки Уилла, - наш гость купил бизнес "Лавинг кап".
Я вилкой гоняла по тарелке горох.
- Да, я слышала, - любезно улыбаясь, откликнулась я.
- Собирается вернуть ему прежние лидирующие позиции, - сказал отец. - Это так, Уилл?
Уилл потягивал пиво.
- Хочу попробовать, - сказал он.
- Итак, вы разбираетесь в бюстгальтерах? - спросила я. Отец поперхнулся.
- Кили!
- "Лавинг кап" - фабрика бюстгальтеров, - сказала я. - Они их производят - бюстгальтеры. Это ведь не нецензурная брань, это название продукта. Правильно я говорю, Уилл?
- Правильно, - сказал Махони, переводя взгляд с меня на отца и обратно. - Что вы думаете о нашем продукте, Кили?
Папа предупреждающе на меня посмотрел.
- Неплохо думаю, - осторожно ответила я.
- Но вы ведь ни за что не надели бы на себя ни одну из наших моделей, так? - спросил Уилл.
- Мне давно не попадались на глаза ваши изделия, - сказала я. - Я покупаю белье в Нью-Йорке, а не здесь.
- Если вы не любительница отовариваться на распродажах, то вам действительно негде увидеть продукцию "Лавинг кап", - согласился Уилл. - Ну, давайте же, говорите откровенно. Объемы продаж моделей "Лавинг кап" - мизерные. Я знаю, что говорят аналитики. Но мне было бы интересно услышать, что думают о нашей продукции женщины - ведь мы работаем для вас.
- Уилл, - вмешался отец, - боюсь, Кили не сможет объяснять вам, как вести бизнес.
- Почему же? - спросил Уилл. - Она женщина. У нее есть грудь. Она носит бюстгальтеры. - Махони широко улыбнулся. - Ведь вы их носите?
- Вообще-то да, - ответила я. Папино лицо стало багровым.
- Пожалуй, я уберу со стола и накрою десерт. - Он убирал тарелки, нарочно гремя ими. - А вы разговаривайте, не стесняйтесь, - сказал отец. - А я поставлю пока кофе варить.
Папа ушел за кухонную стойку, и мы остались вдвоем в обеденной зоне.
- Ваш отец - отличный парень, - сказал Уилл, постукивая пальцами по столу. - Правда, немного старомоден. Я не хотел его смутить, заводя разговор о бюстгальтерах.
- Старомодный - еще мягко сказано, - заметила я. - Он все еще полагает, что о некоторых вещах нельзя говорить вслух. Кстати, как вы познакомились?
- Я заправлял свой "кадиллак" на заправке "СИТГО", а он подошел и стал со мной болтать о машине, - сказал Уилл. - У нас завязался разговор, и ваш отец упомянул о том, что зарабатывает на жизнь продажей машин. Я сказал, что собираюсь покупать грузовик, и он дал мне свою карточку и пригласил заскочить в салон. Я так и сделал. Уэйд продал мне грузовик и пригласил на ужин.
- Вы ведь знали, что он мой отец, верно? - спросила я.
- Верно, - сказал Махони. - "Мердок моторс". Я понял, что между вами есть связь.
- Получается, покупка грузовика у моего отца не имеет никакого отношения к тому, что вы хотите - чтобы я работала над вашим проектом?
- Мне действительно был нужен грузовик, - сказал Уилл. - Ваш отец продает грузовики. Мне также нужен дизайнер по интерьерам. Как я понимаю, вы этим зарабатываете?
- Послушайте, - начала я, - я обещала, что буду сегодня милой. Папе вы по каким-то причинам понравились, по каким, я понять не могу, но у меня действительно нет времени работать над вашим проектом.
- Я знаю, что есть.
- Кто вам сказал?
- Все в городе говорят. Я слышал, что семья вашего парня вставляет вам палки в колеса. Мешает бизнесу. Отваживает клиентов. Ваш отец сам мне это сказал.
- Папа думает, что все знает, но на самом деле это не так, - тихо сказала я, пряча руки под скатерть.
- Я встретил вашего деверя, - сказал Уилл. - Довольно редкий экземпляр.
- Кайл? Он мне не деверь.
- Значит, вам повезло. Он и его отец здорово меня обрабатывали. Похоже, они думают, что я могу принести им немало денег. Вчера вечером они даже пригласили меня на ужин в этот свой дом на Академи-стрит. Тот еще, скажу вам, домик. Как я понимаю, вы с Глорией изрядно над ним потрудились. Он красивый, Кили.
- Джи-Джи все переделает заново, голову даю на отсечение.
- И то, что я увидел в том доме, укрепило мое решение, - сказал Уилл. - Вы должны на меня работать.
Я отрицательно покачала головой:
- Я так не думаю.
- Просто приходите и посмотрите. Прошу вас. Ладно? - Уилл говорил вкрадчиво. - Вы единственная, кто сможет это сделать. - Махони бросил взгляд через плечо в сторону отца. Он как раз добавлял взбитые сливки в банановый пудинг.
- Я не пытаюсь за вами приударить. Говорю на случай, если вы так подумали.
Я покраснела.
- Я так не думаю, но раз уж вы подняли тему, то скажите, почему это вы не пытаетесь за мной приударить? Я такая непривлекательная?
Махони засмеялся.
- Во-первых, потому что вы уже связаны определенными отношениями.
- Если вы имеете в виду Эй-Джи, то у нас нет отношений, - сказала я ледяным тоном.
- Поживем - увидим, - сказал Уилл. Он опустил глаза и, нажав на рукоять ложки, перевернул ее через себя. - Во-вторых, я тоже связан определенными отношениями.
Я удивленно посмотрела на Махони. Он вздохнул.
- Наверное, это звучит странно. Я действительно хочу, чтобы вы поехали посмотрели дом, и там я вам все объясню.
- Почему бы вам не объяснить все сейчас? Еще довольно рано, и, как вы тактично заметили, делать мне нечего. - Я сложила руки на груди и стала ждать.
- Есть женщина… - начал он. Папа поставил поднос с пудингом и кофе на стол. - И к ней нужен подход.
Глава 12
Уилл медленно потягивал кофе, а отец ел пудинг.
- Ешь десерт, - сказал он, ткнув в мою сторону ложкой. - Я весь день готовил. Если ты не будешь, я съем твою порцию. Ты же знаешь, что я стараюсь следить за своей девичьей фигурой. - Отец похлопал себя по круглому животу и засмеялся.
Я послушно зачерпнула ложкой пудинг и выжидательно посмотрела на Уилла.
- Это, наверное, звучит странно, - повторил он, - но я влюблен в… эту женщину. У нее очень хорошая работа в Атланте и такое местечко, как Мэдисон, не представляет для нее интереса.
- Ну что же, тогда она просто дура, - прямо заявил папа. - К чему мириться с этой суетой, пробками и преступностью в Атланте, когда можно жить в таком чудном месте? - Он развел руками, словно хотел охватить не только нашу кухню, но и весь Мэдисон, и вообще весь округ Морган.
Я взяла в рот еще одну ложку пудинга только для того, чтобы очередной раз удержаться от того, чтобы не начать объяснять отцу что хорошо и что плохо. Бесполезно говорить о притягательности больших городов тому, кто счастливо прожил пятьдесят пять лет своей жизни, не переезжая дальше двух миль от того места,где родился.
- Она работает юрисконсультом в одной из самых крупных юридических фирм Атланты, - сказал Уилл. - Ей, вероятно, нравится ходить в театры, музеи, на вечеринки, ну, сами знаете, все такое.
Отец неодобрительно хмыкнул.
- В Мэдисоне тоже есть музей. И когда откроется этот комплекс - ну, тот, на автобане, что собираются построить к осени, - у нас будет целых шесть театров.
- Думаю, Уилл хочет сказать, что ей нравится настоящий, живой театр, - мягко уточнила я. - Как бы то ни было, похоже, эта женщина убежденная горожанка.
Уилл лишь кивнул. Никакой дополнительной информации он давать не стал.
- Вы, кажется, что-то недоговариваете, - сказала я. - И позвольте мне вас предупредить: с меня довольно лжи, обмана и двойной игры…
- Она любит старые дома, - выпалил Уилл. - Она сходит с ума по всему старинному. И я подумал… Малберри-Хилл ведь построен в 1858 году.
- Вы подумали, что, если приведете его в порядок, она приедет сюда жить? Вам не кажется, что это звучит довольно странно?
Махони глотнул кофе.
- Действительно, все это несколько необычно.