Негритянка понимающе кивнула, заковыляла к книжной полке, приподняла крышку резного деревянного ларца и почтительно извлекла на свет ворох зеленой пряжи с завязанными тут и там узелками.
– Вытяни руку, – приказала она девушке. –Ладонью вверх!
Сара обмотала зеленой нитью запястье Конни. Все ее действия были исполнены тайной значимости, и Ник тут же вспомнил детство: как завораживала его эта женщина и ее колдовство! Сара тем временем завладела рукой Ника и выложила узор из пряжи на его ладони.
– Вот твоя удача, Конни. Держись его! Он тебя сбережет!
Распутывая зеленую нить, шаманка наклонилась к самому уху Ника.
– Она твоя судьба, мальчик мой!
Затем Сара проворно сплела из пряжи браслет и, отступив на шаг, критически оглядела свое произведение.
– Спасибо, – от души поблагодарила Конни. – Дайте я заплачу вам. Это плохая примета – взять амулет даром.
Девушка запустила руку в свою сумочку и вдруг неловким движением опрокинула ее на пол.
– Ой, что я наделала!
Ник нагнулся подобрать разбросанные вещи, и перед глазами его вспыхнула серебристая кругляшка размером с пуговицу. "Маячок"! Это приспособление посылало сигнал, позволяющий преследователю безошибочно определить местонахождение объекта. Должно быть, убийца подбросил его в сумочку еще на лестнице... и получил возможность следить за жертвой днем и ночью! Ведь девушка таскала сумку повсюду!
Объяснив принцип действия "маяка" женщинам, Ник подытожил:
– Похоже, полоса невезения уже закончилась!
Конни протянула негритянке двадцатидолларовую купюру.
– Спасибо вам большое!
Пышнотелая Сара обернулась к гостю.
– А ты что от меня хотел, Ник? Я вижу, тебе не терпится удрать.
Тот вручил ей ключи от машины.
– Я оставлю у тебя "БМВ" на пару дней?
Глаза негритянки радостно вспыхнули.
– А можно мне на ней поездить?
– Безусловно, мэм. Машина застрахована.
– О-ла-ла! – возликовала Сара. – Люблю такие услуги!
Напоследок Нику всунули пакет с завернутым в фольгу пирогом, и молодые люди пустились в путь, таща чемоданы в руках. На соседней улице Роббинс бросил "маячок" в водосточный люк.
Проследив за блестящим металлическим предметом, Конни перевела взгляд на зеленый браслет, сплетенный шаманкой.
– Знаешь, она мне понравилась.
– Сара славная. – Ник обнял девушку за плечи. – Как и ты!..
– А теперь куда мы направимся? – полюбопытствовала Конни.
– Туда, где будем в безопасности.
Но Ник успокоился только тогда, когда они переступили порог небольшого отеля на окраине города. Комната на втором этаже оказалась просторной и светлой, двустворчатое окно выходило на решетчатый балкончик.
– Восхитительно! – воскликнула Конни, распахивая окно. – Но тебе, наверное, пора. У тебя встреча с Аделиной Нильсен и Даном.
– К чертям встречу! Сегодня у меня только одно дело – обеспечить безопасность моей главной свидетельницы!
– Ты видишь во мне только свидетельницу? Ох, Ник, а ведь я могла бы стать для тебя гораздо, гораздо большим! – Девушка испуганно прикрыла рот ладошкой, но опасное признание уже сорвалось с губ. – Забудь! – потребовала она. – Не знаю, что на меня нашло? Я как будто околдована...
– Знаешь, я тоже ощущаю себя во власти каких-то странных чар, – признался Ник.
– Это все амулет Сары: он привязал меня к тебе!
– И я тебя никогда не покину, Конни. Телохранитель, правда, из меня не самый опытный, однако есть один плюс: мне можно доверять – в отличие от полиции и ФБР.
– Ты самый надежный телохранитель на свете! Я никогда не ощущала себя в такой безопасности!
Ник заглянул ей в глаза.
– Хочешь знать, что ты для меня значишь?
Он замолчал, и недоброе предчувствие шевельнулось в душе Конни, бередя старые раны, обостряя зрение и слух. Сейчас Роббин ей все выложит! Скажет, что бесконечно ее уважает и ценит! Ну что говорят в таких случаях, чтобы девушка не обижалась? А она, глупышка, размечталась!
– Ничего не надо говорить. Я поняла.
– А мне сдается, что нет! – Ник ласково притянул девушку ближе к себе. Тела их соприкоснулись. Исходящий от него жар обволакивал Конни горячей волной. Подняв глаза, она прочла в его взгляде неизбывную нежность, в которую не могла, не смела поверить. Неужели такое возможно? Неужели Ник Роббинс окажется тем единственным, кого она ждала? Поэтому когда он привлек ее к себе, Конни так изумилась, что даже не успела возразить. Их губы слились в глубоком, страстном, первозданном поцелуе.
Сдерживаемая до поры чувственность Конни вырвалась на волю и играючи смела все заслоны осмотрительности. Девушка прильнула к любимому, изнывая от желания. В висках пульсировала кровь под стать участившемуся дыханию.
Но вот поцелуй закончился, и Конни в изнеможении рухнула Нику на руки.
– Вот что я о тебе думаю, – ласково проговорил молодой человек. – Я хочу заботиться о тебе, хочу исцелить твою боль. Стать частью твоей жизни!..
Конни невольно оглянулась на кровать. Неужели именно сегодня она станет женщиной?.. Не то чтобы она гордилась статусом девицы – в ее-то возрасте уместнее сказать старой девы, – но близость с мужчиной – это не пустячное переживание. Ночь, проведенная с Ником, может стать самым значимым эпизодом в ее жизни. Осознанием собственного "я".
Медленно, словно утопая в белом пушистом облаке, девушка шагнула к ближайшей кровати. Всю свою жизнь она избегала мужчин и теперь не знала, как себя вести. О да, подмигивать и заигрывать она умела. Но что до высших восторгов любви...
Конни присела на краешек кровати и сбросила туфли. А что делать теперь? Тело ее напряглось. Движения стали неуверенными, неловкими...
Ник опустился рядом. Без тени мужской снисходительности он уложил ее на подушки и отбросил волосы у нее со лба.
Дыхание девушки участилось. Получится ли у нее? Сумеет ли она угодить ему?
– Ник, я... не знаю.
– Тсс, любимая. Все будет хорошо... Доверься мне!
Он принялся массировать ей ноги – бесконечно нежно, поглаживая ступни, икры, бедра.
– Что за блаженство! – Конни тихонько застонала. – Ножной массаж – это просто райское наслаждение для официантки!
– Но ты больше не официантка...
Во всяком случае, не сегодня! Может, завтра или на следующей неделе она вернется к работе, станет разносить подносы и урывками слушать лекции. Но сегодня Конни ощущала себя принцессой. Блаженная истома накатывала упоительными волнами. Тело само стремилось навстречу ласкающей руке.
Он расстегнул на ней блузку, снял и отбросил в сторону. Легкие поцелуи дождем ложились на кожу, освежая, словно роса на рассвете. Когда Ник снял с Конни лифчик и жаркие губы коснулись ее груди, девушка почувствовала, что в крови у нее разливается живое пламя. С уст сорвался легкий блаженный стон.
– Я не причиню тебе боли, – заверил он. – Никогда!
Сколько раз мужчина повторял эти слова женщине? Сколько раз лгал? Откуда-то из темноты снова надвинулись призраки прошлого, и горькие уроки юности предупредили: остановись! Немедленно!
– Не нужно опрометчивых обещаний, – проговорила она.
– Я не лгу. Доверься мне!
– Но ты меня совсем не знаешь! Откуда ты можешь знать, что именно причинит мне боль, а что – нет! – Словно одержимая, Конни толкнула его. – Я не затем всю жизнь избегала влюбленностей, чтобы сдаться именно сейчас!
Она храбро подняла взгляд, ожидая прочесть в глазах Ника разочарование и гнев, но никак не печаль, от которой у нее сжалось сердце...
– Все хорошо, Конни. Я не стану торопить тебя. Я подожду, сколько нужно.
А сколько нужно? В горле стоял горький комок. Зачем, ох зачем она остановила его?
Конни спрыгнула с кровати и, подхватив блузку, бросилась в ванную. Посмотрелась в зеркало: вид вполне нормальный, только слегка раскраснелась. Судорожно натянула блузку, принялась застегивать пуговицы. Неужели прошлое оставило такой неизгладимый след?
По лицу ее катились слезы. Куда легче иметь дело с психами и наемными убийцами, нежели с одним-единственным человеком, которого любишь. Годы страданий и побои причиняли меньше боли, нежели муки разбитого сердца.
8
Ник лежал, растянувшись на кровати, чуть приоткрыв глаза. Он упражнялся в бдительности. Сквозь тюлевые занавески проникал предутренний свет. Здесь они в безопасности. Никто не знает об этом гнездышке.
Балансируя между сном и реальностью, Ник размышлял о том, что едва не оказался в одной постели с Констанс Грант – свидетельницей на самом важном в его жизни судебном процессе!
Из корпорации его за это, безусловно, не исключат, однако явное нарушение профессиональной этики налицо. Если бы Стэнли Корфф задал девушке вопрос о ее взаимоотношениях с мистером Роббинсом, показания Конни оказались бы дискредитированы, объяви она присяжным, что спит с государственным обвинителем. И чем он только думал?! Что не головой – это уж точно!
Ник оглянулся на соседнюю кровать. От увиденной картины замерло сердце. Золотые лучи окружали спящую мерцающим ореолом. Во сне лицо девушки сохраняло выражение доверчивой невинности и чистоты; взъерошенная и агрессивная днем, сейчас Конни казалась молодому человеку несказанно прекрасной, по-детски беззащитной.
А ведь никто не мог сравниться с этой девушкой в способности навлекать на свою голову напасти в огромном объеме и с немыслимой быстротой! Имя Конни Грант давно стало для Роббинса синонимом слова "неприятности". Почему же он так радовался тому, что эта несносная упрямица встретилась ему на пути? Вчера она доверила ему самые потаенные тайны своей души. А ночью...
Все естество девушки стремилось к любви. Как она отзывалась на его прикосновения! Какой силы затаенная страсть таилась в ней. И однако в поцелуе была и трогательная неловкость и робость, словно дело происходило в первый раз. Неужели она и в самом деле чиста и непорочна?..
О, если бы так! Как хочется поверить в ненароком вырвавшееся признание! Поверить в то, что Конни и Стив Клуни не любовники, но друзья. Возможно ли это?
На первый взгляд это казалось неправдоподобным. Когда Конни впервые явилась в его офис, выглядела она в точности как разбитная официантка: потрясала своей пышной грудью в обтягивающем свитерке, а уж размалевана была так, что любой мужчина счел бы подчеркнуто полные губы приглашением познакомиться поближе.
В офисе Роббинса перебывало немало женщин, чья история повторяла жизненный путь Конни. Он видел жен, которых истязают мужья, видел изнасилованных отцами дочерей, видел брошенных матерей с оравой ребятишек на руках. Жертвы – израненные, истерзанные, сломленные пережитыми горестями.
Конни была такая же, как они, и все же другая! Она не позволила себе стать жертвой. Сколько раз эта девушка повторяла ему, что непременно пробьется в жизни, и Ник ей верил.
И теперь разумная осмотрительность Конни должна стать для него уроком. Его влечение к ней – чистой воды безрассудство! Но как хочется стать тем самым мужчиной, который посвятит Конни в любовь, бережно и ласково научит упоительным восторгам страсти...
Ресницы девушки дрогнули и затрепетали. Рассвет нового дня означал для Конни новую битву.
– Доброе утро, Ник, – улыбнулась она. Боже, как она прекрасна!
– Тебе хорошо спалось!
– Классно, но, должно быть, я голодна как зверь, потому что мне снилась еда: огромный банкет на двести персон. Как насчет завтрака в номер?
– В этом отеле такая услуга не предусмотрена. Мы можем съесть слоеный пирог Сары или быстренько собраться, выехать пораньше и позавтракать в городе. Дел предстоит немало.
Конни лениво перекатилась на бок и поглядела на ковровую дорожку, разделяющую кровати.
– А какие у нас дела?
– Сперва мы заглянем в офис, и я проверю, готовы ли Аделина и Дан к встрече с Андриани. Потом купим тебе вечернее платье.
– Зачем?
– Сегодня матушка устраивает ежегодный прием. Мое присутствие обязательно. А это означает, что и ты пойдешь со мной.
– Прости, Ник, но вечернее платье мне сейчас не по карману.
– Плачу я. И чтобы до полу, знаешь ли... Мини-юбки исключаются.
– Это что, великосветский бал?
Ник покачал головой.
– Всего лишь маленькая домашняя вечеринка, рассчитанная на две-три сотни ближайших матушкиных друзей: гарантия того, что и миссис Роббинс, в свою очередь, удостоится приглашений на лучшие приемы и балы сезона. Еды ожидается столько, что можно было бы накормить парочку стран третьего мира, если бы те согласились питаться исключительно паштетами и канапе. Дамы в золоте. Мужчины в смокингах. Оркестр. Вот, пожалуй, и все.
– Звучит потрясающе! – восхитилась Конни.
– Посмотрим... – Ник сбросил ноги с кровати, с неудовольствием осознавая, что из одежды на нем только трусы, и поспешно направился в ванную. Конни хихикнула ему вслед, и молодой человек обернулся: – Что тут смешного?
– Ты элегантен до мозга костей, Ник! У тебя даже белье шелковое и с монограммой.
Конни тихонько замурлыкала про себя, любуясь стоящим перед нею красавцем. Тело молодого человека отличалось соразмерностью пропорций: широкие плечи, сильный, жилистый торс, узкие бедра... До чего хорош собой и до чего ухожен – даже шерстка на груди словно бы аккуратно расчесана! Ник, смутившись, скрылся за дверью ванной.
Конни откинулась на подушки. Почему вчера вечером она сказала ему "нет"? Ночь любви с этим удивительным человеком, ее покровителем и защитником, могла бы стать самым драгоценным воспоминанием ее жизни!..
Но ведь рано или поздно наступит пробуждение, напомнила себе девушка. Какой роман возможен между ними? Он влиятельный прокурор, а она свидетельница, по окончании судебного процесса уедет на новое место жительства – так диктует программа защиты! – и навсегда исчезнет из его жизни.
Разумнее всего держаться на почтительном расстоянии, замкнуть сердечко на замок и для пущей надежности обнести колючей проволокой. Однажды уступив Роббинсу, она станет строить воздушные замки, а это приведет к неизбежной череде разочарований.
Стараясь не сталкиваться друг с другом, молодые люди оделись и сошли вниз. Они без труда поймали такси и ровно в восемь были у дверей офиса. Едва лифт остановился на третьем этаже, из кабинета выглянула Аделина.
– Ник, мне нужна помощь. Дан совсем ничего не соображает!
Застонав сквозь зубы, прокурор поспешил к месту событий. Конни следовала за ним по пятам.
– Простите, что не пришел вчера на встречу, – извинился Ник. – Помешали важные обстоятельства.
Аделина нетерпеливо махнула рукой.
– Дан неверно представляет себе ход допроса. Он собирается выяснять, каким образом и зачем состряпано якобы ложное обвинение против Макса Саверо. А я говорю, что нам нужны имена.
– Нам нужно и то и другое, – отрезал Ник и оглянулся на Конни: – Тебе нельзя это слушать!
– Я заткну уши.
– У нас уже есть малоправдоподобный сценарий, согласно которому какие-то люди "подставили" Макса в качестве убийцы собственных родителей, – продолжала Аделина. – Надо узнать имена этих людей. Тогда мы сможем вызвать их в качестве свидетелей. И Дан считает, что по крайней мере один из нас должен прихватить диктофон и зафиксировать бред этого жулика.
– Никаких диктофонов, – твердо объявил Роббинс. – Таково обязательное условие Стэнли Корффа. Любые записывающие устройства абсолютно исключаются.
– Кстати, Конни, я слышала, вчера вы наведывались в тюрьму побеседовать с вашим приятелем, Стивом Клуни. Вы узнали что-нибудь новое, полезное для меня? – обернулась Аделина к девушке.
– Нет, – солгала Конни. Можно ли отдавать Стива на растерзание этой пиранье в юбке? – Но меня встревожило другое: его избили. Налицо явное превышение полномочий.
– Проклятье! – выругалась Аделина. – Роббинс, тебе следует что-то сделать с Чарлзом Мортоном и его головорезами в форме. Дело Стива Клуни выеденного яйца не стоит, для меня это – верная победа. Если полиция испортит мне все своим дурацким вмешательством...
– Стойте! – воскликнула Конни. – Вы не поняли. Беззащитного, бесправного заключенного жестоко истязают!
– Верно. И присяжных такие штуки способны растрогать. Я вполне могу проиграть процесс.
Конни скрипнула зубами. При чем тут личные амбиции? Правосудие – это вам не азартная игра! Но девушка не успела возразить – Ник уже ухватил ее за руку и повел к двери.
– Во сколько вы встречаетесь с Андриани?
– В четыре, в каком-то поганом ресторанчике! – Аделина издевательски хмыкнула. – Вам, Конни, это место наверняка знакомо...
Кипя от негодования, девушка проследовала за Роббинсом в его кабинет. Дан уже дожидался их. Усталость последних дней сказалась на рыжеволосом пареньке: отбор присяжных и сотрудничество с Аделиной Нильсен обернулись непосильным напряжением. Под глазами его темнели круги.
– Не могу с ней работать, – простонал он.
– Аминь! – подвела итог Конни, пододвигая себе стул.
– Прекратите! Вы оба! – прикрикнул Роббинс. – Адел, может, и резка, зато отличный специалист!
– Она хочет заставить Андриани назвать имена, – пожаловался Дан. – Заранее ясно: ничего из этого не выйдет. Ник, неужели никак нельзя протащить с собой диктофон?
– Нет! – отрезал Роббинс, и утешающе добавил: – Уверен, что вы с Аделиной отлично сработаетесь. Предоставь ей роль агрессора, а сам разыграй этакого добрячка-утешителя. Может, Андриани тебе и откроется.
– Как же! Жди! Даже если он и попытается, Стэнли вовремя заткнет ему рот! – И с этими словами Дан вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
И тут Конни вдруг решилась.
– Ник, мне нужно сообщить тебе кое-что о Стиве. – Она извлекла из сумочки папку Клуни и разложила страницы на столе. – Это список инвесторов компании "Комби", что принесла Стиву немалую выгоду, и Майклу тоже. Выплата прибылей с этого капиталовложения и привела Майкла в Хьюстон.
– И что?
– Прогляди-ка повнимательнее. Ты увидишь одно очень знакомое имя. Стэнли Корфф. Похоже, он крупнейший вкладчик "Комби".
Ник тут же подхватил мысль девушки.
– Время выплаты прибылей могло быть подстроено Корффом, и тогда ему точно было известно время прибытия Майкла в город...
Конни кивнула.
– Стэнли мог шепнуть словечко нужным людям, друзьям Макса. – Теперь уже Роббинс гораздо пристальнее изучал список. – Да будь я проклят! Смотри кто еще тут есть! Дин Портер!
Это имя ничего не говорило Конни.
– А кто это?
– Так звался Джефф Борн в рамках программы защиты свидетелей. – Прокурор поднял взгляд. – Один мой приятель из Федерального управления как-то говорил мне, что Борн ему подозрителен, да я не прислушался.
– Не верю ни единому слову! Джефф был одним из постоянных посетителей "Афродиты". Я всегда восхищалась его благородством: не он ли отказался от карьеры бухгалтера ради того, чтобы выступить в роли свидетеля!
– Бухгалтер, вкладывающий деньги в "Комби"!
– Может, просто совпадение, – отмахнулась Конни, ощутив, однако, смутную тревогу. Список инвесторов "Комби" напоминал закрытую банку с червями: крышка открылась, и вот-вот наружу выползет что-то до крайности мерзкое...