Он вопросительно взглянул на нее, переступил порог. Легкий запах духов. Увядающие цветы в причудливой вазе. Раскинутая постель… Женщина оказала ему доверие, позволив на полшага приблизиться к невидимой грани, за которой стираются условности. Но не более. И он не смел воспользоваться этим доверием. Если это и была игра, то слишком хрупкая и красивая, чтобы грубо разрушить ее правила. Алекс бросил прощальный взгляд на фигурку в светлом платье, замершую около окна.
– Женская слабость – страшная сила, не так ли?
И быстро, боясь задержаться и на секунду, вышел, плотно затворив за собой дверь. Он чувствовал себя марафонцем, сошедшим с дистанции перед самым финишем. Переводя дыхание, он прислонился пылающим лбом и влажными ладонями к каменной стене, но она еще не успела остыть после знойного дня и не приносила вожделенной прохлады.
– Дурак… – с досадой обронили сверху.
В темном баре, действуя по наитию, подобно алхимику, Алекс смешивал разнородные жидкости в бокале. Он не мог понять, что руководило им, когда его рука откупоривала тот или иной сосуд. И не знал, сумеет ли воспроизвести это еще раз. Закрыв глаза, он поднес к губам полученный напиток и на мгновение вновь ощутил дурманящий вкус ее губ…
На следующий день Алекс был уволен. Он выслушал свой приговор с молчаливой отрешенностью, вздрогнув лишь однажды, при словах "сексуальные домогательства".
– Ну и какую причину твоего увольнения указать? – язвительно поинтересовался господин Касли. – Может быть, сжалиться над твоей глупой башкой и подвести под профнепригодность?
Алекс молчал, полируя опустошенным взглядом карандашницу.
– Черт возьми! – вскипел вдруг обычно невозмутимый управляющий, ударив кулаком по столу так, что задребезжал факсовый аппарат. – Ты принимаешь наркотики?
– Что?!
– Я просто не могу найти логического объяснения твоему внезапному превращению. Лучший работник, студент… Всего за неделю… Черт знает что такое…
Управляющий потер наморщенный лоб, и Алекс вдруг увидел перед собой вместо грозного босса немолодого, бесконечно усталого человека.
– Если я сообщу о твоей пьяной выходке в институт, тебя тотчас отчислят.
– Но вы этого не сделаете?
– Почему ты так считаешь?
– Мне так кажется.
– "Кажется"… – проворчал господин Касли. – Ты хотя бы понимаешь, что, если твоя русская красавица обратится в полицию, тебе светит три года тюрьмы? Я уж не говорю о подмоченной репутации отеля…
– Извините, что разочаровал вас, – тихо сказал Алекс. – Мне правда очень жаль…
– Вот, – управляющий протянул Алексу чистый бумажный лист. – Пиши "по собственному желанию", и чтобы духу твоего здесь не было.
– Спасибо, – прошептал Алекс. Менее всего он ожидал подобной милости от бывшего босса. Ему вдруг до щекотки в горле захотелось поблагодарить господина Касли, но все приходящие на ум слова прозвучали бы дешевым подхалимажем. Примостившись на подоконнике, Алекс набросал корявые строки заявления и молча отдал его управляющему.
– Проваливай, – сказал господин Касли.
– До свидания, – отозвался Алекс и старательно закрыл за собой массивную дверь.
В тот вечер Алекс испытывал смешанные чувства, подходя к воротам "Гардена". Впервые за три года он входил в отель не как служащий. Прежде Алексу казалось, что с его исчезновением отлаженный рабочий механизм непременно должен будет дать сбой. Но на деле ничего не изменилось. Все так же вежливо, с толикой кокетства, улыбалась посетителям крашеная блондинка Фериде. По-прежнему сновали туда-сюда расторопные мальчики-рассыльные. Важно раздув щеки, расхаживал по ресторану Мустафа Офенди. Большие квадратные часы на стене холла продолжали отсчитывать время жизни отеля. Уже без Алекса. Скоро его заменят другим, таким же молодым, сильным, тщеславным, который будет так же рыть носом землю, ощущая себя незаменимым. До первого промаха – роскоши, непозволительной для маленького человека. Алекс вдруг ощутил, как к некоторой горечи и обиде примешалось нечто вроде облегчения. Он стал свободен. Впервые за три года он мог сесть за столик в ресторане, поболтать с окружающими, рассмеяться во весь голос, не оглядываясь ежесекундно по сторонам, точно вор на месте преступления. Теперь он – посетитель, клиент, который, как водится, всегда прав.
Знакомый мальчишка со смышленым плутовским личиком дернул Алекса за рукав:
– Эй, Селами, что-нибудь нужно?
– Да. – Порывшись в кармане, Алекс протянул пареньку смятую купюру. – Сбегай купи цветы. Самые лучшие. Красные розы. На все. Сдачу можешь оставить себе. Да не вздумай сжулить – я тебе ноги выдерну.
– Нет проблем! – весело отозвался мальчишка. – Куда доставить?
– Найдешь меня в ресторане.
– Нет проблем! – Мальчишка запрятал деньги и, понизив голос, заговорщически, совсем по-взрослому, спросил: – Наверно, стоящая баба, раз ты так раскошелился?
Алекс пообещал ему оборвать уши и даже занес руку для острастки, после чего шпаненок во всю прыть помчался в сторону цветочной лавки.
В ресторане было необычайно шумно. Отовсюду слышалась русская речь. Воскресенье, вспомнил Алекс. Новый заезд. Новые лица. Из динамика вместо восточных мелодий доносился низкий чувственный голос:
Ту-ту-ту… На-на-на…
Снова вместе, снова рядом…
Ту-ту-ту… На-на-на…
Музыка когда…
Значит, предсказания Алекса оправдались: русских в этом заезде было подавляющее большинство. Но теперь это не имело никакого значения.
Он не сразу увидел Надежду. Сидя за крайним столиком, она разговаривала по мобильнику. Точнее, слушала, устремив перед собой перегоревший взгляд, и с каждой секундой на лице ее все отчетливее проступали усталость и раздражение. Алекс замер, пытаясь угадать смысл разговора с невидимым собеседником, но в уши, мешая сосредоточиться, лезла мелодия, банальная, как старая истина:
Наверно, ты пришла из космоса ко мне…
В той жизни ты была колдуньей…
Глупо. Даже глупее, чем мальчик, который никак не уедет в свой Тамбов… Но отчего так больно сжимается в груди?
Надежда убрала телефон в сумочку и, подперев ладонью щеку, уставилась на пляшущее на ветру пламя свечи.
Хочу сгореть дотла в мистическом огне
Неожиданно она повернула голову.
Твоих зеленых глаз…
Их взгляды встретились.
Не грусти, прошу, не надо…
Алекс испугался, что она встанет и уйдет, но этого не произошло.
Прошепчи мне: "Да"…
– Что ты здесь забыл? – строго спросил подошедший господин Касли.
– Я пришел как клиент. – Алекс с мрачным удовлетворением осознал, что больше не испытывает трепета при общении с бывшим боссом. – Имею право.
Управляющий удивленно хмыкнул:
– Тогда делай заказ. Но помни: малейший фокус, и права тебе разъяснят в полицейском участке.
– Это правда, что тебя уволили? – с неподдельной грустью спросил Али, когда Алекс подошел к стойке.
– Да.
– Может, тебе что-нибудь нужно?
– Абрикосовый сок.
– Что?! – Челюсть бармена едва не бряцнула о стойку. – Я думал, в таких случаях пьют что-то покрепче…
– Вчера выпил. Хватит.
– Черт, скажи мне, как такое могло произойти с тобой?!
– Сделай одолжение, помолчи. А то ошибусь.
– Нет, это неслыханно! – воскликнул бармен. – Его с работы вышибают в разгар сезона, а он коктейли смешивает! Селами, ты не обижайся, но с твоей головой и впрямь что-то неладно.
Подходя к столику Надежды, Алекс понял, что последний раз так волновался разве что на вступительных экзаменах. Он поставил перед ней коктейль, себе – колу со льдом. В расширенных черных зрачках молодой женщины таяли отблески пламени и молчаливого упрека.
– Послушай, – произнес он, с трудом подбирая слова, – прежде, чем ты выплеснешь это мне в физиономию, я хочу, чтобы ты поняла… Вчера я действительно был не в себе… Я был здорово пьян, впервые в жизни… Странно, у меня сейчас многое впервые, словно я и не жил вовсе… Но это не важно. Единственное, о чем я сожалею, – это то, что ты, наверно, думаешь, будто я тебя не уважаю… А это не так, клянусь. Ни к одной женщине я не испытывал десятой части того, что чувствую к тебе. И мне невыносимо думать, что моя идиотская выходка может иметь для тебя нежелательные последствия…
– Моя мама говорит… – Надежда задумчиво помешала, трубочкой в бокале. – Люди ведут себя с тобой так, как ты того заслуживаешь… Это верно.
– Ты заслуживаешь самого лучшего. Я хотел бы положить к твоим ногам весь мир… – Алекс грустно усмехнулся. – Но, к сожалению, могу предложить лишь этот коктейль. Как ты уже догадалась, я ни черта не стою.
– Необычный вкус… – Она сделала еще глоток. – Как называется?
– "Опиум". Вряд ли ты попробуешь такой где-то еще… Прощай, Надежда… Моя мечта…
Он хотел в последний раз коснуться ее руки, но не посмел.
– Цветы для мадам! – раздался звонкий голос. – Подоспевший мальчишка держал огромный букет пунцовых роз, из-за которого сам едва был виден.
– Пожалуйста, возьми, – сказал Алекс. – Я… желаю тебе счастья.
Выйдя из отеля, он опустился на скамейку под раскидистой, противно пахнущей магнолией. С детства не переносил этого запаха. На небо взгромоздилась луна, круглая и желтая, как ломтик лимона на бокале с коктейлем.
"Ну, вот и все…"
Он полез в карман за сигаретами, подумав, что пора завязывать. Сигареты жрут немало денег. А в сезон будет нелегко найти работу. Но он должен это сделать, и стать прежним. Нормальным парнем, который весело проводит свободное время в компании приятелей и симпатичных раскованных девчонок и думает о чем угодно, только не о женщине, оставшейся по ту сторону вечера…
– Алекс…
Вы знаете, как обрывается сердце? Падает вниз, подобно самоубийце с Бруклинского моста. Когда перехватывает дыхание и трудно поверить в то, что сейчас может произойти невозможное, и невыносимо думать – что оно снова может не произойти…
Он повернулся. Медленно, очень медленно, боясь спугнуть фантазию. Почему-то иногда в самые важные минуты в первую очередь думается о разной ерунде. Например, что забавную она накинула кофточку, связанную "колючками", будто маленький динозаврик… И уж потом, что глаза ее смотрят как-то иначе, будто неясный огонь, тлевший в их темной глубине, стал вдруг разгораться… Алекс не мог понять, куда подевалась прежняя, растерянная, печальная, неуверенная женщина и что последует за этой переменой, с ужасом ощущая, что это новое, неизведанное, появившееся в ней, притягивает его еще сильнее… Он мысленно призвал на помощь всех пророков, стараясь держаться разумно и достойно.
– Помнишь, ты предлагал мне покататься, посмотреть ночные горы и дикие пляжи? И какое-то невероятное диско?
– Ты… серьезно? – пробормотал он, не веря своим ушам.
– Да, но если у тебя другие планы…
– Нет никаких планов! – Он отчаянно замотал головой. – Стой здесь! Сейчас я подгоню машину! – Сделав шаг в сторону, он встревоженно оглянулся: – А ты не передумаешь? Не… исчезнешь?
Надежда молча покачала головой. В глубине ее потемневших глаз клубился сумеречный туман.
– У нас сейчас "мерс" на месте?
Томная красотка Фериде, лениво листавшая модный журнал, подняла глаза и тоном, каким обычно разговаривают с неразумными детьми, произнесла:
– Прокатный? Разумеется. Кому он здесь нужен? Еще бы "роллс-ройс" поставили… – И снова уткнулась в созерцание моделей от кутюр, бормоча: – Мне бы такое платье… Я бы смотрелась в нем куда лучше этой длинноносой уродины… Л ноги у нее кривые!
Алекс протянул права:
– Оформи.
– Что? – недовольно поморщилась Фериде.
– "Мерс"! – воскликнул Алекс.
– Какой "мерс"?
– Прокатный, черт подери!
Глаза девушки стали похожи на две заглавные "О".
– Шестьдесят долларов в сутки. Возьми лучше "сахин". Или вот еще, "опель-вектра". С кондиционером.
– Я же сказал: "мерсе-дес"! – рявкнул Алекс.
– Не ори, – возмутилась девушка. – В последнее время ты стал очень нервным, Селами. Хотя я понимаю: увольнение не самая приятная вещь… Так ты хочешь взять "мерседес"?
– Да… – простонал Алекс, вытирая взмокший лоб.
– О'кей. Вот ключи. – Понизив голос, она заговорщически поинтересовалась: – Ты что, ушел на повышение?
– Много будешь знать – скоро состаришься, – улыбнулся Алекс и, ущипнув Фериде за тугую щечку, убежал в гараж.
– Нахал, – пробормотала девушка и снова уткнулась в журнал.
– Чего он хотел? – недовольно спросил ее подошедший Мустафа.
– Взял напрокат "мерседес".
– "Мерседес"?! Он что, разбогател?
Девушка не удостоила его взглядом. Ее вниманием полностью завладело прозрачное алое нечто.
– Он был один?
– Откуда мне знать?
– В последнее время у него явно с головой не в порядке, – хмыкнул менеджер по ресторану.
– Нет, – оторвавшись от журнала, мечтательно вздохнула Фериде, – иногда совершать безумства – это прекрасно.
Взгляд собеседника стал масленым.
– Может, мы с тобой тоже покатаемся на моей машине?
– Покатаемся. – Секретарша вновь перешла на официальный тон. – Когда заимеешь "мерседес".
– Прошу. – Алекс галантно распахнул дверцу.
Надежда любовно погладила стального коня по блестящему капоту.
– Красавец. Можно было взять машину попроще.
– Молчи, женщина. Садись.
Рассмеявшись, Надежда опустилась на сиденье возле водителя. Алекс выжал сцепление, выдавил газ. Бесшумно, точно подводная лодка, "мерс" тронулся с места.
– Не газуй сильно, – предупредила Надежда. – Он быстро набирает скорость.
Алекс ощутил легкую досаду. Вовсе не хотелось вспоминать о том, что эта непостижимая женщина всего лишь богатая туристка.
– У тебя дома такой? – колко поинтересовался он.
– Нет, у меня "вольво". На "мерседесе" ездит Сергей. Служебном.
– Упс… А у меня "сахин". Это что-то вроде ваших "Жигулей". Но личный.
Женщина уловила его настроение.
– Извини, – сказала она, виновато улыбнувшись. – Я не хотела тебя задеть. Все это не важно. Куда едем?
– Как обещал, в Анталию.
– Хорошо.
Алекс вел автомобиль по узкому серпантину. По левую сторону над шоссе нависали грозные глыбы Таурусских гор. Выныривали и исчезали во тьме, подобно маленьким часовым, красные светящиеся столбики. Справа за окном, шипя, как стая диких кошек, кипело, пузырилось море. Алекс вдруг остро почувствовал ирреальность происходящего, словно на мгновение он попал в волшебную страну исполнения сокровенных желаний, будто увидав себя со стороны. На роскошном авто он мчится с женщиной-мечтой в иной, сверкающий, манящий, призрачный мир… И нелепая, неожиданная мысль посетила вдогонку: просто так ничего не бывает, за все придется платить.
"Кто высоко вознесся, тому больнее падать…"
– Ущипни меня, – тряхнув головой, попросил он Надежду.
– Зачем? – удивилась она, оторвавшись от созерцания ночных пейзажей.
– Вдруг это сон… Ой! – вскрикнул Алекс, подскакивая на сиденье. – Ну и ногтищи у тебя!
– Смотри на дорогу, – наказала спутница, вытянув перед собой узкую руку, полюбовалась безупречным неброским маникюром.
В разрезе сбившейся юбки виднелось едва тронутое загаром округлое колено. Алекс поерзал на кресле. Легко сказать: "Смотри на дорогу…" Вот если бы… Колоссальным усилием воли он прогнал и эту мысль. Он твердо решил не думать и не говорить ни о чем эдаком, предоставив все воле провидения, боясь спугнуть хрупкую гармонию недосказанности, в которой, быть может, и заключалась особая прелесть их странных отношений. Произойдет что-нибудь или нет, эта поездка, он точно знал, навсегда останется для него несоизмеримо большим, чем все его прежние "перепихоны", вместе взятые.
– Ты больше не работаешь в отеле?
– Откуда ты знаешь? – изумился Алекс.
– Я же не слепая. Хочешь, я попробую поговорить…
– Нет, – отрезал Алекс. – Даже не думай. Я сам разберусь в своих проблемах.
– Боже мой, – вздохнула Надежда. – Ну почему все мужчины одинаковы…
Алекс сдавил руль так, что побелели костяшки пальцев и ногти впились в ладони.
– Не смей сравнивать меня со своим мужем, черт возьми. Не смей меня вообще ни с кем сравнивать. Для меня сейчас имеет значение только сегодняшний вечер. Если бы мне сказали неделю назад, что ради этого необходимо уволиться, я бы сделал это не задумываясь, – Ты странный… – тихо, с неожиданной нежностью промолвила Надежда. – Я никогда не встречала таких мужчин… Ты какой-то… одержимый.
– Тебя это пугает?
– И да, и нет.
– Почему – да?
– Потому что… – Она тихо рассмеялась. – Мы в одном автомобиле на горной дороге. А я не знаю, хороший ли ты водитель.
– А почему – нет?
– Потому что я не твоя женщина.
– Да… – повторил Алекс, словно стараясь запомнить, – ты не моя женщина…
– Официант – твоя основная профессия? – сменила тему Надежда.
– Нет. Это сезонный приработок. Я заканчиваю строительный. Отделение экономики и управления гостиничного бизнеса. Остался год. Так что без куска хлеба не останусь. Знаешь, о чем я мечтаю? – Он покосился на спутницу. – Когда-нибудь – конечно, не через год, и не через два – заиметь свой отель. Ну, или хотя бы стать классным управляющим. Как наш босс. – Он задумчиво взъерошил густые волосы. – Скажешь, у меня ничего не выйдет?
– Нет, не скажу, – отозвалась Надежда. Ее легкая ладонь легла на плечо Алекса. – Не смей записывать себя в неудачники. Ты – молодой, упрямый, умный, настойчивый. Иди к своей цели, даже если кому-то она покажется абсурдной. Иначе потом ты всю жизнь будешь жалеть о том, что не использовал свой шанс. Я думаю, у тебя все получится. Должно получиться.
Алекс коснулся щекой ее прохладных пальцев.
– Ты вправду считаешь, что я чего-то стою?
– Мы все чего-то стоим… Просто почему-то забываем об этом. – Она убрала руку и снова вгляделась в ночное окно, за которым невидимкой рокотало море.
Они миновали тоннель, и дорога перешла в широкое шоссе.
– Дай порулить! – попросила Надежда.
Они остановились, вышли из машины. Длинная юбка женщины неожиданно взлетела и, точно парус, захлопала на ветру. Надежда поймала ее и со смехом зажала между ног, поправляя волосы. Но, поймав взгляд Алекса, осеклась и быстро пересела на место водителя. Большой и важный автомобиль, словно океанский лайнер, плавно рассекал волны встречного ветра и дорожной пыли. Надежда окончательно преобразилась. Глаза заблестели, на скулах проступил легкий румянец. Видно было, что езда доставляет ей огромное удовольствие. Тяжелая машина, как чуткий любовник, послушно повиновалась ее узким ладоням.
– Здорово водишь, – заметил Алекс.