Дверь со стоном закрылась, и Леонора не разобрала ответ. Она выждала некоторое время, вслушиваясь в тишину покинутого помещения, потом вышла из своего укрытия и решила вернуться на второй этаж. Спускаться вниз по узким ступеням оказалось намного труднее, чем подниматься. Ей пришлось двигаться осторожно и медленно, освещая фонариком каждую следующую ступеньку. Она посмотрела вниз: осталось не так далеко. Вот тонкая полоска света на стене – выход в коридор второго этажа. И вдруг на соседней стене Леонора увидела точно такую же – ну разве чуть более бледную – полоску света. Она всегда хорошо ориентировалась в пространстве, а потому сразу же поняла, что именно находится за очередной потайной дверью – ее кабинет в библиотеке. Что ж, теперь стало понятно, каким образом ей удалось услышать Джулию и Тревиса, когда они ходили туда-сюда по лестнице. Дверь пропускала звуки лучше, чем стенные панели.
Девушка продолжала спускаться, двигаясь осторожно и по возможности бесшумно. Очень не хотелось, чтобы кто-нибудь услышал шаги и отправился выяснять, кто именно бродит по потайной лестнице. Подобная неловкая ситуация ей не нужна, а потому двигаться надо осторожно и тихо. Вот и площадка. Вторая дверь, ведущая в библиотеку. Леонора стояла, глядя на узкую полоску света. Так, представить себе помещение… Ага, за этой дверью должен находиться картотечный шкаф. Вероятно, несколько лет назад кто-то решил, что раз слуги больше не используют лестницу по назначению, то можно загородить этот кусок стены каталогом.
Довольная своей проницательностью, Леонора уже собиралась выключить фонарик и выскользнуть в коридор, как вдруг краем глаза заметила блеск золота на полу. Она присела и посветила вниз. Из-под закрытой двери торчал кончик цепочки – то ли браслет, то ли ожерелье. Он был совершенно невидим в темноте, и если бы она не заметила эту дверь и не принялась ее разглядывать, обводя фонариком, она никогда в жизни не заметила бы безделушку.
Как, черт возьми, могла попасть сюда эта вещица? Если кто-то положил ее на шкаф с картотекой, то она вполне могла свалиться за шкаф – это понятно. Но каким образом она могла застрять под дверью, которую не открывали бог знает сколько лет?
Любопытство и предчувствие чего-то важного заставили ее забыть об осторожности. Она выпрямилась и положила руки на дверь – нужно попробовать открыть ее, чтобы достать цепочку.
И в ту же секунду Леонора замерла: в библиотеке кто-то был. Она затаила дыхание, прислушалась, и спина вдруг покрылась холодным потом: вот звук открываемого ящика… пауза… закрылся. Теперь следующий. Некто торопливо, но тщательно обыскивал ее кабинет. Через несколько минут возня стихла, и раздались звуки удаляющихся шагов. Леонора метнулась к другой двери и дождалась, пока некто, интересовавшийся ее вещами, прошел мимо. Через несколько секунд она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Джулия Бромли как раз исчезала в направлении главной лестницы.
Пообещав себе, что подумает об этом позже, Леонора вернулась к двери, ведущей в библиотеку. Ее надо открыть, но как? С той стороны тяжеленный деревянный шкаф с картотекой, поэтому толкать бесполезно. Придется открывать на себя.
Леонора решила вернуться в кабинет и поискать линейку или еще что-нибудь, что сошло бы в качестве рычага. Потом, присмотревшись, заметила неровность на дверной панели. Как раз хватит места, чтобы зацепиться пальцами. Она тянула и тянула, вкладывая все силы и весь – что скрывать – страх, и, наконец, старые ржавые петли заскрипели и дверь открылась. Прямо перед ней была солидная дубовая панель – задняя стенка каталога. Леонора направила свет фонарика на пол и увидела браслет. И узнала его даже раньше, чем взяла в руки. Сжав безделушку в кулаке, она закрыла дверь в кабинет, выскользнула в коридор и поспешила в библиотеку.
Стоя на пороге кабинета, девушка внимательно огляделась. Ручка лежит не на месте и блокнот тоже… Если бы она не знала, что кто-то рылся в ее вещах, то ничего бы не заметила. Она вытащила сумочку из нижнего ящика стола и заглянула внутрь; сомнений не было – Джулия перебирала ее документы. Леонора открыла бумажник и убедилась, что деньги и кредитки на месте. Это заставило ее задуматься: если девчонка не собиралась стянуть немножко денег, зачем же она обыскивала вещи?
Томас вышел из мастерской, и Ренч удивленно воззрился на хозяина – что-то сегодня рано. Уокеру не хотелось признаваться, что даже любимое дело не заставило его забыть недавние события, он места себе не находит… Поэтому хозяин как ни в чем не бывало спросил пса:
– Гулять пойдешь?
Ренч, радостно помахивая хвостом, потрусил в сторону двери. Томас взял куртку, ключи и бинокль и вышел на улицу. Ренч с готовностью запрыгнул на пассажирское сиденье машины, Томас устроился за рулем, и они поехали. Он поставил машину там же, где и прошлый раз, – за пустым коттеджем по соседству с домом Алекса Роудса. Некоторое время они шли по мокрому лесу и вскоре оказались на месте, которое Томас еще накануне счел идеальным наблюдательным пунктом. Ренч бродил вокруг, принюхиваясь, а Томас поднес к глазам бинокль. У него не было уверенности, что сегодняшнее наблюдение даст какие-нибудь результаты. Это просто был способ занять себя – и чем он хуже любого другого времяпрепровождения?
Час спустя он готов был признать бессмысленность этой затеи и вернуться к машине, как вдруг к дому Роудса подъехал небольшой видавший виды "форд". В нем приехала молодая девушка, одетая в джинсы и красную кожаную куртку. Волосы собраны в конский хвост.
– Что-то она не похожа на клиентку, – пробормотал Томас, обращаясь к псу. – Если ездит на этой развалине, то уж точно не может позволить себе покупать у Алекса биодобавки. Зачем же она приехала?
Уокер собирался выглянуть в окно гостиной и проверить, не зажегся ли свет в домике Леоноры. Удерживала его лишь мысль, что это будет уже двенадцатое выглядывание за сегодняшний вечер. И тут он услышал шум ее автомобиля. Она приехала! К нему! Сама! Напряжение, томившее его весь день, сменилось радостным возбуждением.
– Эй, Ренч, это хороший знак, верно?
Ренч ничего не ответил: он был занят тем, что выбирал гостье подарок среди своих любимых игрушек.
Томас распахнул дверь. Леонора стояла на пороге, и вся ее фигура выражала крайнюю степень напряжения и тревоги. К сожалению, она была совершенно не похожа на женщину, которая ищет сексуальных радостей.
– Что случилось?
Леонора протянула ему золотой браслет:
– Я нашла его сегодня. Он принадлежал Мередит.
Она вошла в холл. Ренч уже спешил ей навстречу с подношением. Уронив к ногам гостьи сильно пожеванную синтетическую косточку, он уставился на нее умильным взглядом.
– Спасибо, Ренч. Чудесный подарок.
Девушка взяла в руки кость и погладила пса по голове. Тот выглядел весьма довольным.
Томас помог Леоноре снять куртку. Она прошла в гостиную и остановилась у окна, обхватив руками плечи.
Уокер внимательно осмотрел браслет. На цепочке была пластинка с именем Мередит.
– Я подарила его Мередит, когда она окончила колледж с прекрасными результатами по всем предметам, – сказала Леонора, по-прежнему глядя в окно. – Правда, потом оказалось, что она влезла в базу данных канцелярии и исправила свои настоящие оценки на более высокие.
– Где ты его нашла?
– В библиотеке, позади каталога. Он застрял в двери потайной лестницы… Знаешь, она никогда не снимала этот браслет. Он был на ней даже в тот день, когда я застала их с Кайлом в постели.
Томас внимательно взглянул на Леонору. Она по-прежнему стояла к нему спиной, словно глаз не могла оторвать от вида за окном. Но в голосе ее появилось напряжение, этакий стеклянный звон. Это встревожило его. Но мужчина есть мужчина, и глаза Уокера жадно разглядывали ладную фигурку, на которой плотно сидели брючки цвета хаки и шелковая блузка того же оттенка, но несколько светлее. Волосы собраны в низкий узел, как обычно.
– Да, я тоже его помню, – сказал он, вновь взглянув на браслет, и тут же пожалел о своих словах.
Девушка искоса посмотрела на него. Глаза блеснули холодно, едва ли не презрительно.
– Я не могу притворяться, что между мной и Мередит ничего не было, – сердито сказал он.
– Это ни к чему, раз я знаю правду, – резко возразила она. – К тому же кругом и так предостаточно лжи и недомолвок.
Томас сделал три быстрых шага и оказался у нее за спиной. Он не касался Леоноры, но чувствовал ее теплый запах, и от этого гнев лишь становился сильнее.
– Признай, что проблема состоит в том, что ты хочешь меня, – настойчиво продолжал он. – Хочешь так же сильно, как я хочу тебя. Но ты все время ставишь между нами Мередит.
– Давай лучше поговорим о делах.
– Черта с два мы будем говорить о делах! Давай сначала кое-что проясним. Мне все время кажется, что ты рассматриваешь меня как очередной трофей в коллекции Мередит.
– Это не так.
– Думаю, это именно так, и мне не нравится, что ты столь низкого мнения о моем уме, зрелости и самообладании.
– Я никогда ничего подобного не говорила.
– А и не нужно говорить. Ты не раз давала это понять. Не нужно думать, что я девятнадцатилетний сопляк, у которого гормонов больше, чем мозгов, и который делает не то, что велит ему сердце, а то, что хочет его член.
– Не нужно из-за этого так злиться.
– Поздно, я уже разозлился. И хочу, чтобы ты поняла, что именно меня бесит больше всего: твоя уверенность, что я не мог противостоять чарам Мередит. Или ты думаешь, что она обладала сверхъестественной властью над мужчинами? Была сиреной, которая кушала на завтрак таких слабаков, как твой бывший жених?
– Я никогда не называла тебя слабаком.
– Хочу, чтобы ты уяснила – я не такой, как этот твой Кайл.
– Я знаю. – Она наконец повернулась к нему лицом. – Ты совсем другой.
– Спасибо и на этом. – Он придвинулся ближе и продолжал: – У нас с Мередит были очень недолгие отношения. Угадай, кто их разорвал?
Сделав шаг назад, Леонора уперлась в подоконник.
– Уверена, что ваши отношения прекратились по инициативе Мередит, – так бывало всегда. И мне совершенно не нужны подробности.
– Еще чего! Мы уже по самые уши в подробностях! – Он уперся рукой в стену, отрезая ей путь к отступлению, и склонился ниже. – И вот еще что: отношения разорвал я. Я, а не Мередит. Хочешь знать почему?
– Ну, – она откашлялась, – наверное, у тебя были причины.
– Ты чертовски права. И основная причина – скука. Мне стало смертельно скучно.
– Скучно? – тупо повторила Леонора. – С Мередит?
– Да, именно так. Весь этот суперский секс, за которым ничего не стоит, надоедает ужасно быстро. И как только я понял, что мне интереснее класть плитку в ванной, чем обедать с Мередит, я решил, что пора заканчивать. Ты не представляешь, как трудно разговаривать с женщиной, которая непрерывно наблюдает за тобой и анализирует все ответы.
– Плитка в ванной? – задумчиво протянула Леонора. – Надо же, никогда прежде я не слышала, чтобы мужчина так сильно заскучал в компании Мередит.
– Приятно познакомиться. Я тот самый мужчина.
Выпустив пар, Уокер отошел от окна и только тут осознал, что все еще сжимает в руке золотой браслет. Он небрежно кинул его в направлении Леоноры, и та поймала безделушку быстрым движением.
– Даже не знаю, зачем я все это говорил и объяснял, – буркнул он. – Только время зря терять.
– Не думаю. – Леонора смотрела на золотую цепочку.
– А я так уверен – потеря времени и ничего больше! – Он отошел к стойке, прислонился к ней спиной и, скрестив руки на груди, сказал: – И вообще, как ты верно заметила, у нас есть масса действительно важных вопросов для обсуждения.
– Позволь мне сказать еще пару слов, прежде чем мы сменим тему разговора.
– И что же ты желаешь мне сказать?
– Я никогда не считала тебя одним из экспонатов коллекции Мередит.
– Еще как считала!
– Нет. Честно. С первой же встречи я поняла, что ты не ее тип мужчины. И я никак не могла понять, зачем ей вообще понадобилась эта связь. – Она помолчала секунду, перебирая пальцами браслет, потом продолжала: – Когда я узнала о деньгах, все встало на свои места. Мередит могла устроить для тебя целое представление, надеясь получить нужную информацию.
– Если ты пытаешься таким интересным способом дать мне понять, что я не соответствую высоким стандартам Мередит в плане секса, лучше замолчи, и немедленно. Такой удар по мужскому самомнению может оказаться фатальным.
Она рассмеялась, и Томас растерялся. Что за женщина! И к чему этот дурацкий разговор?
– Я вовсе не пытаюсь задеть твою мужскую гордость. – Она вдруг словно решилась на что-то и быстро продолжила: – Раз уж у нас такой откровенный разговор, то позволь мне объяснить. Говоря, что ты не относишься к тому типу, который привлекал Мередит, я хотела сказать, что она никогда не тратила время и силы на мужчину с характером, отношения с которым могли обернуться сложностями.
– Ах вот как, так связь со мной чревата осложнениями?
– Да. И Мередит не могла не учуять этого.
– Ты думаешь?
– Уверена. Видишь ли, Мередит никогда не любила мужчин. Она как-то призналась мне, что не получает удовольствия от секса. В лучшем случае ей удавалось смотреть на занятия сексом как на физические упражнения… Ну, что-то типа бега трусцой.
Он молчал, вспоминая, как у них было. Честно сказать, было не очень.
– Я подозревал, что не все ладно, – признался он наконец. – Но винил себя.
– Ты совершенно ни при чем.
– Она предпочитала женщин?
– Нет. Она вообще не любила секс. Помнишь, я как-то рассказывала тебе, что в жизни ее матери был период, когда мужчины довольно часто менялись в их доме?
– Помню.
– Один из них изнасиловал Мередит, когда ей было десять.
– Ах ты черт…
– Да. Кое в чем ей так и не удалось преодолеть последствия той травмы. То есть с возрастом она поняла, что мужчины восхищаются ее телом, и научилась использовать этот факт с выгодой для себя. Но удовольствия она от этого не получала.
– Да, это кое-что объясняет.
Некоторое время они молчали, и тишину нарушало лишь потрескивание огня в камине.
– Ты правда думаешь, что отношения со мной чреваты осложнениями? – спросил он.
– О да. Эти отношения будут несомненно интересными, но сложными. Ты нелегкий человек.
Леонора села на диван и положила браслет на кофейный столик. Уокер наблюдал за ней, потом взъерошил руками волосы и сердито сказал:
– Не я один такой нелегкий.
Он удивился, увидев, что она улыбнулась в ответ.
– Мне это кажется комплиментом. Не хотелось бы показаться слишком простой.
– О нет, Леонора Хаттон, никто не назовет тебя простой и понятной женщиной.
– И тебя, Томас Уокер, никто не рискнет назвать простым и легким человеком. И к чему же этот разговор привел нас?
– Он привел нас к очень интересной мысли. – Уокер подошел к Леоноре и мягко поднял ее на ноги. – Говорят, что два минуса дают плюс. Может быть, роман двух трудных людей окажется легким?
– Вряд ли легким. – Она обвила его шею руками. – Но уж скучно нам точно не будет.
Глава 12
Ее ответ был столь же сильным и страстным, как и вчера вечером, когда он целовал ее в кухне. Уокер услышал негромкий полустон-полувздох, и Леонора крепче прижалась к нему.
У Томаса мелькнула мысль, что надо бы донести ее до спальни, но кровь стучала в висках и стремительно наполняла самые существенные части тела, и до спальни вдруг оказалось так же далеко как до Луны, а потому он обнял Леонору, и они вместе упали на диван.
Она приземлилась сверху, и он, придерживая ее одной рукой, другой принялся вынимать шпильки из ее волос. Вскоре, шелковистые и теплые, они накрыли его нежным покрывалом, и Томас положил руку на затылок Леоноры, целуя ее требовательно и жадно, пока губы девушки не открылись ему навстречу.
Где-то в доме раздался стук, и Леонора дернулась.
– Что это? – шепотом спросила она.
– Дверь. Ренч вернулся с прогулки.
Пес, если и заглянул в комнату, счел за лучшее удалиться и не присутствовать при столь очевидном разгуле человеческой страсти.
Уокер провел ладонями вдоль спины девушки, и тело ее отозвалось, выгибаясь волной вслед за его руками. Обратный путь ладони проделали уже под свитером, и кожа Леоноры была нежна, а позвонки трогательно беззащитны.
Ему показалось, что он целую вечность возился с молнией на ее брюках, но вот наконец она поддалась, и Томас скользнул ладонями по круглой попке, а потом ниже и, ощутив влажное тепло под пальцами, сжал зубы. Возбуждение причиняло почти физическую боль, но не мог же он кончить прямо сейчас – она будет разочарована.
Леонора зашевелилась, и он почувствовал, что она дергает пряжку его ремня.
– Нет, не надо, – хрипло выдохнул Томас.
– Я хочу прикоснуться к тебе.
– Если ты сделаешь это сейчас, все кончится не начавшись.
– Правда? – Она с интересом смотрела на него.
– Да.
– Круто я тебя завела. – И она продолжала расстегивать его ремень.
Схватив ее за запястья, он решительно переложил непослушные ладошки себе на плечи и чуть выставил колено, чтобы ослабить давление ее тела на свой изнемогающий от желания член. Потом прижал ее к себе и принялся ласкать попку и ту ложбинку, которая вела дальше, а затем глубже, и трусики ее совсем промокли, и стало так горячо и влажно…
– Томас… – Она выгнулась, и он дернулся навстречу.
Движения Леоноры стали беспорядочными, и в следующий миг они свалились с дивана и приземлились на ковер, удачно разминувшись с журнальным столиком.
Леонора то ли застонала, то ли засмеялась и уткнулась носом в его плечо. Теперь он был сверху и решил не терять времени.
Уокер довольно ловко стянул с нее свитер, но вот застежка кружевного лифчика едва не свела его с ума. Он, специалист по всяческому железу, никак не мог совладать с двумя дурацкими крючочками.
И все же он сумел – и был вознагражден созерцанием самой совершенной на свете груди. Он смотрел с искренним восхищением. А потом взял один из двух твердых, торчащих сосков в рот. Леонора задохнулась, и пальчики ее скользнули вниз, к молнии на его брюках. Вовремя перехватив ее руку, Томас сказал с упреком:
– Если ты это сделаешь, я кончу. Не спеши.
– Я не могу ждать. – Он был польщен, увидев откровенное желание в ее глазах.
– А кто говорит, что тебе придется ждать?
Пока она молчала, собираясь с мыслями, он стянул с нее брюки и его рот заскользил по нежной, гладкой коже, подбираясь к самому чувствительному месту.
– Томас! – Она вцепилась пальцами в его темные волосы, но он не слушал, упиваясь ее сладким запахом и вкусом. Продолжая ласкать ее губами и языком, он ввел палец во влажную тесноту ее тела, и она задохнулась и вскрикнула. Мышцы сжались, и судорога удовольствия сотрясла ее обнаженное тело. Уокер машинально отметил, что крик был скорее возгласом удивления, чем стоном удовольствия, и перевел взгляд на лицо Леоноры. Сердце его сжалось: девушка уткнулась лицом в подушку, и плечи ее дрожали.
– Леонора?
Но она лишь помотала головой, не показывая лица, и он, вне себя от беспокойства, схватил ее за плечи и попытался повернуть к себе:
– Что с тобой? Что я сделал? Почему ты плачешь?
– Я не плачу.